Законы оборотней

    Стив сменил меня, как мы и договаривались. Правда, выглядел он таким не выспавшимся, что я было подумал, стоит ли вообще доверять ему дежурство? Я и сам еле держался на ногах, поэтому не мог продолжать сидеть на улице, вглядываясь в тьму и прислушиваясь к каждому шороху. Тело требовало отдыха так же, как и мозг.

    Когда я оказался на кухне, то заметил Рамону, сидящую за кухонным столом. Её волосы были взъерошенными, а плечо — перевязано уже покрасневшей тряпкой.

— Что случилось? — тут же спросил я, садясь с другой стороны от неё.

     Она нахмурилась и покачала головой.

— Всё удалось? — задал я следующий вопрос.

     Наталья укоризненно посмотрела на меня и покачала головой. Но я никак не мог утолить своё любопытство, поэтому продолжил вопросительно глазеть на Рамону. Она вздохнула и сказала:

— Не всех удалось переманить на нашу сторону, даже, больше скажу — не многих. Всего шестеро оборотней, плюс моя подруга, к которой я ходила. Вторая поверила отцу и бросилась на меня с деревянным копьём, — Рамона кивнула на раненное плечо. — Это так, маленькая царапина. Гораздо хуже моей бывшей подруге, которая хотела остановить меня. Ха! — она усмехнулась и ткнула себе в грудь. — Хотя, ей, в отличие от меня, уже ничего не поможет.

— Ты убила её? — удивился я.

— А что такого? — искренность её голоса поразила меня. — Это жизнь, мальчик мой, её не изменить. Да, Шил была моей подругой, но её предательство непростительно! Отец сказал им обеим, что я сбежала потому что боялась ответственности и не хотела быть третьей. А на самом деле что? Мне плевать, кто первый, кто второй. Я, ты, Ральф, какая разница?

— Так-то оно так, но нельзя же убивать из-за этого!

— Если бы не интонация, с которой та говорила! — Рамона презрительно хмыкнула и взяла тост со стола. — Представляешь, она знала меня всю жизнь, а тут вдруг взяла и поверила словам моего отца, когда мы вместе осуждали его чуть ли не каждую ночь! Ох, вот и верь после этого этим девчонкам!

    Если признаться, я тоже всё время думал, будто она завидует, вот и так плохо относится ко мне. Не знаю, какая на самом деле причина, но, наверное, спрашивать её об этом не стоит. Рамона слишком
много делает для меня, а мне так не хочется чувствовать чью-либо зависть.

— Ладно, — я принял из рук Натальи чашку с горячим чаем. — Что ты там нарыла?

— Я уже сказала, что к вечеру нам будет доставлена помощь, что ещё ты хочешь знать? — Рамона съела мякиш тоста и преступила к корочке.

— Десять оборотней, — я тоже взял тост с тарелки. — против двадцати пяти, примерно. Каковы наши шансы?

— К вечеру, когда ребята подтянуться — поговорим. Это зависит и от их физической подготовки, и от их способностей. Только, Нат, — она перевела взгляд на Наталью, которая обжаривала тосты, — прости, но тебе придётся посидеть в доме, чтобы мы могли поговорить. Ну, знаешь, чтобы наших не отвлекать.

— Конечно, — Наталья натянуто улыбнулась.

    Она не выглядела так, будто её радует то, что происходит. Сконфуженная, кроткая, осторожная, будто боялась, что за любое лишние движение её могут убить. Даже несмотря на наши слова, она всё ещё опасалась за свою жизнь.

— Наталья! — я догнал её, когда она покидала комнату, и остановил, коснувшись руки. Девушка вздрогнула, но остановилась, не смотря на меня.

    Что-то произошло между нами после того, как она узнала правду обо мне. Мне был понятен её страх, она человек, а я монстр, который может причинить просто необъяснимую боль, но я лишь хотел спасти её, защитить.

— Посмотри на меня, Наталья, — попросил я, почти умоляющим голосом.

    Она нехотя подняла глаза и встретилась с моим взглядом. Я завидел настоящую палитру чувств в её пронзительных глазах. И она напугала меня.

