Баланс

Несколько часов безуспешных поисков — и настало безумие. Найтмер параноидально обходил каждое дерево в чертовом лесу по несколько раз, только чтобы убедиться, что он ничего не пропустил. Не пропустил ближайшие вселенные — они были изучены вдоль и поперек; оригинальный Андертейл — шапка с помпоном заметила его среди деревьев и помахала рукой. Найтмер хотел идти в анти-пустоту, но та — он знал это лучше кого бы то ни было! — снилась Эррору в кошмарах, и тот никогда бы не стал соваться туда ради какой-то глупой и бессмысленной игры в прятки.

  Совсем отчаявшись, Найтмер направился домой, надеясь, что они с Эррором просто неудачно разминулись, и тот уже ждет его там. Руки тряслись, будто не веря в хороший исход, а ноги предательски подкашивались. В голове — бардак, сумбур. Мысли перебивали друг друга. И, признаться, плохие были громче хороших. Найтмеру было страшно, в первую очередь даже, скорее, от незнания: куда за считаные минуты мог деться Эррор. И как скоро после их расхождения он исчез. Найтмер был в таком отчаянии, что даже не думал о том, что Эррору может быть на него плевать. Старался не думать. Но такие мысли периодически всплывали, полностью сжирая все остальные, а потом бесследно пропадали, оставляя быстро заполняющуюся пустоту. Поэтому Найтмеру было немного не по себе. Подходя к дому, он уже знал, что так и будет, и Эррор ждет его на крыльце или в гостиной, но нигде его не было.

  Найтмер устало прохрипел — единственное, на что осталось сил. Эмоций, казалось, было настолько много, что Найтмер вовсе хотел, чтобы они исчезли. Страх за Эррора смешивался со злобой на Инка и всей оставшиеся рефлексией. Оставалась только ярость на самого себя.

  Иногда мысли перепрыгивали с одной на другую. От одной фразы к другой. От одной отчаянной идеи на другую. И так целый час.

  И выводы совсем не радовали. Внезапное озарение, что Эррор просто сбежал, удручало хлеще мыслей о возможной его кончине. И от пришедшей догадки лучше не стало. Если он сбежал, значит, и сам Найтмер не на своем месте. Значит ничего в этом чертовом дисбалансном мире не на своем месте. И значит, что вся жизнь темной стороны Мультиверса вернется обратно — в бездну агрессии и бессмысленных убийств. А все почему? Потому что однажды глупый Найтмер решил привести милого паренька, с которым они случайно сыграли в снежки. И который, по воле случая, оказался таким же мышонком в плену удава, как он. Хранитель.

  Может, приводить его было ошибкой? Может, это был его план изначально?

  Теперь невозможно было представить утро без глючных криков из кухни: «Киллер! Верни колбасу! Это на омлет». Теперь не хватало духу сказать всем, что их лучика света больше не будет. А хорошо бы. Иногда это помогает. Всеми силами. Но зато все становится на свои места. Может, в этом есть и свои плюсы... Зона комфорта, когда-то случайно разрушенная неловким Эррором, будет вновь восстанавливаться, возвращая все на свои места. И каждый из темной стороны Мультиверса вновь закроется ото всех и вновь начнет действовать в ущерб себе — в таком же направлении, в каком Найтмер всю жизнь пытался измениться. И, может, баланс состоит в этом — в делении на черное и белое, в четкой границе «добра» и «зла». И, может, стереть ее — коварный план Четвертого Хранителя, которого недолюбили, которого недооценили. И все это время лгали не то, чтобы Найтмеру, — всему Мультиверсу. И, может, его это тоже будет преследовать всю оставшуюся жизнь — этот запах горячего шоколада, и вопрос перед сном — почему? Потому что, Эррор, мир так устроен. И Найтмер готов его за это уничтожить. И Найтмер Эррора не начнет ненавидеть. Начнет ненавидеть мир, который сделал с ним... со всеми ними это; но не его. Его — никогда. Даже если он так со всеми поступил. Даже если он — предатель, со злого умысла или просто в силу своей природы. Даже если он смотрит на все происходящее со стороны... Найтмер не станет ненавидеть мир. Даже если мир — враг. А так оно, собственно, и есть.

