Wolf and Sorcerer.

Утро началось паршиво. Боли во всем теле не давали спать и после всего двух часов сна вполне предсказуемо гудела голова. Служанки молча суетятся вокруг, наверняка видят моё плохое настроение.

Кошмаров не было, но проваливаться в темноту тоже неприятно. Сажусь на кровати и магией призываю кучу склянок с зельями. Похоже, сегодня придётся пить больше обычного, чтобы не напоминать инфернала. Судя по тому, как ныли суставы – именно так я и выгляжу. Все зелья гадкие на вкус, но в действенности я уверена. Правда, мой организм не скажет спасибо за то, что я пью их целыми флаконами.

– Его Величество уже ждет вас и завтрак подан, госпожа, – тихо сообщает самая ближайшая к кровати девушка. Её, вроде бы, зовут Мария. Или Анастасия? Не помню.

Сил хватает только на то, чтобы кивнуть и попытаться встать. Однако ноги дрожат и не слушаются. Призываю трость и повторяю попытку уже с ней. Получается. Стараюсь не кряхтеть. Не получается.

– Одежда?

– Уже готова, госпожа. Мы закончили.

– Тогда свободны. Его Величеству передайте, что выйду через десять минут.

Девушки раскланиваются и одна за другой выходят, боязливо оглядываясь. Их страх липок и почти осязаем. И я совсем не могу понять его причину. За окном воет шторм и теперь понимаю, от чего так всё болит.

Кажется, не я одна проснулась без настроения. Но что не так сегодня с волчьим Королем?

Волосы не заплетаю, а поверх ночной сорочки надеваю робу. Кажется, сегодня я не выйду из своих покоев, если такая погода будет держаться. Дай Богиня, если я вообще выдержу этот день.

Будуар покидаю уже немного легче, но все равно опираюсь на трость и стараюсь держать спину прямо, не давая желанию сгорбиться взять верх. Волк сидит за небольшим столиком, а там, к моему удивлению, всё исходит паром. И вместо привычного чая стоит кофе.

– Ваше Величество, – склоняю голову в приветствии, но рискую, поднимая голову, и встречаюсь с ним взглядом. Влатмир выглядит скованным и меж бровей опять некрасивая складка, возникающая в периоды особой задумчивости.

– Как долго ты собиралась молчать? – его глаза смотрят прямо и я, к своему изумлению, понимаю, что он злится.

– Я о многом молчу. Конкретнее, Белый волк, – одёргиваю его, медленно ковыляя к столу и усаживаясь.

Кажется, Всерадетель наведался вчера не только ко мне. Старый хитрый жрец!

– О проклятии, – он качает головой, пододвигая чашку с кофе и я благодарно киваю, – Сколько тебе сейчас лет, Княжна Солнечного дома?

– В будущем году мне будет двадцать шесть, Влатмир, – я гипнотизирую взглядом чашку. Я не планировала рассказывать об этом так скоро! Совсем не планировала! Удержать лицо получается чудом, – Стало быть, жрец пришёл вчера?

– Да, но вместо прямых ответов, посоветовал раскрыть глаза пошире и вспомнить, какой ты была в нашу встречу. Люди не могут стареть так быстро, – меня не задевает его злость, он в своём праве. Он стал моим сюзереном, доверил большие тайны своей страны, но обо мне знал очень мало.

– Тебе по порядку или будешь сам вопросы задавать? – интонация выходит до странного вымученной и я беру наконец-то злополучную чашку.

– Сам, – внезапно выдаёт Волк и смягчается, – Почему ни словом не обмолвилась?

– Я больше десяти лет ищу ключ, Волк.

– Почему ты в таком положении?

– Это была ошибка отца. Он победил в дуэли последнего представителя рода, а тот на последнем вздохе проклял дом Адаар. Я была слабой чародейкой тогда, вот и прицепилось, – я вздыхаю и стараюсь унять дрожь, словно от десятилетия не прошло и дня. Хотя лгать было довольно плохой идеей, – Первые четыре года я старела не быстро, но заметно.