— Чего ты боишься? — тихо спросил я, сжимая её второю руку. Наталья дёрнулась, будто к ней прикоснулось что-то, в сто раз хуже чумы, и покачала головой, не желая говорить. Я сжал её ладонь в своей и попытался улыбнуться.

— Ты знаешь, за что сражаешься? — еле слышно спросила она.

— Конечно, за право быть с тобой.

— А остальные? — продолжила она одними губами. — Почему они тоже готовы защищать меня? Я... Я даже не знаю, что делаю, уверена ли в своих чувствах, готова ли продолжать идти?

    Её чувства... Она говорит обо мне. Я понял, что она причиняет мне боль, хоть и не понимает. Привязанность, это глупое чувство заставляет меня тянуться к ней всей душой.

— Ты ничем не обязана мне, — ответил я спокойно, её рука задрожала. — Ты можешь уйти, если мы победим, если я смогу доказать отцу, что люди и оборотни могут прекрасно ладить. Это может изменить наш мир. Только ты должна помочь. Если не хочешь быть со мной, забыть обо мне, то хотя бы сыграй роль. Делай вид, что всё прекрасно и тогда наши шансы увеличатся в двое.

— Если я брошу тебя, то за что ты будешь сражаться? — аккуратно спросила она, рассматривая мою ладонь.

— За право жить в человеческом обществе. Существовать рядом с людьми и питаться сырым животным мясом.

    Наталья молчала.

— Меня всегда учили, что люди — лишь еда, но это не так, — я взял её лицо в ладони и прикоснулся лбом к её лбу. — Вы такие забавные, и я был бы счастлив быть частью вашего общества. К сожалению, — и я сейчас понял это, — я стал частью другого, пусть менее развитого, но более опасного. И я никогда не смогу выйти из него, если не пройду через эту битву. Либо я умру, как герой, который до смерти отстаивал своё мнение, либо выживу и смогу начать новую жизнь.

— Не говори так, — на глазах Натальи появились слёзы. — Я не знаю, чего мне ждать. От них, от твоих родственников, от своей жизни, которая сделала мне такой опасный подарок. Я просто боюсь, потому что я не такая, как вы. Я слабая и мало на что способная. И мне жаль, правда.

    Я избавил её щёки от влаги и поцеловал сначала в правое веко, потом в левое. Мне не было известно, как успокаивать людей, что они чувствуют, когда страдают. Я лишь знал, что этот разговор никак не поможет нам наладить отношения, быть может, Наталья лишь стала теплее относиться ко мне. Но факт того, что к вечеру сюда прибудет стая оборотней, не радовал её.

— Всё будет хорошо, если ты будешь верить в меня.

— Ран, я так не хочу терять тебя, — прошептала Наталья, прикасаясь своими губами к моим.

    Я обхватил её талию и прижал к себе, зарываясь в её пушистые белокурые волосы. Она коснулась губами моей шеи и задрожала, беззвучно плача.

    Мне не скоро удалось успокоить её. Я думал, что лучше стоит дать ей выплакаться. Так она сможет лишиться хоть части своих отрицательных эмоций, которые скопила за всё то время, что пребывала в обществе оборотней.

     Я и не думал, что это так повлияет на меня, а информация, которой я располагал, давила на меня непосильным грузом. Мне казалось, что я должен рассказать ей правду, но не сейчас, пока она морально не устойчива.

— Наталья, — я погладил её по плечу и аккуратно коснулся кожи щеки. — Успокойся, всё будет в порядке.

    Но так ли это на самом деле? Я не был уверен.

    А к вечеру моё настроение становилось всё мрачнее и мрачнее.

    Около полуночи, когда я проснулся, а Наталья, наоборот, легла, мы втроём вышли на улицу и стали ждать своих новых союзников. Сердце моё стучало с огромной скоростью, я держался, чтобы не запрыгать от накатившего возбуждения.

    Рамона и Стив вели себя чуть сдержаннее. Одна сидела, вытянув шею, высматривая друзей вдалеке, а другой рассматривал кошку, сидящую на заборе.

