Часть 3. Мечты и реальность.
Наивная! Я искренне считала, что приключения в шахте будут самым сложным испытанием для меня в этот день! Но я опять недооценила своего пройдоху-братца, который не придумал ничего более умного, чем притащить Эвана к нам домой, чтобы тот подождал нас здесь, пока мы будем перепрятывать кристалл. А потом уже, по плану Анигая, мы бы вместе отправились обедать к святоше. В отличие от меня, братец не прочь за обе щеки поуплетать чужой хлеб.
- А что?! Пусть посмотрит, как мы живём! – Анигай с ехидной улыбочкой распахивает перед раскрасневшимся от бега Эваном дверь в нашу убогую хижину. – Если повезёт, альтаирец, ты даже с нашей мамочкой познакомишься. Да ты не стесняйся, проходи! Обещаю – зрелище будет незабываемым!
Ну почему всем братья как братья достаются, а мне болван какой-то выпал?! Хочется выть от злости, но я молчу.
Стою рядом со слегка растерявшимся Эваном на пороге нашей развалюхи и готова провалиться со стыда. За эти два года, что альтаирец числится у нас в соседях – живёт неподалёку в доме священника Марка – миссионера с Земли – альтаирец ни разу не был у нас дома. И что Анигаю стукнуло в голову сейчас позвать его к нам? По сравнению с Эваном мы живём в такой нищете, что даже думать об этом не хочется.
- Ада, очнись! Надо кристалл перепрятать, - говорит брат, переступая порог, - не можешь же ты вечно его на себе таскать. Вдруг он на тебя тоже действовать начнёт, как на всех? Ты же мигом окочуришься.
В словах брата есть логика. Мы знаем, что я какое-то время могу безболезненно держать кристалл в руках, но как долго это может длиться – большой вопрос.
- Я тоже могу зайти? – растерянно переспрашивает меня Эван.
Мальчишка, видимо, понял, что я не в восторге от идеи брата, пригласить его к нам домой. И ему явно не хочется меня смущать. Ну да ладно… Чего уж там? Перед смертью всё равно не надышишься.
- Заходи уж, - отмахиваюсь я. – Всё равно уже здесь.
Эван проходит в дом вместе с нами. Растерянно оглядывается.
Хоть одно радует - у нас всегда чисто. Лично выдраиваю все углы! Но чистота, увы, не компенсирует неимоверную убогость. У нас ведь даже нет возможности стены побелить! Всё в гари, потому что топим по-чёрному.
Осматриваю своё жилище вместе с Эваном. Надо признать – зрелище печально-плачевное. Небольшая комнатушка со старой мебелью, на окнах - лично мною заштопанные шторы. Почерневший от времени очаг, в котором ещё пылает огонь, отмывать бесполезно. Пробовала. Только ещё больше грязь разводится. Кстати, надо бы дров подбросить, а то Акраба ушла и опять не соизволила позаботиться о затухающем очаге.
Перевожу взгляд на Эвана. Мальчишка-альтаирец явно в шоке. Он заторможено проходит в центр комнаты. Озирается по сторонам с таким видом, будто не может поверить, что кто-то в этой норе может жить.
- Вы что, правда, здесь живёте? – наконец изумлённо выдыхает он, переводя на меня не на шутку испуганный взгляд.
Анигай ржёт. Похоже, своим приглашением к нам в гости, он добивался именно такой реакции от альтаирца.
- Да! И что?! – подбоченившись, с вызовом интересуюсь я.
Эван переводит на меня растерянный взгляд.
- Ада! Но ты не можешь так жить! Я не хочу этого! – с искренним возмущением выпаливает он. Причём, похоже, делает это прежде, чем успевает подумать, что он несёт.
С недоумением взираю на Эвана. Наивный человек! А я, можно подумать, хочу так жить! Только выбора-то у меня нет! Потому что в Катаре уже всё для всех предопределено. Тот, кто родился в убогой хибаре, в ней же и умрёт. Выше головы не прыгнешь! От судьбы – не уйдёшь!
