Глава 4
Проснулась Серпенсес задолго до восхода солнца из-за капель дождя, так громко барабанивших по окну её каюты. Девушка вздохнула и, подойдя к своему шкафу, принялась рыться в вещах. Сегодня ей нужно было что-нибудь незаметное, но при этом дорогое и красивое, а таких вещей, к сожалению, у Серпенсес было крайне мало, ведь в Дурмстранге не разрешалось носить свободную форму даже на выходных или при поездке в местную деревушку.
Выбор пал на длинное черное платье и теплую мантию, способную согреть даже в самые лютые морозы. В этом плите она напоминала себе молодую красивую женщину, смотрящую на неё с колдографий семейного альбома. Хоть она почти и не помнила мать, и держала на неё обиду, в глубине души она всегда её любила и стремилась стать похожей на неё. Как отмечала тетушка Нарцисса и Люциус, Серпенсес переняла от матушки великолепную внешность и просто ужасный характер, а вот об отце... О нём Серпенсес никогда не говорила, да и Люциус такие разговоры не поддерживал, боясь попасться в немилость Министерству.
На завтрак девушка так и не пошла, ей не хотелось присутствовать в замке после вчерашнего происшествия, ибо наверняка сегодня за завтраком все только об этом и будут разговаривать. Стараясь не привлекать к себе внимание, девушка выдвинулась в Хогсмид, когда многие ученики только закончили завтрак и разошлись по своим комнатам, дабы собраться в Хогсмид. Благо, у студентов Дурмстранга ограничений не было — те могли посещать Хогсмид в выходные дни в любое время, не дожидаясь деканов и Филча.
Дойдя до «Кабаньей головы», Серпенсес сунула руку в карман мантии и достала оттуда несколько галлеонов. Она всегда знала — за молчание полагается оплата. Накинув капюшон на голову, она вошла в паб и двинулась к барной стойке, за которой стоял старикашка, уж больно сильно напоминающий ей кого-то.
— Камин, — коротко произнесла она, положив золотые монеты на барную стойку.
Старикашка, недовольно щурясь, сначала пересчитал их и небрежно сгреб в карман, а затем махнул рукой, зовя девушку с собой. Он завел её в маленькое пыльное помещение, где грязью, казалось, было пропитано абсолютно всё.
— Порох в горшке, надеюсь, знаешь как им пользоваться, а если нет — не мои проблемы, — произнёс хозяин заведения, закрывая за собой дверь.
— «Дырявый котёл», — произнесла девушка, вступив в ужасно грязный камин и кинув себе под ноги горстку пороха.
Через секунду она почувствовала как оторвалась от пола, а её тело наполнили неприятные ощущения — будто её начали крутить и разрывать на несколько частей. Но через несколько мгновений странные ощущения вдруг прекратились, а девушка почувствовала под ногами твёрдую опору. Оглянувшись вокруг, она с облегчением вздохнула, ибо оказалась в «Дырявом котле». Выйдя из камина, она отряхнула мантию и, вновь прикрыв голову капюшоном, направилась в волшебный банк «Гринготтс». Именно здесь она могла узнать все о состоянии рода Блэк и о том, кто сейчас его возглавляет.
В банке не было никого, за исключением работавших там гоблинов. Хоть они и не показывали своей заинтересованности в посетительнице, но Серпенсес ощущала на себе их взгляды. Расправив плечи и подняв выше голову, девушка двинулась прямикомтк самому старому гоблину.
— Желаю узнать о состоянии семьи Блэк, — прокашлялась она, протянув свою волшебную палочку, купленную у Оливандера, гоблину.
— Мисс Блэк, — скрипучим голосом произнёс Богрод, осматривая палочку. — Что же конкретно вас интересует?
— Как я знаю, прямых наследников у рода Блэк нет, — уверенным тоном произнесла девушка, — а в подобном случае любой член семьи может стать наследником, пройдя ряд определенных процедур.
— Верно, верно, — качал головой старый гоблин, зло смотря на девушку маленькими черными глазками. — Тогда прошу вас подождать, я должен проверить все бумаги, после чего я возьму вашу кровь для подписания магического договора. Обращаю внимание, что договор может быть не подписан, если род не увидит в вас главу.
