Карп в сухой колее

Когда Юн Шэнь пришёл в себя во второй раз, то, к собственному неудовольствию обнаружил, что всё ещё слаб. Нечто плотно стягивало его грудь и голову. Всё тело чувствовалось непривычно тяжёлым, неподъёмным. Он едва вздохнул, и боль, точно острый кинжал, ударила изнутри рассыпаясь жгучей волной. Дыхание перехватило.

Едва Юн Шэнь приоткрыл глаза, как снова зажмурился от бившего в них яркого света. Он часто заморгал и лишь после смог оглядеться. Над ним был бледно-голубой тонкий полог.

Где он? Это чьи-то покои?

Зашевелившись, Юн Шэнь откинул тяжёлые одеяла прочь. Цепляясь за нежную скользящую ткань простыни, он приподнялся на локтях. Каждое движение было болезненным и давалось ему с большим трудом.

Очень необычно. Никогда прежде он не испытывал подобной слабости.

Одной рукой он дотянулся до полога и дёрнул его в сторону. Он и вправду находился в чьих-то покоях. Рядом с кроватью стоял небольшой низкий столик, заставленный кувшинами из-под вина. В комнате царил беспорядок, а убранство пусть и было богатым, но выглядело вычурно и безвкусно, точно здешний хозяин как сорока тащил сюда любую мало-мальски привлекательную безделушку, да подороже. Юн Шэнь не мог припомнить ничего подобного в Обители Бессмертных.

Ответ ко всему происходящему пришёл на ум сам собой.

Единственное, что может заставить его чувствовать то, что он чувствовать не мог, и видеть то, чего быть не может, — это демоническая иллюзия.

Юн Шэнь недолго думая сложил пальцы в мудре сосредоточения.

— Развейся!

Ничего не произошло. Тогда Юн Шэнь попробовал снова. И ещё раз. И ещё.

На четвёртый раз он призадумался, что же делает не так. Он обратился к собственным потокам энергии... Чтобы в следующий же момент с ужасом понять, что никаких собственных потоков энергии у него нет.

Он лишился сил!

После этого осознания всё вдруг стало второстепенным. Невзирая на слабость и боль, Юн Шэнь скрестил ноги и принял позу для медитации. Он постарался выровнять дыхание настолько, насколько возможно, и проверить собственные духовные меридианы. Даже если его потоки ци заблокированы, он должен почувствовать духовную силу внутри себя. Если достаточно сконцентрировать энергию, то можно разбить любые оковы!

В приоткрытое окно ворвался поток ледяного ветра. Резкое ощущение холода вывело Юн Шэня из транса, и он вздрогнул, безвольно опустив руки на колени. Всё становилось на свои места. Вот почему он не мог использовать заклинания, вот почему испытывал слишком много ощущений. Каким-то неведомым образом он... Стал смертным.

Юн Шэнь не помнил, как и когда попал в Обитель Бессмертных и сколько лет там прожил, посвятив себя совершенствованию. Это было настолько давно, что ему казалось, будто силы сопровождали его всегда, с самого рождения, оттого и чувствовать вместо привычной пульсации энергии пустоту было настолько пугающе.

Это проделки демонов? Забрал ли кто-то его духовные силы?

Юн Шэнь призадумался, а возможно ли вообще нечто подобное? Даже если бы его духовное ядро изъяли, уничтожить меридианы полностью не вышло бы, только не те, что были у него.

Размышления зашли в тупик. Юн Шэнь вздохнул и схватился за бок. Под тонким слоем нижних одежд была повязка. Он прикоснулся ко лбу. Снова бинты. Стоило пальцам прижаться к виску, как это вызвало ещё один приступ боли. От неожиданности Юн Шэнь зашипел. Будучи бессмертным, он не знал ранений. Не то чтобы он их не получал вовсе, но, если его и настигал вражеский клинок, все повреждения заживали, стоило пролиться лишь капле крови.

Он решил, что не стоит беспокоить раны, и вновь опустил руки на колени. Нужно было найти что-то, что могло пролить свет на происходящее. То, как он получил их, и то, кто же ему помог... И чьём доме он оказался. Быть может, таинственный спаситель был в курсе того, что с ним стряслось. Юн Шэнь потёр запястье. Он вспомнил, как его бегло осматривал какой-то лекарь. Лекарь Цао. Нужно найти его.

