9. Напряги вот здесь.
Новый день обещал быть запоминающимся. Чем-то, подобно легендарному. Солнце выбрасывало кривые лучи, нагревая и без того горячий стакан кофе в моей руке. Сигаретный дым смешался с ощутимым запахом утра. Кирилл сидел за рулём, умиротворённо стряхивая пепел в окно. Я сидела рядом и взирала на мелькающую обочину.
Новые пейзажи плавно тянулись и сплетались в одно сплошное эстетическое удовольствие. Польша вырывала меня из общего потока стресса, поражая быстро сменяющимися видами. Я сделала глоток кофе и зажмурила глаза, перекатывая горечь на языке.
– Ты не умеешь варить кофе, – полуулыбка скрылась за выпадающими локонами волос. Какая-то слишком лояльная. Привычная. Внушающая спокойствие.
И такая неправильная, учитывая стечение обстоятельств.
Не слишком острый упрёк даже не шелохнул парня, и тот лениво выкинул окурок в поток воздуха.
– Научишь меня как-нибудь, – плавно нажимая на тормоз произнёс парень.
Вопиюще вызывающая красная вывеска местной студии звукозаписи пестрила яркостью даже по сравнению с дневным солнцем.
Бледный заглушил мотор и параллельно моё волнение. То, которое заставляло прикладывать ладонь к груди в районе сердца, чтобы проверить может ли так сильно оно стучать.
То, которое заставило с утра пораньше закрыться в ванной, чтобы тихо промычать себе под нос элементарные распевки. Голос был как никогда сиплый. Надорванные «петухи» стремились вырваться даже посреди разговора.
– Ты будто на экзамен идёшь, расслабься, – прямо перед дверью Кирилл положил руки на мои плечи, слегка надавливая пальцами на мышцы.
Для всеобщего обозрения незаметный жест, но для меня довольно ощутимый.
И я скажу вам, что вовсе не напряжный. Я действительно двинула шеей, чтобы слегка её размять.
Погнали...
Пока пацаны подключали аппаратуру, я решила ещё немного спеть. Кирилл то и дело кидал на меня взгляды, но, вероятно, слышал плохо из-за приличного расстояния.
Я могла действительно расслабиться. Рядом со всеми. Тот первобытный ужас не ушёл, но на его замену пришла лишь лёгкая опаска, которая не столько пугала, как интересовала.
За эту неделю я осознала, что мир не делится на чёрное и белое. Просто раньше я совершенно не замечала полутонов.
Не всегда плохие поступки ставят крест на человеке. Иногда они наоборот порождают желание сделать так, чтобы хорошие перевесили плохие на чаше весов.
Я не могу заверить себя в том, что Кирилл заглаживал передо мной вину, но его поведение больше меня не пугало. Лишь наоборот... Наоборот, что? Что, Дина?
– Всё, хватит, текст знаешь? – парень вручил мне микрофон и вместе с этим из колонок донёсся знакомый трек.
«Все хотят меня поцеловать» била по ушам искусственно синтезированными звуками, принуждая настукивать ногтями в такт по микрофону.
Кирилл предоставил мне право вступить и, на удивление, я даже не опозорилась в первую же секунду, уверенно взяв первую ноту.
Параллельно с тем, как я ловко лавировала между тональностей, поднимались брови парней в удивлении. Я держалась ровно, стараясь не срывать голос и у меня даже получалось, что давало надежду на то, что я могу спеть так же на публике, ведь моя аудитория никогда не была больше, чем маленькая группка прохожих в переходе.
В порыве мелодии я даже не постеснялась двигаться, чтобы немного испытать дыхание, что завело Бледного взять второй микрофон. Он с небольшим усилием подстроился под мой тон и запел вместе со мной. Признаться честно, петь в дуэте с кем-либо мне ещё не доводилось и это было сложно, учитывая то, что наши голоса были совсем не похожими. Я попыталась подсроится под его такт, но парень то и дело сбивал ритм, не следя за дыханием, что спутывало меня.
- Нет, тормози, так не пойдёт, - я махнула рукой Косте, который сидел за компьютером и когда музыка прекратилась подошла к Кириллу.
- Ты совсем не следишь за грудной клеткой, напряги вот здесь, - я коснулась его груди, поддерживая другой рукой в районе лопаток и умелым движением надавила, там где надо. Так, как меня учил преподователь. Ничего криминального, да? Он вдохнул вместе с моими действиями и действительно напрягся. Только, кажется, во всём теле.
Парни смотрели на нас с ноткой заинтересованности. И, вероятно, совсем не профессиональной…
Учить Кирилла чему-либо было странно, но парень лишь кивнул, убирая мои руки со своего тела. Которые я, почему-то, задержала там непозволительно долго…
Мы продолжили петь. Невозмутимо. Не подавая виду для остальных, что я позволила себе совершить неприемлемую глупость… Ведь совсем одну же?
