Лоббизм

Маргарита сразу поняла, куда они идут: уличные фонари на низком заборе были зажжены, свет из окон освещал дорогу. Яркость дома, к которому они шли, ослепляла — гирлянды, бенгальские огни в руках парней и девушек, телефоны, лунный свет. Даже на крыше кто-кто ходил, освещая конек фонариком. В ночи этот дом стал фейерверком. Она сжала чужую руку еще крепче, даже этого не заметив.

— Это Марита, я о ней рассказывал, — услышала она, все еще рассматривая дом и двор, усыпанный подростками, сидящими на пледах и распивающими пиво из бутылок. — Это Ян, мой хороший друг.

— Ян? — переспросила Марита, поворачиваясь к собседнику. — Извини. Я Марита.

— Уже понял, — кивнул парень, поднимая в ее честь банку с пивом. Коротко остриженные волосы отливали голубым цветом из-за освещения в гостиной, в которую вела нараспашку открытая входная дверь. Майка обнажала "рукава" с японскими мотивами. — Совершеннолетняя?

— Она со мной, — улыбнулся Егор, приобнимая Маргариту за плечи. 

— А она об этом знает? — хмыкнул парень. Марита круглыми глазами смотрела на своего одноклассника. — Ладно, если что, я за нее отвечать в полиции не буду.

— Мы же люди благоразумные, — сказал Егор, а потом наклонился к Марите и уточнил: — Ты же благоразумная?

Девушка засмеялась, заходя за спутником в квартиру. Он повернулся и нацепил ей на руку красный браслет с какой-то надписью посередине. Из-за мигающего освещения Марите было трудно справиться с буквами, поэтому она подняла взгляд на Егора.

— Пьешь? — спросил он, показывая свой, тоже красный, браслет парню, стоящему за столом у входа, и тот ему кивнул, дозволяя выбрать алкогольный напиток. 

— Нет. 

— А если чуть-чуть? — хмыкнул он, протягивая ей такую же банку пива, как те, что она видела у ребят на улице.

— Чуть-чуть, — улыбнулась она, принимая жестянку. 

Хотя вошла она отнюдь не так помпезно, как мечтала, а ее ноги не были скованы короткой юбкой, Марита почувствовала тепло, разливающееся в груди: Егор выпустил ее руку, только чтобы открыть пиво.

— Познакомить тебя с ребятами?

— Да знаешь...

Егор удивленно приподнял брови, делая первый глоток и намекая, что не знает.

— Не думаю, что им будет интересно.

— Какая на фиг разница? — сказал он и облизнулся. — С моими хорошими друзьями, согласна?

Маргарита передернула плечами в знак согласия и поторопилась за Егором, который все еще сжимал ее руку. Через пару шагов он, однако, остановился, обернулся и открыл ее банку, сделал глоток и вернул девушке. Она засмеялась, радуясь, что красных щек не видно из-за темноты и бешено крутящегося диско-шара под потолком. 

— Марита! — закричал он, чтобы Маргарита услышала даже сквозь громкую музыку. Они проходили через танцпол, сжимаемые людьми со всех сторон. Девушка старалась не облить кого-нибудь пивом и не забывала его пить. Джинсовка Егора, которую она давным-давно надела, оказалась просто огромной, и рукава мешали пить и постоянно сползали. Она подняла голову, крепче сжимая его руку. — Иди ближе, мы так потеряемся! Комната большая!

Марита хотела кивнуть, но подумала, что он этого просто не заметить. Кричать? Ни за что! Девушка протиснулась и попала прямо к нему в объятия, и рука парня тактично переместилась ей на плечо.

— Не против? — снова крикнул он.

— Все хорошо! — сказала она чуть громче, чем обычно. 

Егор, наверное, прочитал по губам: он кивнул и пошел дальше сквозь толпу, прижимая девушку к себе. Сама Марита не знала, куда пристроить внезапно освободившуюся ладонь, поэтому тоже положила ему на плечо, прижимающееся к ней. Почувствовала, что оно задрожало, подняла глаза и убедилась: парень ухмылялся. Она отхлебнула еще.

