Доминика из долины оборотней

29 октября 2020 года, четверг, день четвертый

   Я проснулась резко, словно от толчка, и какое-то время пыталась сообразить, где я нахожусь, и что происходит. Не помню, что мне снилось, но, по-видимому, какой-то кошмар, поскольку я тяжело дышала, а моё сердце колотилось, как сумасшедшее.

–  Тише, тише, Солнышко, – раздался надо мной негромкий голос. – Всё хорошо, я с тобой.

   Сильные руки баюкали меня, твёрдые губы ласково целовали мои волосы. Я стала успокаиваться. Что бы мне ни снилось – это уже позади, а сейчас я нахожусь в самом безопасном месте на свете – в объятиях Фрэнка.

–  Поспи ещё немного, – прошептал он мне. – Нам лететь ещё почти час.

   Но мне уже не хотелось больше спать, поэтому я приподнялась, усаживаясь поудобнее на коленях Фрэнка, и огляделась. Свет в салоне был выключен, но мне это не мешало. Вокруг меня было настоящее сонное царство. Пирс, Адам и Роб спали, сидя на одном диване, пристроив головы на плечах друг у друга, итальянский мальчик спал, растянувшись на диване, положив голову на колени отца, а тот уснул сидя, откинув голову на спинку дивана.

   Паулы и её мамы видно не было, как, впрочем, и Стейси. Рэнди и Эбби спали, как и я, в объятиях своих половинок, которые, кстати, бодрствовали, не отводя нежного взгляда от своих сокровищ. Эндрю тоже не спал – копался в планшете. Взглянув на Дэна, я сначала подумала, что он уснул, но потом заметила, что его голова слегка покачивается, а потом увидела тонкие проводки, идущие к его ушам, и поняла – он просто слушает музыку с закрытыми глазами.

–  А где итальянки и Стейси? – едва слышно, чтобы не мешать спящим, спросила я у Фрэнка.

–  Они в спальне. Там большая и удобная кровать, можно вдесятером поместиться. Зря ты отказалась.

–  Мне и тут хорошо, – я поуютнее прижалась к его груди, чувствуя под ухом мерное биение сердца Фрэнка, иэто действовало на меня успокаивающе.

–  Вот и Рэнди с Эбби тоже отказались, – усмехнулся Фрэнк. – Впрочем, меня это как-то не удивило.

   Я снова огляделась.

–  А что дальше? Вы уже придумали? А итальянцы уже решили, куда отправятся?

–  Мы тут немного побеседовали, после того, как ты уснула. В общем, мы все, кроме итальянцев, направляемсяв Долину, кто-то на вертолёте, кто-то на крыльях. Ты как бы хотела?

–  Конечно, на крыльях! – воскликнула я чуть громче, чем собиралась, и тут же поймала недовольный взгляддяди Гейба, поскольку Рэнди заворочалась у него на руках. Сбавив тон, я жалобно протянула: – Ты мне обещал! Сказал, что покатаешь.

–  Ну, раз обещал, тогда конечно, – улыбнулся Фрэнк.

–  А что с итальянцами?

–  Они хотят вернуться в Италию. Только не домой – туда опасаются. В какой-нибудь другой город.   – У меня есть пара родственников в Неаполе, – не открывая глаз, произнёс Дэн. – Они помогут им обосноваться, возьмут, так сказать, под своё крыло, уж прости за каламбур. Беднягам придётся начинать всё сначала. Зато в таком большом городе легче затеряться и не привлекать к себе внимание.

–  Митчелл заберёт их к себе из Грейт-Фолса, а когда Тайлер выправит им новые документы, то организует ихпереезд в Италию, ему не впервой, – негромко произнёс дядя Гейб.

   Я вспомнила, что на прошлой неделе Митчелл так же помог организовать новую жизнь двум семьям, спасённым во время операции по вызволению Каро. Опыт в этом деле у него есть. И тут я вспомнила ещё кое о ком.

–  А те люди, которых освободили в филиале? Что с ними?

–  Им просто помогли добраться домой, – покачал головой Дэн. – Не думаю, что им что-то теперь угрожает.Дар двоих никому не опасен и не особо интересен, даже если про них и узнают, разве что одного завербуют на работу в Антарктиде, раз уж холода он не боится. А остальные двое вообще фокусники, никакого дара у них нет, обычная ловкость рук и технические средства. Хотя, думаю, их бы тоже уничтожили в итоге.

–  Но если они не опасны...

