Волчье Иго

Вот, что происходит, когда пытаешься залечь на дно.

Дерьмо.

Вот, что происходит, когда тебе велят «сиди на месте и не высовывайся».

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Кая не могла прятаться от мира слишком долго, но, как всегда, пришлось довериться Энзо. Наверное, ей стоит перестать так просто соглашаться на все, что тот предлагает. Понятное дело, Энзо хотел защитить ее, сам взял на себя обязанность проделывать всю грязную работу и подвергаться вечному риску. Чертов джентльмен.

Правда о полуволках перечеркнула все, что у нее было. Чувство, будто Кая попала в какой-то купол, огороженный от внешнего мира. Такая неусидчивая особа, как она, не могла так просто свыкнуться с мыслью, что каждый ее выход в свет может привести к огромной проблеме. А оставить позади все это она не могла. Энзо тянуло к Запансам, а она мечтала изменить систему. Пока Дэн и Виль помогали Уолсену, она представляла, что будет, когда Патрия перестанет существовать.

Кая потихоньку начинала слетать с катушек. Быть запертой в четырех стенах, хоть и в приятной компании ее давней подруги Нины, которая понятия не имела о приступной стороне жизни Каи, нельзя было назвать достойной заменой грабежам, охотой за адреналином. Она была в ступоре. И казалось, этому смятению нет конца.

Ключевое слово – казалось. До этого момента.

В Кае Акияма будто что-то проснулось, что-то зашевелилось где-то глубоко, когда она увидела советницу Шону. Мог ли это быть инстинкт самосохранения, велевший ей бежать что есть мочи, или то самое любимое и до боли знакомое ощущение, возникающее каждый раз, когда опасность подбиралась слишком близко? Жажда хаоса. Чувство, которое они с Энзо делили пополам.

Кае хотелось знать, что будет дальше.

Но нутром она понимала – она увидела не подобного себе человека, расправиться с которым могла бы на раз два, а Шону. Шону, которая стояла на пороге комнаты Нины.

Нины, понятия не имевшей о существовании полуволков. Нины, в первом классе подсевшей к Кае за столик во время ланча и так не бросившей эту привычку спустя много лет. Нины, молчаливой и стеснительной, милой и такой верной, как домашний питомец. Нет, она не заслуживала смерти. Так же, как и не заслуживала ее мать. Черт, да о чем Кая только думала, когда приехала к ней в поисках убежища? И как только Нина поверила во всю эту историю с ссорой с родителями? Она так легко согласилась впустить ее в свою рутинную жизнь, состоящую из долгого сна по выходным и походов в колледж по будням. Хоть Нина и не переехала из Алиены в более крупный город Анвии, как многие остальные выпускники, она всегда любила тихие и маленькие, как она сама, места, но так или иначе, жизнь здесь тоже кипела. Кая не имела никакого права становиться ее частью и приносить с собой вечно сопровождающий ее хаос. Если Кая его выносит и наслаждается им, это не значит, что он придется по душе Нине.

Жаль только Кая поняла это только сейчас, когда в ступоре глядела на чернокожую высокую женщину с застывшей полуулыбкой на лице. Она казалась такой обычной. Неприметной, если не считать волос. Они были собраны в объемную прическу, наверное, специально выглядящую небрежно. Одежда на ней была мешковатой, белый верх в виде свитера совсем не сочетался с низом, длинной уродливой розово-синей юбкой несложного кроя. Кая отметила данную деталь во внешнем виде жителей Патрии еще будучи в их лесах. Там абсолютно все полуволки были одеты кое-как, словно знать не знали о том, что выбранные ими вещи должны сочетаться друг с другом. Шона, как бы ни было стыдно это признавать, навела страх на Каю одним только холодным взглядом из-под длинных опущенных ресниц. Ей ничего не стоило лениво махнуть рукой и предложить любое жесткое наказание для нее и Энзо на рассмотрение своему Альфе.