– И решилась на путешествия? – мужчина не притрагивается к еде, внимательно глядя в моё лицо. Я впервые ощущаю реальное уродство. Волк словно жалел меня.

– Те года я вместе с отцом искала ключ в Невваре. Судя по тому, что ты уже знаешь мой дом как "Солнечный", то твои разведчики не зря получают золото, – вздыхаю, – И, да, не найдя искомого на родине, я отправилась по миру.

Волк смотрит на меня изумлённо, пытаясь понять, даже шерстью не обрастает. Его взгляд колкий, внимательно вглядываясь, словно представляет что-то.

– Есть какие-то подвижки?

– Есть. Несколько ритуалов и зеркало. На ритуалы магов нет и они весьма сомнительные. Могут стоить мне жизни, – делаю глоток кофе, явно обдумывая, – Зеркало развеивает любые проклятия. Артефакт непонятно где искать.

Волк делает глоток из своей чашки и тянется к еде, морщина между его бровей не разглаживается, выражение лица кажется очень сложным. Над чем он размышляет?

– Твои родственники никак не помогли тебе? Или ты не держишь с ними связь?

Зря расслабилась, вот он – вопрос с подвохом. Решает, видимо, каким методом меня казнить.

– Моё последнее письмо было из Ольвии. Год назад, после этого я оказалась здесь и не начинала переписку, – честно признаюсь и только сейчас замечаю хурму в сахаре. Значит, Всерадетель сподобился подсластить мне этот разговор. Задумчиво подбираю кусочек с подноса и отправляю в рот. Вкусно.

– Пока ты была в прострации и занималась последним исследованием, я послушал твоего совета и решил-таки выходить на большую политическую арену, - он задумчиво смотрит в стену за моей головой, – Верисса больше не невидима. Я постараюсь исправить ошибки своего правления.

Я приподнимаю бровь, повторяя его любимую мимику.

– И что с этого? Маги не политики, – пожимаю плечами, отпивая еще кофе.

– Возобнови переписку с семьей. Спроси о зеркале.

Влатмир не просит, приказывает. Я чувствую, как давит воля сюзерена.

– Напишу, – киваю, а мужчина кивает и выглядит довольным.

– Ты подавленна, – говорит внезапно Волк, – Что не так?

– Я ожидала совсем другого исхода нашего разговора, – сознаюсь, – Ты не простил Ариссена. И почти столетие носил траур по своей Королеве. И имел полное право.

– С Ариссеном я совершил глупость. За что и поплатился, – его лицо исказилось болью, – Но ты человек слова и дела, мой вассал, служишь моей короне и даже более. Ты не бросила меня истощённого и покалеченного год назад. Твои клятвы отражали намерения чётко и ясно.

– Это вряд ли простая благодарность, – резонно замечаю, расправляясь с куском фрукта.

– Она есть, но я так же хочу, чтобы ты прослужила короне ещё не одну декаду, – лицо становится спокойным и взгляд останавливается на моей руке, – Тонкая работа. Ты явно знала к кому идти за такими татуировками.

Волк узнал, что хотел, теперь будет отвлекать меня. Хотя я все ещё чувствовала напряжение в воздухе и помедлила, но ответила:

– Ревейн. Там нашла достойного мастера, — киваю, обращаясь взором к собственным пальцам. Несмотря на то, что они были сделаны давно, рунный стан не потерял ни чёткости, ни яркости.

– Ты искала силы? Или что-то другое?

– Я старалась затормозить развитие заразы, укрепить, а не усилить свою магию. Но до созревания чародеем я была посредственным. Только в зельях да артефактах разбиралась достаточно хорошо.

– Ты была слабой? – его голос кажется удивлённым.

– По меркам семьи. — без утайки отвечаю, глядя сквозь Волка, – Моя мать дала жизнь семи детям. Семь чудесных цветков нашего рода и каждый был силен, уникален...

– Кроме тебя? - перебил мужчина, на что пришлось кивнуть.

– Кроме меня, – признание дается нелегко, — Я не получила ни одного дара отца или матери, но зато уже в путешествиях приняла наследие своей бабки. Ведьмы крови, почти некромантши. Темная магия, многие страшатся...