Серпенсес лишь кивнула, заняв место в ближайшем кресле. Её план был прост — получить себе род Блэк, дабы смочь использовать древнюю чистокровную фамилию в своих целях. Серпенсес ожидала гоблина около получаса и весьма сил но обрадовалась, когда тот вновь появился в поле зрения.
— Что ж, с документами все в порядке, — произнес он, положив перед девушкой небольшой кинжал с надписью, вырезанной на гоблинском языке. — Несколько капель вашей крови вошел вашего имени, — произнёс он, указав тонким длинным пальцем на имя Серпенсес на семейном древе Блэков.
Девушка с недоверием сделала небольшой надрез на пальце, после чего приложила его на указанное место. Как по волшебству древо вдруг засияло изумрудным цветом, а в верху появилась надпись «Чистота крови навек». И вдруг изображение Ориона Блэка учтиво поклонилось.
— Успешно, — коротко ответил гоблин.
И буквально через секунду на среднем пальце правой руки появилось красивое кольцо с выгравированным семейным гербом.
— Семейная ценность главы рода, — пояснил Гоблин. — Его нельзя снять или потерять. После вашей смерти кольцо само вернётся в банк или появится у вашего наследника. Желаете ознакомится со списком имущества?
— Пришлите мне сову, — ответила Серпенсес.
— Также сообщаю вам, что пассивный доход вашего сейфа составляет пять миллионов галлеонов в год. За обслуживание мы снимаем всего два процента. Если на этом всё, то я вынужден попросить вас покинуть банк и дать мне заняться работой.
Серпенсес кивнула и, выйдя из банка, отправилась в Лютный переулок. Девушка поправила семейный перстень и улыбнулась — теперь она и правда почти королева. Ведь быть Блэком — почти тоже самое, что быть королевской крови, по крайней мере так ей говорила Вальбурга, когда была жива. Двоюродную бабушку Серпенсес помнила прекрасно — женщина, казавшаяся бессердечной, была глубоко несчастна внутри. Несколько раз Серпенсес заставала её плачущей над колдографией маленьких сыновей, но как только та понимала, что в комнате находится не одна, вновь надевала маску высокомерия и безразличия. И, как казалось Серпенсес, она бы простила Сириуса, вновь приняла его, вот только они оба были слишком горды, дабы признать свои ошибки и попросить друг у друга прощения.
В Лютном переулке было удивительно пусто — лишь небольшое количество волшебников скиталось по темным проходам. Девушка планировала заглянуть в лавку старика Горбина, как вдруг в одном из переулков её кто-то резко схватил за руку.
— Ты не должна здесь находиться, Блэк, — раздался мужчкий голос.
— Профессор Грюм, — сквозь зубы произнесла Альхена, развернувшись к мракоборцу.
— Что ты тут вынюхиваешь, Блэк? — зло спросил он, тряхнув девушку за руку. — Каркаров знает, где шатаются его студенты?
— А Дамблдор знает, что за напиток вы храните в своей фляжке? — смело спросила девушка.
Грюм в один момент побагровел, сделавшись таким же красным, как и флаг Гриффиндора. Глаза мужчины нервно забегали, а на лбу появились капельки пота.
— Мракоборец Грюм против Пожирательского отродья, — усмехнулся он.
— «Гибель воров» против мракоборца Грюма.
Грозный Глаз, тихо выругавшись, отпустил руку Серпенсес и трансгрессировал. Мужчина понимал, что его почти что раскрыла и шантажировала обычная школьница, но ещё большую глупость он совершил, когда взял и сбежал, чем подтвердил её правоту.
Идя по пыльным тёмным коридорам заброшенного поместья, Пожиратель всё думал о том, как же ему выйти из этой ситуации. Лорд будет недоволен, что его раскрыла девчонка, но с другой стороны... Он наблюдал за Серпенсес и сделал вывод, что девчонка была бы полезным и верным сторонником его Повелителя.
— Барти Крауч, — раздался низкий хриплый голос. — Я не звал тебя.
