Густая карамель

Архитекторы сидели удобно в своих креслах за круглым столом в переговорной, пока босс вещал, стоя по центру, нависая над каждым своей раздражительностью. Он потирал виски, прищуривал глаза и тяжело вздыхал, мечась из стороны в сторону.

– Нужно привлечь молодежь, – Томпсон говорил монотонно, устало, незаинтересованно. – Знакомый профессор снова нас пригласил провести лекцию у первокурсников, чтобы те имели представление, с чем вообще связывают свою жизнь.

Бакстер не любил работу со студентами. Он не понимал, зачем проводить какие-то «утренники», если на него мечтают работать многие без особого выпендрежа. Но поддержание имиджа требовало и не такого. Хотя в глубине души мужчина упивался моментами, когда десятки горящих глаз в аудитории смотрели на него как на бога.

– В этом году ни я, ни мой заместитель не сможем присутствовать. В понедельник открывается архитектурная выставка в Нью-Йорке, мы должны там быть. Поэтому, Мур и Грин, оставляю студентов на вас.

– Погодите, – в один голос начали парни.

– Возражения не принимаются. Эрик, ты легко располагаешь к себе аудиторию. А тебе, Грин, будет полезно попробовать себя в новом амплуа, – говоря о Вилле, он использовал более пренебрежительный тон. – И давайте без сюрпризов. Подготовьте хорошую презентацию и улыбайтесь шире. Пусть «Томпсон» будет для них садом Эдема. Уяснили?

– Да, сэр, – активно согласился Эрик, уже что-то помечая ручкой в своем блокноте.

Грин закатил глаза.

– Собрание окончено. Все свободны, – вздохнул он. – Кроме Грина. Останься.

Когда все наконец вышли, Бакстер продолжил:

– Алекс сказала, что ты тогда неважно себя почувствовал, – он примостился бедром к краю стола, потянулся к телефону, покрутил в руках, будто обдумывал что-то. – Но самоволка – дело наказуемое.

– Извините, – лаконично, почти по-детски ответил Вилл, усевшись посвободнее в кресле.

– Что-то в тебе поменялось. Уж не знаю, предсвадебный синдром это или просто головой ударился, но давай соберись, мальчик. Свадьба не за горами.

– Это все, что вы хотели мне сказать?

– Вообще нет, – грузный голос осек все просыпающиеся бунтарские нотки Грина. – В прошлый раз я хотел тебе сообщить, что на торжество после церемонии приедет Эван Морель. Поэтому в твоих интересах окружить старика заботой, сделать несколько крутых снимков на первую полосу и расположить его к себе. Я хочу, чтобы этот мастодонт стал твоим чертовым крестным отцом в архитектуре. Прессе это понравится.

– Хотите превратить свадьбу единственной дочери в рекламную акцию?

Бакстер вздернул бровь.

Эван Морель – легенда. Французский архитектор, гремящий на весь запад, новатор. Поработать с ним было бы честью, но торговать лицом... Грину стало смешно. Морель просто пошлет его как подстилку, за которую поручается семейство Томпсон.

– Думаю, Александре идея того, что я буду заниматься на собственной свадьбе бизнесом, придется не по вкусу. Вы же знаете ее.

– Она уже обо всем в курсе. Алекс – дочь своего отца и далеко не дурочка, она наверняка знает, что будет полезно вашей будущей семье, – отрывисто произнес он в конце.

Действительно, как она могла не знать и не быть такой же наседающей, властной. Впрочем, это было уже неважным. Вилл знал, во что ввязывается изначально. Алекс никогда не была нежной зефиркой – ей нравилось командовать, подчинять, а если что-то шло не так, включала избалованное истеричное дите.

В субботу с невестой они поехали в какой-то специальный цветочный салон, чтобы рассмотреть варианты букетов с украшениями. Александра долго рассматривала каталог, потом играла с цветами на столе, прикидывая композиции вместе с флористом. В глазах сияли восторженные огоньки. Ей было необходимо нечто особенное.

– Все не то, – раздраженно бурчала Алекс.

Флорист, миловидная, крошечная, как фарфоровая статуэтка, девушка тут же любезно предложила ей несколько вариантов, но капризуля Томпсон помотала головой.

– Знаете, многие выбирают классику для букета невесты: кремовые диантусы, белые розы, пионы.

– Вилл, что думаешь?

– Белые розы звучит неплохо, – он устало расположился на скошенной бархатной софе темно-синего оттенка, будучи несильно вовлеченным в процесс. Они провели здесь пять часов, время было неприлично поздним, и любой другой магазин уже бы закрылся, но дочку Томпсона тут могли облизывать до самого утра.