— Слушай, так воняет от этих животных, — сказал он и поморщился.

— Смотрите! — шикнула Рамона на нас и поднялась на ноги. — Идут!

    Сложилось ощущение, что она очень волнуется о впечатлении, которое мы произведём на её друзей. Хотя, теперь это и наши друзья.

    Я посчитал по головам и понял, что их семеро. Оборотни быстро переставляли лапы и рычали, что наполняло воздух какой-то необычной вибрацией. От семи пар лап земля дрожала, что заставляло сердце в груди биться с ещё большим рвением. Такие сильные, быстрые, тренированные.

    Во главе этой компании бежала огромная волчица с белой шерстью, кончики которой были серыми. Я сразу заметил, что это девушка, так как её морда была уже, а движения слаженнее и гармоничнее.

     Они обратились в прыжке и остановились в нескольких метрах от нас. Все атлетически сложенные, даже девушки, и те, как спортсменки. Это заставило что-то внутри меня тихо ликовать. Шанс на победу уже увеличился.

    Девушка сделала шаг вперёд и вежливо поклонилась, посылая в мою сторону маленькую улыбку.

— Ран, — промолвила она невероятно приятным голосом, — рада выступать на твоей стороне.

— Шантель, — Рамона обняла подругу, а потом, положив руку на её плечо, повернулась ко мне и Стиву: — Ребятки, это Шантель, моя старая подруга.

    Они быстренько перечислили остальных по именам. Ромул, Криста, Отто... Дальше я запутался и перестал слушать. Забавно было то, что я видел всех в первый раз, будто их специально прятали от моих глаз. Возможно, я просто был не достаточно внимателен.

    Я узнал только одного человека, точнее, девушку.

— Аманда? — удивился я, смотря, как из толпы выходит зеленоглазая брюнетка с бледной кожей.

— Привет, Ран, — она послала мне воздушный поцелуй. — Рада помочь тебе.

    Удивительно, как эту девчонку взяли с собой, она же ещё совсем маленькая!

    Мы решили, что нужно где-то расположить их. Одиннадцать в одном маленьком домике — возможно ли это?

    Оборотни сказали нам, что с этим проблем не будет. Стоит только кинуть матрацы на пол и они уснут, как младенцы. Мы проверили это сразу же, накидав на пол подушек, одеял и небольших матрацев. Я и Стив скрылись в комнате, где было две кровати, и нашли там ещё несколько одеял, приютив у себя Рамону и Шантель. К завтрашнему дню девушки решили все перебраться к Наталье. Я не был против, всё равно все не вместятся в кухне и гостиной.

    Я не привык спасть со стольким количеством людей. Их дыхания сводили меня с ума, я не мог сосредоточиться и позволить Морфею затянуть себя в свой волшебный мир. Только-только я чувствовал, что нахожусь на грани сна и яви — Рамона или Стив всхрапывали или кашляли, достаточно грубо вырывая меня на поверхность реальности. Шантель спала тихо, будто вообще не существовала.

    Следующим утром вся наша маленькая группа собралась на заднем дворе дачи Натальи. Сама она находилась на кухне и смотрела на нас из окна хмурым и немного рассеянным взглядом. В один момент я попытался помахать ей, но не решился, боясь излишнего внимания в её сторону. Не то, чтобы я ревновал, нет. Хотя, может, всё-таки, да, но не слишком. Я бы мог позволить ей общаться с кем-нибудь, кроме меня, но не сейчас, когда она так боится.

    Рамона взяла на себя командование и быстро стала хорошим и жёстким тренером. Её движения были точны и плавны, какие и должны быть у настоящего бойца. Я стоял в первом ряду, справа от меня Шантель, слева — парень, которого звали Отто. Его кучерявые чёрный волосы были собраны на затылке, а одна кучеряшка, выбившаяся из хвоста, лежала на высоком лбу. Стив стоял во втором ряду, прямо за мной. Я даже мог слышать его тяжёлое дыхание, если закрывал глаза.