Из студии мы вышли, когда на улице уже темнело. Я была довольна одобрением со стороны парней. А они довольны мной. Настроение оставалось на уровне и не думало падать. Вот только ладони слегка жгло…
- Мы сегодня ночуем в отеле, завтра концерт в Люблине, надо отдохнуть хорошо, - объяснил Кирилл, когда мы вошли в машину. Я что-то ляпнула о том, что сейчас соберу вещи, сорвавшись на постыдный фальцет и убежала в комнату, обдумывая свою безрассудность.
Самобичевания не избежать.
Одежда и ещё некоторые вещи, которые успели у меня здесь нажиться быстро летели в рюкзак. А гнетущие мысли вместе с совестью в топку. Всё происходящее со мной тревожило с такой силой, что я волей не волей могла бы подумать о том, что паническая атака не за горами. Вот только это не было похоже на то состояние.
Да, руки дрожали, но не с такой серьёзной силой. Да, сердце колотилось, но оно всё ещё не билось полумёртвым ошмётком тканей о рёбра. И даже желудок скручивало не так. Не больно…
Всё стремилось к спокойной тихой глади. Когда скидываешь в воду камень она непременно волнуется. Разливается, выходя из берегов, но даже если камень окажется очень большим, она всё равно стремится к спокойствию.
И я стремилась…
Понимая, что в прошлой жизни я потеряла единственный якорь, я искала новый. И, кажется, уже нашла…
***
Когда машина подъезжала к отелю, за окном уже царствовала ночь. Кирилл парковался, а в моей голове всё ещё играли мелодии песен Пошлой Молли.
Дурное сердце даже не думало успокаиваться, бездумно колотясь по изнанке груди так сильно, как только могло. Поймав волну музыки, успокоиться сложно.
И у меня не получилось…
Ни когда мы выходили из машины, ни когда Кирилл оформлял номера, ни когда я скинула рюкзак на кровать в моём личной номере. Пустом и тихом. Безжизненном и холодном. Наконец-то в помещении, вселяющем одиночество.
Не описать моего счастья, когда я поняла, что смогу принять горячую ванную. Устроить себе спа-вечер. Расслабиться. Прожить эти жалкие часы одной, без криков парней. Без Кирилла, пропади он пропадом.
Царапины стремительно заживали и оставляли за собой хрупкую подсохшую корочку.
И безвозвратную боль под этой самой корочкой…
Возникшее желание схватить телефон и позвонить матери подавилось и со звоном разлетелось, когда я достала из мини-бара бутылку красного полусладкого.
Стакан наполнился и опустился на широкий бортик ванной, в то время, как моё тело опустилось в воду.
«Напряги вот здесь» - металось в голове. Зачем? Чёрт бы меня побрал учить его держать дыхание. К чему были эти лишние касания? К чему они были такими недопустимо долгими?
Такими непростительно личными…
Сосуды быстротечно расширялись, переставая держать форму и тонус. Позволяя придавать меньшее значение тем или иным вещам. Позволяя закрывать глаза на те вещи, которые надо было держать под внимательным взором.
Позволяя допустить мысль, что может так и должно быть.
Эмоциональное свежевание достигало невиданных ранее высот. Подобный вид самобичевания менял форму и снова покорял вершины.
Я откисала в ванной до тех пор, пока не остыла вода. До тех пор, пока не остыл мой разгорячённый разум.
Холодные шёлковые простыни ярко контрастировали со всё ещё тёплым телом и резко вводили его в дрожь. Я скрутилась калачиком, пытаясь учуять носом что-то знакомое, что-то привычное, что-то не такое чуждое, как эти бесчувственные накрахмаленные простыни.
Что-то, что помогло бы выбросить в окно, преодолевая шторы и стекло неразумные мысли.
Кричащие, молящие совершить очередную ошибку.
Даже ажурный торшер нашёптывал глупости. На стенах, кажется, появились слова, побуждающие к действиям.
Тапочки неловко подставились под мои стопы, а белый халат призраком налетел на тело. Дверь номера в приглашённом жесте открылась, а свет за мной мягко погас.
Отсутствие Кирилла было подобно насмешке надо мной, мол, «смотри, Дин, ты не можешь уснуть без Бледного, вот умора».
Неразумный дьявол, сидящий на плече, в голове, в моей сущности, почему-то имел его голос.
Разливающийся по стенкам органов и внушающий страх, слитый с необузданным интересом.
Я шагала вместе с гудящим голосом по тусклым коридорам, выискивая нужный номер.
Ранее выставленные приоритеты рушились. Летели к самому дьяволу вместе со стыдом и совестью.
Мой нрав бунтовал. Он с пеной у рта пытался напомнить мне, кто я такая и зачем сейчас переставляю ноги в совсем ненужном направлении. А сторона абсолютно бездумной Дины агрессивно отрицала все здравые аргументы. Проблема была в том, что эти две противоположности были вынуждены уживаться в одном теле.