– Но в ней главнее всего намерение мага, – заканчивает он мою фразу, – Ритуалы уже проводила?

– Да.

– Теперь я понимаю, откуда у тебя столько всяких рецептов и семян, – хмыкает Влатмир, – Золотом ты за услуги не брала.

– Угадал. Золото будет потрачено, а знания никуда не исчезнут, – пожимаю плечами и пододвигаю тарелку с кашей. Она остыла, но вполне сойдет для того, чтобы не бунтовал желудок.

Волк молчит, только внимательно смотрит и сам принимается есть. И я не поверю, что у него внезапно закончились вопросы. Обдумывает.

С одной стороны, я могла спокойно выдохнуть. Разговор прошел гораздо лучше, чем я себе представляла. Теперь можно было не переживать.

– Почему сразу не рассказала? – он все ещё погружен в задумчивость.

– Потому что это звучало бы как бредни о заколдованной жабе, сюзерен, – легко отвечаю, поводя плечами, – Я столько лет была сама по себе, а тебе я не рассказывала ровно до тех пор, пока ты бы меня к стенке не припёр.

– Или не поняла, что умираешь, – продолжил оборотень, глубоко вздохнув.

– Точно, – соглашаюсь и закатываю-таки глаза на чужое лицо с признаками недовольства.

– Ты невыносима, – внезапно выдает он и этим вызывает улыбку, не ту, которую я обычно оставляю аристократам или деловым визитёрам, а самую настоящую.

– Сочту за комплимент, а то уже стала думать, что теряю хватку.

*****

Я смотрел в её беспокойное лицо и расслабился, только когда её губ коснулась лукавая самодовольная улыбка.

Южанка. Хитрая старая лисица...

Хотя, как называть ее старой? Едва ли четверть века – много, тем более, для меня, но сейчас в голове совершенно не укладывалось то, что под сединой и многочисленными хворями упрятали насильно молодую девушку. И глаза – вострые, чарующие своей яркостью заставляли не сомневаться в правдивости её слов.

Ещё при знакомстве мне показалось странным, что у женщины в таком возрасте взгляд не потерял ясность. Цепкий и буквально разрывающий на куски. Впрочем, теперь, когда я знал хотя бы малость больше, я понимал, что подобное исключительно из-за специфики магии.

Крови, значит? Я знал, что во всём мире её использование строго регламентировано, и практикуют свободно только те, кто имеют кольцо Мастера или Магистра. Значит, она у кого-то училась.

Нужно было только найти этого человека.

– Ты говорила у тебя большая семья и шесть детей, помимо тебя. Все маги? – внезапно нарушаю тишину, внимательно вглядываясь в её лицо.

Она спокойна и расслаблена, пьёт кофе, но после вопроса отставляет чашку в сторону. Лицо выглядит безмятежным, а губы изогнулись в улыбке.

– Да, все. Кого только нет: боевые маги, целители, менталисты, артефакторы. – она улыбается ещё шире и обнажает зубы.

По нашему этикету это совершенно неприлично. Очевидно, она весьма привязана к семье, хотя столько лет пробыла вне дома. Но ей идет. Клыки чуть крупнее, чем у обычных людей, но я не удивляюсь. Всегда находил магов весьма занимательными.

– Наше семейство всё равно что чудесное созвездие. – улыбается женщина и её взгляд теплеет.

– Дай угадаю, они весьма весомые фигуры в политике Неввары?

– Только отец. Братья и сестры, насколько я знаю, не слишком в это вовлечены. – на мгновение, между белых бровей пролегает вертикальная складка, но голос теперь совсем ровный.

– Как сильно они разгневаются, если поймут, что ты предпочла Солнцу своих земель и теплу родового дома - серебро Луны и бесконечные снега? Не сочтут ли предательницей? – я внимательно гляжу в её лицо, стараясь приметить любую реакцию.

Она молчит несколько мгновений, взгляд становится задумчивым и словно пустым. Вспоминает. Из-за пасмурной погоды тени причудливо ложились на лицо и на секунду я позволил себе представить её такой, какой она должна быть.