     Рамона стояла на коробках для помидоров и размахивала руками, показывая точные удары в воздухе. Она задирала ногу почти до уровня головы, а мы должны были повторять.

    Она говорила, что ночью все мы пойдём охотиться на животных, чтобы отработать ловкость, силу, которая позволит перегрызть глотку Вольфу, моему отцу.

     Я был воодушевлён настроем Рамоны. Такой я её никогда не видел. Светящаяся от радости, гордая, с лёгкой улыбкой на губах. Она — лидер, как я мог не замечать этого раньше? Она ведёт себя увереннее Ральфа и меня вместе взятых, и действует руками так, будто с пелёнок это умела.

    В полдень мы все сели обедать, обнаруживая, что с таким количеством ртов нам не хватит провианта. Тут же двое оборотней встали и попросили у Рамоны разрешения выйти на охоту. Сестра кивнула головой и улыбнулась так, как может улыбаться настоящий предводитель; сдержанно и, в то же время, мило.

    Эти двое отправились, а мы вернулись к тренировке. Надо же, у меня совсем не было времени поговорить с Натальей о том, как она чувствует себя и насколько ей приятно находится среди стольких оборотней. Пока она держалась, но насколько её хватит?

    Спустя несколько дней между нами установились вполне дружеские отношения. Наталью полюбили почти все наши новые союзники, а она, в свою очередь, многое рассказала о строении её мира, что очень удивляло оборотней. Каждый из них теперь, как минимум, хотел прокатиться на автобусе, чувствуя под подушечками пальцев дрожащее стекло.

    Я боялся, что в любой момент может прийти отец и порвать меня на куски. Мне казалось, что я слишком слаб, чтобы победить его. Но, в то же время я понимал, что именно я должен разобраться с отцом, именно я, а не кто-то другой. Ведь это мне угрожала опасность от его руки, это меня он хотел убить. И сделал бы это, если бы Стив и Рамона не помогли мне.

     Вскоре я понял, что у меня возникли проблемы с Амандой. Я понимал, что она хочет чего-то от меня, её подмигивания и смешки не могли быть простым дружелюбием. Наталья тоже стала замечать это и с каждым днём становилась всё мрачнее и мрачнее. Я пытался подбодрить её, но у нас не было времени поговорить. Я постоянно тренировался со своими новыми друзьями. Не важно, в какой форме это происходило. За последнюю неделю я приложил больше сил, чем когда-либо раньше, и морально начинал выдыхаться.

     Однажды вечером я снова страдал от бессонницы. Мне не хватало той привычной тишины, своей палатки и немного жёсткого матраса. В комнате же было слишком тепло и дышащие оборотни мешали уснуть.

     Я пошёл на кухню — преодолев чьи-то храпящие тела — где налил себе воды. Внутри было как-то неспокойно и, желая погасить это чувство, я одним глотком опустошил стакан и отправился на крыльцо.

     Был тёплый летний месяц. Приближался июль. Скоро будет совсем жарко, в наших же интересах находится рядом с какой-нибудь речкой. Надеюсь, я доживу до тех дней, когда придётся весь день проводить под тенью какого-нибудь дуба, чьи ветви хоть как-то защищали от сорокаградусного пекла. Интересно... Я никогда бы не подумал об этом раньше. Почему именно жара сейчас всплыла в моём сознании? Почему не мороз, когда приходилось греться весь день у костра, когда я мёрз долгими ночами, превращаясь в куколку из одеяла?

     Я хмыкнул, сложив руки на перила. В последнее время я думал только о том, как бы выжить, а ведь в этом мире столько всего прекрасного! Взять тех же кошек, вон, одна снова лежит на заборе, лениво махая пушистым хвостом. Звёзды на небе выглядят немного тусклее, но я не мог понять, почему. То ли этот мир скрывается под какой-то неведомой остальным дымкой, то ли это моё зрение подпортилось за последние дни.

    Я смотрел в горящее окошко напротив нашего дома, где стояла женщина с дымящимся предметом в руках. Она выглядела расстроенной и надутой. Выпустив колечко дыма, женщина начала что-то говорить, но я не успевал прочесть её слова по губам.