И осознание этого злит меня ещё больше. Эван даже не представляет, как бы дорого я отдала, чтобы променять свою убогую, как эта лачуга, жизнь, на другую, куда более яркую и интересную. Ту, о которой в пьяном угаре так часто рассказывает нам Акраба.
***
- Наверное, это так здорово быть богатым! Иметь власть! Вот это и есть настоящее счастье! – вслух размышляет братец по дороге к дому священника. – Как бы я хотел стать одним из воинов Руара, чтобы служить в лично охране самого императора. Получать за это кучу даров! Да я бы тогда…
- Деньги и власть не всегда приносят счастье, - внезапно подключается к разговору задумчивый Эван, который обычно не встревает в наши с братом споры.
Мы с Анигаем переглядывается, прыскаем от смеха. Мальчишка-альтаирец, похоже, совсем не знает жизни! Это деньги-то не приносят счастья?! Какой вздор! Эвана, видимо, задевает наш смех.
- Я знаю, что говорю, - упрямо повторяет он. - Власть - это ответственность. А за ответственность всегда надо платить. И как правило, не деньгами, а собственной жизнью.
Это уже что-то новенькое! Обычно наш неконфликтный альтаирец никогда с нами не спорит. И несёт при этом какую-то чушь!
- Ты не знаешь жизни, альтаирец, - самоуверенно говорит Анигай. – Ты живёшь под колпаком. У тебя нет ни проблем, ни забот! Ты всегда был сыт… Мне бы твои проблемы!
Эван невесело усмехается.
- Поверь, Анигай, тебе не нужны мои проблемы.
Втроём заходим в дом священника. Голодный Анигай тут же тащит меня на кухню, а вот Эван, почему-то отказывается есть. Хотя я точно знаю, что он сегодня ещё не обедал. Уходит к себе.
Странно всё это. Последние несколько дней альтаирец сам не свой. Пытаюсь вспомнить, с чего всё это началось. Ну да... Кажется, вспомнила. Пару дней назад до нас дошел слух, что перемирие между нашими империями вот-вот рухнет. Наверное, поэтому он и ходит такой понурый. А ведь наоборот радоваться должен: значит он скоро сможет улететь домой к родителям. Не пойму я его. Честное слово! Не пойму.
***
После обеда захожу к Эвану в спальню. Никого нет. Наверное, опять пошел на наше любимое место. Надо побыстрее его домой вернуть, пока отец Марк не спохватился, а то и нам с Анигаем на орехи достанется, что не усмотрели.
Кутаюсь посильнее в свой старый плащ, иду на окраину Катара. К дому местного лекаря Мазэды. Темнота на глазах подступает со всех сторон. Жутковато даже как-то. У нас здесь в Катаре вообще темнеет рано. Особенно зимой. Главное, чтобы драги - огромные дикие волки не додумались из сумрачного леса выбраться на окраину. Полакомиться чем-нибудь вкусным. Например, мной.
Приглядываюсь. Точно – сидит, закутавшись в свой меховой плащ, на низенькой каменной изгороди. Задумчиво смотрит в большое светящееся окно дома лекаря. Я знаю: когда Эвану плохо, он всегда приходит сюда.
Подхожу, молча сажусь рядом. Какое-то время оба заворожено наблюдаем, как весёлая дружная семья лекаря с радостью встречает своего толстенького лысого главу дома. Жена помогает снять плащ. Влюблёнными глазами смотрит на своего лысенького мужа-коротышку. Дети – один другого меньше – смеясь, пытаются забраться к счастливому отцу на руку. Идиллическая картина настоящего семейного счастья, которое нищая я и небедный Эван, похоже, только и видели что здесь, сидя на этом холодном заборчике.