Нина прошептала что-то себе под нос и зашевелилась на кровати. Донна глянула на дочь, вздыхая покачала головой, и обратилась к Кае, не замечая напряжения между двумя молодыми женщинами:

Как насчет того, чтобы поговорить в гостиной, за чашечкой зеленого чая? Шона говорила, что работает с твоими родителями и нянчила тебя в детстве! Как прелестно! Что стоишь, Кая, может, обнимешь свою няньку?

Кая стояла на месте, как истукан. Шона сама сделала широкий шаг в ее сторону. За спиной Каи вдруг вновь раздалась возня и стоны – Нине снился сон. Донна громко щелкнула языком, в раздражении. Шона притянула Каю к себе. Ее пальцы были горячими. Картина мирного чаепития в компании мамы подруги, которая пребывала в абсолютном неведении, и Шоной, настоящей полуволчицей, показалась Кае не то, чтобы абсурдной или даже смешной. Она показалась ей пугающей до истерики.

– Скрываться у Уолсена было плохой идеей. На кафе хоть и барьер, но я учую его запах везде и всегда, – отстраненно сказала женщина шепотом.

Говорила она это словно не Кае, а самой себе. Кая вовремя спохватилась и подняла руки, обняв женщину в ответ, и заметив, как Донна в подозрении сузила глаза.

За Шоной определенно был хвост... А та авария, про которую говорил Виль? Неужели она тоже как-то связана с советницей Альфы?

Энзо ранен? Убит? Она этого не вынесет. Нет, не переживет.

Казалось, у Каи в запасе были считаные минуты.

Отсчет пошел.

***

В день своего семнадцатого дня рождения Амелия Запанс должна была стать полуволчицей. Этот день – завтра.

Но открыв глаза на этот раз, Амелия внезапно ощутила прилив неожиданной силы. Яркий свет помешал ей осмотреться, поэтому она прикрыла веки, надеясь задействовать нос вместо глаз. Все, что ей удалось почувствовать – тяжелый запах медикаментов. Противный почти до тошноты.

Не может такого быть. Запах был таким явным. Но... для перевоплощения подкидышей необходим укус Альфы. Амелии так хотелось поверить в чудо. Может, каким-то образом ей удалось перевоплотиться... Что бы там ни твердили братья, свобода в теле волка казалась ей вещью незаменимой. Принадлежащей ей по праву. Она это заслужила. Сила должна была прийти к ней с того самого момента, когда ее удочерил Мальком, ведь...

– Открой глаза, Амелия. Я знаю, что ты не спишь.

Мужской голос не был похож на голос кого-то из ее братьев. Тем не менее, Амелия послушалась. Повернув голову набок, она принялась быстро моргать, чтобы привыкнуть к свету.

Энзо усмехнулся, наблюдая за ней. Он сидел на стуле рядом с ее кроватью, и судя по согнутым плечам и перевязанным бинтами рукам, ему самому не помешало бы прилечь.

– Я стала полуволком? – спросила она.

– Чего? – нахмурился Энзо. Но тут на его лице промелькнуло обеспокоенное выражение. – Ты себе ничего не повредила во время аварии? Может, мозг?

Амелия решила его проигнорировать.

– Где мы?

– В больнице, – ответил Энзо с той же тревогой в голосе.

Амелия не знала, была ли она притворной. В Энзо все и всегда было притворным, не стоило об этом забывать.

– Нам удалось доехать до школы, но буквально у ворот нас нашел твой брат. Выбежал на дорогу в волчьем обличье. Я потерял управление.

– Ник? – Амелии с трудом удавалось произнести это имя.

Энзо кивнул и вновь спросил:

– Слушай, ты точно в порядке?

– Дай мне секунду. Приду в себя.

Ее брат настиг их. Ник знал, что они поедут в Норф-хай? Но откуда?

– Судя по тому, что ты ожидала проснуться полуволчицей, тебе нужны не секунды, а часы, – Энзо, по всей видимости, принял ее задумчивое выражение за ступор.

– Заткнись. Фу, почему так сильно пахнет лекарствами? Так должно быть?