Хотелось спать, хотелось лечь, хотелось не просыпаться никогда. В носу ужасно свербело, голова затрещала от обилия запахов.

– В зал нам нужны цветы поинтересней, – девушка вернулась к разговору с флористом.

Внезапно телефон Грина завибрировал. Это была Рори. Первой мыслью было перезвонить позже, но он все-таки решил ответить.

Она была пьяна и с каким-то мужиком. Черт! Это неожиданно разозлило Вилла.

– Вильям, смотри, розовая магнолия намного выигрышней, чем белая роза, – выкрикнула Алекс. – Иди давай сюда! С кем там разговариваешь? Шли их, пусть завтра перезвонят.

Двадцать минут. Именно столько он неустанно думал об этом звонке, в подробностях представляя, как Рори с той же страстью и отдачей целует какого-то сального ублюдка! Может, она и денег у него попросит? А что, если он причинит ей вред?

– Грин, садись за руль тебе говорю, что встал как вкопанный? – недовольно шикнула Алекс, залезая на пассажирское сидение белого «лексуса».

Машина плавно выкатилась на ночную дорогу, заполненную мерцающими огнями.

Алекс потянулась.

– Как же я устала, – она сбросила босоножки и забросила ноги на переднюю панель.

– Алекс, это небезопасно, – Вилл сосредоточенно смотрел вперед.

– Серьезно? – скептически отнеслась она. – Просто веди аккуратней, – хмыкнула девушка, а потом положила ладонь на бедро Вилла.

Ее рука мягко ласкала его по джинсам, двусмысленно намекая на продолжение.

– Может, мы снимем номер в «Хилтоне»? Забуримся под одеяло до самого понедельника, поиграем, – промурлыкала она, выводя пальчиком узоры на его твердом бедре.

– Лучше я отвезу тебя домой, чтобы мистер Томпсон не волновался.

– Если дело в деньгах, то я могу заплатить, – будто не слыша ответа, сказала она.

– Нет, – Вилл нервно ударил ладонью по рулю, а после вцепился напряженными пальцами. – Дело не в деньгах.

– Ты в последнее время какой-то другой, – насупившись, Алекс сложила руки на груди, опустила ноги и практически отвернулась от Грина. – Я не понимаю, откуда в тебе эта злоба. Меня это пугает, – больше походило на сухую претензию.

До апартаментов они доехали молча. Вилл припарковался на закрепленном месте паркинга и уже собирался выходить, как вдруг Алекс ухватилась за его подбородок, впечатавшись в губы страстным поцелуем. Как дикая кошка вскарабкалась к нему на колени, уселась сверху, не прекращая вылизывать рот Вилла. Ее мягкое лицо раскраснелось, дыхание прерывисто обжигало кожу.

– Алекс, кто-нибудь может увидеть нас, – Вилл вытянул шею, взглянул за боковое стекло. Никого. Только бетонные стены и ряды дорогих автомобилей.

Девушка ненасытно вгрызлась в его губы с новым напором. Металлический привкус неприятно коснулся языка. Он поморщился от крохотной ранки, а Алекс напротив улыбалась, наслаждаясь такими играми. Как-то по-особенному «пометить мужчину» будоражило, возбуждало тянущими коликами внизу живота, головокружительно переворачивая желудок.

Неожиданно из сумочки затрезвонил телефон.

– Ответь, – выдохнул Вилл.

– Это папа, – капризно ответила она, мазнув губами по щеке.

– Тогда тем более ответь.

Алекс, не слезая со своего парня, дотянулась до нужного кармашка сумочки, ответила, что-то пролепетала и пообещала быть дома через две минуты.

– Видимо, не сегодня, – хмыкнула она, перед тем как покинуть автомобиль.

Понимание того, что близости не случилось, странным облегчением опустилось на сердце Вилла. Будто бы вдохнул кислорода после долгой задержки дыхания. Он провел большим пальцем по нижней губе, старясь стереть след от поцелуя.

*****

Он стоял за окном. Внутри забегаловки не было и огонька, кромешный мрак. Видимо, все уже спали. Впрочем, на часах два ночи, было слишком дерзко приходить сюда в такой час, но Грин будто бы хотел, чтобы его ждали. Глупо. Тыкнув по иконке с именем «Рори», Вилл стал выжидать. Гудки тянулись долго, безжизненно, и когда казалось, что сейчас рассоединят, она наконец ответила.

– Зачем притащился? Проваливай, – устало отрезала она, очевидно видя его из какого-то окна.

– Рори.

– Я знаю, как меня зовут, Вилли-Тилли. Необязательно было приползать так далеко, чтобы это напомнить.

– Извини, – внезапно выпалил Грин.

Повисла короткая тишина.

