Wolf and Sorcerer.

– Судя по всему, отец, тебе остаётся только навестить Графа Брюссо, – сказал Магнус, вставая.

Ригель же одернул себя, когда привычно попытался сжаться на диване. Глупая привычка, никак не желавшая исчезать с самого детства: всегда сжиматься, занимать меньше места, когда кто-то из старших стоял над ним.

В целом, понятно, почему. Сириус и Магнус – высоченные, широкоплечие – истинные копии отца, обладали такой похожей давящей аурой. Оба явно грезили властью, до определённого возраста даже яростно соперничали за право наследовать титул Главы Рода, сцеплялись в своей маленькой войне, уподобляясь хищным зверям. Ригель как третий сын и помыслить об этом не мог, не то что вмешиваться в семейные дрязги. Младший Князь Рода – вот подходящий удел, из-за натуры в гневе он не страшнее воробья, куда больше взявший от матери. Что совсем не помогало рядом со братьями, чья наружность и внутренность были совсем как скальная твердь.

Магнус попрощался и вышел из комнаты. Он не признавал порталов и каминного перемещения, потому снаружи ему снарядили совершенно обыкновенный экипаж. Младший Адаар тоже спохватился, поскольку его к обеду ожидали супруга и сын. Он торопливо простился с отцом и скрылся в огне.

Оставив венценосного родителя в одиночестве.

Титус Адаар никогда не разочаровывался в своих многочисленных отпрысках. Во-первых, большую часть времени ему было едва ли до того. Он принял титул в довольно раннем возрасте и всегда старался поддерживать престиж дома ценой неисчислимых личных жертв. Во-вторых, воспитанием детей, облегчая это тяжелое бремя, занимались Леди и постоянно пополняющийся стан гувернёров. Ему же оставалось только пожинать плоды чужого труда и благодарить мать за то, что сосватала ему столь славную кандидатку, полную решительности и ума.

Лукреция Анарай – прекрасная строгая женщина и могущественная светлая волшебница в одиннадцатом поколении. Их союз оказался выгоден не только исключительно политически, но и вполне приятен обеим сторонам. Их тянуло друг к другу, да и вектора магии совпадали. Это было чудесно. Но зря, зря он не принял во внимание рассуждения матери о раскладах будущего брака. Это аукнулось ему к тому моменту, когда старшие сыновья достаточно подросли… Размышления оборвались как только он заметил движение краем глаза.

Дверь в гостиную отворилась почти неслышно, будто от нежданного сквозняка. Его Леди неспешно и даже слишком смущённо для хозяйки вошла.

– Как прошло? – голос мягкий, исполненный утешения. Титус действительно был недостоин такой супруги.

– Наши мальчики лишь рады тому, что она не вернётся домой, если найдет исцеление, – честно отвечает Князь, опускаясь на диван.

Она садится рядом. Всё, что он может сейчас – смотреть на неё с обожанием и любовью. Спустя почти сорок лет Лукреция сохранила красоту, не утратила привлекательной прелести.

Округлая фигура, познавшая женское таинство материнства, радовала глаз, тёмные волосы не носили ни волоска седины, и по-прежнему она собирала их в две простые косы. Нежное лицо с морщинками-лучиками у глаз от частой улыбки и все такие же полные губы. Да, она растеряла свежесть юности, но это нисколько не портило её. Титус обожал супругу не за внешность.

– На самом деле я рада, что Кассиопея дала о себе знать, – признается женщина, – Жаль, что при таких обстоятельствах.

Лукреция прочитала письмо одной из первых, но, несмотря на это, участвовать в семейном собрании отказалась.

Князь касается её руки. Гладит пальцы, ласкает, обводя, обручальное кольцо. Он выработал это движение со времён отгремевшей свадьбы: помогало сосредоточиться в трудные минуты.

– Ты простила меня?

Он сам иногда корил, проклинал себя за ту связь, но, стоило мыслям вернуться к Арье, чувствовал, как изводился нутром. Да, он ощущал тогда, будто летит в бездну и обязательно погибнет, но само падение было чистейшей эйфорией.