Энзо поднял брови, из-за чего на лбу выступила морщинка. Амелия предположила, что и он, вероятно, старается отвлечь себя от мрачных мыслей.

– А ты знаешь, как они пахнут? Я думал, в Патрии для лечения недугов используют растения, – усмехнулся он.

Амелия попыталась пошевелиться, но ее нагнала такая боль, какую она никогда не ощущала прежде. Чувство, словно тело пронзил миллион маленьких иголочек. Она удержалась от вскрика. Энзо, не отрывавший от нее глаз, прочистил горло. Амелия поняла, что еще секунда, и он протянет руку помощи, и она, стараясь не обращать внимания на боль, опередила этот порыв словами:

– Кларо показывал мне некоторые. В составе многих медикаментов, кстати, присутствуют наши растения. Мы отвозим их людям.

Похоже, Энзо хотел что-то ответить, но смолчал, опустив глаза.

Амелия продолжила, как можно дольше оттягивая момент обсуждения дальнейших действий. Нужно думать холодной головой, а на восстановление потребуется... определенное количество времени. Ей не хотелось думать о том, что сделает с ними отец, если найдет... Амелия поудобнее расположила голову на подушке, чтобы лучше видеть Энзо.

– Мать-природа не имеет ничего против лекарств и современных методов лечения. Они помогают людям и некоторым полуволкам, а не вредят. Конечно, я знакома только с небольшим их количеством... В Патрии вообще редко болеют. Мать-природа нас любит и почти не посылает недугов. Но, сдается мне, с того самого дня, как я сбежала, она на меня обозлилась. Авария тому прямое доказательство.

Выражение лица Энзо невозможно было прочитать.

– Что? – не удержалась от вопроса Амелия.

– Я не понимаю, как меня сюда занесло.

– Энзо... – Она поймала себя на мысли, что хочет спросить о его самочувствии, но вовремя заткнулась. Ей не хотелось делать вид, словно ей есть до этого дело... Она хоть и перестала накидываться на него или Каю с осуждениями, но убеждения Амелии все равно не изменились.

Энзо так странно посмотрел на нее, когда Амелия произнесла его имя вслух. Как-то... С настороженностью. Будто бы понял, о чем она хотела спросить и тоже был рад тому, что вопрос так и не успел сорваться с ее губ.

Амелия прочистила горло и отвела взгляд первой. Энзо вздохнул, поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях:

– Буквально две недели назад я думал над тем, чтобы удачно стащить деньги из кассы в магазинчике «Флорс», который принадлежит очень плохому человеку. А теперь я здесь, с больнице, разговариваю с тобой, подкидышем племени, которое на самом деле все это время было стаей полуволков. А после мы попали в аварию из-за внезапного появления сына Альфы, по совместительству твоего некровного брата, который, черт его дери, волк, пребывающий в человечьем сознании днем и теряющий контроль над своей человечьей натурой ночью. К тому же, я... Амелия, ты помнишь, что я сказал тебе в машине?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять сорвавшийся с его языка поток слов. Она нахмурилась, стараясь припомнить этот момент. Но ничего не получалось. Мутно. Неясно. Странно.

– Я говорил про то, что Дэн, возможно... Проник ко мне в голову в день, когда я решился поджечь ваши хижины. То есть... Не я решил. Он. Это был он, – напомнил Энзо.

Амелия привстала, игнорируя желание уткнуться носом в подушку и ни о чем никогда не думать.

– Ты несешь чушь.

– Вовсе нет. Я уверен, что идея не принадлежала мне, – уверенно стоял он на своем.

– Значит, она принадлежала Кае, а ты просто этого не помнишь, – пожала плечами Амелия.

– Кая никогда ничего предлагает. Уже как лет пять она лишь следует за мной, без лишних вопросов. Предложив она что-то подобное, я бы запомнил.

– Получается, ты хочешь сказать, что Дэн заставил тебя устроить пожар в лесу, а после использовал для побега, чтобы пройти через барьер и лишиться запаха. Тебя, Энзо? Тебя – преступника и самого противоречивого человека, которого я знаю? – лицо Амелии пылало.

