Глава 17.
Девчонка и впрямь странная, ее периодические всплески страха выводят меня из себя, заставляя испытывать недоумение, каждый раз, когда я сталкиваюсь с ними. Разбег от стеснительной, не в состоянии внятно что-то ответить мышки до загнанного, раненого зверя составляет доли секунд. Еще никогда меня не называли придурком, а через секунду не висели на плече, разрыдавшись. Да и вообще с чего она взяла, что я рад подставлять ей свое плечо для утешения, своевольная девчонка. Стягиваю с себя пропитанную солеными слезами и остатками черной туши майку, что за гадость, в который раз уже.
Я слышу, как чуть дальше по коридору, в комнате девушки играет музыка в наушниках. Спит она плохо и часто будит меня среди ночи своим тяжелым, прерывистым дыханием. За все время пребывания здесь к этому я так и не смог привыкнуть. Когда у тебя обостренный слух, это может свести с ума и несколько раз у меня было жгучее желание просто придушить ее подушкой во сне. Тихо скрипят половицы, и босые ступни осторожно направляются в кухню. Где-то впереди шелестит вода и включается чайник.
- Ты себя в зеркало видела? – выхожу из занимаемой спальни и кидаю в рот печенье, лежащее на столе. Глаза Жени опухли, а волосы на голове похожи на спутавшиеся комки паутины и все это в сочетании с напяленными на себя старыми, широкими джинсами и непонятной огромной рубашкой. Столкнувшись с девушкой в темноте можно было знатно обчертыхаться.
Мой вопрос наглым образом игнорируется. Девушка вздыхает и подходит к навесному шкафчику, который явно не рассчитан на ее среднестатистический рост. На самой верхней полке стоит желтая сахарница и тонкая рука тянется к керамической поверхности, но вместо того чтобы подтянуть ее поближе, она неуклюже задевает баночку, и та задвигается еще дальше. Мира поднимается на носочки и словно уж изворачивается, чтобы достать противную сахарницу.
Я до того, как незаметно прогибающаяся полка готова обрушится на голову рыжего недоразумения, и придерживаю ее рукой.
Девушка разворачивается, оказавшись зажата между столом и мной. Ее маленькая голова вздернута кверху, и шоколадные глаза с детским любопытством рассматривают мое лицо. От нее пахнет корицей и чуточку солеными слезами. Мира хочет что-то сказать, но прикусывает нижнюю губу в нерешительности, все так же взирая на меня огромными, как у олененка, глазами. Я наклоняю голову ниже и чувствую теплое дыхание на своем лице, губы девушки раскраснелись от волнительного покусывания и выглядят слегка припухшими. Ее сердце ускорят темп, и я слышу его отчетливые, ритмические удары. Наклоняю голову набок, почти касаясь мягких губ, и втягиваю воздух.
- Ты голову вообще моешь? Воняет, - желтая баночка с легкостью оказывается у меня в руке, и я отступаю назад, со стуком ставя ее на ровную поверхность столешницы. Девушки такие глупые, готовы отдать свое сердце любому, кто стоит так близко.
- Отстань, Шторм, - беззлобно откликаются сзади, и я ошарашенно разворачиваюсь.
- Прости, что?
Мирослава стоит, скрестив руки и вздернув подбородок, может это бы и смотрелось устрашающе, если она не выглядела как птенец, только что выпавший из гнезда, с взъерошенными волосами и побитым видом. Сам того не осознавая, я заливаюсь смехом, мой голос дрожит, поднимаясь откуда-то изнутри, давно меня никто так не забавлял.
- Снова будешь замахиваться на меня сумкой?
- А ты во мне сомневаешься? – девушка вызывающе приподнимает бровь.
- Кишка тонка, - фыркаю я и отворачиваюсь, собираясь вернуться к себе. Позади слышится шуршание.
- Эй, ты!
Мира стоит, держа деревянную скалку на вытянутой руке, направив один из концов в мою сторону. Окно на кухне отражает искусственный свет лампы накаливания и всполохи рыжих волос девушки. Ее поза, напоминает мне стойку не слишком искусного фехтовальщика, но полного решимости вывести противника из строя. Но через секунду ее воинственное выражение лица меняется, и она опускает свое импровизированное оружие, будто вспомнив что-то болезненное.
- Хорошо, я сдаюсь, сдаюсь, - примирительно поднимаю руки вверх, но как только девушка, вставляет скалку в прорезь узкой подставки, хватаю ее за руку и наваливаю на себя. Слегка сближая плечо и предплечье на шее Жени, я прижимаю ее к себе, используя удушающий захват. При соприкосновении горла девушки с моей кожей я ощущаю бьющуюся сонную артерию, она как маленький подземный ключ, рвущийся наружу. Сердце рыжего недоразумения бешено колотится, но она не пытается вырваться.
- И кто теперь победил?– шепчу я, наклонившись к уху девушки. Люди такие забавные