– Давно, – она кивает, накрывая его ладонь своей, - Я помню её, я помню какой росла Касси. Я бы никогда не смогла подарить дитя, которое смогло бы получить что-то от твоих корней.

«И ведь никто бы не подумал, что мои предки через поколение-другое умышленно сочетались с тёмными,» - подумал Титус, иногда поминая свою мать.

Леди Юфимия Адаар, урожденная Батлер, как стало известно года спустя, выторговала свой брак, и появлению на свет он обязан проведённым ритуалам. Но важнее всего остального: он нёс в себе часть её дара, чтобы в будущем он расцвёл в его детях.

Адаары, будучи одним из древнейших родов, со временем грозили совсем переродиться в тёмных. И подобные союзы, вкупе с ритуальными зачатиями отводили от них неизбежное.

– Кассиопея...

– Касси наша дочь, Титус, – твёрдо произнесла женщина, недовольно прищурившись, – Я благодарна Арье. Она сделала то, что не смогла я, понимая, что не переживёт роды. При всём желании я не смогла бы родить такого ребёнка без ритуала. Я выручила её, лишь дав жизнь Ригелю.

Его супруга, кажется, зрила дальше. И это не огорчало. У женщин свои интриги, а Титус знал, что фаворитка и жена общаются. Лукреция даже присутствовала на родах и после. Она была с Арьей до самой её смерти.

– Всё задаюсь вопросом, как вы нашли общий язык тогда.

– Мы вели переписку еще задолго до того, как она стала твоей любовницей, – голос супруги внезапно сел, – Мы учились вместе. Брюссо уже тогда начинали давить и подозревать в том, что в роду только темные.

Титус сейчас отвлекся от обручального кольца своей леди, чтобы с недоверием посмотреть на неё саму.

– Ей был нужен ребенок. Она отчаянно хотела, чтобы после нее осталось хоть что-то, – продолжила Лукреция, – Я сама предложила ей стать твоей фавориткой. Ты, насколько я помню, как раз был опечален разрывом со своим амантом.

– Я думал, что…

– Не знаю, что ты думал, но я не случайно подложила под тебя Арью, – перебила его жена, – Единственное, чего не предусмотрела, так это того, что мы с ней понесём бремя одновременно.

Женщина вздохнула, потерла виски, будто сосредотачиваясь на чём-то. Титус же ощущал себя так, будто его обвели вокруг пальца. Буквально. Он никогда не предполагал, как на всё это смотрела Лукреция. Не было злобы, лишь запоздалое понимание – его женщины прекрасно знали, на что шли.

– То есть меня как племенного жеребца использовали? – смешок получился нервный.

– Арье всегда нравились такие мужчины. Сильные, крепкие и огненно-рыжие, – неопределённо ответила она, – Я видела её печальную зависть каждый раз, когда она держала на руках Сириуса.

– Но лицом, Касси...

– Брюссо. От макушки и до пят. Поставь её рядом с портретом матери, отличия будут лишь в цвете волос и кожи.

Титус терялся в догадках. Что ещё от него скрыли? Что упустил, когда был моложе? Почему сейчас, вновь это обсуждая, она кажется виноватой и сожалеющей?

******

Остаток того дня в ожидании письма я просто проспала. Усталость навалилась, будто огромный снежный ком, поэтому самым здравым решением было накапать себе зелий и отдохнуть.

Когда утих шторм, стало гораздо легче.

Не устраивало, что погода влияет на меня с такой силой, и с этим нужно было что-то делать.

Вполне ожидаемо, что из-за дневного сна ночью не получилось сомкнуть глаз. Потому я просто ушла в мастерскую и встала за котлы. Никогда не подходила к варке методично, по расписанию – и чаще всего торчала над всем по ночам. Зато варила всё с большим запасом.

У меня почти получилось несколько заковыристых микстур для оборотней и не стоило упускать возможность поработать над этим, пока я чувствую себя лучше.

Рассвет встречаю, отмывая котлы и стараясь не чесать ожоги. Один из котлов взорвался, окатив разноцветными брызгами руки. Неприятно, но если бы не щиты – осталась бы без лица. Порой, кажется, только магическая защита и хороший фартук спасают меня от того, чтобы не обвариться в очередном взрыве.

