Глава 26. Тень возмездия.
Мы с Лэйн спустились на первый этаж. Эхо шагов отдавало гулом в заброшенных коридорах. Где-то впереди уже слышались голоса и глухой шум — люди, снующие по развалинам, будто муравьи в разрушенном муравейнике. Я не обернулась. Просто, глядя перед собой, тихо, но отчётливо произнесла:
— Не ври мне больше. Никогда.
Мой голос прозвучал твёрдо, как лезвие ножа, вспарывающее тишину. Лэйн не замялась. В её тоне сквозила такая же сталь, что и в моём:
— Я и не вру. Тебе я рассказала всю правду.
Я бросила на неё взгляд краем глаза. Молчала секунду-другую, а потом просто сказала:
— Я на это надеюсь.
И мы замолкли. Воздух между нами казался чуть более густым, чем должен быть. Когда мы вышли в коридор, нас уже ждали Ян, Дмитрий и Александр.
— Держите по фонарю, — сказал Ян, протягивая устройства. — Мы пойдём впереди, но не теряйте бдительности.
Александр, прошедший немного вперёд, вернулся, нахмурившись:
— Тут много дыр в полу. Свисают провода, будьте осторожны.
Мы двинулись. Я шла сразу за Александром. Время от времени он бросал на меня взгляд — не то из профессиональной бдительности, не то... из заботы. Возможно, заметил мою затянувшуюся хмурую маску или то, как на секунду качнулась я, когда сердце больно толкнуло изнутри. Я чувствовала усталость — не только в теле, но и в душе. Почему именно сейчас мои мысли вернулись к нему? К Александру. К отцу, которого я вечно сторонилась. Может быть, потому что он первый, кто сейчас увидел, что со мной что-то не так? Что я слабею?
Или потому что в этой тьме мне хотелось почувствовать себя дочерью. Просто... дочерью.
Но я не могла себе этого позволить.
Не сейчас. Не здесь.
Я сама когда-то отдалилась от всех, закрылась, и теперь пожинаю плоды. Может, я никогда и не была собой — только казалась. А после её исчезновения, когда я потеряла ту, кто была моей опорой, мои чувства ушли вместе с ней. Осталась пустота, которую я не могла ни заполнить, ни вынести. Иногда тишину прерывали обрывочные фразы:
— Значит, мы все здесь? — спросил Ян.
— Кроме бессмертных и Анны, — ответил Дмитрий. — Они помогают с ремонтом крыла. Анне по-прежнему плохо.
Я скользила лучом фонаря по стенам. Их серость казалась до боли знакомой. Заброшенность, сырость, тени, пыль — всё это стало родным. Ужас исчез, сменившись холодным принятием. Открытые двери лабораторий не вызывали ни страха, ни любопытства. Только ощущение, что где-то там, за ними, кто-то стоит, затаившись, ожидая... Куски проводов, как чёрные вены, спускались с потолка. Они казались живыми. Я старалась не смотреть вверх.
— Было бы полезней, если бы ты, Лэйн, сидела сейчас за книгой, — пробормотал Дмитрий. Без злости, почти ласково.
Я взглянула на Лэйн. Мы переглянулись — этого хватило.
— Мы видели другого бессмертного, — начала я. — Не из отряда. Он появился в комнате Лэйн.
Мгновенная реакция: Александр и Дмитрий замерли, их взгляды впились в нас.
— Что? — синхронно, почти как по команде.
— Это был мужчина, — продолжила Лэйн. — Молодой. Светлые волосы, халат и синие штаны, как из больницы. Он... был странный. Словно не понимал, где находится.
— И он просто исчез? — спросил Александр.
— Да, — коротко ответила я.
Он выругался сквозь зубы.
— Это плохо. Нас держат в неведении, в то время как отряд гибнет. Мы не знаем, кто враг. Это хреново.
Дмитрий молча кивнул, мрачно глядя перед собой.
— А Каин? Он не появлялся? — спросил он, и в голосе прозвучало нечто похожее на тревогу.
— Нет, — ответила Лэйн.
Вдруг наши лица озарил свет чужих фонарей.