–  А разве они опасны? – кивок в сторону спящих итальянцев. – Но и их бы ликвидировали. Никого из тех, ктотуда попадал, не выпускали живыми. Они слишком много знали.

–  Понятно, – кивнула я. – Хорошо, что мы успели их спасти, даже фокусников.

–  Да, они ведь тоже люди, и не заслужили смерти, – согласился Фрэнк.

   В это время дверь в кабину пилотов отъехала в сторону.

–  Через полчаса пойдём на посадку. Может быть, стоит разбудить людей, чтобы они смогли переодеться ипристегнуться?

–  Миранда только-только уснула, тому, кто её разбудит, я голову откушу, – с абсолютно серьёзным лицомпроизнёс дядя Гейб.

–  Пусть спит, – улыбнулся Дэн. – Уж как-нибудь справимся без этого живчика.

   Он встал и аккуратно потряс итальянца за плечо, что-то прошептав ему на ухо. Тот быстро проснулся и попытался разбудить сына, но мальчик что-то недовольно мычал и пытался увернуться от его руки. Вздохнув, мужчина поднял его на руки и, вслед за Дэном, ушёл в спальню. Дэн вышел оттуда сразу же, неся на руках спящую Стейси, а минут через десять вышли и итальянцы, уже нормально одетые – женщины в платья, мужчины в джинсы и рубашки, – и обутые, причём мальчик продолжал спать на руках отца. За это время Эндрю разбудил остальных, всех, кроме Кайла и Рэнди.

   Он, собственно, и Кайла тоже хотел разбудить, но был остановлен Пирсом.

–  Не трогай. Ты же видишь – он болен.

   И правда – лицо Кайла заметно раскраснелось, а дыхание стало тяжёлым, это видела даже я.

–  Джеффри в курсе, он встретит нас, – негромко произнёс дядя Гейб. – У него уже всё готово. Хорошо, что этиребята, – кивок в сторону Роба, – сделали большой запас крови, похоже, бедняге придётся не единожды делать переливание.

–  Мне, к сожалению, скоро нужно возвращаться в колледж, – вздохнул Роб. – Хотя я с удовольствием пожилбы у вас подольше – мне так понравилась ваша Долина. Но, в любом случае, близнецы у вас останутся, а с ними и неиссякаемый запас крови.

–  Это хорошо, – кивнул дядя Гейб. – А то Рэнди дай только повод, она всю свою кровь, до капли, раздаст. Уэтой крошечной девочки просто огромное сердце.

   И он посмотрел на сладко спящую в его объятиях девушку с такой любовью и нежностью, что у меня защемило сердце. Ох, дядя Гейб, ты влип по самые уши.

   Когда итальянцы вышли из спальни, а Ричард ушёл туда с Эбби на руках, я задумчиво посмотрела на Паулу и её родных.

–  Им нужно открыть детективное агентство! – осенило меня. – Например, по поиску потерявшихся домашнихживотных. Это достаточно безопасно, вряд ли кто-то свяжет «официальные поиски» собак и кошек с необычным даром Паулы. Это может быть неплохим прикрытием и способом как-то безопасно применить её дар.

–  А неплохая идея! – улыбнулся Дэн. – Мои ребята могли бы помочь им выправить лицензию, ну и всёостальное, что нужно для открытия подобного агентства.

–  Можно ещё машины угнанные находить, – предложил Пирс.

–  А вот это может быть опасно, – покачал головой Фрэнк. – Угонщикам может не понравиться, если кто-тостанет угрожать их «бизнесу». Нет, Ники предложила идеальный вариант – потерянные и найденные животные ничьим интересам не помешают. А мне кажется, что этой семье и так уже хватило ненужного внимания.

   Роб, во время нашего разговора негромко общавшийся с итальянской семьёй, повернулся ко мне.    – Им нравится твоя идея с поиском животных. Паула считает, что так она сможет приносить пользу, не навлекая на семью лишнее подозрение. Они так и сделают.

   В этот момент дядя Ричард и Эбби вышли из спальни. На Эбби было очень красивое, струящееся изумрудное платье, подчёркивающее цвет её глаз, которое невероятно ей шло.

–  У меня никогда раньше не было такого красивого платья, – с робкой улыбкой сказала она нам.   Лицо дяди Ричарда приняло несколько задумчивое выражение – похоже, он уже начал просчитывать варианты, как ему отвезти Эбби туда, где можно будет просто завалить его любимую красивыми нарядами.