    Она опустила руку и потушила дымящийся предмет, при этом оставаясь на месте, поправляя лишь запутанные космы. Женщина всё ещё выглядела обиженной.

    Когда к ней подошёл мужчина, притянул к себе и поцеловал, сзади меня послышался голос:

— Не спишь, Ран?

    Я испуганно обернулся, заметив у двери Аманду. Мой внутренний голос тут же вскинул вверх невидимые руки и взмолился Господу, прося прощения за все грехи. «Я сделаю всё, всё, — твердил он усердно. — Пусть только она уйдёт!»

    Я развёл руками, как бы доказывая факт своего бодрствования. Аманда улыбнулась и обняла себя руками. Она была в длинной мужской футболке, едва прикрывающей бёдра.

    Показалось, что она специально вот в таком виде пришла на крыльцо, чтобы добиться от меня каких-либо действий, но я, стараясь не показывать своего раздражения, лишь крепче сжал перила.

    Хотя раздражение быстро сменилось удивлением и смущением. Вопрос о том, что она делает среди ночи около меня в одной футболке, затмил мой разум. С минуту Аманда разглядывала меня, будто пытаясь узнать все мои тайны своими глубокими зелёными глазами.

— Что ты здесь делаешь? — ненавязчиво спросил я, будто меня совсем не волнует её присутствие.

— Услышала шорох и решила последовать за ним, — она продолжала тянуть улыбку до ушей, слишком сладкую для моего восприятия. — Я мешаю?

— Что ты, нет.

    Я не мог ответить ей отказом, просто не знал, как. Услышав то, что хотелось, Аманда сделала шаг ко мне. Я было хотел попятиться, но вдруг осознал, что упираюсь бёдрами в перила, а она всё продолжает наступать. Внутри проснулась что-то дикое, необузданное, и я мог лишь впиваться пальцами в жалкие деревяшки, чувствуя, как ломаются и хрустят они, не в силах противостоять моей силе.

— Ран, — её указательный палец упёрся в мою грудь, — ты делаешь неправильный выбор.

    Тут же мир мой пошёл трещинами и дымка забвения дала брешь. Наружу хлынули освежающие воспоминания и те мысли, что должны населять мой мозг. Я отвёл взгляд от худых ножек Аманды и, наконец, нашёл в себе силы посмотреть ей в глаза.

— Что? — от её наглости в моём горле запершило и пришлось его прочистить, прежде чем продолжить: — Тебя-то это как касается вообще?

    Не было сомнения о каком именно выборе она говорит. Все оборотни были введены в курс дела сразу после прибытия. Мы хотели строить свои отношения на доверии, работать как команда, создать собственную стаю. Только я никак не мог подумать, что кто-то будет пытаться опровергнуть моё решение.

    Аманда недовольно поджала губы, будто я её чем-то обидел. Так мы стояли с секунду, думая о своём. Она никак не отводила от меня своего настороженного взгляда. Потом, наконец, сказала:

— Ошибка.

    Лишь одно слово смогло разжечь внутри меня гнев. Я уже чувствовал железистый привкус во рту, но пытался противостоять. Моргнул, сгоняя наваждение о занесённых для удара кулаках, и вновь посмотрел
на Аманду.

— Много же ты возомнила о себе, — прошипел я только, еле сдерживаясь, чтобы не сломать ей указательный палец к чёртовой матери.

— Много, — согласилась она. — Я могу дать тебе гораздо больше. Ещё не поздно вернуться. Мой дядя уважаемое лицо в стае, его будут слушать. Если я попрошу сказать, что ты не виноват — ты не будешь виноват.

— Я виноват, — сказал я твёрдо, возвращая своему голосу нормальный тембр. — У нас с отцом внезапно разошлись взгляды. Правда, ты и так должна это знать. Что ТЫ делаешь здесь, Аманда?

— Моё имя из твоих уст звучит так прекрасно, — елейно ответила она, делая ещё один шаг. Теперь нас разделяла лишь пара сантиметров. — Я же тут же сорвалась с места, как только услышала твоё. Конечно, всё проводилось в секрете, мне не удалось предупредить дядю, но это уже не важно. Важно то, что я с тобой, рядом.