Юной и полной сил. С плутоватой улыбкой пухлых губ и щеками-яблочками, без морщин и пятен старости. Воображение вернуло образ их Богини. Огненной и яркой, пленительно красивой.

– Отец предрекал об этом. Меня воспитывали в весьма строгих магических традициях. И ежели я найду того, перед кем не стыдно склонить головы, то это исключительно моя воля. – уверенно произносит женщина, внезапный ответ отмел эту мысль и я вспомнил, что необходимо смотреть с уважением и благодарностью, а не тешить себя глупыми картинками.

– Стало быть, для Адааров не стыдно становиться вассалами? – собственный голос внезапно звучит глухо, Этери приподнимает брови.

– Адаары всегда были вассалами Королей или Императоров, и с гордостью выполняли свои обязательства, – хмыкает она, – К тому же, отец всегда пламенел мыслью, что кто-то из его детей отправится в путешествие и даст нашему роду возможность укорениться где-то ещё. Он не имел больших амбиций, но хотел младшую ветвь Рода в иных землях. Приток свежей крови.

– Но волей Богини родные края покинула только ты? – сейчас я не мог держать язык за зубами, когда моя чародейка была готова ответить на любой вопрос, и надо было вгрызаться в такую возможность.

– Не только. Насколько мне известно из писем, одна из моих сестёр вышла замуж за первого чародея другой страны, – пожимает плечами Этери, – Смею судить, что брак был делом сугубо политическим и ради сильных наследников. Это весьма популярно среди магов. Лишь с подходящим партнёром можно дать достойное потомство.

– Ты так спокойно говоришь об этом, будто тебя бы ждала другая судьба. Если бы не проклятие... – эта внезапная, прагматичная откровенность потрясла меня. Чародейка так спокойно рассуждала о подобном, словно её сердце было куском льда. И ничто не колебало эту уверенность. Взгляд кристально чистый, острый, будто ритуальные ножи.

– Нет, не ждала. Я бы вышла замуж за максимально подходящего мужчину, но сердце никогда бы ему не принадлежало, – голос холодный и твердый, – Только в твоей стране воспевается супружеская верность. В Невваре вполне терпимы к тому, что желания сердца и веление рассудка не совпадают друг с другом. Договорные супруги обычно закрывают глаза на увлечения друг друга при соблюдении необходимых приличий. Я видела это на примере своих родителей.

– Но разве такое количество детей не говорит о том, что они были влюблены? Богиня благословляет детьми за любовь, – её улыбка внезапно превратилась в жестокую ухмылку и взгляд будто потух.

Она негаданно открылась опасной и жуткой. Но она и была жестокой. Ровно настолько, насколько требовали традиции родины. Имеющая сердечные привязанности, но всегда ставящая выше них глас разума.

– О, – картинно изумляется она, – Мой Король, вы ведь знаете, что такое страсть, с Вашим-то возрастом? Их влекло друг к другу из-за брачных ритуалов и клятв, не от любви, – чародейка смотрела на меня как на лишённого ума простака.

И я, в самом деле, сейчас понял, что все те мелочи о ней, которые успел собрать, ничего не значили. Быт магов был для меня загадкой. Ариссен никогда не делился тем, как они живут.

– Я... Потрясён, – с некоторым недоверием признался, внимательно вглядываясь в её лицо, – Родина явно воспитывает вас слишком деспотично.

– Скорее уж так, чтобы отвечать традициям и не страдать от этого, – я слышу некоторое раздражение и понимаю, что пока заканчивать.

– Неварра - страна песка, ясного солнца и вполне понятных нравов. Наша жестокость относится лишь к нашим врагам. И пока я служу тебе, сюзерен, ты не узнаешь, соответствую ли я воспитанию досконально, – изрекает женщина, внимательно глядя в лицо. И я слышал в этом клятву, одну из тех, что сам принимал у неё. Она никогда не восстанет против меня.

– Я приношу извинения, Этери, – под таким взглядом сложно было не стушеваться, – Не думал, что такой разговор заденет тебя.