Переборщила с толченым клобухом монаха! Похоже, излишки ядовитого растения, даже в горсти порошка, аккумулировали реакцию не в ту сторону.

Как же иногда не хватает настоящего мастера. Полагаюсь исключительно на крохи таланта, чем на действительно важные умения. Меропу бы сюда, она бы просмотрела мои записи, надавала по башке бестолково-гениальной, и поправила так, чтобы стало как надо. Я всё-таки преисполнилась желания переманить сестру к себе.

Я алхимик, по сути – ритуалистический трансмутатор. Меняю структуру вещей по своему желанию и усмотрению. А зелья – это компонование и подбор, приправленный магией. Моя, к сожалению, тёмная, зачастую дестабилизирует некоторые зелья и вместо результата я получаю взрыв.

А Меропа разбиралась гораздо лучше. В целом, вся наша семья и выглядела так, что мать нарожала такое количество народа, чтобы мы могли работать между собой, не прибегая к услугам сторонних магов.

Девушек я старалась по ночам не тревожить. Сама понимала, как тяжело прислуге. Это все-таки не бесенята, которым, в сущности, сон не нужен. Я скучала по этому. Маленькие слуги, имеющиеся в каждом сильном Роду, очень облегчали жизнь и быт. Но здесь у меня даже своего куска земли нет, а магическое поле несколько враждебно и вряд ли пропустит гостей с той стороны. Это наводило тоску: их можно было напрячь и в быт, и в помощь по магическим делам.

Закончив с котлами, я поспешно разделась и поплелась в купальню. Смою с себя этот день и обязательно станет легче.

Тёплая вода действительно смывала печали и горести. И неудачные эксперименты. Я старалась не рассматривать своё тело, потому что самой было омерзительно. Старость заставит меня высохнуть как мумию. Дряблая, обвисшая кожа, глубокие морщины. Я никогда не скупилась на эмоции, поэтому на лице, особенно у носа, пролегли глубокие складки, борозды на лбу и лучики у глаз. Если бы уголки губ не опустились, я бы даже могла сказать, что все равно в какой-то степени возраст меня красит.

Чем-то я напоминала себе бабушку. У неё почти тоже самое нагрянуло, как бы она не молодилась макияжем и зельями. И ритуалами, которые ожидаемо привели её к гибели. До сих пор с содроганием вспоминаю, как отговаривала её от этого, но всё было впустую.

Впрочем, вдоволь намывшись, я завернулась в свежую ночную рубашку и поплелась спать. Обязательно закончу эти чёртовы зелья. Для оборотня нужно что-то другое. Ведь, когда я выхаживала Влатмира, мои зелья действовали вполсилы, без видимого эффекта.

Все следующие дни – я действительно стояла за котлами. На двери покоев навесила фамильное заклинание, а матрёшкам своим раздала поручений да побрякушки, чтобы через заклинания ходили.

И строго наказала не соваться в мастерскую. И никого, совсем никого не пускать!

*****

Этери пропала из поля зрения. Буквально. Проход в покои закрыла каким-то мудрёным заклинанием, только служанки её и видели.

А на мои требования, чтобы чародейка наконец пустила меня внутрь, отвечали незатейливо и стеснительно:

– Госпожа очень просила никого не беспокоить и даже вам, Ваше Величество, отворот-поворот давать. Нас в мастерскую совсем не пускает, только и слышно, что брань да взрывы.

Это заставляло волноваться. Чем она таким занималась? Аж прислугу свою к помощи не привлекает.

Хотя ранее, её "матрешки-цветочки" только так по замку и покоям мельтешили. Хотя, как я понял, они и сейчас по её поручениям бегали, в библиотеке обязательно можно было углядеть одну-две светленькие головушки её служанок. Возможно, Этери нагрузила их работой заранее.

