Законы оборотней

    Вернулся я поздно ночью и бесшумно пробрался в свою палатку. Каково было моё удивление, когда я увидел Стива, мирно дремавшим на моём матраце. Наверное, он ждал, когда я вернусь, и случайно задремал. Это задело меня так, что я улыбнулся и поспешил растолкать его. Стив очнулся довольно быстро, но первые секунды смотрел на меня не видящими глазами. Красных прожилок в них было чуть меньше обычного.

— Ох, Ран, — побормотал он, качая головой, просыпаясь, — я так рад тебя видеть. Отец искал тебя, но я сказал, что ты, — зевнул, — ушёл гулять в одиночестве.

— Теперь меня будут спрашивать, что мне понадобилось в лесу, — удручённо сказал я. Хотя, это лучше моей настоящей причины прибывания в «одиночестве». Им не стоит знать, что я ходил в город. Никому, кроме Стива.

— Прости, я сделал всё, что мог, — он потянулся, сжимая ладони в кулаки.

— Нет, ничего, я не виню тебя, — поспешно сказал я, снимая мокрую футболку.

    Стив потребовал от меня всех подробностей сегодняшнего дня. Я переоделся и упал на матрац, чувствуя, как устал за сегодня, хоть ничего, в принципе, и не делал.

    Мне не хотелось скрывать что-то, поэтому я рассказал, чем занимался весь день. Стив очень удивился, когда узнал, что Наталья всё ещё жива и сказал, что мне нужно торопиться, пока никто не узнал о ней.

     Меня печалило, что в последние дни именно Наталья стала объектом наших обсуждений. И за что Фортуна так её не любит, что посмела свести со мной, заранее зная, что из моих лап никто не выберется? От этой мысли мои ладони холодели так же стремительно, как и тело, но раньше времени напрягаться не хотелось.

     Мы ещё немного посидели, обсуждая наши дальнейшие планы, потом Стив ушёл в свою палатку, чтобы никто не успел заметить нас вместе. Иначе мой отец обязательно устроил обоим взбучку за то, что ночью мы не спим, а занимаемся неизвестно чем. Конечно, лучше уж получить по самое не хочу, чем отчитываться, почему это я посмел нарушить наш самый главный закон.

      Ну, я же не нарочно...

     На следующее утро я, первым делом, навестил отца и отчитался ему о том, что делал весь вчерашний день. Конечно, моя история была полна приукрашиваний и переделок. Я остался доволен своим прикрытием. Отец проглотил придуманную мной и Стивом историю, и, вроде бы, остался доволен. Моего отца вообще было легко оставить в хорошем расположении духа.

     Напоследок я лишь сказал, что освобождён ото всех дел на сегодня. Ральф проводит день с семьёй, поэтому я был свободен.

     Несмотря на то, что Ральф не мог тренировать меня сегодня, я решил присоединиться к компании шестнадцатилеток. Лавр занимался тренировками молодых оборотней. Поговаривали, что он сам выбрал эту работу, но мне кажется, что его принудили. Он очень жестокий тренер, и первые годы подростков были сущим адом. Когда-то и я сам ходил к нему, правда, это занимало очень маленький промежуток времени, потом я снова вернулся к Ральфу. В то время, когда я занимался у Лавра, Ральф лежал со сломанной ногой.

     В общем, я решил вернуться на денёк, пока у моего братца дела. Тренировочное поле Лавра располагалось через реку, вдоль берега которой часто проводились бега на выносливость. Помнится, когда-то меня кто-то толкнул и я свалился в ледяную воду, распоров щёку о камень.

     Надеюсь, на этот раз такого со мной никто не сделает.

    Я пересёк реку и оказался на территории Лавра. Он и жил-то отшельническим образом, сам себя кормил, жил почти на границе, как отец, но в отличие от него, общался только с учениками. У нас с ним сложились вполне приятельские отношения за то время, что я проучился у него.

    Заметив группу учеников, я остановился, наблюдая за их слаженными действиями. Они отрабатывали удары, которые Лавр показывал на себе. Делая какой-то удар, он сначала называл его, а потом уже действовал. Ученики пытались повторить за ним, ударяя свои груши. Кстати, их Лавр тоже делал сам. Никто не знает точно, сколько им уже лет!

    Я смотрел, как его глаза шарят по ученикам, как голос, старческий и рокочущий, ругает какую-то девчонку, чьи худые плечи сразу же опускаются вниз. Она перестаёт отрабатывать удары и подходит к Лавру. Тот щёлкает её по носу и отправляет в сторону, отжиматься. Его любимое наказание. «За слабость, » — так он говорил.