— Что ты несёшь, чёрт подери? — сконфуженно ответил я, чувствуя, как начинает кружиться голова от какого-то цветочного запаха, исходящего от её тела.

— Я хочу быть с тобой, — её голос вдруг стал таким слабым и дрожащим, что мне показалось, будто она плачет.

    Но посмотрев на неё я убедился, что эта чёртова игра безумной актрисы. Плавно её палец перебежал с моей груди на лицо и вскоре щёку уже гладила немного шершавая, от множества тренировок, ладонь.

    Я должен был оттолкнуть её, сказать что-нибудь, хотя бы чертыхнуться, но я стоял, замерев, кожей ощущая её прикосновение. Будто электрический ток сопровождал каждое её движение, заставляя всё тело наполняться приятным покалыванием.

— Аманда, — неуверенно выдохнул я, поднимая руки, чтобы оттолкнуть её, но она вдруг перехватила их и положила на свои щёки, будто я взял её лицо в ладони. При этом с её губ не сходила улыбка ребёнка, которому вдруг дали целый воз конфет.

     Я открывал и закрывал рот, со стороны становясь похожим на выброшенную в песчаные просторы рыбу. Так неловко я себя ещё никогда не чувствовал. Мне показалось, что я ужасно покраснел, поэтому поспешил отвернуть лицо в сторону.

— Брось, — она лениво гладила тыльную сторону моей правой ладони, — ты ещё можешь передумать, стоит только захотеть. Мы можем уйти, куда захотим. Перед нами весь мир, милый Ран.

— Отпусти меня, Аманда, — сказал я, стараясь не особо прислушиваться к её словам.

— Сию минуту, — проворковала она и вдруг резко, повернув к себе моё лицо, впилась в губы жадным поцелуем.

     Это было настолько неожиданно, что я даже не отнял рук от её щёк, принимая поцелуй. Её губы были мягкими, нежными, неизведанными, такие, какие и должны быть у девушки её возраста.

     Самое странное было то, что мне нравилось целовать её, несмотря на все её недостатки, такие как надоедливость или навязчивость. Она ведёт себя как взрослая, хотя сама даже не достигла совершеннолетия. К сожалению, я не мог вспомнить её точного возраста, да и надо ли это было сейчас?

      Расстояние между нами слегка увеличилось. Аманда смотрела на меня и слегка улыбалась, поглаживая мои щёки. Её тёплые длинные пальцы скользили по моей коже, принося успокаивающее наслаждение. Будто так оно и должно быть, она, а не Наталья, должна быть рядом.

     Вспомнив о беловолосом ангеле, я переместил свои ладони с лица Аманды на плечи и слегка её встряхнул. Проделал эти движения почти автоматически, но это успокоило и, кажется, взбодрило меня, а не её.

— Никогда, слышишь? — ядовито прошептал я. — Никогда мы не будем вместе, ищи себе другого дурака.

     Она оторопела, руки, тянувшиеся ко мне, застыли в воздухе. Я стоял, следя за её реакцией, но её не было. Лишь лёгкое разочарование было написано на её лице, когда она, толкнув меня, вернулась в дом, хлопнув дверью.

    Я чуть было не перевалился через перила, но вовремя удержался. В голове полнейший кавардак, положение которого я вряд ли мог изменить.

    Теперь мне уже не казалась потребность в свежем воздухе такой важной. Аманда. Мне сражаться с ней бок о бок, но как мы можем стать верными союзниками, если у неё насчёт меня какие-то несбыточные планы? Да и как она вообще может позволять себе нечто подобное?!

    Я пытался унять дрожь, предупреждающую о том, что если я не успокоюсь, придётся сидеть на крыльце уже в другом облике. Вряд ли я мог сейчас себя контролировать. Бросив взгляд на побелевшие костяшки пальцев, я, наконец, разжал кулак, почувствовав, как по венам разливается что-то тёплое, что помогало снять неприятное онемение.