Уверена, как только Тайлер выправит ей документы, эта парочка рванёт в Париж первым же рейсом.    – Наша очередь, – Фрэнк поднялся и со мной на руках направился к хвосту самолёта. Когда он зашёл в коридорчик, из которого дверь выходила не только в спальню, но и в санузел, я попросила его притормозить.

–  Фрэнк, пожалуйста, поставь меня.

–  Но твоя рана ещё не зажила.

–  Да, но она почти совсем не болит. Уверена, что уже смогу наступать на неё. Пожалуйста, Фрэнк, для меняэто важно!

–  Ну, хорошо, Солнышко, попробуй. Но как только станет больно – сразу же скажи мне, договорились?   – Договорились, – кивнула я, и он осторожно опустил меня на пол, продолжая всё же слегка придерживать за плечи. Сначала я стояла на здоровой ноге, потом осторожно наступила на больную. Мышцы напряглись, рана, которую я уже едва чувствовала, заныла вновь. Но, вообще-то, боль не была такой уж сильной, вполне можно было терпеть. Я попыталась сделать пробный шаг, и тут же была подхвачена Фрэнком.

–  Нет уж! Мы договаривались попробовать постоять. Про хождение уговора не было.

–  Но мне надо! – стараясь не очень краснеть, я ткнула пальцем в дверь санузла. – А будить Рэнди я не хочу.

–  Нет проблем! – Фрэнк, нимало не смущаясь, толкнул дверь, внёс меня внутрь и сгрузил возле унитаза. –Когда закончишь – зови меня. Сама ходить пока не пробуй, мы же не хотим, чтобы твоя нога разболелась всерьёз, правда?

   В принципе, такое решение проблемы меня вполне устраивало. Придерживаясь за раковину и стараясь перенести основной вес на здоровую ногу, я справилась без особых проблем. После этого Фрэнк отнёс меня в спальню, где, посадив на кровать, заглянул в шкаф. Там висело всего два прозрачных чехла для одежды, и Фрэнк уверенно взял тот, сквозь который просвечивало что-то нежно-голубое – вряд ли это могло предназначаться Кайлу. В любом случае, при ближайшем рассмотрении на нём обнаружилась приколотая записка со словами: «Для Ники». Расстегнув чехол, Фрэнк выложил передо мной лёгкий шёлковый брючный костюм. Идеальный выбор – материал достаточно нежный, чтобы не давить на рану, при этом штанина скроет повязку от глаз мамы, если она вдруг обо всём узнает и выйдет нас встречать.

   Рассматривая костюм, я услышала очень странный, словно бы сдавленный, голос Фрэнка:

–  Думаю, тут ты вполне справишься сама. Я тебя снаружи подожду.

   Бросив на него немного удивлённый взгляд, я замерла, словно кролик перед удавом. Потому что взгляд, которым смотрел на меня в данный момент Фрэнк, иначе как пылающим назвать было нельзя. Так же он смотрел на меня в тот раз, когда я поцеловала его грудь, но сейчас-то что я сделала? И тут он протянул мне маленькую вешалку, которую тоже вынул из чехла, на которой висел кружевной комплект, состоящий из трусиков и бюстгальтера.

   Я почувствовала, как мои щеки становятся горячими, и быстро выхватила у него белье, скомкав в кулаке. Сердце заколотилось где-то в ушах, дыхание стало неровным. И дело было даже не в смущении. Я вдруг отчётливо поняла, что хочу, чтобы Фрэнк увидел меня в этом белье. И чтобы смотрел на меня именно таким взглядом.

   В этот момент Фрэнк крепко зажмурился и несколько раз глубоко вздохнул. После чего направился к двери, избегая моего взгляда и бормоча на ходу:

–  Только никуда не уходи, дождись меня, – после чего буквально выбежал за дверь.

   Я не совсем поняла, что он имел в виду – куда я денусь-то? Но, в любом случае – скоро посадка, так что нужно поторопиться. Я переоделась – с брючками пришлось повозиться, о полной свободе движений оставалось пока только мечтать, но я справилась, – и осталась сидеть на месте, послушно дожидаясь Фрэнка и думая над тем, какой странный эффект произвело на нас обоих кружевное белье, явно купленное мамой Эрика без всякой задней мысли. Оно не было слишком откровенным, скорее довольно скромным, все «стратегические места» были прикрыты непрозрачными вставками. Но прежде у меня вообще ничего подобного не водилось – я носила простое хлопковое белье, удобное и практичное. Но я вдруг поняла, что теперь мне хочется всегда носить такое же красивое белье, потому что... Тут я покраснела от собственной мысли, но всё равно закончила её: потому что теперь мне было для кого его надевать.