Страшная женщина. Пару раз, я был свидетелем таких "рабочих озарений", когда через сенешаля ко мне приходили слова, мол-де, "госпожа третьи сутки не спит, не ест, торчит в мастерских". Но обычно там было больше, чем трое суток. Она могла неделю мотать себя и свою голову. Иногда даже больше.

На Этери после таких убойных дней было смотреть было жалко: измотанная, с горящими глазами. Она бранилась, как сапожник, и безбожно жгла магией, чтобы отпустили и дали доделать. И приходилось отпускать дальше работать, пока она не вырубалась от усталости. А служанки потом жаловались, что она опять на одних бодрящих отварах вкалывала.

А после она просто отсыпалась, отпаиваясь зельями. Моим лекарям она ни в какую не давалась. Говорила, что не маги, своим лечением скорее угробят. Хотя, возможно, была права. Одна магическая составляющая организма меня уже смущала. Пусть она и говорила, что уже работает над пособием по магическому лекарскому делу.

Сама лечилась от всего.

И я этого не понимал. Я предоставил ей достаточно ресурсов, подручных, сколько смог, пусть только попросит. Но она, упрямая старуха, продолжала делать все сама. Хотя сейчас я отучивал себя называть её так. Разведчики доставили копии портретов, которые получилось достать.

Чародейка была красивой. Не с классическим женским образом, а скорее самобытном, особенном. Лицо сердечком, брови с изломом, хитрые светлые глаза с густыми ресницами, пухлые губы, буйные рыжие кудри. Картинка, а не девочка.

А сейчас над котлами стояла старая, пусть славно состарившаяся женщина. А ей ведь даже тридцати нет.

Никаких зацепок о зеркале не было, видели в последний раз как раз на её родине, а после как в воду кануло. И кануло, скорее всего, в чьи-то сокровищницы.

Ритуалистов искать, что ли?

Похоже, придётся. В главном Храме тоже начались какие-то шевеления. Богиня разродилась новым пророчеством, но у меня не было ни сил, ни времени, чтобы встретиться с Всерадетем и получить хотя бы примерное толкование.

Смело могу сказать, что пророчества являлись важной частью нашей культуры. Доказательством того, что наша Богиня не оставила нас и оборотни будут на этом свете, пока луна отливает благородным серебром. И не стоило бы относится к этому так легкомысленно.

Я сам загнал себя в ловушку. Потерял супругу и новорожденную дочь, у меня нет возможности продолжить род. Ведь второй брак не будет благословен, а супруга не сможет понести. Пару полу-бессмертные выбирают раз на всю жизнь.

Это тревожило. Я не смогу уйти как полагается до тех пор, пока не найду достойного. Хотя Чародейка подкинула мне идею и вполне выполнимый ритуал на крови.

Правда, обмолвилась, что он, в большинстве своём, для магов и для меня результат может быть непредсказуемым.

"А что ты хотел? В моей практике таких как ты не было," – пожала она плечами и отвернулась к котлу. Она тогда варила какое-то странное зелье для сращивания костей. На соседнем столе сами по себе перелистывались страницы видавшего виды тома.

Я опустился в кресло, вновь разбирая письма и внимательно вчитываясь в счётные книги. Этим вообще-то должен бы заниматься казначей, но я слишком долго отлынивал от правления, заперевшись в храме и используя положенный утрате траур.

К тому же, огромное количество именно дипломатических посланий вызывало головную боль. Меня засыпали не только предложениями политических союзов, но и матримониальных.

Портреты я даже смотреть не хотел. Неввара в этом тоже отметилась. Эрзац темноволосой и темноглазой принцессы заставил хмыкнуть.

Король Маркус в своём предложении так же упоминал, что политический союз не только укрепит положение моей страны, но и поможет с налаживанием контактов с другими дружественными государствами, которых было довольно много.

Страна, которая стала Колыбелью Магии на Земле, вполне оправданно имела огромное количество союзников. Кому в голову придёт воевать с магами? Да и с такой армией в целом?

Вздох непроизвольно вышел тяжкий. Да, с таким настроем я далеко не пойду. Банально опять закроюсь в Храме, заставляя Палату Лордов управлять страной. А мне стоило бы перестать бояться своей власти.