Глава 7
Народ стал собираться рядом с фонтаном, который находится у зала четырёх колонн. Это здание очень высокое, его вершина вростает в суть скалы, словно где-то вверху имеется потайные комнаты этого сооружения. Стены сделаны из гладкой аркелы с крапинками неонового синего света, что пульсируя сияет, меняя тональности. Чёрные колонны, внушающих размеров, с капителями в виде листьев хрустальных деревьев держат антаблемент, на фризе которого высечены рельефы с историей появления первых ахкилов. Мощь здания всегда меня завораживает, оно словно пугает своей слегка пафосной архитектурой и мрачностью.
Наше поселение всегда таится в тени, лишь слабый свет камня создаёт ощущения серой, но все же жизни, поэтому из-за грустного состояния городка скалы прозвали Угрюмыми. Тут гуляет ветер, создающий властный сквозняк, гоняющий пески по кругу, но без него мы бы задохнулись в спертом воздухе пещеры. Нам всегда приятны свежие и влажные дуновения с озера Азур, которые поступают через туннель Света - это короткий путь из поселения к просторам священных вод.
Мир Аркелии весь погружен в приглушенные цвета из-за аркелы. Здесь царит безволие и страдания, что скрывается за рутиной будних дней. В городе мало растений, только камень, из которого мы добывает себе еду, строим дома, мебель и делаем оружие. Только этот минерал и больше ничего.
Но есть воды Азура, у которого кишит процветание фауны и флоры. А какие же там ароматы... Так много цветов, которые переполняют гортань своим цветущий и сладким запахом, что даже существование кажется не таким уж и плохим. Там словно солнце ярче, и даже моя серая кожа становиться не такой блеклой. Жаль, что в это прекрасное место могут попасть только ахкилы, ибо хрустальные деревья ближе к озеру очень густые, тем самым хрупкие прозрачные листья более острые. А это может привести к глубоким порезам на плоти, поэтому никто не может туда попасть.
У зала стояла угнетающая тишина. Ахкилов пришло много. Все устремили взгляды в пол, изредка поглядывая друг на друга изподлобья. Я слышала, как в комнате наказания страдали мои сородичи - их мучали, заставляя чувствовать боль других. Они кричали о помощи. Видимо кто-то совсем молодой из нас. Обычно старшие ахкилы спокойны на этой пытке, так как выработали иммунитет к клориям, но юным очень трудно терпеть и контролировать боль.
Наши волосы разлетелись в разные стороны, создавая белоснежную пелену у подножия зала. Глазами я искала Суру или другие знакомые мне лица, хоть мы живём все вместе много лет, но всех поимённо я не знала. Мы рождаемся каждый день, а за этим сложно уследить, так как новорождённые проживают во дворце Всевидящей Семёрки до момента своего созревания, а после их выпускают в отведеные дома поселения.
Где-то за спиной послышался шёпот двух ахкилов, которые привлекли моё внимание, я не могла точно разобрать, о чем они говорили, но некоторые обрывки доходили до моего слуха.
-... его поймали. Слышал, что он людской доносчик...
-... он хотел убрать с Семёрки Георга, чтобы вернуться... - добавил ещё один голос вступивший в разговор.
- Это чушь. Он не смог бы посегнуть на старейшин.
- Да, но он в отчаянье...
Разговор прервал громкий скрип деревянной двери с двумя створками, что обрамлены фигурной рамой из камня. Из тени зала вышел самый старший и главный из Семёрки - Георг.
Это пожилой ахкил, чьи белые, или седые, волосы плелись за ступнями его храмых ног. Он одет в традиционное одеяния старейшин, которые они носили до конца своей смерти - это говорит о их значимости и их преданности к поселению. На нем была сутана цвета маренго с красными пуговицами, поверх плеч ложилась короткая накидка - моццетта - такого же цвета, как и сутана.
Дряблое лицо Георга было похоже на сияние луны, такое невероятно безкровное с отливом выцветших белесых глаз, чей свет заставлял видеть в нем важность и постоянность, аналогично луне, и её ночному блужданию в звёздном небе.
Его взгляд изучал мудрость и скрытые умыслы, вроде бы добр и обхолителен, но за его словами прятались опасные уловки, которые пестрят неприятной тревожностью внутри.
Все зашевились, увидев Георга у края лестницы в зал, а потом опустили голову в знак приветствия его величия. Он одобрительно улыбнулся, поднимая руку вверх.
- И я приветствую вас, дети мои. Рад всех видеть в добром здравии. Сегодня мы собрались, чтобы напомнить друг другу о том, что мы значимое звено на Аркельской земле. - тягуче и громко произнёс он. - Нам довелось узреть многое за прожитые века. Мир полон опасностей и саблазнов, которые дурманят ваши чистые умы. Наша вековая политика всегда истинна и крепко стоит на постаменте среди злобных умыслов чужестранцев, и, она храбро борится с ними. Она освещает эту бездну святым огнём праведности. Мы несём на себе огромную ношу. На нас лежит груз предназначения - помощь слабым. Мы жертвуем собой, чтобы мир сохранил равновесие и не утопал в хаусе. Однако, врагам удаётся пробираться в нашу обитель, чтобы травить ваш разум грешными искушениями, в которые вы верите. Помните. Любая мысль о другой жизни отличной от нынешней - это порок, который карается вечным огнём и гневом святого Азура - нашим прародителем и источником, который забирает невзгоды накопленные внутри вас, отдавая спокойным водам. Не уж то вы меняете чистоту на грязь? Думаю нет. Поэтому я хочу дать вам взглянуть на то, что происходит с теми, кто сворачивает с правильного пути.