– За что ты просишь прощения?

– За все, – покачал он головой, собираясь сказать совершенно иное. – Просто за все.

Впереди послышался звук открывающегося замка. Дверь забегаловки отворилась. Рори в коротких шортах и длинной белой майке предстала перед ним: бугорки сосков сексуально выпирали сквозь легкую ткань, кудрявые волосы спускались на плечи. Она была хороша, несмотря на грозное выражение лица.

– Заходи, – приглашение, слетевшее с ее губ, более походило на приказ, однако Виллу хотелось подчиниться.

Рори ничего не говорила, она молча закрыла внутренний замок, а после, не замечая Вильяма, пошла в свою комнату. Следовать за ней было верхом идиотизма, но его вели словно за веревочку. В полумраке он следил за ее ногами, как мягкие пятки быстро взбираются по лестнице вверх совершенно неслышно.

Она вошла в двери, оставив их открытыми, оставшись стоять спиной, не оборачиваясь. Приглашение? Игра? Не все ли равно, когда внутри все горит и пылает желанием.

Вилл не думая шагнул в эту бездну, без сожалений, без страха быть уличенным. Его руки коснулись ее теплых плеч. Рори вздрогнула, но не сбежала.

Кровь в висках застучала, жар прильнул к лицу, но пальцы уверенно изучали загорелую кожу.

– Ты заставляешь меня опуститься до самого ада, без права вскарабкаться назад, – умоляя отступить первой, горячо прошептал он. Вилл вдохнул поглубже запах ванили, распыленный по тонкой длинной шее.

– И как же пахнет дьявол?

– Он пахнет тобой.

Рори усмехнулась.

Еще чуть-чуть, и он бы задохнулся от переизбытка чувств или, что хуже, ляпнул бы речь позабористее. Что он нес своему чертовому искушению, лютому соблазну, куртизанке, с легкостью одурманившей мысли? Кончики ее ушей горели то ли от смущения, то ли от разделенного желания.

Мужская ладонь скатилась по одному плечу, нежно прокатываясь вперед под широкий вырез майки. Вилл прижался грудью к прямой спине плотнее. Едва пальцы коснулись набухшего соска, как Рори отпрянула на шаг, едва различимо проглотив стон.

Наконец она развернулась и, все еще не разговаривая, протянула руку. Вилл метнул непонимающий взгляд, но все же взялся за кисть. Легонько потянув на себя, Рори довела его до постели, улегшись рядом. Ее рука скользила по галстуку, ослабляя офисную удавку.

– Я пьяна, Вилл, – зашептала она возле его щеки, прикладываясь головой на плечо.

Вильям облизал пересохшие губы.

– В такие моменты можно наделать много глупостей, – чарующе, глубоким голосом добавила Рори. – Ночью обнажаются не только тела, но и мысли, прошлое, личности. Люди неосмотрительно открыты к грядущим сожалениям утром. Иногда отчаянный секс не так опасен, как слова, произнесенные между двумя заблудшими душами. От этого под одеждой не спрячешься. Тебе ли об этом не знать, Вилли-Тилли.

Она закинула ногу на Грина, прижавшись бедром непростительно близко к его ширинке. Рука Вилла машинально потянулась к ляжке, оглаживая вверх-вниз, ощущая под кончиками пальцев голую загорелую девичью кожу.

– Скажи, чего ты хочешь? – она подалась вперед, прикусив нижнюю губу Вилла. – Кого ты хочешь? – язык скользнул по месту укуса.

Вильям смело двинулся к резинке маленьких шортиков. Рори накрыла его ладонь, развратно ахнув.

– Такой быстрый, Вильям. Не помню, чтобы выказывала прямое согласие.

– Хочешь испытать меня? Или просто издеваешься? – он попытался поймать ее губы, но Рори успела увернуться.

– О, я бы давно запрыгнула на твой член, но, – она поднесла указательный палец к его губам и с вызовом посмотрела прямо в глаза, – я не хочу даже думать о том, что утром ты вернешься в дом Томпсона и посмеешь назвать меня своей кузиной, прикрывая все свои тайные бесстыдства. Когда в следующий раз будешь кончать с ней, Вильям, думай только обо мне. О моем лице, моих прикосновениях и поцелуях, – ее губы накрыли губы Вилла, и он принял их, несмотря ни на что.

Ледяная, головокружительная, живая, понимающая, такая женщина, как она, подходила ему и одновременно топила, а он радостно захлебывался в ее страсти, в ее словах, подаренной боли.

Насытившись, Вилл крепко обнял Рори, прижимаясь к ней всем телом и, обвивая руками, погрузился в сон, усмиряя похоть.

