Пролог
Звон в ушах и слабость во всем теле. Неприятная, влажная и почти ледяная поверхность под спиной. Горячее, удушающе пахнущее шерстью и ужасно тяжелое животное тело, давящее сверху. Ужас от того, что оно совершенно не двигается, и полное отсутствие сил на то, чтобы хотя бы попытаться выбраться из сложившейся ситуации. Но все могло быть гораздо хуже, ведь она все же чувствует это, а значит жива.
Всё в этот вечер кричало о том, что стоит остаться дома. Кисточка туши, угодившая прямо в глаз, потерянный блеск для губ, что не удивительно, ведь о нем вспоминают только по большим событиям. В этот раз он был найден в игрушках младшей сестры, по соседству с куклой, три волосинки которой прилипли к ее пластиковым губам, имевшим знакомый розовый оттенок. Новый свитер, намагнитивший волосы владелицы, но не подошедший к наряду. Прошедший недавно дождь, остудивший асфальт.
– Надо было все же постричься короче, – проворчала девушка, стаскивая вещицу и берясь за антистатик для волос.
– А еще лучше свитер сжечь и налысо, – кивнула женщина, сидящая на кровати дочери и наблюдающая за ее метаниями. – Успокойся. Все пройдет нормально.
– Я волнуюсь не поэтому, – нахмурилась девчонка, берясь за расческу. – Я просто не хочу туда идти. Много людей, шумно, будет алкоголь.
– Какой ужас, – рассмеялась ее мать заговорщическому шепоту, которым было произнесено последнее слово. – Ведь в Академии вы понятия не имеете, что такое алкоголь. Поэтому у каждого из вас по два аккаунта в инстаграм, верно, Мэйв?
– Это чтобы простые люди не видели наши школьные будни, – отмахнулась Мэйвин.
– Родителей вы тоже относите к простым людям, – кивнула женщина, поднимаясь с насиженного места, и, подойдя к вещам, развешанным на стуле, стянула с его спинки кардиган. Она подошла к Мэйв и накинула кофту ей на плечи, поймав внимательный и немного взволнованный взгляд дочери. – Раз мы заговорили об этом, магия больше не является частью твоих будней. Ее должно быть меньше и в твоей жизни, раз ты приняла такое решение...
– Знаю, – коротко ответила Мэйв, пытаясь закрыть тем самым тему. Да, она сама приняла это решение. Но далось оно ей нелегко.
– Мэй!
В комнату ворвался маленький вихрь с двумя темными хвостиками, украшенными красными ленточками. Таким цветом волос не могли похвастаться ни русоволосая Мэйв, ни миссис Андервуд, в которую и пошла старшая дочь. Посмотрев на родственниц и оценив обстановку, девочка нахмурила брови, подобно матери, и надула губы.
– Ты уже уходишь? Я надеялась, мы еще поиграем в солнечных зайчиков. Они такие красивые в темноте! – восторженно заявила мелкая матери без задней мысли, и перевела взгляд на сестру, которая уже с удвоенной скоростью закидывала вещи в рюкзачок.
– Завтра поиграем, – заверила она, после чего чмокнула мать в щеку, раньше чем та успела понять, а каких солнечных зайчиках говорит младшая дочь. – Буду поздно.
– Так уже темнеет, – покачала головой мать. – Будь осторожной. Не бей, беги.
Мэйв не обернулась, поцеловала сестру в макушку и побежала вниз по лестнице, в освещенную теплым светом люстры гостиную, а оттуда на прохладную улицу, озаренную закатными лучами. Она понимала причину волнения мамы, но в понимании юной ведьмы шансы на то, что кто-то из восстания заявится в обычный человеческий район небольшого пригорода, были чертовски малы. Но они были, и сообщения о нападениях с целью вербовки в ряды противников Верховенства поступали с завидной периодичностью. И не всегда жертвам удавалось уйти.