Друзья Егора устроились в смежной комнате, на диване. Один из них курил кальян, закинув ноги на стол, трое, с синими браслетами, пили колу и еще один, в капюшоне, со светлыми прилизанными волосами, выскочил им на встречу и так сильно обнял Егора, что тот пошатнулся. Даже Марита, вновь держащая его за руку, почувствовала, как он вздрогнул.

— Думал, не придешь! — широко улыбнулся блондин, не собираясь снимать капюшон жилетки.

— Да конечно.

Блондин оказался Федей, лучшим другом Егора (по крайней мере, так сказал сам Федор. Нестеров в этот момент закатил глаза). Парни с синими браслетами были его бывшими одноклассниками: Антон, Богдан и Валерий (по-простому, Валя). Марита почти не различила их лица, запомнив только то, что Антон был старшим в этом трио: ему было почти 18, поэтому он часто просил кальян у последнего участника компании. 

Им оказалась девушка — хоть и коротко стриженая, в оверсайз одежде, но девушка — по имени Гульнара. Ее семья переехала в Россию два поколения назад, и Гульнаре это не то что бы понравилось. Национальная дискриминация преследовала ее с рождения, и она мечтала вернуться в родные края, но уже богатой и успешной, чтобы ее дети росли в достатке. Пересказала свою историю она в матерной форме, не забывая кашлять от пара.

Марита слушала и кивала как болванчик, лишь один раз дав сбой в своем выверенном механизме — когда ее саму представляли.

— Моя хорошая подруга, Маргарита Айсина. Можете звать Мари, но лучше Маргарита.

— Приятно, — сказала Гульнара низким голосом, выпуская пар из рта.

— И мне, — сказала Марита, сжав руку Егора только сильнее.

— Я у себя буду, — мгновенно понял намек Егор, хотя Марита ни на что и не намекала — всего лишь испугалась и переволновалась.

— Хей, чувак, а покер?! — возмутился то ли Антон, то ли Богдан, то ли Валерий.

— Потом.

Путешествие по ступенькам они преодолевали уже с новыми банками пива — Марита свою прикончила за пару минут, а Егор поменял едва открытую "на всякий случай". Голова на спиральной лестнице у девушки закружилась, так что Егору пришлось ее ловить и ставить на ноги. В нос бил сильный запах лаванды, смешивающийся с запахом алкоголя — наверное, такие освежители стояли в комнатах. На втором этаже, в холле было открыто окно, и Марита уселась на подоконник, чувствуя свежесть ночи.

— Как ты? Не тошнит?

— Нет. Просто там так пахнет странно. Очень сильно.

— А от меня как пахнет?

Марита притянула край джинсовки к носу.

— А ты как думаешь, что я отвечу?

Она была удивительно симпатичной — с подведенными глазами, вытянутыми ногами с тонкими щиколотками и золотым светом, подсвечивающим ее длинную шею и блестящие волосы. Она сделала еще глоток пива и подавилась: пришлось повернуться и выплюнуть лишнее на траву.

— Сука! — послышалось снизу. 

Егор тоже перегнулся, чтобы посмотреть на беднягу. Потом Марита схватила его и оттащила от окна.

— Я не хотела, — тихо сказала она, смеясь.

— Пошли отсюда.

Он толкнул дверь в одну из комнат, втащил Мариту за собой и заперся с ней изнутри.

— Это загородный дом тети, так что у меня есть некоторые привилегии, — сказал он, бросая ключ на пол.

Комната была не очень большой: двуспальная кровать, комод с пыльным зеркалом над ним. С другой стороны, у стены, стояли два кресла, а над ними было большое окно.

— Я открою, пусть проветрится. Садись на кровать. Можем в карты поиграть. 