– Много же ты людей знаешь, – буркнул он в ответ.

– Не уходи от темы, Энзо, – в голосе Амелии послышались стальные нотки.

Он втянул носом воздух, его зрачки расширились:

– Да не называй ты меня по имени...

– А что не так с твоим именем?

– Мне не нравится, как произносишь его ты.

Она замерла. За время их с Энзо диалога, она совсем забыла о ломящей боли по всему телу.

– Ты произносишь его так, словно я что-то тебе должен. Будто бы я обязан знать решение всех твоих проблем, – Энзо тяжело вздохнул и продолжил, – я не Дэн, Амелия. Не Ник и не Виль. Но даже сквозь свою ненависть ты независимо от себя ищешь во мне ответы на все вопросы. Это так не работает. Есть вещи, объяснить которые я не в состоянии.

Пауза была чересчур долгой. Поначалу Амелии вовсе не хотелось как-то реагировать. Но потом она заставила себя поднять взгляд на этого несносного молодого человека, ворвавшегося в ее когда-то спокойную и размеренную жизнь. Под его глазами виднелись темные круги, складочка у уголка губ больше не намекала на привычную ухмылку, а лишь делала его старше. Татуировки, благодаря порванным рукавам когда-то белоснежной рубашки, стали видимыми и какими-то бледными. Энзо больше не напоминал рисунок. Скорее, рисунки на его теле демонстрировали, каким человеком он на самом деле являлся. Сам же Энзо словно был вытравлен из собственного тела. Амелия отметила его подрагивающие руки. Она вспомнила, что заметила эту странную, не вяжущуюся с его образом дрожь еще в машине.

– Я не вижу в тебе лидера, если ты об этом, – сказала она. – Не собираюсь быть твоей собачкой на побегушках, как Кая. Вы оба для меня такие же отвратительные люди, какими всегда и были. Все что я пытаюсь сделать, Энзо... Это пробить вашу внешнюю маску невозмутимости и понять, что находится внутри. И смотря на тебя сейчас, могу с уверенностью сказать, что у меня это почти получилось.

Энзо попытался улыбнуться, но у него это получалось уже не так, как раньше. Теперь он казался Амелии жалким. Сломленным.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – он явно старался, чтобы голос его звучал ровно.

– Все ты знаешь. Бедный Энзо Приц, совершивший кучу преступлений, но так и не пойманный ни за одно из них... Забил все свое тело украденными вещами только лишь для того, чтобы подчеркнуть свою важность. Чтобы каждый раз, смотрясь в зеркало, видеть многочисленные подвиги. Это ведь единственное, в чем он так преуспел.

– Замолчи, – кулаки Энзо сжались.

– Непонятно только одно... Почему же волк изображен на его груди? Может, он его украл, как и все остальное? Убил, продал шкуру? Может, Энзо в добавок ко всему остальному – убийца?

– Амелия, закрой свой рот.

– Ему наверняка нравилось наблюдать за кровавой картиной. Или же, может, он убил его сразу? Одним лишь выстрелом? Может, Энзо не настолько крут, как всем казалось? А если допустить мысль, что убитый им волк мог быть... полуволком? Человеком наполовину?

– Никого я не убивал, – сжав зубы, сказал Энзо.

Амелия придвинулась к нему поближе. Каким бы холодным и отстраненным он ни казался, от него все равно исходило тепло.

– Тогда расскажи мне про чертового волка.

Энзо долго не отрывал от нее взгляда. Еще немного, и она бы начала нервничать из-за давящей тишины. Колени к коленям, глаза в глаза, они оба пытались не проиграть очередную негласную игру. Амелия понимала, что они слишком горды и уверены в своих убеждениях, чтобы позволить ненависти друг к другу раствориться.

Но долго ждать не пришлось... Энзо рассказал историю, благодаря которой, прежний мир Амелии Запанс рухнул окончательно.