   Вновь возникло это желание – чтобы Фрэнк увидел меня в таком белье. И чтобы смотрел на меня так же, как только что, перед своим уходом. От этих мыслей сладко защемило «под ложечкой», в животе запорхали бабочки, а по телу разлилось приятное тепло.

   В этот момент открылась дверь, и вновь появился Фрэнк, неся в руке одноразовый стаканчик с кровью. Беря его, я заметила, что он влажный снаружи, да и сам Фрэнк поблёскивает капельками влаги, словно небрежно вытерся после душа. Представив его в душе, я невольно задышала чаще. Надеюсь, он не заметит этого, или не догадается, что со мной происходит. Самой бы ещё это понять. Поднося стакан ко рту, я всё же не удержалась от вопроса:

–  Почему ты мокрый?

–  Я весь перемазался, – смущённо улыбнулся Фрэнк. – Нелегко было добыть эту кровь, в убежище хотькакие-то инструменты были. Так что пришлось быстренько помыться под краном – не хочу перепугать людей своим видом. А бумажными полотенцами особо не вытрешься.

   Слушая его, я уже привычно выпила кровь, даже не задерживая дыхание. Конечно, не думаю, что полюблю этот «напиток», но, в принципе, ничего такого уж отвратительного в нём не было. Я вспомнила, как стошнило Эбби, и порадовалась, что сама с подобной проблемой не столкнулась.

   Видимо, подумав о том же самом, Фрэнк задумчиво сказал:

–  Интересно, и ты, и, как я понял, Томас, с первого же раза довольно спокойно выпили кровь, а вот людейпоначалу всегда рвёт. Сейчас это, конечно, проблема решаемая, но до того, как изобрели переливание, жёнам моих родственников приходилось туго. Может, это как-то связано с тем, что вы с Томасом – не люди? Может, у вас желудки крепче?

–  Желудки-то у нас крепче, однозначно. Но не думаю, что дело в этом. Ведь и люди постепенно привыкают. Иих желудки тоже её принимают. Кровь же не яд. Думаю, дело в психологическом настрое.

   Фрэнк забрал у меня опустевший стаканчик, зашвырнул в корзину для бумаг, стоящую в углу, взял меня на руки и понёс в салон. А я продолжала рассуждать:

–  Вот смотри: Томас уже достаточно большой, чтобы осознавать в тот момент – он умирает. И когда Рэндиему сказала, что её кровь его спасёт, он понял, что должен её выпить. Через «не могу». А я тоже, наглядно, на его примере, знала, что твоя кровь мне поможет. А взять Эбби, например. Какая у неё была мотивация?

–  Ричард попросил.

–  Да, он попросил, и она выпила. Но у неё не было достаточного повода удержать нечто психологическичуждое в желудке, преодолеть веками привитое табу. Она и не удержала. Я думаю, дело именно в этом – в мотивации.

–  Ты права, девочка, – вступил в разговор Дэн. – Я тоже пришёл к подобному выводу. Конечно, хорошо, чтосейчас можно делать нашим женщинам и детям переливание, но иногда это технически недоступно. Остаётся старый, проверенный веками способ. И в этом случае настрой, действительно, очень важен.

–  Пристегните ремни, сейчас пойдём на посадку, – известил нас Винсент.

   Посадка прошла так мягко, что ни дети, ни Рэнди с Кайлом не проснулись. Когда мы потянулись к выходу, Пирс, поднимая на руки Кайла, попросил:

–  Эндрю, захвати из спальни его вещи, они ему ещё пригодятся.

   Эндрю нырнул в спальню и тут же вынырнул обратно.

–  Думаю, это тоже кое-кому пригодится, – с этими словами он подошёл к нам.

   На его протянутой руке висела моя школьная сумка, а на огромной ладони стояла пара голубых босоножек.    – Ой, а я и не заметила! – воскликнула я, забирая у него вещи. – Наверное, это Эрик принёс мою сумку. Она осталась у него, когда меня забрали.

–  Она стояла в шкафу, вместе с обувью. – Эндрю приподнял другую руку, с зажатой в ней парой ботинок. Наего плече примостился чехол с одеждой для Кайла. – Неудивительно, что вы не заметили.