  Найтмер ждал, пока Эррор спросит очередное: «Почему?», но комната была пуста. А Эррор ушел. Или исчез без следа. Или уже был убит Инком. Хотелось верить, что ни один из вариантов, и все это — глупая игра в прятки, в которую Найтмер благополучно проиграл, и Эррор выйдет сейчас откуда-нибудь, рассмеется и гордо скажет: «Я выиграл!» И Найтмер будет рад, что проиграл. Будет рад, что победитель здесь. Но пока игра продолжалась. И могла не закончиться, потому что Эррор мог вовсе в нее не играть. И Найтмер будет ожидать: «А вдруг?» И потом не будет знать, что делать. И это правильно. И война двух сторон продолжится. Одна сторона надежды на опровержение всех тех мыслей и возвращение Эррора с пакетом шоколада подмышкой; вторая — конца, конца всего: надежды, веры и борьбы, борьбы за баланс, за покой, за мир. И вторая сторона считала Эррора предателем. И, к ужасу, она побеждала. Как в шахматах, когда фигур белых остается больше, и ради победы черным приходится жертвовать ферзем. А бывает и так, что слабый получает все преимущества от смерти сильного. И тогда белого гамбита не существует вообще. Но тогда этот глючный скелет еще сложнее, чем Найтмер напридумывал. И он не может справиться с ним сам. Ему нужна чья-то помощь.

  — Хей, Найтмер, все в порядке? — монотонно спросил Даст, проскальзывая в темную комнату.

  Найтмер собирался ему ответить, но сил не хватило — все они ушли на размышления. А возможно их поглотило черное пастельное белье — Найтмер раскалывал Эррору о мощности черных подушек?

  — Да что произошло?! — взъелся Киллер, проталкивая Даста по ковру вперед. — И где Эррор?

  — Бросил нас Эррор! — выкрикнул Найтмер поворачиваясь, — Ушел! Ни следа не оставил!

  — Сюжетный поворот, достойный Букера, — хмыкнул Хоррор, но на него тут же, с просьбой заткнуться, рявкнул Даст.

  Киллер сел на край кровати, глядя на отчаявшись задумчивого Найтмера.

  — А мне казалось, у вас все серьезно... — тихо произнес он.

  — Мне тоже так казалось! — почти прорычал — скорее даже прохрипел — Найтмер. — Именно, что казалось. Ни единой предпосылки, почему он мог нас предать. Что мы сделали не так?

  Никто не нашелся, что ответить. В воздухе чувствовалась тревога. И даже не тревога, а скорей такая тяжелая вибрация, будто где-то рядом начинал набирать оборот беззвучный раскат грома. Гудение. И во всем этом была какая-то неправильность, какая-то неизбежность, но никто не знал какая. В воздухе висело чувство страха.

  — А Эррор оказался Четвертым Хранителем, — как-то даже слишком налегке вылетело у Найтмера, и тот сошелся в грустной ухмылке.

  На секунду все замерли с изумлением на лицах, а спустя несколько томительных секунд Киллер и Даст хором вскрикнули удивленное: «Чего?!» И снова тишина. Найтмер не торопился объяснять. Объяснения и не требовались. Это было неправильно и вместе с тем — вполне естественно. Будто сами они могли это знать, но упустили раз, после не пытаясь выяснить. И этого не надо было даже произносить вслух. Найтмер остался в комнате один. Ему казалось, что один он остался во всем этом мире. И еще это казалось настолько абсолютным, что сразу становилось ясно — никакого «в этом мире» больше нет. Хотя бы потому, что наступило время ужина, но не было ничего, что на это показывало бы, кроме дрожащих стрелок часов. Как не посмотри — всегда дрожат. Ну и пусть. В одной простой истине заключалась вся простота мира, и смотреть на часы не стоило.

  — Зачем, — в недоумении прошептал Найтмер, — зачем все эти прятки, Эррор?

—————————————
Отчет: 1166 слов
Кринж какой
Возвращайтесь сюда, когда я научусь писать (никогда)
Простите за это