Юн Шэнь опустил ноги на холодные доски и вздрогнул. Неприятно. Он попытался встать, но вышло не сразу. Неужели все смертные настолько слабы? Что же с ним стало, раз он не способен даже подняться с постели?

Не смог он сделать и шагу, как ноги подкосились и Юн Шэнь, неловко взмахнув руками в воздухе, полетел вперёд. Приземление выдалось жёстким и громким. Он упал прямо на низкий стол, что стоял совсем близко к кровати, и перевернул его. Вместе с ним покатились и стоявшие там пустые кувшины, часть с дребезгом разбилась. Юн Шэнь ударился лбом о дощатый пол и на миг в глазах потемнело. Раны заныли с новой силой.

За дверьми комнаты послышалась возня, и в следующий же момент они распахнулись, впуская молодую женщину с подносом в руках. Стоило ей увидеть развернувшуюся сцену, как она чуть было не выронила свою ношу из рук. Поставив поднос на тумбу, она подбежала к растянувшемуся на полу Юн Шэню.

Он видел полы светло-голубого одеяния, мельтешившие перед ним. Чувствовал, как тонкие руки обхватили его за плечи. Юн Шэнь хотел дёрнуться, он не переносил чужих касаний, но не вышло. Женщина с трудом перевернула его на спину и устроила его голову на коленях. Одного взора на незнакомку хватило, чтобы понять, что она явно не служанка. В иссиня-чёрных волосах, убранных в сложную, но скромную причёску, сверкали украшения с драгоценными камнями, а платье было многослойным, с широкими рукавами, расшитым серебристой нитью в причудливые узоры, вокруг тонкой талии обвивался туго затянутый синий пояс. Лицо женщины было подобно дынному семечку, кожа светлая, как лёд, и кости, как нефрит. Глаза ясные, в их тёмной глубине сверкало беспокойство. Кто она такая?

Юн Шэнь видел, как шевелились губы женщины, но её слова не желали доходить до его ушей и складываться в предложения. Он лишь растерянно моргал.

Женщина вдруг обернулась. Она говорила ещё с кем-то, и действительно, рядом с ними присел ещё один человек. Старик в тёмно-зелёной мантии с куцей седой бородой и глубоко посаженными глазами. Он взял Юн Шэня за запястье и принялся считать пульс. Ещё один лекарь. Ощущение чужих касаний нестерпимо хотелось сбросить прочь, но в голову Юн Шэня закралась любопытная мысль — мог ли это быть тот Цао? Хотя нет, вряд ли, совсем не похоже. Чужие пальцы были сухими и шершавыми, как грубый пергамент, и тёплыми.

По неизбежно тронутому годами лицу старика было сложно прочитать хоть какой-то намёк на эмоции, в отличие от молодой женщины. Её вид не оставлял сомнений, что она тревожится. Старик отпустил запястье и сказал что-то, женщина растерянно уставилась на него, но затем поспешно закивала. Юн Шэня аккуратно и мягко опустили с коленей на холодные доски. Он задрожал. Как только лекарь коснулся нескольких точек на его теле, Юн Шэня затопило облегчение, и он шумно выдохнул. Слух вернулся к нему, зрение прояснилось, даже боль и слабость, казалось, немного отступили прочь.

— Травмы господина Хэ серьёзны, до выздоровления ещё далеко. Госпоже следует хорошо за ним присматривать, — скрипучим голосом проговорил лекарь, после чего окликнул слуг, столпившихся у двери.

Опять господин Хэ. О ком речь?

Юн Шэнь не заметил, как его подхватили под руки и под ноги и перенесли на кровать. Если он мог стерпеть прикосновения той женщины и с трудом терпел лекаря, то это не значило, что его могли таскать будто мешок и другие! Оказавшись на кровати, Юн Шэнь высвободился из чужой хватки и принялся отмахиваться от рук.

— Прекратите меня трогать! — прохрипел он.

Женщина в светло-голубом платье быстро выпроводила слуг прочь. Теперь в комнате из посторонних остались лишь она и старый лекарь.

— Лекарь Сун, могу я позаботиться о ранах брата? Расскажите, что делать, я буду присматривать за ним лично, — она присела на край кровати и обратилась к лекарю.