— Генерал? — донёсся голос Грега. — Остальные с вами?
— Идёмте. Мы нашли что-то, — ответил Дэн.
Мы подошли к полуразрушенной двери, наполовину заваленной мусором. Она была приоткрыта, зажата обломком. Ноа нагнулся, поднял что-то с пола.
— Это мой нож, — сказал он, нахмурившись. — Я дал его Лестеру.
— Он мог его выронить... или... — пробормотал Дмитрий.
— Или достал, когда понял, что в опасности, — завершил Александр.
Ноа сглотнул. В глазах мелькнул страх. Он толкнул дверь.
Мы вошли.
Тишина.
В центре — треснувшая колба. Внутри, без сознания, сидел Лестер. Его одежда пропитана кровью.
— Он жив, — крикнул Грег, склонившись над ним. — Без сознания, но жив. Рана на затылке.
— Это место... — сказал Дмитрий, осматриваясь. — Кто-то обустроил его недавно.
Я всмотрелась в детали. Стены, покрытые ржавчиной. Холодный липкий пол. Вонь крови. Тяжёлые провода — как щупальца, готовые схватить. Медицинские кушетки, ремни — всё это больше походило на подземную пыточную.
— Некоторые провода не покрыты пылью, — заметил Ян.
— Значит, недавно их трогали.-пробормотал Александр.
— Лестер, возможно, нашёл кого-то, кто крал энергию. И поплатился, — пробормотал Ноа.
— Документов нет, всё убрано, — сказал Ян. — Здесь ничего не найти.
И он был прав. Те, кто устроил это, знали, что делают. Я подошла к Лэйн, осторожно коснувшись её руки. Мы подошли к одной из кушеток. Она была странно изогнута, будто ею пользовались совсем недавно. Лэйн задела её, и с глухим скрипом она двинулась. Под ней что-то валялось. Я нагнулась, достала чёрное, чуть изогнутое перо. Оно казалось неестественно тёмным, словно впитало в себя всё, что произошло здесь. Я повернулась к Лэйн и тихо помахала пером, привлекая внимание остальных. Что бы это ни значило — это был знак. И он не сулил ничего хорошего.
—Нашла под кушеткой, — сказала я тихо, разглядывая перо, медленно вертя его между пальцами. Оно было длинным, гладким, чуть искрилось в тусклом свете налобного фонаря — таким не владеет обычная птица.
Ян подошёл ближе. Его шаги звучали глухо, будто стены здесь впитывали каждый звук, как и страх, что витал в воздухе.
—Длинное. Как у бессмертных, — проговорил он, изучая находку. Его голос был сдержанным, но взгляд — сосредоточенным. Он остановился прямо передо мной, задержался взглядом, и я, не отводя глаз, приподняла бровь с лёгкой полуухмылкой. Флирт? Или просто игра теней в этой пустоте?
Ян не сказал больше ни слова, но в его взгляде было что-то... недосказанное. Я поймала себя на том, что жду продолжения. Не знаю, остался ли он потом со мной, или ушёл, скорее — ушёл. Но всё же… он будит во мне чувства, которые я уже успела похоронить. От этого хочется срывать ногтями обои с внутренней стороны ребер. Я ухмыльнулась и подмигнула Яну, почти инстинктивно, как защиту. Наш молчаливый танец прервала тень — Дмитрий.
Он выглядел напряжённым. Мрачным.
—Всё как на том этаже, в "Сибири", — коротко сказал он.
—Давайте поторопимся. Ему нужна помощь, — сказал Ноа, указывая на Лестера, которого держали Грег и Дэн. Лицо Лестера побледнело до смертельной бледности.
—Несите его в медчасть. Только тихо. И приведите врача — того, что был с нами в Нью-Йорке. Другим не доверяйте, — с нажимом приказал Дмитрий.
—Я пойду впереди. Буду направлять, — отозвался Ян. Когда проходил мимо, его пальцы почти незаметно скользнули по моей руке. На миг. Едва ощутимо. Но кожа отреагировала мгновенно — мурашки побежали по позвоночнику, сердце дернулось, как у пойманной птицы. Его прикосновение было почти случайным, но внутри всё взорвалось коротким замыканием.
