Сквозь лёд и яд

Неделя в Малфой-мэнор протекла странно, как вода сквозь пальцы – и быстро, и вязко. Тишина здесь была не мирной, а выжидающей, насыщенной невысказанными мыслями и приглушенными шагами. Теодор Нотт стал призраком восточного крыла. Его рана заживала под бдительным оком Нарциссы и ее зелий, но большая часть времени уходила на сон, на который его тело требовало как дань за кровопотерю и адреналин. Когда он бодрствовал, то чаще молчал, сидя у окна в своей комнате или в маленькой смежной библиотеке, уставившись в книгу, которую, казалось, не читал. Его ярость уступила место глубокой усталости и сосредоточенной настороженности. Он знал – Маттео вернется.

Элеонора была его тенью и его якорем. Она приносила еду, меняла повязки (под присмотром Нарциссы или самостоятельно, когда мать считала нужным отлучиться), читала ему вслух сухие трактаты по древним рунам или просто сидела рядом, когда он дремал. Слова между ними были редки, но их отсутствие не было неловким. Оно было наполнено пониманием всего пережитого, благодарностью за жизнь и тихой тревогой за будущее. Иногда их пальцы сплетались – простое, твердое прикосновение, напоминавшее, что они выжили вместе.

Однажды утром, когда солнце пробивалось сквозь пыльные витражи библиотеки восточного крыла, Элеонора нашла Теодора не у окна, а перед огромным гобеленом с генеалогическим древом Малфоев. Его взгляд был прикован не к Люциусу или Драко, а к одной из боковых ветвей – к портрету молодой женщины с пепельно-белокурыми волосами и знакомыми голубыми глазами. Элеоноре.

Теодор (не оборачиваясь, голос тихий, задумчивый) - Она похожа на тебя. Но… грустнее. Как будто знала, что ее ветвь обречена на забвение.

Элеонора (подошла ближе, глядя на портрет пра-пра-тети) - Она вышла замуж за маггла. Добровольно. Ее вычеркнули из древа. И из памяти. Этот портрет… мама тайком восстановила по старым миниатюрам. (Она коснулась холодных нитей гобелена.) - Кровь… она и связывает, и душит. Иногда я думаю, что мы все – просто пленники этих золотых нитей на черном бархате.

Теодор наконец посмотрел на нее. В его глазах не было осуждения, только глубокая усталость от той же самой игры.

Теодор - Мы сами ткем свои нити, Эли. Повелитель… Реддл… наши отцы… они лишь ткут свой узор. Но мы… мы можем выбрать, как сплести свою часть. Даже если узор будет кровавым. (Он осторожно, из-за раны, обнял ее за плечи, притягивая к себе.) - Твой прыжок в портал за мной… твоя ложь перед Повелителем… это твой выбор. Как и мой прыжок под зеленый свет. Мы плетем свою нить. Вместе. И она крепче их бархата.

Их тишину нарушил легкий кашель. В дверях стояла Нарцисса, ее лицо было бесстрастным, но в руках она держала не зелье, а тонкий черный конверт с красной сургучной печатью в виде стилизованной буквы "Р" (Реддл). На конверте не было адреса.

Нарцисса (голос ровный, как лед на озере) - Курьер. Подброшен в почтовую щель парадного входа. Минуту назад. (Она протянула конверт Элеоноре, но смотрела на Теодора.) - Я не чувствую темной магии. Но запах… кипарис и черная полынь. Траурные травы.

Элеонора взяла конверт. Он был холодным и тяжелым не по весу. Она распечатала его. Внутри лежал не пергамент, а… высушенный, сморщенный волчий клык, оплетенный тонкой золотой проволокой. И крошечный свиток, туго свернутый. Она развернула его. Всего три слова, выведенные острым, знакомым почерком, похожим на порезы ножом:

>Счет оплачен. Ваша очередь.

Холодный ужас, знакомый по Отделу Тайн, сжал горло Элеоноре. Она передала клык и записку Теодору. Его лицо окаменело. Он узнал почерк. Маттео. Это был не просто знак. Это был трофей и угроза. "Счет оплачен" – его успешное, кровавое задание. "Ваша очередь" – обещание мести. И клык… символ убитого им вожака, напоминание о его жестокости и силе.

Теодор (сжал клык в кулаке так, что костяшки побелели, голос был тише шепота, но полон ледяной ярости) - Он здесь. Или близко. Игра началась.

Нарцисса (не дрогнув, взяла пустой конверт, внимательно осмотрев печать и бумагу) - Кипарис растет в южном саду Реддлов. Бумага… редкая, с водяным знаком их фабрики в Плимуте. (Она метнула быстрый, оценивающий взгляд на обоих.) - Он бросает вызов. Но делает это осторожно. Из тени. Значит, его позиция перед Повелителем все еще шатка. Он хочет спровоцировать вас на ошибку. На открытую атаку, которую можно использовать против вас.

Элеонора (пытаясь загнать страх в дальний угол, голос стал тверже, как у Драко) - Значит, мы не дадим ему этой ошибки. Мы знаем его почерк. Он любит ловушки. Любит ставить перед выбором. Мы не пойдем у него на поводу.

Теодор (медленно разжал кулак, глядя на впившийся в ладонь след от клыка) - Нет. Мы не пойдем. Мы заманим его. В нашу ловушку. Но для этого… (Он посмотрел на Элеонору, затем на Нарциссу.) - …нам нужен Драко. И… информация. О том, что Повелитель планирует дальше. И где сейчас Реддл-старший.

Нарцисса кивнула, один раз, резко. Ее глаза зажглись холодным огнем стратега.

Нарцисса - Люциус сегодня вечером на совете у Повелителя. Я узнаю, что смогу. Драко… (Она слегка наклонила голову.) …он уже в курсе. Ищет следы Маттео через свои каналы в Хогвартсе и среди сквибов Министерства. Собирайтесь. Вечером в малом салоне. Будем строить ловушку для змеи. (Она вышла так же бесшумно, как и появилась, унося с собой черный конверт – улику и символ объявленной войны.)

Теодор бросил волчий клык на стол. Он глухо стукнул по дереву.

Теодор - Наша очередь… (Он повторил слова записки, но в его устах они звучали не угрозой, а вызовом. Он взял руку Элеоноры.) - Мы заманим его, Эли. Используем его гордыню, его жажду мести против него самого. Но для этого… тебе придется стать приманкой. Снова. (В его глазах читалась мука от этой мысли.)

Элеонора (прижала его руку к своей щеке, глядя ему прямо в глаза без тени страха) - Я была приманкой в Отделе Тайн. И выжила. Потому что ты был рядом. Будешь рядом и сейчас. И Драко. И… мама. (Она произнесла последнее слово с удивлением, осознавая его правоту. Нарцисса была с ними.) - Мы заманим его. И на этот раз… (Ее голос стал тише, но тверже стали.) - …мы покончим с этим. Навсегда.

Тишина в библиотеке сгустилась, но теперь она была иного качества. Не тревожная, а сосредоточенная. Предстоящая буря уже витала в воздухе, но они стояли плечом к плечу, готовые встретить ее не страхом, а хладнокровным расчетом и железной волей. Клык на столе был не символом победы Маттео, а сигналом к началу его конца. Игра в кошки-мышки перешла в финальную стадию. И на этот раз мыши были вооружены до зубов и готовы к охоте.

КОНЕЦ 21 ГЛАВЫ