Существо, завернутое в чёрные балахоны повернуло на Пожирателя подобие головы и зло сверкнуло красными глазами.
— Повелитель, я решил, что вы должны знать, — тихо произнёс он, виновато склонив голову. — Девчонка Блэк... Она поняла, что под личиной Грюма скрывается кто-то иной и намеренна выяснить кто.
Существо издало непонятный звук, наполненный злобой.
— Идиот, — прошипело оно. — Тебя раскрыта девчонка! Ты разочаровал меня, Барти Крауч.
Змея, лежавшая у ног этого существа, подняла на Барти свои желтые глаза и что-то прошипела, однако, услышав шипение в ответ, закрыла глаза и улеглась обратно.
— Она довольна сильна и умна, Повелитель, — вдруг произнёс Барти. — Девчонка могла бы быть полезн...
— И какой толк от девчонки, что даже не учится в Хогвартсе?
Вот только Барти действительно не знал ответа. Да, девчонка была весьма сильной и умной волшебницей, но возраст и импульсивность могли все испортить. Потупив голову, он так и стоял молча перед повелителем, не зная, что ему сказать.
— Она не будет нам полезной, пока не находится в Хогвартсе, — произнесло существо. — Надеюсь, ты меня понял, Барти Крауч. А теперь пойди прочь!
Ещё раз поклонившись существу, Барти, глотнув Оборотное зелье, трансгрессировал в Хогсмид. Завалившись в «Три метлы», он, находясь в образе Грюма, растолкал надоедливых учеников и устроился в самом дальнем углу, из которого открывался прекрасный вид на весь паб. Настроение было отвратительным, но винить никого кроме себя было нельзя — сам влез в это, сам и разгребает. Вдруг дверь в паб широко распахнулась и в помещение вошла компания молодых волшебников.
На секунду Краучу почудилось, что он видит далекое прошлое, но эти мысли быстро отступили. Альхена и Томас уж слишком были похожи на близких ему людей. Те, кто видел своих родителей лишь на колдографиях, были похожи на них даже в жестах. Барти невольно вспомнил своих друзей и вздохнул: один из них пропал, второй мёртв, а третий сходит с ума в Азкабане. Но Рабастан был жив, а значит есть шанс, что однажды он тоже сможет сбежать из тюрьмы, как это сделал Барти много лет назад.
Размышляя над проблемой с Серпенсес, Лжегрюм решил сначала поговорить с Дамблдором и убедить его, что Серпенсес и двух её дружков, без которых девушка никогда бы не перешла, нужно принять в Хогвартс, дабы в сложившиеся трудные времена иметь над ними больше контроля. А если это не поможет, то заставить Каркарова выгнать их со школы, а Альбусу напомнить, что в Хогвартсе получает помощь каждый, кто в ней нуждается.
Вскоре, когда ему стало совсем невыносимо находиться в пабе, Аластор двинулся к выходу, по пути бросив взгляд на довольно шумную компанию. Однако Серпенсес тоже пристально смотрела на мракоборца, как бы говоря, что она всё знает. Не заметив эмоций на лице Лжегрюма, Серпенсес хмыкнула и вновь повернулась к друзьям.
— Что за странные переглядки и куда ты на пол дня пропала? — рассерженно спрашивал Томас.
— Наберись терпения, — вздохнула она, бормоча защитное заклинание, латы никто лишний их разговор не подслушал. — Под видом Грюма скрывается кто-то из Пожирателей. Сегодня мы столкнулись в Лютном и.. весьма мило поговорили.
— Лютном? — удивился Томас.
— Забыла сказать, теперь я могу официально представлять семью Блэк, — улыбнулась девушка, — но сейчас не об этом. Нам нужно узнать, кто скрывается под личностью Грюма и какие цели он преследует. Если есть хоть какая-нибудь возможность... если есть шанс, что Тёмный Лорд жив... я должна присоединиться...
— Мы заставим их заплатить, — тихо произнёс Розье. — За все и за всех.
— Вот только кто пал раз от руки младенца, не обречён на успех, — усмехнулся Владислав, взглянув на девушку.