*****

Утренний кофе перед открытием забегаловки был чем-то необычным. Как прийти на работу к матери в раннем возрасте. Будто бы сама атмосфера дозволенности и разрешения входить в рабочие кабинеты напитывает тебя властью, что, будучи ребёнком, легко себя возомнить хозяином. Виллу не хотелось уходить. Здесь, среди столов с клетчатыми скатертями, ему было теплее и гораздо уютнее, чем дома вокруг модного ремонта.

Рори смотрела куда-то в сторону, повязывая белый передник с рюшами на талию. На фоне ворчала Матильда, гремя сковородками. Кафе просыпалось.

– По воскресеньям мы раньше закрываемся, но сегодня будет больше посетителей из-за фирменного печенья, – хмыкнула Матильда, разминая шею, словно готовилась ни больше ни меньше как к бою.

– Ничего, справимся, – ухмыльнулась Рори, немного покосившись на Грина. – Тебе не пора?

– Я еще не допил, – Вилл утопил взгляд в кружке, немного задумавшись.

Холодность Рори легко считывалась. Утром она превратилась в ледышку с равнодушным взглядом. Ей, казалось, было некомфортно, но считывалось это лишь в ее поведении и потерянных глазах, которые Вильям никак не мог заострить на себе.

Вскоре заведение открылось, и народ действительно хлынул за тем фирменным печеньем. На глазах Рори потухала от усталости. Посадка в зале была неполной, но людей, желающих взять заказ с собой, хоть отбавляй.

Коробки с ленточками сходили с прилавка одна за одной, и Рори перестала справляться с поддержанием улыбки, одновременно быстро собирая заказы. Вилл решил помочь. Он зашел за прилавок и перехватил белую ленту из мельтешащих пальцев Рори. Ее недоумевающий взгляд наконец остановился на его лице. Вилла порадовало это выражение лица.

Закатав рукава рубашки, Вилл вытер влажный лоб. Рабочая улыбка хитрого обольстителя помогла с легкостью восстановить доверие закипающей посетительницы, впрочем, следующая женщина лет сорока пяти с милой собачкой в сумочке тоже была польщена очарованием Вилла.

Рори закатила глаза, Матильда рассмеялась.

Грин умел работать руками. В юности приходилось трудиться быстрее, сложнее, а после бежать в забегаловку через улицу и продолжать вкалывать там. Чертов папаша! Если бы не он, Вильям смог бы позволить себе куда больше, чем раскидывать долги, параллельно откладывая на светлое будущее.

– Хорошего вам дня, – Вилл отдал последнюю коробку печенья женатой паре.

Колокольчик над дверью звякнул.

– Только поглядите, – Рори прижалась бедром к раздаче. – Плейбой, официант, продавец, архитектор. На все руки мастер.

Вилл хмыкнул.

– Ядовитый твой язык, – Матильда, раскачивая бедра, вклинилась между парочкой. – Лучше бы похвалила. Хорошо справился парнишка. А как та дамочка пускала на тебя слюни. Зуб даю, придет и завтра, чтобы с тобой повидаться, – она кольнула локтем в бок Вилла.

– Только его тут уже не будет, и клиента мы потеряем, – сложив руки на груди, Рори ударила по кнопке кассы, осматривая ячейки с деньгами.

– Не хочешь лишних деньжат подзаработать? – подначивала Матильда.

– Да, Вилли-Тилли, не хочешь бросить свои миллионные контракты ради скромных чаевых от горячих бабушек?

Грин тряхнул головой. Блондинистые кончики упали на лицо.

– С такой напарницей, как ты, я согласен и на такое, – искренне улыбнулся он. – К тому же горячие бабушки могут включить меня в не менее горячее завещание.

– Стакан с зубами и кучка потрепанных бочонков лото еще никого счастливым не сделали.

Матильда хмыкнула.

– Не ревнуй, детка, – важно протянула Матильда, щелкнув пальцем по кончику носа Рори, а потом переключилась на Грина. – Останешься с нами сыграть вечером? По воскресеньям мы проводим тихие посиделки в скромном кругу, – Матильда наклонилась и более тихо продолжила: – Оставайся, будет весело. Попытаешься обыграть меня. Хотя еще ни у кого не выходило.

– Потому что ты жульничаешь, – заметила Рори.

Матильда отмахнулась, вверяя, что слова девчонки у нее за спиной, – ложь.

– Хорошо, – наконец ответил Вилл.

– Это необязательно, – Рори покачивается вперед. – У Вилла, наверное, есть и свои дела.

– Я совершенно свободен.

– Прекрасно. Придут мои сыновья.

От услышанного лицо Вилла мгновенно потускнело. Рори заулыбалась, глядя на него.