Лекарь Сун перевёл взгляд с неё на Юн Шэня. И тот заметил презрение, скрытое в глубине старческих глаз. Это не вызвало удивления или негодования. За годы, проведённые в Обители Бессмертных, Юн Шэнь привык к подобным взглядам в свою сторону. Удивление вызывало другое: эта женщина в светло-голубых одеждах назвала его своим братом. У Юн Шэня не было родственников. Даже родителей он не знал или же... Просто не помнил. В бессмертии время воспринималось по-другому, и прошлым Юн Шэнь дорожил меньше.

— Это будет приемлемо, — кивнул старик. — Этот слуга выпишет рецепт и изложит порядок выполнения перевязок. Сейчас господину Хэ необходим покой, этот слуга приготовит для него лекарство.

Лекарь поклонился и, дождавшись ответного кивка от женщины, покинул комнату. Юн Шэнь перевёл взгляд на неё. Стоило двери захлопнуться, как в её глазах блеснула влага, она часто заморгала, и в следующий же момент слёзы потекли по её щекам. Она кинулась на замершего Юн Шэня и прижалась к нему, обхватив за плечи. Образ благодетельной и возвышенной госпожи разбился на мелкие осколки. Сейчас она рыдала и лепетала, крепко прижимая Юн Шэня к себе, словно малое дитя.

— Юй-гэ! Юй-гэ! Тебе больно? Ты в порядке? Ох, и настрадался же! Знаешь ли ты, как твоя мэй-мэй переживала?! — разобрал Юн Шэнь через рыдания. — Паршивый пёс Цзи Чу заплатит за то, что сделал. Не переживай, мэй-мэй обо всём позаботится.

Эти слова привели Юн Шэня в большее замешательство. Юй-гэ? Очевидно, его приняли за кого-то другого. Кроме того, эта женщина думала, что является его младшей сестрой. Очень интересно.

Кое-как Юн Шэню удалось отстранить от себя цепкую «мэй-мэй». Лицо её было теперь уже заплаканным, глаза и щёки раскраснелись. Она шмыгнула носом и опустила взгляд.

— Прости, я позволила себе слишком многое, — тихо сказала она и, опустив взгляд, отодвинулась на пристойное расстояние.

Пару мгновений Юн Шэнь разглядывал её, а затем хрипло и медленно произнёс:

— Госпожа, должно быть, обозналась. Этот мастер не ваш старший брат и...

От этих слов она замерла. Её глаза в удивлении расширились, брови приподнялись. Так продолжалось недолго, губы её задрожали, и она вновь разразилась рыданиями и потянулась, чтобы схватить Юн Шэня, но тот приподнялся на локтях и ускользнул от удушающих объятий.

— Ах, Юй-гэ! Почему ты так странно говоришь? Неужели твои раны и вправду настолько серьёзны?! — запричитала она. — Юй-гэ, ты не узнаешь свою мэй-мэй?!

«Нет, не узнаю!»

О, небо, эта женщина начинала утомлять своими рыданиями. Юн Шэнь никогда не был чувствителен к проявлению эмоций, потому её стенания не пробуждали в нём ничего, кроме головной боли. Тем не менее «мэй-мэй» продолжала обращаться к нему никак иначе, как «Юй-гэ». Юн Шэнь ещё раз придирчиво оглядел девицу перед ним. Несомненно, богатая, знатного происхождения. Наверняка избалована, судя по тому, какое поведение может себе позволить с близкими родственниками. При всём при этом она была простой смертной.

«Юй-гэ».

Могло ли это действительно быть его именем? В конце концов, пресловутое Юн Шэнь, коим его величали, было не более чем прозвищем, сложенным из легенд о его благодетелях. Настоящее же имя... Стоило Юн Шэню подумать об этом, как накатила головная боль, точно в висок врезалась спица. Воспоминания, вернее, их обрывки, были слишком спутаны, чтобы так просто разобраться. Он судорожно попытался собрать всё, что помнит, в кучу, но мысли расползались в стороны и неизбежно утекали, не давая и шанса уловить их. Сердце забилось в груди очень быстро.

Почему он не мог ничего вспомнить?

Пребывая в своих мыслях, Юн Шэнь и не заметил, как в комнате появился ещё один человек. Лишь услышав его голос, он встрепенулся и поднял взгляд. Это был тот самый кричащий незнакомец, что трепал его за плечи. Слуга. Теперь его можно было рассмотреть получше. Юноша, высокий, но тощий — рабочее серое одеяние висело бы на нём как мешок, если бы не было подпоясано дрянной тряпицей. Точно слуга. Волосы, слегка растрепанные, заправлены в неаккуратный пучок и перехвачены затасканной серой лентой. Юноша пытался отдышаться.