Когда тишину проглотили шаги отряда, Дмитрий повернулся к нам:
—Электричество вырубили недавно. Пыли на клавиатуре нет — кто-то недавно работал. Возможно, что-то осталось, — сказал он. Затем добавил, посмотрев на провода: — Я попытаюсь соединить их. Может, получится. Вы — к экрану. Всё, что появится, фиксируйте.
—Я помогу, — сказал Александр. Он шагнул вперёд, и я поймала взгляд Дмитрия, устремлённый на Ирэн, которая только что вошла. Макс — за ней. Что-то между ними дрогнуло. "Я что, совсем отдалилась от них? Ни Ирэн, ни Максу не рассказала о Яне. Даже не спросила, как у них дела..."
Мы с Лэйн подошли к монитору. Дмитрий передал нож Александру, чтобы тот держал его, пока сам начал срезать изоляцию с проводов. Я села за стол и коснулась клавиатуры. Сердце билось слишком быстро. Пальцы будто сами вспомнили, как когда-то я могла часами просматривать такие экраны.
Экран мигнул. Вспышка. Голубой свет.
—Сработало? — удивлённо спросил Александр.
—Да, — выдохнула я.
—Я не могу отпустить провода. Запишите всё. Что там? — сказал Дмитрий, напряжённо.
—Просит ввести пароль. Четыре символа, — сообщила я.
—Попробуй что-то банальное, — предложил Дмитрий.
Я ввела пару стандартных комбинаций — пусто. Отказ.
—Подожди, — Лэйн перебирала записи в блокноте. — Вот. Попробуй вот это...
Я ввела продиктованный ей код. Зелёная галочка. Сердце громко стучит. Мигающий рабочий стол открылся передо мной, как дверь в чужой мир. Папки были уже открыты. Я взглянула на Лэйн — она едва шевельнула губами: "Потом."
Я кивнула. В горле пересохло. Лэйн приготовилась записывать.
—Отчёты. Графики. Кардиограммы… Здесь логотип "Сибири", — говорю я, прокручивая страницы.
Мышка щёлкнула, и я увидела имя папки: Проект "Адам". Уже хотела нажать, как рядом мелькнула другая папка — тоже с логотипом "Сибири", но с другим названием.
Проект "Ева".
Миг. Тишина. Монитор мигнул... и потух.
—Он потух, — удивлённо сказала Лэйн.
—Как это — потух?! — взорвался Дмитрий.
—Не паникуйте. Лэйн, может, провода отошли. Попробуй покачать их, — быстро сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Пока она возилась под столом, экран снова ожил. Я не колебалась — сразу щёлкнула на "Еву". Сердце билось где-то в горле.
Я прокручивала список — десятки фамилий, одна за другой, почти все помечены как недействующие, отказано, устранено. Становилось трудно дышать, интерес угасал, пока одна строка не заставила меня замереть.
Что-то внутри похолодело. Сердце на миг пропустило удар, а по спине прокатилась дрожь. Имя — знакомое до боли. Я не сразу осознала, что пальцы на мышке онемели. Ладонь непроизвольно сжалась, и если бы не контроль над собой, то, пожалуй, выронила бы мышку.
Статус: мертва.
Нет...
Губы сами собой приоткрылись, но я быстро сжала челюсть, не позволяя себе выдать ни звуком, ни взглядом, насколько глубоко это меня задело. Лэйн выпрямилась, всё ещё находясь под столом, и я тут же закрыла папку. Быстро, будто обожглась. Открыла другую — с названием проекта "Адам".
Пальцы предательски дрожали, поэтому одну руку я спрятала под стол, а второй крепче обхватила мышку. Не дыши. Не выдайся. Будь холодной.
—Проект "Адам", — заговорила Лэйн, встав сбоку.
А я молчала.
"Пусть говорит она. Если я открою рот — голос дрогнет. А они не должны знать." Экран потух, и мгновенно в комнате воцарилась тишина, лишь звуки потрескивающих проводов нарушали её. Я почувствовала, как напряжение вырвалось наружу. Но я не могла позволить себе терять контроль. Дмитрий резко сказал:
— Идёмте, нам нужно переговорить с остальными. Не рассказывайте никому об этом месте.
