Акт 9
Иногда всё происходит не по времени, не по дням и не по годам, а просто рядом. Одно впечатление прилипает к другому, одно воспоминание вплетается в следующее, и всё это не мешает, не спутывает, а становится плотнее и глубже. Я помню, как змея скользнула по мне, будто не по преграде, а по тропе, и её прохладное, чуть влажное тело оставило за собой вибрацию, которая впиталась и осела, став внутренним рельефом. Я помню бабочку, которая села на меня. Её прозрачные крылья пропускали небо, и она выглядела уставшей не от возраста, а от полёта. И когда она сложила крылья и улетела, я не знал, долетит ли, но пока она была рядом, я чувствовал, как и я умею быть лёгким.
Дождь иногда не просто падал, он будто говорил. Капли били по мне в разных ритмах, и каждый звук будто нёс образ: шаг, вдох, падение. Они стекали, собирались в лужицы, пробовали пробиться подо мной или даже сквозь. Их речь была терпеливой и тихой, на языке, в котором смысл важнее слов. Я слушал, не пытаясь понимать, но впуская.
Бывали ночи, когда мимо проходили стаи – лисы, олени, ежи – я не всегда их видел, но чувствовал, как лес склоняется, как трава дрожит, как в воздухе замирает что-то важное. Даже если запаха не было, я знал – они здесь. Я помню пчелу, которая укрылась в моей тени. День был белым от жары, трава хрустела, и ей была нужна небольшая передышка. Когда она улетела, тень словно остыла, будто она забрала с собой кусочек зноя.
Однажды рядом родилась слепая, тёплая, розовая мышь. Я ощущал её не глазами, а телом земли, через тепло, через мать, через ритм. Со временем она подросла, забежала на меня, испугалась и спрыгнула. А я просто остался. Не обидевшись и не изменившись, но сохранив это в памяти.
Гриб, что пророс неподалёку, начал как белая точка, стал куполом, но так или иначе распался. Он жил недолго, но этого хватило для него. Когда-то он был, и это было более, чем предостаточно.
Однажды лисица спрятала еду возле меня, и долгое время рядом стоял её резкий запах. Потом она вернулась и всё съела, но я вдруг понял, что даже запах может остаться как память, даже еда как история.
А как-то раз над лесом пронеслась тень. Она была быстрой и большой – не птица и не зверь. Всё замерло, ветер исчез, листья вздрогнули, а я остался прежним. Тень это только форма, а форма уходит. Я видел многое, но не как вспышки и сцены, а как тёплый мох, что растёт изнутри – слой за слоем, касаясь самой сути.
Я не выбираю, что помнить, я просто помню. Потому что всё, что произошло не исчезло, оно стало мной. И в этом всём я не один. Я – часть, я – точка, я – тишина, на которой лежит мир.