— К чему вы клоните? — недоверчиво покосился на них Томас. — Вы же не...
— Именно, мой дорогой брат. Однажды вместо Волан-де-Морта все будут подчиняться мне, все будут меня уважать и бояться. Проблема лишь во времени и в силе сторонников.
— Для этого ты сегодня...
— Верно, — кивнула девушка. — И ещё... Мы должны переместиться жить в замок. Так мы сможем быть ближе ко всему странному, что тут происходит.
— Может сразу перейдем в Хогвартс? — нервно хмыкнул Томас.
— Перейдем, если это понадобится, — серьезным тоном произнесла девушка. — Пока все не зашло слишком далеко, каждый из вас может уйти, а иначе будет поздно.
— Я сказал тебе это четыре года назад, скажу и сейчас, Серпенсес, — вздохнул Розье. — Я всегда буду следовать за тобой.
— И я, — кивнул Долохов, добавив что-то на русском.
Оставшийся день трое друзей сидели в пабе, переодически заказывая себе сливочное пиво и разговаривая на нейтральные темы. В их головах было множество мыслей, но озвучивать их волшебники не решались — все нужно было тщательно обдумать.
И все было хорошо, пока подходя к кораблю, троица не увидела взбешенного Каркарова. И без того сурового вида мужчина, сейчас, казалось, готов был уничтожить одним взглядом.
— Блэк! — громко прокричал он. — Розье! Долохов! А ну быстро подошли сюда, паршивцы маленькие!
— Директор?
— Вы двое, — ткнул он пальцем сначала в Томаса, а затем и в Долохова, — с вами я разберусь чуть позже, сначала ты, Блэк!
Серпенсес хмыкнула и пошла вслед за директором. Что ж, раз Лжегрюм не сдержал слово, то она, в случае чего, тоже не собиралась молчать. Каркаров завел её в свой кабинет и громко хлопнул дверью.
— Больше всего я ненавижу, когда кто-то своими действиями портит репутацию академии, Блэк!
— Прошу прощения...
— Шатаешься по сомнительным местам, сбегаешь из школы.Ты хоть знаешь, какое наказание за это предусмотрено?
— Знаю, — вздохнула девушка. — Но, директор, я столько лет...
— Это я столько лет закрывал глаза на твои выходки, но терпеть более не намерен! — зло проговорил Каркаров. — Думаешь я не знаю, что случилось с Элией Кларк на первом курсе, или ты думаешь я не знаю про ваши постоянные нарушения режима и использования запрещённых заклинаний на учениках? У вас, мисс Блэк, было отвратительное поведение, за которое вы уже заработали себе пожизненную камеру в Азкабане.
— Так почему же я еще здесь, директор? Или вы, опираясь на свойственный опыт, решили, что некоторые преступления можно и простить, — рассмеялась девушка.
— Я никого не убивал и доказал это ещё много лет назад! — побагровел Каркаров.
— Конечно, — кивнула Серпенсес. — Вы всего лишь трус и предатель.
— Да кем ты себя возомнила?!
Крик Каркарова был наполнен призрением и ненавистью. Честно сказать, Серпенсес сама не понимала, почему вдруг начала так разговаривать с директором. Будто что-то внутри подсказывало ей, что так было надо. Она с вызовом смотрела в глаза директора, понимая, что за такую выходку её ждёт суровое наказание.
— Ты отчислена, — вдруг спокойным тоном произнёс Каркаров. — Чтобы вечером твоего духа на корабле уже не было. Куда ты пойдешь — не моя проблема, но видеть тебя среди студентов Дурмстранга я не желаю! И я сейчас же пошлю сову вашим родителям.
— В Азкабан и в могилу? — рассмеялась девушка.
— Покиньте мой кабинет, мисс Блэк!
— Как прикажете, директор, — сквозь зубы произнесла Серпенсес и направилась к выходу из его кабинета, не забыв хлопнуть дверью так, что, казалось, будто стены вот-вот рухнут.