Грёбанная агония вспыхнула меж рёбер, когда она остановилась перед нужной дверью. Впопыпах я даже не придумала, что надо сказать, а когда подумала, кулак уже нетерпеливо стучал по дереву. Что вообще говорят в таких случаях?
Зияющие царапины дали о себе знать. Я переминалась с ноги на ногу, пока при очередном стуке кулак не провалился в комнату.
- Ты чего здесь? – Кирилл, кажется, даже и не собирался спать. По его виду трудно было понять, что сейчас вообще ночь. Разве что свободные спортивки намекали на ленивое, беззаботное времяпровождение.
Легкомысленный порыв заставил меня представить Кирилла не в его привычном ритме жизни. В череде каждодневных забот. В поглощающей рутине. На солнечной кухне, готовящим оладьи на завтрак…
- Я.. это… впустишь? – последний шанс на импровизацию пал и в моём голосе – послышался отзвук меланхолии. Кирилл уставился на меня так, словно я предложила ему заняться сексом, но всё же освободил дорогу, пропуская в своё временное логово. Войдя внутрь я остановилась. Не надо было даже принюхиваться, чтобы в лёгкие попал его запах. Что-то отдающее сигаретами, которые он курит в смеси с мятой. И что-то, что я не смогла разобрать. Там, в машине, я несколько свыклась с ароматами и они казались мне неощутимыми. Почти эфемерными. Здесь же я полностью дезориентировалась. Его запах пропитал воздух и наверное, если высунуть язык, то можно ощутить его вкус.
- Может, ты объяснишь? – я правда пыталась напрячь извилины и придумать что-то стоящее в своё оправдание, но уставший мозг, видать, умер…
- Я не могу уснуть, - не сдвигаясь с центра прихожей пропищала я. Кирилл же, словно и не удивился подобному вздору спокойно прошёл вглубь номера присаживаясь в большое кресло. Его пальцы сомкнулись на стакане с чем-то янтарным и тогда я поняла, что это был за запах.
- И? – сделав небольшой глоток протянул парень. Чувствуя себя хозяином скромного жилища, он ни капельки не собирался сбавлять напор. Я же уже давно прогнулась под обстоятельста.
- Без тебя, - прошептала я так тихо, что едва услышала сама себя. Я стыдилась. Хвала небесам, что уши были прикрыты волосами, потому что их красный цвет сдал бы меня с потрохами. Впрочем, думаю Кирилл и так был осведомлён в причинах моего визита. Всё это представление было для одной лишь его потехи.
- Я н-не могу уснуть без тебя.
Негодовать от неотвратимости содеянного я буду завтра. Пожирать свои внутренние органы от зазорного заикания тоже.
Его стан ни разу не шелохнулся, но я заметила, как дёрнулись пальцы, держащие стакан. Видимо, принципы сковывали не одну меня. И, честно говоря, это тешило.
Кирилл сделал ещё несколько глотков, прежде чем отреагировать на чушь, вылетевшую из моего рта. Сделал ещё ровно семь вдохов. Дважды моргнул и единожды дёрнул уголком рта…
Зачатки обсессивно-компульсивного расстройства подталкивали меня анализировать каждое его действие и придумывать сюжеты и сценарии на следующие двадцать секунд.
Я буквально застряла призраком в расщепляющем душу лимбе. Принуждённая во веки вечные ожидать и слоняться.
Но от этой жестокой участи меня избавили. Кирилл кивком указал на открытую дверь спальни, поднимаясь с кресла. Я наблюдала за ним, выискивая на губах застывшие колкие фразы в мою сторону, но их там не оказалось. Я скинула с плеч халат и послушно пошагала, молча благодаря его за приглашение. Благодаря за немое понимание и терпимость к моим иррациональным прихотям.
Едва мои колени столкнулись с простынёй, как на голову обрушилось неохватное спокойствие.
Вязкая нега безмяжетно просочилась сквозь его тягучий запах и уютно устроилась на постельном белье.
Я подвинулась к краю, уступая место парню, но тот не собирался жаться на своей стороне. Он уверенно раскинулся на середине кровати, тут же сталкиваясь с моим бедром.
- С твоего позволения, я не буду робеть, - на смену холодности в его глазах пришёл озорный огонёк, который, к слову, меня совсем не пугал. Я поёрзала, понимая что больше не хватаю чрезмерно много воздуха в его близости. Мне больше не хочется содрать кожу и облить обнажённые мышцы кислотой. Даже наоборот…
Хотелось придвинуться ближе… Поспособствовать его дерзким действиям… По-хозяйски закинуть ногу…
Вдохнуть чёртову сигаретную мяту…
- Обнять тебя? – его тихий голос раздался, вероятно, в моей голове, потому что такие слова я совсем от него не ждала. Ощущение навязчивости стимулировало меня застенчиво сжиматься и запинаться. Сам факт того, что я припёрлась к нему посреди ночи со своевольными капризами должен был заставить вытолкнуть меня за дверь. Но вопреки своим опасениям, я лежала бок о бок в кровати с Кириллом Бледным. Снова…
- Только попробуй.