- У меня никогда не будет такой семьи, - внезапно тихо говорит Эван. В его голосе слышится такая тоска, что у меня невольно щемит сердце.
Да что с ним происходит?!
С удивлением смотрю на мальчишку. Ему лет пятнадцать, а он о семье думает! Ну, точно на голову больной! О девках бы лучше думал. У нас в Катаре мальчишки возраста Эвана ни одной юбки уже не пропускают, а он…
- Зачем тебе семья? – не выдерживаю, интересуюсь я. – Семья – это ответственность. А ответственность… Ты сам говорил, что ты её не любишь.
Эван поворачивается ко мне. Смотрит на меня своими грустными синими глазами. Впервые в жизни невольно для себя отмечаю: красивый он – этот Эван. Черты лица – правильные. Нос прямой. Хоть и хиленький. А ещё бледный: кожа белая, волосы светлые. Сразу видно: не дариец! Зато взгляд такой проникновенный. Словно в душу смотрит.
- Ты меня совсем не слушаешь, Ада, - с лёгкой обидой говорит он и отворачивается.
Похоже, я и вправду немного на него засмотрелась и проворонила, чего он там мне говорил. Хотя… Что мой альтаирец мне такого важного сказать может?
- Домой пошли, - тяну Эвана за край его плаща, одновременно кутаясь посильнее в свой. Холодно так, что зуб на зуб не попадает.
Эван встаёт. Но вместо того, чтобы сразу пойти домой, снимает с себя меховой плащ и закутывает меня в него. От удивления чуть не теряю дар речи.
- Ты это чего?!
- Темно уже, - объясняет он. – Если кого и встретим по дороге, всё равно не поймут, что я альтаирец. Пошли, а то отец Марк, и правда, искать начнёт.
Явно не желая слушать мои возмущения на тему того, что он сам от такого дубака простынет – заболеет и умрёт, и что мне потом с его трупом делать? – Эван направляется к церкви. Мне ничего не остаётся, как последовать за этим упрямым альтаирцем.
***
Я прощаюсь с Эваном у входа в дом. Возвращаю ему плащ. Ощущение, что Эван хочет мне что-то сказать, но так в последний момент и не решается это сделать... Заходит в дом, а я иду к себе. Не могу понять, что с ним происходит? И это, признаться, меня нервирует. Такое ощущение, что Эван что-то мне недоговаривает.
Подхожу к нашей хибаре. С удивлением замечаю, что дома горит свет. Странно. Обычно в это время наша мамаша развлекает своих клиентов в кабаке. Невольно начинаю чувствовать тревогу, которая только усиливается, когда я переступаю порог дома.
Анигая ещё нет. Скорее всего, носится где-то со своими дружками. Зато дома вдупель пьяная Акраба и кузнец – громоздкий пренеприятный тип, один из постоянных клиентов нашей мамаши.
Оба сидят за столом. Выпивают. Спасибо, что хоть не на кровати валяются. Кузнец поворачивается. Бросает поддатый оценивающий взгляд на меня.
- Ничего так. Чистенькая вроде. Сойдёт.
Кузнец вываливает из кошелька несколько дар. Протягивает деньги довольной Акрабе. Та торопливо пересчитывает их, по ходу сообщая мне «радостную» новость.
- Я тебе первого клиента привела. С Днём рождения, доченька!
Твою мать! Я так забегалась с этим кристаллом, что и забыла: завтра нам с Анигаем исполняется тринадцать лет. А это значит, что я уже вполне могу отправляться работать в кабак на пару с моей беспутной мамашей.
Акраба своего не упустит! Похоже, мамочка заранее позаботилась о том, чтобы я теперь зарабатывала побольше дар ей на выпивку и тандурис - её обожаемый порошок забвения.
Спасибо, что прочитали эту часть! Я постараюсь обновлять каждый день. Пожалуйста, оставляйте Ваши комментарии ( может быть я зря ее пишу, для меня это очень важно!!!