Chapter 5. Кагэкуро Макото.
*** За несколько лет до трагедии ***
Кицунэ, с шерстью цвета осеннего клена и глазами, мерцающими алыми гранатами, замерла на опушке леса. Перед ней, словно маленький подснежник, стоял ребенок. Его наивные глаза, чистые и невинные, смотрели на нее без тени страха. Он держал в руках небольшой стебель с едва раскрывшимся лепестками гортензии, протягивая его кицунэ с робкой улыбкой.
Троехвостая лиса, существо легенд и обмана, почувствовала, как что-то странное шевельнулось в ее обычно холодном сердце. Она редко показывалась людям, предпочитая одиночество лесных чащ. Но этот ребенок... в нем не было ни корысти, ни подозрения, лишь чистое, неподдельное любопытство.
Кицунэ присела, чтобы быть на одном уровне с ребенком. Ее лисья морда выражала что-то, похожее на задумчивость. Она приняла цветок, и легким движением лапы воткнула его себе за ухо. Ребенок засмеялся - звонко и искренне. Этот смех, словно колокольчик, прозвенел в тишине леса, растапливая остатки льда в сердце кицунэ.
Вдруг, позади ребенка послышались встревоженные голоса. «Кин! Золотце, где ты?» - кричала женщина, продираясь сквозь кусты. Кицунэ нахмурилась. Люди. Они всегда приносили только проблемы. Инстинкт велел бежать, исчезнуть в тени деревьев, но взгляд ребенка удержал ее на месте. В его глазах мелькнула испуганная просьба.
Лиса поднялась, и, словно растворяясь в воздухе, превратилась в прекрасную девушку в расшитом листьями осеннем кимоно. Женщина, выбежавшая на поляну, замерла, увидев незнакомку.
- Здравствуй, - проговорила кицунэ, ее голос был тихим и мелодичным. - Ваша дочь забрела далеко в лес. Я лишь присматривала за ней, пока она любовалась природой.
Кин крепко обняла ногу кицунэ, прячась за ее широкой юбкой. Женщина, словно зачарованная, не сводила глаз с незнакомки. Кицунэ улыбнулась, подмигнула девочке и, плавно развернувшись, скрылась в глубине леса, оставив после себя лишь аромат осенних листьев и шепот ветра. А за ухом ее все еще красовалась маленькая гортензия.
Женщина несколько раз моргнула, пытаясь вернуться к реальности, а после присела на корточки возле девочки и принялась осматривать ее на предмет каких-либо повреждений. С облегчением вздохнув, она поднялась на ноги и повела любопытного ребенка обратно в деревню, всю дорогу причитая о правилах. Кин оглядывалась через плечо, совершенно пропуская мимо ушей слова матери, и лишь пыталась разглядеть в глубине леса таинственную лисицу.
Когда они удалились, кицунэ слабо улыбнулась и направилась к своему скромному дому в самом центре дремучего леса. Солнце уже клонилось к закату, пробиваясь сквозь густые кроны деревьев, окрашивая листву в багряные и золотые оттенки. Лес затих, лишь редкий шорох листвы нарушал его сонное спокойствие.
Ее дом, сложенный из камня и дерева, органично вписывался в окружающий пейзаж. Лозы дикого винограда оплетали стены, а крыша, покрытая мхом, казалась продолжением земли. Внутри горел тихий огонь в очаге, отбрасывая причудливые тени на стены. Кицунэ с удовольствием вдохнула аромат трав и пряностей, витавший в воздухе.
Возле теплого пламени сидели несколько маленьких лисят, таких же огненно-рыжих как и она сама. Лишь один из них отличался от своих братьев и сестер цветом своей черной шубки, что отлично скрывала его в тени своеобразного укрытия.
Мать-лиса нежно прикоснулась носом к черной шерстке своего особенного лисенка. Его звали Макото, и он был ее гордостью, хоть и вызывал перешептывания среди обитателей леса. Она знала, что его необычный окрас делал его более уязвимым, но и более... интересным.
Ночь прижался к матери, чувствуя тепло ее тела и уверенность, исходящую от нее. Он любил слушать истории, которые она рассказывала о звездах и тенях, о лунном свете и ночных охотниках. Истории, где тьма была не врагом, а союзником.
Он смотрел на своих рыжих братьев и сестер, играющих в отблесках пламени. Они не понимали его любви к тишине и мраку, к шепоту ветра в ветвях деревьев. Но он не сердился на них. Он просто знал, что он другой, и кицунэ научила его ценить эту разницу.
Лисята ещё не умели полностью превращаться в людей, не были так искусны в мастерстве иллюзий как более взрослые особи, но они с особым интересом изучали магию. Их идиллию не могли нарушить никакие внешние тревоги, ведь пока они были друг у друга - все обещало быть хорошо.
В один день охотники нашли их скромное убежище, когда кицунэ-мать была довольно далеко на охоте, и только одному из них удалось сбежать, скрыться в темноте надвигающихся сумерок. Вот только отравленная горем мать никак не могла узнать об этом.
Вернувшись, она нашла лишь разоренное логово и запах крови, въевшийся в землю. Сердце кицунэ разорвалось от горя. Ярость, ледяная и всепоглощающая, захлестнула ее. Боль, терзавшая ее изнутри, требовала выхода. Она выла, обращая свой скорбный крик к луне, словно моля ее о мести.
С этого дня леса содрогались от ее гнева. Охотники, некогда чувствовавшие себя хозяевами этих земель, стали жертвами необъяснимых несчастий. Их ловушки оборачивались против них, тропы заводили в непроходимые болота, а дичь исчезала, словно ее и вовсе не было.
Кицунэ выслеживала их одного за другим, играя с ними, как кошка с мышью. Она являлась им в виде прекрасной женщины, манящей вглубь леса, чтобы затем исчезнуть, оставив их в полном отчаянии. Или же представала свирепым зверем, наводящим ужас одним своим видом.
Их крики мольбы о пощаде эхом разносились по лесу, но кицунэ была неумолима. Со временем ей стало мало единичных жертв, которые заглядывали в лес. Она жаждала такой мести, чтобы каждый из живущих в той деревне людей прошел через те же страдания, что и она.
***
- Какие необычные волосы, - перед Кин возник высокий парень с черными, как смоль, волосами. Он небрежно крутил прядь ее алых волос в своих пальцах, но в его глазах виднелась лишь скука. - Ты их как-то подкрашиваешь?
- Нет, - вырвав прядь волос из его рук, девушка с недоверием посмотрела на нового знакомого. - Как бы коротко я их не остригла, они все равно белеют на концах.
Парень смерил ее оценивающим взглядом, легко ухмыльнулся и прошел мимо, будто они и не разговаривали вовсе.
- Как твое имя? - крикнула Кин, когда он уже подошёл к воротам, ведущим к выходу с территории академии.
Он не интересовал ее как парень или друг, ей было важно знать имя каждого, кто учился и работал здесь. Она проверяла их всех и пока что нельзя было похвастаться каким-то успехами. Кицунэ являлись лишь двое из сотни всех существ, с кем ей удалось заговорить за это время. Один из них был преподавателем, а другой местным изгоем, который появлялся на занятиях лишь в крайне исключительных условиях.
- Кагэкуро Макото, - обернувшись через плечо, парень одарил ее хитрой ухмылкой.