Она, игнорируя все попытки другой узнать о произошедшем, молча ушла в свою комнату и заперлась там. Благо почти все вещи лежали в сундуке, заколдованном заклинанием незримого расширения, поэтому со сборами ей не пришлось долго возиться. Игнорируя стуки в дверь и попытки от друзей докричаться до неё, Серпенсес просто сидела на кровати, вспоминая о том, как она сбежала в Дурмстранг, и о днях, проведённых там. Но через несколько часов девушка поняла, что время не бесконечно и ей пора уходить. Вот только куда...
Уменьшив чемодан, она запихнула его в карман своей мантии и под удивлённые взгляды остальных студентов, высоко подняв голову, покинула корабль. Уже начало темнеть, поэтому девушка решила, что будет разумно переночевать в Хогсмиде, а утром поселиться в одном из многочисленных домов Блэков, которые теперь принадлежали ей. После этого девушка бы приложила все усилия, чтобы Лжегрюма раскрыли, так как подобную выходку она не оставит просто так.
Однако едва девушка дошла до ворот замка, как её окликнул неприятный голос.
— Пошли, Блэк, тебя вызывает директор Дамблдор, — проговорил Грюм, махнув рукой в сторону замка.
— Надеюсь, вы довольны своей работой, — сквозь зубы проговорила девушка, но в замок все же пошла. — Я приложу все усилия, чтобы о вас узнали, профессор.
Грюм лишь усмехнулся её словам, направляясь к кабинету Дамблдора. Лично для него всё сложилось просто превосходно, по крайней мере первая часть плана с исключением из Дурмстранга.
Возле кабинета их уже ожидали Розье и Долохов, вид которых оставлял желать лучшего. Грюм, окинул взглядом эту троицу, усмехнулся и прошептал на ухо горгульи пароль. Каменная птица со скрипом отъехала, открыв путь к витой лестнице. В кабинете их уже ожидали директор, профессор МакГонагалл и профессор Снегг.
— Лимонных долек? — с наигранной улыбкой спросил Дамблдор. — Что ж, присаживайтесь, нас ждёт серьезный разговор.
Трое волшебников, поблагодарив за угощение, но отказавшись от него, сели на свободные стулья. Серпенсес с непониманием взглянула на друзей, догадываясь о том, почему они здесь.
— Сегодня нам прилетала сова из Министерства магии о том, что вы больше не являетесь студентами Дурмстранга, — начал Дамблдор. — По закону магической Великобритании вы должны пройти школьный курс любой магической школы. Мы с коллегами долго совещались и решили предоставить вам право обучаться в Хогвартсе. Мисс Блэк и мистер Розье обладали этим правовом с рождения. Что касается вас, мистер Долохов, я должен спросить вашего согласия, но что-то мне подсказывает, что ответ будет положительным.
Все трое неуверенно кивнули, не до конца осознавая сложившуюся ситуацию.
— Тогда я предлагаю вам в частном порядке пройти церемонию распределения, а потом отправиться вместе с деканами в гостиные, — улыбнулся Дамблдор, кивнув Минерве.
Та, видимо не слишком довольная сложившейся ситуацией, подошла к одному из шкафов и достала оттуда ветхую пыльную шляпу.
— Я буду надевать вам шляпу на голову, а она вынесет решение отвалим дальнейшем факультете, — произнесла женщина.
Первой она подошла к Томасу. Не успела шляпа коснуться его светловолосой головы, как тут же выкрикнула: «Слизерин», тоже самое произошло и с Серпенсес, отправившейся на факультет своих славных предков. Снегг не скрывал своего раздражения, но с интересом продолжал наблюдать за происходящим в кабинете. Ведь самое интересное произошло дальше — шляпа на голове Владислава очень долго молчала, что вызвало волнение, а потом вдруг выкрикнула: «Гриффиндор», чем повергла всех в шок.
— Директор... — только и смогла вымолвить МакГонагалл.
— Помните о мальчике, который вопреки всем ожиданиям поступил на ваш факультет, Минерва, — спокойным тоном произнёс Дамблдор. — А теперь я вынужден попросить вас разойтись по своим гостиным, ибо совсем скоро будет отбой, — улыбнулся директор. — И добро пожаловать в Хогвартс!