    Наконец, он заметил меня и поманил двумя пальцами. Я послушно двинулся к нему, а занимающиеся дети ошалело стали оглядывать мою персону.

— Ран, мальчик, какие люди! — воскликнул Лавр. — Как твои дела?

— Это же тот самый Ран? — послышалось из толпы.

— Да-да, помнишь, он недавно за обедом поперхнулся?

— Ага! Он такой клёвый!

     Я смутился. Клёвый, потому что поперхнулся за обедом? Дети такие странные. Мы даже не знакомы, а они уже считают меня крутым.

— Зачем ты пришёл, мальчик? — спросил Лавр, отвлекая меня от рассматривания его учеников.

    Я запрыгнул на забор и сказал:

— Ральф сегодня занят и не может провести тренировку, поэтому я пришёл сюда.

— Вспомнить прошлое?

— Да.

— Что же, тогда, может быть, ты сможешь показать ребяткам пару приёмов? — интересуется Лавр и подмигивает мне.

— Ну, почему бы и нет, — я пожал плечами и спрыгнул с забора.

     Что мне стоит позаниматься с детьми? Они выглядят безопасными и любопытными. Каждый спешит рассмотреть меня со всех сторон и пошептаться о том, как я выгляжу с каждого угла.

— Аарон! — Лавр плавно повёл рукой по воздуху, подзывая к себе кого-то.

     Из толпы вышел высокий кудрявый парень. Отлично сложенный, худой и подтянутый. Одетый в обычную футболку и шорты, что больше похоже на баскетбольную форму.

     Я выставил руки перед собой, сжал их в локтях и приложил к груди. Секунду-другую мы с Аароном рассматриваем друг друга, оценивая возможности и свои, и соперника. Он прикрывает кулаками глаза, держа живот открытым, что сразу говорит мне, как действовать.

    Он нападает первым, делая рывок вперёд. Я отпрыгиваю и бью ногой по его рёбрам. Аарон, охая, отлетает и приземляется на спину. Ребята из его класса начинают хихикать, но стоит только Лавру посмотреть на них, они сразу испуганно замолкают.

     Аарон быстро поднимается на ноги и бежит на меня, широко разведя руки. Я вижу в его глазах злобу и ненависть, а эти чувства, как известно, ослепляют.

    Я ныряю под руку Аарона и, пока он не сориентировался, хватаю его, заламывая руку за спину. Моя нога ставит ему подножку и парень оседает коленями на землю. Он всё ещё дёргается, и я тяну руку на себя, своей держа его за плечо. Я с нажимом давлю на него, заставляя опуститься на землю лицом.

     Наши глаза встречаются, но он быстро отводит их.

— Аарон, — Лавр качает головой и брови его почти закрывают глаза, — ты проиграл.

— Конечно! — вскрикивает он. Я заметил слёзы, бегущие по его щекам, и вздрогнул. На его месте мне было бы стыдно. — Он сильнее меня в сто раз! Он полукровка! Он не достоин быть здесь!

     Я ударяю его ногой по ребру и поднимаюсь. Мои колени испачканы землёй, но я не обращаю на это внимания.

     Внутри каждая мышца напряжена.

— Хэй, это всё, на что вы способны? — я улыбнулся Лавру и получил в ответ безэмоциональную мину. Кажется, ему был неприятен проигрыша ученика и, смотря на него, я понимал, что Аарону сегодня будет очень плохо.

— Пятьсот отжимавший, быстро, — одними губами шепчет он и кудрявому нехотя приходится подниматься.

— Можно я попробую? — из толпы выходит девчонка, с чёрными волосами, повязанными в высокий хвост. Её руки, тонкие и белоснежные, лежат на тонкой талии. Вообще, выглядит она хрупкой и беззащитной.

     Лавр кивнул удовлетворённо, растягивая губы в тонкой противной улыбке. Мне никогда не нравилось, как он улыбается.

    Девчонка поправляет лямку майки, которая со шлепком ударяется об бледное плечико. Она хрустит костями руки и делает шаг ко мне.

     Я замахнулся ногой, намереваясь пнуть её в живот, но девчонка хватает мою голую пятку и вонзает в неё ногти. Я чувствую, как кожу начинает покалывать и даже замечаю кровавые полу месяцы, когда она отпускает руку и ныряет под мою ногу, ударяя кулаком мне в бок. Я охнул, восстанавливая равновесие, стараясь не терять её из виду. Девчонка быстро перемещалась по «арене», сразу видно, она с детства тренируется у Лавра.