— Потом и одеколоном, — внезапно сказала Марита, ставя полураспитую банку на деревянную тумбу.  — Ты пахнешь потом и одеколоном.

— И как сочетание? — спросил Егор, распахивая окно. Свежесть ворвалась в комнату, тоже насквозь пропахшую лавандой. Марита заметила, как высоко поднимается его грудь.

— Мне нравится. Что там насчет карт?

Когда Марита в третий раз проиграла в дурака, она рухнула на подушку, свесив ноги в кроссовках с кровати. Наволочка, обои, даже обивка на креслах — все было в цветочек. Старый, этаких пятидесятых годов. Но он не вызывал отвращения, как зеркало в ее ванной. Наоборот, эта старость и слабость комнаты была чем-то приятным, зазывающим.

— Выключи свет.

— Спать собираешься? — удивился Егор, дотягиваясь до ночника.

— Да нет. В правду или действие?

— Давай, — улыбнулся Егор. Его глаза, кажется, заблестели только ярче, когда комната погрузилась в темноту. — Правда или действие?

— Правда.

— Что ты обо мне думаешь? — спросил он. Теперь лучи ночных фонарей подсвечивали его фигуру. Он опустился на кресло, развязно, но Марите эта наглость даже понравилась.

Его губы пахли мятой — она почувствовала это, когда они так близко сидели, разыгрывая колоду. Она встала, обошла кровать и опустилась в кресло напротив. А глаза у него были непривычно большими для парня, еще и с такими ресницами. Губы коралловые. Красит их, что ли?

— Отвечать будешь?

— Действие, — сказала Марита, сжав платье в руках.

Егор помолчал, убрал мягкую прядь волос, упавшую на лоб, и сказал:

— Тогда ты должна... Хм, нет. 

— Что?

— Ты должна закрыть глаза и не открывать их минуту. Если откроешь, будет еще одно действие, — наконец сказал Егор.

Марита нахмурилась:

— И все? 

— Уж извини, у меня плохая фантазия.

Марита закрыла глаза и начала вслух считать, как тут же услышала шуршание. А потом почувствовала, что ее целуют. 

Она попыталась вздохнуть от неожиданности, но получился только стон, от чего она только сильнее смутилась. Вблизи острый взгляд оказался почти пугающим. Зрачки у него были такими большими, что почти поглотили радужку — или ей так просто показалось.

Он убрал прядь ее волос и сам прикрыл глаза. Девушка испуганно последовала его примеру и неловко положила ему руку на шею, про себя все еще зачем-то считая. Она за ним совершенно не успевала, но было настолько приятно, что Маргарита разрешила себе не думать ни о чем. Всего лишь минуту.

На шестидесятой секунде он отстранился, соприкасаясь с ней носами. Она чувствовала его участившееся дыхание — хотя ей стоило бы позаботиться о себе, ведь ее первый вдох был судорожным, как будто она только что вынырнула со дна океана.

Егор засмеялся, и у Мариты почти навернулись слезы. Все было так плохо? Он снова поправил прядь ее волос и рассказал, что же его так развеселило:

— Ты открыла глаза почти сразу же, поверить не могу. Знаешь, какое будет второе действие?

— Какое? — спросила Марита, сглатывая слюну. 

Он как будто ее гипнотизировал. Кажется, она его тоже: ее пальцы на шее Егора стали мокрыми от пота. 

— Будешь моей девушкой? — предложил он. У Мариты побежали мурашки — то ли от пробирающего до костей мягкого голоса, то ли от холодного ветра.

— Нечестно такое спрашивать у пьяной, — отозвалась она, все смотря в его глаза.

"Я точно делаю все правильно? А если он со мной расстанется, потому что я неопытная?" — думала девушка. Горячая рука легла ей на плечо.

— А ты бы согласилась, если бы была трезвой?

— Ни за что.

— А сейчас?

— Да.

Он засмеялся и поцеловал ее еще раз.