Промокшие крылья.
Когда ты чёрт возьми решил, что сможешь стать крылатым?
***
С нашего последнего разговора прошло достаточно времени, чтобы мои чувства остыли, но черт возьми, я всегда буду помнить как ты испытывал меня.
Именно благодаря тебе я испытал то, что называют моральной пыткой. Ты посадил меня в капсулу и велел наблюдать. Наблюдать, как ты разрушаешь моё прошлое, мои воспоминания, часть меня.
Парень сделал паузу, отвлёкся от рукописи и закурил, его мысли были заняты вновь вспыхнувшим чувством ненависти к человеку, о котором он ничего не слышал уже пол года, лишь личные воспоминания, шутки и высмеивания. Но сейчас, его сердце и разум были готовы разорваться, лишь бы не вспоминать апрель прошлого года.
Сказать честно - продолжил писать молодой человек - для тебя слишком много чести, чтобы я писал о тебе ещё одну запись, но пожалуй, я сделаю это в последний раз. Я попрошу у себя прощение и прощу, ведь о тебе я вспомнил только из-за песни, что стала ассоциироваться с тобой и с месяцами ранее, что мы вновь начали общаться.
А вспоминая апрель...
Клуб по интересам, казалось бы, как меня могло снова туда занести, ведь я был советником главы клуба, что пережил смену власти трижды и ушел лишь когда это место начало разваливаться и словно рыба, гнить с головы. Я прошел с этим местом огонь, воду и медные трубы, покушения на нашу организацию и тому подобное, этот клуб стал частью меня.
Когда я вернулся, я увидел в кресле президента тебя и кучку неопытных бедолаг, что старались изо всех сил выполнить твои поручения, пока ты нихуя не делал. Участники клуба были абсолютно новые и не сказать что они мне нравились. Но я решил, что нужно присоединиться. Честно, со мной сыграло плохую шутку чувство дежавю.
Ах да, я забыл упомянуть того человека, что был твоим советником. Ты блять серьезно взял в советники предыдущую главу клуба, что развалил его в пух и прах? Ты конченный.
Я предлагал помощь, генерировал активности и мероприятия для привлечения новых участников, но мне было сказано "я справлюсь сам" и именно поэтому не были ни конкурсов, не активностей, ни мероприятий, браво.
Ты активно зазывал старожил клуба, но не сказать что ты делал это достаточно увлеченно. Мной было принято решение, поставить перед тобой человека из прошлого, нашего прошлого, нашего общего клуба. Я привел его на одно из собраний, парень шутил с участниками, вспоминал былое, всем было весело, пока ты к нам не присоединился. Твой негатив и злоба мигом наполнили пространство, многие даже ушли с собрания, они тебя испугались. Те кто остались, говорили, что ты действуешь из личного негатива, выгоняя потенциального участника, когда у нас полу пустой клуб. Закрывая рты каплям разума в этом обществе, ты закатил историку достойную принцессы Софии, тогда и я вступил в перепалку с тобой, отстаивая в том числе тех, кого ты недавно набрал на роли советников, ты обращался с ними как с игрушками и требовал нереальных вещей.
В тот момент я высказал тебе всё до капли, всё то, что копилось во мне на протяжении многих месяцев наших взаимоотношений.
Предыдущая запись в дневнике явно излишне литературна и эмоциональна, но она написана спустя пару недель, после того, как ты выгнал меня. И эта работа до сих пор является полным спектром ощущаемых мной эмоций в те дни, что ты затыкал меня и заставлял наслаждаться ничем, что происходило в уже лежавшем на столе реаниматолога, литературном клубе. Вот только роль реаниматолога никому не досталась. Каждый лишь медленно наблюдал за стадиями смерти.
Парень вновь отвлёкся от письма, когда сигарета, ту что он всё время держал меж пальцев, начала обжигать пальцы. Сигарета потухла в пепельнице, среди таких же бычков как она, издавая в последний миг своей жизни тонко танцующий дым. Парень вновь открыл пачку, достал вишневую сигарету и прикурил от стальной зажигалки. Он откинул голову, кресло протяжно скрипнуло от появившейся нагрузки.
Глаза сами собой упали на букет роз, который умирал в вазоне уже казалось вечность и выглядел скорее как любимые розы Мартиши Адамс, чем былой букет сочно-алых роз. Хрустящие как ткань на морозе лепестки лежали словно снежный ковер, покрывая собой стеклянный столик.
–Розы... Ах розы, теперь это причина моего невроза. – парень закончил стихотворную строчку последней сигаретной тягой.
Поворачивая голову вновь к рукописи, пробегая взглядом, парень заметил глухую вьюгу за окном.
Что же, моя гадость, я пишу эти строчки, будто посылая их тебе, но я знаю что тебе и без моих строк сейчас не очень. Исповедуюсь, мне даже больше не хочется разбить тебе лицо. Да, начиная писать это мной двигал гнев, но я злюсь не на тебя, а на твои поступки. Я о многом сегодня не упоминал, о токсичном общении, о нацистских шутках, о том, что ты четко показывал своё надо мной превосходство, не имея его. Но спустя время, сидя в прекрасном настроении, ярким светом над головой и теплом за спиной, я хочу лишь пожелать тебе удачи.
Те слухи что доходят до меня, вгоняют в ступор. Как говорят, что ты, мужчина старше меня, набрал в клуб среднешкольниц, заставляешь задуматься о том, как ты вписываешься в нормы морали. Но как известно мне, тебя радует общение с ними и крепко вросшая в разум корона.
Наконец я понял, что хочу сказать тебе. "Где-то там, где место мне, тебя там нет." Так говорит классик, так буду говорить и я. Да, я больше не хочу видеть и знать тебя. Я прощаю, отпускаю и забываю.
Помнить буду лишь одно, мои промокшие крылья, которым ты так завидовал и всё больше проливал на них воды.