     Через минуту я узнал её. Она посещала тренировки Лавра тогда, когда я занимался у него. Ей было тогда совсем мало, но она уже интересовалась рукопашным боем. Я не помню, как её зовут, но она достойный противник, зуб даю.

    Я блокирую следующий удар девчонки предплечьем и ударяю её в живот. Я не слишком люблю бить девушек, но она сама напросилась, поэтому я не собираюсь миловать её. Она делает небрежный удар рукой, царапая мою щёку и охает, когда мой кулак врезается в её бок. Девушка отшатывается и глубоко дышит. Одна прядь выбилась из хвоста и закрыла левый глаз. В отличии от Аарона, она даже слезинки не пролила и, как я понял, она хотела продолжить.

     И, правда, через минуту она дёрнулась и помчалась на меня. Я хотел блокировать её удар, но девушка обогнула меня и ударила в спину. Я упал и перекатился на другой бок, она, в свою очередь, упала на колени, думая сесть мне на спину, но я оказался проворнее.

    Решая покончить с этим, я схватил её за кисть и дёрнул на себя. Она потеряла равновесие и я опрокинул её на землю, нависнув над раскрасневшим лицом. Она была миленькой; ярко-выраженные губы, острый носик и большие зелёные глаза.

    Она смотрела на меня, ответно разглядывая, как вдруг привстала на локтях и почти коснулась моих губ своими. В нужный момент я успел отшатнуться и она достала лишь воздух. Не открывая глаз, девчонка улыбнулась довольно и сказала:

— А ты крепкий парень. Я Аманда.

— Ран, — ответил я, всё ещё немного ошарашенно.

— Я знаю, — она снова улыбнулась. — О тебе тут все знают.

— Что не удивительно, — я поднялся и протянул ей руку. Аманда ухватывалась за мою ладонь и поднялась, попутно отряхивая испачканные треники.

— Он победил меня, учитель, — Аманда уважительно поклонилась, не убирая с лица подозрительную улыбочку.

— Да, но ты хорошо держалась, — Лавр одобрительно кивнул. - Ты, хотя бы, не пролила ни одной слезинки. Молодец.

— Почему мы должны драться с ним?! — возмутился какой-то парень из толпы.

— Потому что Ральф один из наших лучших учеников. А Ран, его брат, находится под его присмотром. Он, — Лавр указал на меня кивком головы, — его лучший ученик, лучший и единственный. Так почему бы вам, олухам, не поучиться у него, пока есть такая возможность?

     Все молчали, не зная, как ответить на этот вопрос. Я же стоял рядом с Амандой, почти касаясь её плеча. Наверное, завтра на её теле появятся синяки от сегодняшней драки, но её ничего не волновало. По крайней мере, она выглядела так, будто ничего не случилось, а мы только что просто вели дружеский разговор.

— Ладно, наверное, я пойду.

— Нет, Ран, что ты, останься. Покажи моим ребятам ещё парочку приёмов.

    И я остался. Мне всё равно нечем было заняться.

    Мы отрабатывали удары почти до самого вечера. Несколько раз некоторые храбряки решались на драку со мной, но все проигрывали, до единого. В прочем, это и понятно, я изучал теорию и работал на практике дольше них. Они делали лишь последнее. Кончено, Лавр далеко, далеко не подарок. Он изнуряет своих учеников, заставляя их прилагать просто нечеловеческие условия для уважения. Ральф любил заставлять меня побегать по лесу, перепрыгивая через различные коряги. Я замечал, что бегаю намного дольше, чем ученики Лавра. Но ведь Ральф сам был его учеником. Я, правда, и не пытался спросить у него, почему он увеличивает все нагрузки своего учителя. Наверное, это всё из-за того, что я — полукровка. Я должен быть более выносливым и сильным. Хотя, о чём это я, я итак выносливее и сильнее остальных.

     Так, пожалуй, стоит зарыть свою завышенную самооценку поглубже.

    Перед моим уходом Лавр пригласил меня к себе на недельке. Аманда рядом с ним только и делала, что кивала и улыбалась, и мне показалось, что это она была инициатором идеи.

    Однако я всё равно согласился, сказав, что в субботу буду занят. Мне не нужно было оправдываться и посвящать их в свои планы, они просто кивнули и пригласили меня и Стива поохотиться с ними в пятницу.

    Я подумал, почему бы и нет? Ведь мы можем снова напороться на те же грабли, а разбираться с ещё одной девчонкой мне не хочется.