— Этот недостойный явился сюда, как только узнал, что господин Хэ пришёл в себя, — сбивчиво тараторил он, а в следующий же момент упал на колени и преклонил голову перед женщиной. — Госпожа Хэ! Прошу, накажите этого Су Эра! Если бы не Су Эр, господин был бы цел и невредим! У-у-у, это всё моя вина!

После этого Су Эр разразился рыданиями. Юн Шэнь закатил глаза. Он начинал уставать от этих бесконечных слёз. Все смертные так легко теряли лицо?

Недовольство Юн Шэня не укрылось от «мэй-мэй», в то же время стоило Су Эру появиться в комнате, та снова приняла благопристойный вид, и даже не было похоже, что всего лишь пару цзы назад она, как и Су Эр, рыдала. Она махнула рукой, велев слуге подняться.

— Су Эр, потише, моему брату всё ещё нужен покой. Сейчас ему необходимо как можно скорее выздороветь. Всё случившееся можно обсудить, когда Юй-гэ поправится, — она слегка улыбнулась в сторону Юн Шэня. Улыбка была мягкой и светлой. — Принеси-ка тот поднос, Юй-гэ наверняка хочет умыться.

Су Эр согласно закивал и отправился за подносом.

Мгновение спустя перед Юн Шэнем уже стоял небольшой медный таз, наполненный водой, а рядом лежало свёрнутое полотенце. Юн Шэнь подумал, что действительно не мешало бы умыться, но стоило ему обратить взгляд к воде, как он заметил, что на него из отражения смотрит совершенно другой человек.

В мире совершенствующихся было много загадок и тайн, о которых смертные слагали песни и легенды. Одной из таких загадок была настоящая внешность Бессмертного Небожителя.

Бессмертные часто надевали маски, спускаясь из Обители к смертным, а среди своих боевых братьев и сестёр снимали её. Юн Шэнь же не снимал никогда, так же, как никогда не спускался к смертным.

Образ Юн Шэня будоражил разум многих как смертных, так и бессмертных. Возвышенный бессмертный с белыми, словно первый снег, волосами и светлыми, почти прозрачными серыми глазами, взгляд которых всегда был холоден. В нём было не сыскать эмоций или каких-либо чувств. Истинная отрешенность от всего мирского.

Сейчас же, глядя на своё-не-своё отражение в воде, Юн Шэнь отчётливо понял одно: он не помнил, как выглядело его лицо... Единственное, что приходило на ум, это белоснежные волосы, но у человека в отражении они были иссиня-чёрными, такими же, как у девы, что назвалась его сестрой.

Человек в отражении был довольно хорош собой, хоть и имел болезненный вид. Юн Шэнь протянул руку ко лбу, чтобы поправить повязку, и с удивлением обнаружил, что человек в отражении сделал то же. Что ж, пора было признать, что нет никакого человека в отражении, а Юн Шэнь смотрел на самого себя. На то... Кем, или же чем он стал.

— Гэ, лекарь Сун сказал, что ты повредил глаза, и поэтому они такие, это... Довольно необычно, но случается! Быть может, они станут такими же, как прежде... Не переживай, гэ, самое главное, что ты всё ещё видишь! — мягко сказала женщина, увидев ступор Юн Шэня, что разглядывал себя в воде. — Я распоряжусь, чтобы тебе принесли что-нибудь поесть. Су Эр, пригляди за Юй-гэ, я скоро вернусь.

Су Эр так и стоял у кровати, низко опустив голову. После слов госпожи он кивнул. Женщина поднялась с кровати и вышла из комнаты. Юн Шэнь проводил её долгим взглядом, после чего посмотрел на Су Эра. Тот тут же выпрямился и уставился в пол.

Юн Шэнь отставил поднос с медным тазом в сторону. Прямо сейчас ему на ум пришло нечто, о чём он должен был догадаться сразу, но после фразы о цвете глаз всё резко встало на свои места. Было очевидно, что Юн Шэнь больше не был Юн Шэнем.

Он помнил, как на его манеру речи обратила внимание «мэй-мэй», да и из разговоров окружающих он понял, что стоило выражаться немного... Проще.

— Эй, Су Эр, да? — мысленно Юн Шэнь цыкнул, возможно, это прозвучало слишком уж грубо.

Су Эр обратился в слух и поднял глаза, уставившись на него.

— Как меня зовут?