Макс, как всегда, не слишком интересующийся чужими приказами, пробормотал:
— Думаю, это и так ясно.
Мы начали двигаться к выходу, шаги эхом отражались в холодном коридоре, а в голове моей ещё кружились мысли, словно я была поймана в паутину, из которой не могла выбраться. Генералы по рации распоряжались отрядами, а Дмитрий отправил нас к баракам, чтобы переговорить без лишних ушей. Чистить территорию, убирать следы — всё шло по плану. Но я знала, что это лишь малая часть того, что нам предстоит. Когда я оказалась на улице, похолодало. Ветер бил в лицо, но я ощущала холод глубже. Всё внутри меня было заморожено. Я быстро сбежала в свою маленькую коморку, захлопнув дверь. Не успела даже нормально отдышаться, как тут же сползла по стене, чувствуя, как ноги подкашиваются. Мои мысли вернулись к ней. Всё, что я когда-то надеялась, теперь казалось обманом. "Почему именно она?! Я надеялась найти её, думала, что она жива..." Я закрыла глаза, но её лицо не уходило. Вспомнила, как она меня называла... так мягко, с любовью, что сердце сжалось от боли. "Рена...".
Я запустила руки в волосы, пытаясь остановить слёзы, но они не сдерживались. Глаза горели от злости и боли. Если бы я не была здесь, если бы мне не нужно было идти, я бы разорвала всё вокруг. Но, поднявшись, я схватила рюкзак, вытащила из него чёрное пальто и бросила его на кровать, а затем с яростью запустила рюкзак в стену. Грохот, но он не мог заглушить внутренний крик. Слёзы полились — не те, которые ты бы хотел увидеть. Остро болезненные, безжалостные. Я рычала, а потом улыбалась, давая волю гневу:
— Я убью тебя, Донован. И ты будешь молить меня о том, чтобы я сделала это быстро. Но я буду разрезать твоё тело по кусочкам... медленно, наслаждаясь каждым моментом. Твои пальцы будут ломаться один за одним, как соломинки, а ты будешь кричать, пока не лишишься голоса. Я вырву твои зубы, по одному, и буду смотреть, как ты умоляешь меня остановиться... но я не остановлюсь.
Я уже не могла думать нормально, мои слова не были простыми угрозами, а как-то странно приобрели силу — я была готова выполнить всё. Я начала представлять, как это будет, разрывать её, кусок за кусочком.
— Ты почувствуешь, как я буду разрывать твою плоть, медленно и с наслаждением. Ты будешь смотреть в мои глаза, и в них не будет ни жалости, ни милосердия — только холодная пустота. Ты узнаешь, что такое настоящая боль, когда каждый вдох будет даваться тебе как последний. Я заставлю тебя чувствовать каждую секунду, каждую клеточку своего разрывающегося тела. Будешь молить меня о смерти, но я не буду слушать. Я буду смотреть, как ты пытаешься собраться с силами, но всё равно сломаешься.
Я засмеялась, и смех был таким безумным, что я сама почувствовала, как странно он звучит. Смеяться, когда душа разрывается от боли, это было... ненормально. Я едва поднялась, наспех надела пальто, сунула пачку сигарет в карман и прошептала перед тем, как выйти:
— А потом твоё тело будет гнить, в нём заведутся черви. А глаза твои выклюют вороны.
Выхожу на улицу, холодная ночь обвивает меня. Сигарета в руках, я поджигаю её и затягиваюсь. Я не курю часто, только когда мне нужно унять этот ад внутри. Когда меня что-то тревожит. Когда я чувствую, что сама с собой больше не справлюсь. Или когда я уже ничего не чувствую. И вот сейчас — мне нужно было хоть немного успокоиться, хоть немного почувствовать себя живой в этом кошмаре. А всё, что я видела перед собой, это лицо Донован и её последние слова. Я уже представляла, как скоро она будет в моей власти. Власть — это то, что мне нужно было вернуть, и я сделаю всё, чтобы этого добиться.