    Потом Лавр скинул на меня Аманду, велев проводить её, а сам ушёл к себе домой под предлогом не выключенного утюга. Будто я был настолько глуп, что не знал о том, что оборотни свою одежду не гладят. Мялась бы она, тогда понятно, но ведь она же не мнётся.

    Пришлось провожать Аманду, чья палатка находилась очень далеко от моей. Эта девчонка уморила меня разговорами. С одной стороны, она была забавной, постоянно шутила и улыбалась, но при этом... Она не отпускала моей руки и постоянно норовила заглянуть в глаза. Да и её это поцелуй я всё никак забыть не мог, что к чему-то? Последний раз мы разговаривали несколько лет назад, до этого виделись, конечно, за общей трапезой, но вряд ли когда-нибудь перекидывались хоть взглядом.

    И вот, теперь она ведёт себя так, будто с рождения в меня влюблена. Или она просто флиртовать не умеет?

    На прощание она всё-таки изловчилась и коснулась губами моей щеки. Я, конечно, только улыбнулся, не обращая внимания на вулкан внутри. «Она слишком надоедлива, слишком, » — клокотало в мозгу.

    Вскоре я уже двигался в сторону своей палатки. Мне нужно было пересечь реку и ещё пройти пешком. Путь, в общем, предстоял не близкий.

    Я распевал в уме какую-то песенку, которую слышал когда-то давно, возможно, когда совершал редкие вылазки в город, возможно, когда-то ещё. Песня весёлая, быстрая, легко запоминающаяся, поэтому доставляет мне удовольствие.

    Вдруг слева от меня слышится крик. Такой может издать человек, которому вырвали органы, сломали  кости, избили до крови.

    Кровь. Я понял, что рядом есть кровь. И её очень много.

    Я сорвался с места и побежал в ту сторону, где только что слышал крик. Место находится совсем близко, поэтому не составляет труда добраться до него. Сначала я заметил высокое, действительно высокое дерево, с раскидистыми мощными ветвями. Одна из них доставала почти до земли, закрывая чью-то фигуру. Я поспешил обогнуть ветвь.

— Хэй, что здесь...

     Я с ужасом отшатнулся, понимая, что наступил в лужу крови. Её было так много; на земле, ветвях, на теле человека и одежде стоящей рядом девушки. Везде.

— Рамона?!

     Мы встречаемся взглядом и она тут же отводит свой. Из её глаз текли слёзы, очень много слёз. Руки в крови, прижаты к подбородку и дрожат. Я опустил взгляд, замечая, что вся земля пропитана кровью. У ног Рамоны лежит парень. Я знаю о нём совсем немного. Кажется, его звали Дрю и он был женихом Рамоны.

    На самом деле он был красивым, но сейчас красота была последним, на что стоило обратить внимание. Из перерезанного горла хлестала кровь, заливая собой всё, а сам Дрю ещё дрыгался.

    Я наклонился над ним и схватился за голову, приподнимая над землёй. Он смотрел на меня полу пустым взглядом, открыв рот и с хрипом хватая воздух. Мы уже не могли помочь ему.

— Дрю! Дрю! — Рамона задыхалась от плача, держась за подбородок. Она села на корточки, не отнимая рук от лица, и всё так же беззвучно рыдала.

     Я держал на руках её мёртвого жениха, ошалело смотря на бледнеющее лицо. Плач Рамоны раздражал меня, даже больше, порождал ненависть, но я ничего не делал, чтобы успокоить её или себя, я просто смотрел на лицо Дрю.

— Пошли! — я схватил Рамону за кисть и дёрнул на себя. Она нехотя поднялась на ноги и посмотрела на меня. В её глазах было пусто и безжизненно, как в пустыне. — Кто это сделал?!

— Я не знаю, — её голос дрожал так же, как и её тело. — Мы просто разговаривали, как вдруг он обернулся, потому что сказал, будто слышит что-то. Я не поверила, и он решил проверить. Он отвернулся и...и...

     Она пискнула и опустила взгляд.

— Пойдём же!

    Через несколько секунд мы уже мчались на четырёх лапах в ту сторону, куда, по мнению Рамоны, побежал убийца. Мы не могли с точностью знать, найдём ли его или нет, для нас было важно просто двигаться вперёд. Для меня, по крайней мере, иначе я бы разревелся. Картинка лежащего с перерезанным горлом Дрю всё ещё была перед моими глазами. Меня тошнило и мутило от этих воспоминаний, но я не мог отогнать их, слишком уж болезненна была их свежесть.

