Комната.
Есть ли на этой планете то, чего стоит бояться?.
***
Как говорит классик: «Не боюсь на земле ничего.»
Мне казалось, что и правда, нет чего-то, чего я боюсь, было пройдено слишком много, чтобы бояться темноты или вечерней улицы. Пауки и дикие звери уже не внушали чувство страха.
Полёты, поездки, стресс, когда жизнь на волоске, все эти и подобные моменты действительно неприятны, но страха в них нет.
Парень отвлёкся от своего монолога в голове, раслабив всё тело, медленно начав в плеч, заканчивая кончиками пальцев ног. Юноша закрыл глаза, понимая что собеседник, облокотившийся спиной на стену, не имеет желания начинать диалог.
Собственно, никакой разницы, открыты глаза или нет, всё что было в этой комнате это два молодых парня и стул к которому привязан младший.
–Твои действия... – Прервал тишину младший. – Твоё блятское поведение, месть, которую ты выбрал для меня, они омерзительны. Нужно было убить меня, пускай не быстро, мучительно и больно, отрезая на живую от меня по кусочку, но твою мать, не продолжать сводить меня сума изо дня в день.
Насколько я помню, сегодня твой день рождения? Что же, поздравляю, ты старше меня на пару лет и ебать как многого добился, например, заточил меня здесь.
Иронично, не правда ли? Я торчу тут несколько месяцев, а считаю каждый из дней, потому что ты, мразь, приходишь в одно и тоже время и каждый раз стоишь в этом блятском углу, смотришь и молча наслаждаешься и вовсе игнорируешь меня.
Молодой человек начал задыхаться, ненависть практически лилась через край, дыхание сбилось и стало громким, смешиваясь с жадными вдохами кислорода.
Пот начинал проступать на лице, в комнате было душно и явно не пахло весенней свежестью.
– Ты даже не знаешь что я чувствую каждый день, когда ты сюда приходишь. Я чувствую и вижу, как ты скальпелем прорезаешь меня, медленно доходя до сердца, а в последний момент вырываешь его и начинаешь безжалостно топтать грязной обувью, а я, словно ебаная амёба, нихуя не могу сделать. – На глазах младшего начинают проступать слезы. Стекая по щекам, они смешиваются с потом и слюной, что брызгала из его рта в порыве ярости.
– В тот день, когда я начал думать о том, что что-то не так, на той блятской пустой улице, когда ты стоял у фонарного столба, явно ожидая кого-то... Я сразу подумал, что твоя гнилая душенька ждёт именно меня. Ты и мускулом не пошевелил, когда я прошёл мимо, но все блять и вело к этому. Ты дал мне время, чтобы я понервничал, начал закрывать все замки на обеих дверях, все окна и сидел ночью со сковородкой в обнимку, слушая каждый шорох у порога.
Ты мразь не жалел времени, ждал, не появлялся у меня на глазах, чтобы я забыл о тебе, начал возвращаться в нормальное состояние, смог бы снова открывать окна и ходить по улице в наушниках.
Тогда сука ты меня и поймал, в наушниках играл кавер на блятскую комнату, на губах догорал Чапман Рэд, медленный шаг, полное спокойствие, и твое наступление со спины, крысиное.
Многие месяцы, с твоего дня возвращения, я знал что у тебя старые тёрки ко мне и как бы ты не скрывал это, я с самого начала всё знал!
Оглушить меня со спины, вот же тварь. Притащить в какой-то блятский, мокрый подвал, в котором светит только сраная красная лампа, которую ты изредка включаешь.
Белисимо, грация, ты молодец. А главное шумоизоляция какая хорошая, сколько бы я не орал, меня никто нихуя не слышит.
Первый месяц был шумный, достаточно сложно принять, что сколько бы ты не добился в стены, в дверь ... Тебя никто не услышит. Сложно принять тот факт, что придет какой-то мужик, свяжет тебя и посадит на чёртов металлический стул, чтобы несколько часов полюбоваться твоими страданиями, изредка избивая, пару раз доходя практически до отключки, потом эта же мразь с "любовью" обрабатывает раны, клеит пластыри, крутит бинт, что нужно. Да тебе блять в полевые медбратья податься, да куда уж там, сестры.
– Как твой день рождения? Охуенно отпраздновал? А я знаешь, свой здесь просидел, прошёл как и обычные дни после попадания сюда, только ненависти к тебе было ещё больше. – Голос младшего постепенно становился тише и тише, парень начал уставать, сил и вправду было немного и хватало на небольшие, каждодневные истерики, но он смирился с упадком сил, ведь знал, что дальше всё будет по тому же сценарию.
***
Нужно было убить меня ещё тогда. Не думал, как тебе будет больно, когда я освобожусь? Когда я смогу сказать полной грудью: Я свободен! Я свободен черт побери. - смуглая рука поставила точку.
Парень отвлёкся от своей рукописи и с треском, напоминающим тонкий лёд, размял пальцы. Он откинул голову, закрыл глаза и выдохнул.
«Мне кажется, это слишком жёсткая интерпретация» - прозвучало в голове, когда парень вновь открыл глаза и поднял голову.
Взгляд сразу же пал на букет роз, который давно пора было выкинуть. Часть лепестков отпала, другая напоминала мятую ткань.
Я не знаю что тебе сказать, что мне делать. Но знаешь, всё уже решено, я свободен.