Даже в семье Андервуд, состоящей из одного человека, одной ведьмы, отказавшейся от своих сил, одной маленькой девочки, чьи шансы на пробуждение силы были невелики, и одной молодой ведьмы, решившей пойти по стопам матери, всё чаще высказывалось беспокойство из-за задерживающейся смены Верховенства и набирающего силу восстания. Об этом говорили соседи – Джон и Сабина Абронс – родители лучшего друга Мэйв, приходящие время от времени на ужин, и сам Уильям то и дело писал о том, что в Академии все будто затаились в ожидании. От этого и мир Мэйв видела едва ли не в серых красках, ожидая нападения из-за угла, проверяя защитные заклинания, поставленные миссис Абронс на дома и с волнением читая общий чат с друзьями. Но необходимость социализации в новой школе никуда не пропадала, и Андервуд вынуждена была идти на вечеринку, на которую ее, к удивлению Мэйв, пригласили.
Она поняла, что ошиблась в своей оценке шансов быть атакованной на знакомых улицах еще до того, как услышала пронзительный женский визг. Это чувство сложно описать. Будто всей кожи одновременно касается невесомая ткань, не доставляя дискомфорта, но четко давая знать – кто-то рядом выплеснул много магии. Тут же сбоку от Мэйв пронзительно закричала девушка, но крик так же резко оборвался, как и что-то внутри Андервуд, посмотревшей в ту сторону.
В довольно узком не освещенном промежутке между двумя однотипными серыми домиками с табличками риелторов наблюдалась обычная для каких-нибудь сериалов с элементами детектива картина. Довольно габаритный мужчина преграждал путь девушке, что на вид была не сильно старше самой Мэйв.
– Губу закатайте, – хрипя и дрожа от страха, произнесла девушка. – С чего бы вдруг мне жертвовать собой ради вас?
– Ну, выбор у тебя небольшой, – кратко ответил мужчина. Глубоким красивым голосом, будто пытаясь успокоить ее, умаслить. – Мы не просим жертвовать собой. Но рано или поздно это сделают они.
Страшно представить, что сейчас чувствовала незнакомка, но все нутро Мэйвин почти горело от желания немедленно броситься прочь, пока ее не заметили, но девушка затихла. В этой тишине каждый звук легко привлек бы внимание оборотня, которому ничего не стоит убить ведьму, вышедшую на улицу без единого защитного артефакта. В том, кто перед ней, Мэйв не сомневалась ни минуты. От обоих исходила магия, которая лишь ждала приказа быть активированной. Для одного из них этот приказ станет концом.
И незнакомка отдала его первым. Она занесла руки, но оборотень оказался быстрее. Он швырнул ее на землю, сорвался с места, и спустя мгновение на том месте, где стояла ведьма, к земле припал огромный тигр. По асфальту заструились дорожки алой крови, которых уже не видела Мэйвин, бегущая по аллее в сторону дома, в котором проходила вечеринка. Дальше от своего дома и ближе к большому количеству свидетелей. Она не сможет ударить, но все еще может попытаться бежать. «Не бей, беги».
Но ее заметили раньше. Перед Мэйв на землю грациозно опустились тигриные лапы, перед которыми с его морды упало несколько капель крови. Он не рычал, не желая, по всей видимости, привлекать лишнего внимания. Лишь тихо смотрел, ожидая действий своей новой жертвы, с напряжением и ужасом во взгляде смотрящей на него в ответ. Под человеческим оценивающим взглядом, помимо пронизывающего ужаса, Андервуд ощущала страшный дискомфорт. Сердце билось в горле, все внутри нее сжалось от ужаса, руки похолодели, мир резко потерял краски, время словно остановилось. Глазами она судорожно искала иные выходы, но не видела их. Исход был очевиден, он очень силен, слишком быстро расправился с той ведьмой. Мэйв понимала, что вряд ли успеет закончить заклинание раньше, чем могла она. Раньше, чем он набросится.
И оборотень понял это. Он криво оскалился и приготовился к прыжку. К тому моменту Мэйв уже почти выворачивало от ужаса, а ее легкие горели от частого судорожного дыхания. Сердце ведьмы сделало кульбит, когда она вскинула руки для бездумного удара. Последним, что она помнила, были свет, ослепивший ее и тепло, опустошающее, но такое приятное.