После Георг следовал обратно в открытые двери, ведя нас за собой в темный зал, где стояли скамьи в несколько рядов напротив сцены. Внутри меня бешено заколотилось сердце, его удары били по ушам. Руки вспотели. Что же сейчас будет? Тут я вспомнила о Суре. Где она? Я стала вертеть туманной головой, ища её в беспорядочной топе, но тщетно. Её нигде нет.
Мы сели на свои места, ближе к сцене, в кромешной темноте, где светились только наши глаза, от чего эта картина выглядела жутка. Было так холодно в этом месте, то ли от страха, то ли от температуры в зале. Мы все ждали грядущего. Молча. Но я чувствовала, как все взволнованы.
В одну секунду зажглось белое пламя в центре сцены, где под его холодным свечением на коленях стоял полуголый ахкил, с туго замотанными кистями рук в хрустальные цепи. Они были подвешаны. Его длинные белоснежные волосы были в пыли и грязи, тело в садинах бездыханно свисало, словно его мучали несколько часов без перерыва.
Зал был поражён, кто-то вскочил на ноги от удивления. Старейшины никогда не делали подобного. Ахкилы стали шептаться, не зная что делать.
Я смотрела на все это и меня расперал неистывый гнев. Какого черта они творят? Сура была права! Они психи! Они нам лгали! Они жестокие!
Внутри себя я кричала слишком сильно, что на глаза накатились слезы. Как они могут обращаться с нами таким образом? Им мало пыток клориями? Они твердят о помощи слабым, но свой народ безжалостно ломают, делая нас разбитыми. Мы облечены в страх. Мы и есть страх.
- Именно он...- Георг поменял тон своего голоса на обвиняющий, я почувствовала, что ему противно даже видеть этого ахкила, -... предал нас! Ради того, чтобы посеить смуту и извлечь из этого свою выгоду. Он пытался убить старейшин, чтобы позже захватить власть и отдать нашу родину людям. Он предатель! Он не достоин быть ахкилом, он жалкое отродие, которое продалось за обещанную иллюзию! - он был на пике возмущения, его глаза горели огнём жестокости. Георг мог бы его сейчас ударить, но он смог сдержаться, хоть и с трудом.
Старейшин грубо схватил за волосы измученного ахкила и поднял его голову, показывая его избитое лицо. Он находился в подрывном состоянии.
- Смотрите на этого изменника! Тот кто предал однажды, предаст и дважды! - прогремел Георг.
Когда я взглянула на лицо ахкила, то в голове пронеслось воспоминание. Я его видела. Это же Алир! О, святая Азур, его поймали за передачу грешной крови?! Сура...Что же с ней?! Её не было на завтраке. И сейчас я её не вижу. Пожалуйста, пускай её уберегут боги от беды!
- Он тот, кто не ведает, что такое милосердие! Он подорвал наше доверие, ему плевать на нашу доброту. И за это его ждёт смерть...
Последние слово застряло в голове, оставляя там ужас. Смерть. Семёрка публично его убьёт? Что он сделает с ним? Зал был накален, все мешкались в разные стороны, пытаясь найти поддержку друг в друге. В помещении летало чувство беспомощности.
Георг вынул руки Алира из оков, и они пали, словно в них залили тяжёлый сплав из аркелы. Ахкилу было плевать, он смотрел на нас без какого-то интереса. В глазах читалось смирение.
На секунду он задержал на мне свой усталый взор, который залился оранжевой вспышкой. И в голове я услышала его надтреснутый голос: "Борись, Ари. БОРИСЬ!"
Что это было?! Как силой мысли он смог говорить со мной?
Мой шок, сбил стон Алира - его ударили по челюсти и кровь окрасила пол. Георг брезгливо тряхнул кулаком, смахия с него багровые капли.
- Дети мои, сейчас вы увидите, как мы - Всевидящая Семёрка - освободим этого ахкила от позора. Мы подарим последний добрый жест. Мы не жестоки. Конечно, нет. Но его смерть должна быть не чистой... - все затаили дыхание, - он умрёт от своей руки. Его душа будет гореть, а кровь никогда не отмоется от греха!
Георг вытянул руку и Мирида поспешно вложила в его морщинистую ладонь клинок с острым лезвием, который походит на коготь дракона.
- Да прибудет в его душе раскаяние! - старейшин подал Алиру оружие, приказывая резать самому себе вены.
Зал слышал только стук своих сердец, и свой страх, который не может ничего изменить, и не может вмешаться в кровопролитную казнь...