— Ран, подожди.

     Я послушно замер на месте, оглядываясь через плечо. Рамона стояла на четвереньках, в своём человеческом облике, вонзив ногти в землю. Я не мог видеть её лица, но знал определённо, что она плачет.

     В человеческом обличье я подошёл к ней и положил руку на плечо. Она, не поднимая глаз, зашептала:

— Чёрт, я выгляжу такой слабой, такой...никчёмной.

— Да, — согласился я, сжимая её плечо, — но иначе никак.

— Тебе легко говорить, — в её голосе слышится зависть и злоба. — Любимец своего отца, будущий предводитель. Тебе не о чем заботится, всё сделают за тебя. Я же..., — всхлип, — только что потеряла, — всхлип, — свою семью.

    Не для кого не секрет, что они планировали пожениться. Жаль, конечно, что такое произошло, действительно жаль. Но мы могли бы поискать убийцу, вместо того, чтобы размазывать сопли по лицу. Наверняка, оборотень уже скрылся.

— Это кто-то из наших, — вдруг сказал я и Рамона подняла на меня глаза. — Никто больше не знает точного нахождения нашей территории. Кто мог убить его?

— Я не знаю, Ран. Господи...

— Пойдём, — оборвал её резко я, поднимая на ноги, — нам лучше вернуться обратно.

    Держась за моё плечо, Рамона медленно поковыляла в сторону главной площади, где находилась общая трапезная. Если пройти по одной из тропинок, можно было быстрее добраться до палатки отца.

    На площади мы столкнулись с женщиной. К сожалению, я не помнил её имени, но сразу поручил ей отвести Рамону в её палатку. Её плечи сотрясались от рыданий и женщина, оторопев, первым делом спросила, что случилось, однако я лишь покачал головой и предупредил:

— Если с ней что-нибудь случится, с собой можете попрощаться.

    Женщина кивнула головой и я, убедившись, что Рамона пока держится, поспешил к палатке отца. Около неё, как обычно, дежурили несколько наших. Увидев меня, они удивились, но пропустили внутрь без особых вопросов.

    Я забежал внутрь и, увидев отца на матрасе, заорал:

— Дрю убили на территории!

    Отец вскочил с матраса и посмотрел на меня как на полоумного.

— Что? — только и смог выдавить он.

    А потом такое началось!

    На месте убийства собрались почти все. Дрю унесли на носилках, но уже было понятно, что ему ничем не поможешь. Некоторых оборотней, кто отличался своими способностями, отец отправил прочищать территорию и небольшую область после неё. Сам он остался и попытался призвать всех соблюдать тишину. «Такой гомон, — сказал он, — может привлечь кого-нибудь».

     Он всегда учил меня быть сильным. Всегда спрашивал про мои успехи у Ральфа, надеясь, что я показал себя с лучшей стороны. Он презирал трусость и слабость, и очень злился, когда я проигрывал.

     Поэтому сейчас я стоял с каменным лицом и смотрел на кровь на земле. Я и не заметил, что моя одежда тоже местами была окровавлена, наверное, она попала на меня с рук Рамоны, когда я помогал ей идти. В то мгновение мы были как одно целое. Интересно... Ведь такое бывает, может, раз в три месяца, а то и во все шесть. Мы редко общаемся, я уже говорил это.

    Почему именно я услышал крик Дрю?

    Под утро всех разогнали по палаткам. Рамону я больше не видел так же, как и Ральфа. За ночь я не решился спросить у отца, где он, слишком уж всех взбудоражила ситуация и мой вопрос был бы просто неуважительным.

    Я не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, блокируя воспоминания об умирающем Дрю. Интересно, какие его последние мысли перед смертью? Любил ли он Рамону? Кто его убил?

    Последнее мне было интересно больше всего. Это кто-то из нас... но, кто? Кому так не нравится Рамона или Дрю, или их пара? Рамона, конечно, достаточно проблемная девочка, но это же не значит, что её жениха надо убивать!

    Вряд ли убийство было спланировано заранее, иначе убийца позаботился бы о том, чтобы не было свидетелей. Если только Рамона сама не была инициатором.

    О чём это я? Рамона ведь так любила его, а моя ненависть не должна туманить мой мозг. Но ведь, это возможно, не стоит закапывать эту мысль в тёмный угол пока.

    Чёрт, наверное, будет очень сложно найти убийцу. Пока этого не произойдёт, вся стая будет стоять на ушах.