– Я принимаю их, сюзерен, – пожимает плечами она, – Да, я сменила знамена и корону, но я всё ещё люблю свою родину. Ты всё равно не поймешь, как живут маги. Оттого и судишь предвзято. А нам иначе не выжить.

И это заставило крепко задуматься. Этери редко говорила со мной в подобном тоне и я понимал нутром, что продолжив, обреку себя на вполне приличную отдачу огнём или чем похуже. Уж как у моей чародейки фантазия развернётся. Глядя в сосредоточенное и равнодушное лицо, сам прикидывал её широту и размах.

– Ты права, у меня есть право на тайны и у тебя тоже, – сейчас я признавал любопытство неправильным и излишним.

Я знал, у магов есть сюзерены-друзья, выбранные из-за прожитых вместе испытаний, а есть сюзерены Долга. И для Княжны Этери Адаар, я другом, по факту, не являлся.

– Возможно, Влатмир, я расскажу тебе больше. Но точно не сейчас. А теперь тебе пора идти, – ровно отозвалась чародейка, напоминая о моих обязанностях.

Я отставил пустую чашку, поднимаясь. Она была права.

– Постарайся отдохнуть, Этери, — кивнул ей и получил кивок в ответ. Только поравнявшись с её креслом, заметил нездоровый оттенок кожи, синюшные круги под глазами и едва заметную дрожь.

Уходил я в тишине, внимательно прислушиваясь, но даже после того как закрылась дверь покоев – Этери не попыталась встать. Мне было неизвестно, отправит ли она письмо своим родным. Поэтому я решил тоже ввязаться в поиски зеркала. Княжна нужна мне живой.

Добравшись до кабинета, не стал тянуть и вызвал Гислена, главу тайной службы. Требовалось начать поиск интересующего предмета хотя бы с Вериссы и граничащих стран.

И уже после надеяться на саму Этери. Отчего-то были подозрения, что она не рассчитывает найти артефакт сама.

*****

Разговор с Королем оставил меня возмущённой, но одновременно с этим совершенно обессиленной. Влатмир не поймёт, как живут маги.

На протяжении тысячелетий мы сохраняли свои порядки и подчинялись непреложным законам магии. Оттого воспитывали нас в строгих рамках, не позволяя самонадеянности и дурачеств. Это простым людям всё кажется лишь фокусами да низким подспорьем.

Для тех, у кого дар всё же был – неподъемными кандалы и тюрьма, огромная ответственность. Нас приучали к ней с детства, пестуя как надёжную опору для всех следующих магов, которые придут в этот мир. Поэтому я опасалась, как бы не вышла мне боком идея растить здесь магов. Ведь я сама буду опираться на школу своей страны и её воспитание.

А это означало, что сильные маги здесь возвысятся над слабыми.

Так и было в Неварре. В нашей стране высшим слоем общества была родовитая магическая аристократия – люди, поколениями взращивающие и оберегающие магию. Наделенные недюжинным потенциалом, они не только брали, но и отдавали.

И, когда я говорила, о том, что договорные браки для нас не редкость, а необходимость – совершенно не кривила душой.

От слабого мага у сильной ведьмы зачать не получится, ровно и наоборот, слабая ведьма не выносит и не родит потомства от сильного мага.

Или и вовсе с жизнью расстанется пока носит.

Я солгала, когда говорила, что не хотела стать сильнее. Хотела. Отчаянно, ради своей семьи. И у меня получилось. Мой резерв был несравненно внушительнее, чем то, с чем я родилась. Но какой ценой?

После нескольких десятков кровных и жертвенных ритуалов, после рун усиления, набитых почти на каждой части моего тела? После получение кольца Мастера в нескольких магических сферах?

Я должна была гордиться своими достижениями, но не могла. Они были вынужденными: я жадно поглощала и усваивала знания, чтобы выжить. Чтобы найти ключ от проклятия.

И, судя по слабости, которую я испытываю, то стоило бы поторопиться с зеркалом. Поэтому пришлось вставать и идти до своего кабинета – отправлять письмо семье с разрешения сюзерена, разумеется.