–  Какое счастье, что моя сумка осталась у Эрика, – сказала я, прижимая её к груди и испытывая странноесчастье от сознания того, что держу в руках что-то СВОЕ. – Он нёс её, когда меня срочно увели к директору. В ней мой телефон остался. Те «агенты» спрашивали меня, где он, а я соврала, что забыла телефон в машине. Им нужны были мои контакты. Ой! Они же ещё послали засаду в наш магазин! Хотели схватить моих родственников. Как хорошо, что они в Долине, мне страшно представить, что было бы с мамой, встреть они её.

Она же уже старенькая, а вдруг бы у неё с сердцем плохо стало?

   Меня аж передёрнуло от подобной возможности. Заметив это, Фрэнк успокаивающе поцеловал меня в висок и прошептал.

–  Твои родители в полной безопасности. А с засадой в твоём доме, если она всё ещё там, разберётся Тайлер,брат Эрика. Хорошо, что ты про это вспомнила, им теперь тоже не избежать правосудия.

   Говоря это, Фрэнк вынес меня из самолёта, на этот раз по трапу. Здесь нам уже не нужно было таиться – во-первых, этот аэропорт практически целиком был собственностью семьи, хотя об этом мало кто знал, и у нас здесь были большие послабления. А во-вторых – нам и не нужно было выходить в город, поскольку неподалёку нас уже ожидали два больших вертолёта, принадлежащих моему дяде Митчеллу. Он обожал эти винтокрылые машинки, у него был завод по их производству, а в собственном владении – с полдюжины вертолётов, разных размеров и модификаций, от здоровенного «грузового», до одноместной «игрушки». Если было нужно, эти машины были по первой же просьбе в распоряжении семьи, а дядя Митчелл и его старший сын Николас, унаследовавший от отца эту страсть, с удовольствием выступали пилотами. Как и в этот раз: достаточно было дяде Гейбу позвонить – и вот они, оба здесь.

   Мы, цепочкой, направились к вертолётам, но в какой-то момент остановились. Дядя Митчелл выпрыгнул из кабины нам навстречу, а Адам повёл к нему итальянцев. Видимо, им всё заранее объяснили, потому что, насколько я поняла, Адам всего лишь познакомил их с дядей Митчеллом, потом произошло прощание – снова на итальянском! Я негромко застонала, уткнувшись в шею Фрэнка.

–  Что случилось? – похоже, он был даже немного испуган.

–  Мне стыдно! – пробормотала я. – Все вокруг, абсолютно все, знают итальянский. А я – нет. Позор мне!

–  Я тоже его не знаю, – с улыбкой успокоила меня Эбби, которую нёс дядя Ричард.

–  Спасибо, – кивнула я ей. – Теперь мне немного легче. А то мой комплекс неполноценности рос вгеометрической прогрессии.

   Пока мы разговаривали, Адам и дядя Митчелл помогли итальянцам забраться в вертолёт. Они помахали нам из окон, мы помахали им в ответ, и винтокрылая машина взлетела, унося их навстречу новой жизни.    После того, как вызванный крутящимися лопастями «ураган», слегка растрепавший наши волосы, стих, мы направились ко второму вертолёту. Наверное, все места были распределены заранее, пока мы с Фрэнком находились в спальне, поскольку всё происходило молча и деловито.

   Дядя Гейб, держа на руках сладко спящую Рэнди, которую не потревожил даже шум взлетающего вертолёта, уселся в кресло, рядом с Ником. Дядя Ричард расположился позади него с Эбби на коленях. Пирс уложил Кайла сзади, где вместо двух кресел было одно сплошное сиденье, после чего уселся рядом с дядей Ричардом, а Дэн передал ему спящую Стейси. Адам положил внутрь наши с Кайлом вещи. На женщин и Кайла надели наушники, и лопасти вертолёта начали раскручиваться.

–  Думаю, нам лучше подняться в воздух до того, как они взлетят, – сказал Дэн, беря на руки Адама иобращаясь, Роб подхватил Эндрю, и мы взлетели. Я начала было оглядываться по сторонам – хотя мне не раз приходилось раньше летать на вертолёте, но вот так, не в закрытой кабине, а «живьём» – в первый раз, но вдруг поняла, что смотрю прямо на ухо Фрэнка. Прекрасное, большое, заострённое «эльфийское» ухо! Вот моё желание и исполнилось! Даже его крылья не так завораживали меня, хотя тоже представляли собой невероятное зрелище. Я обвела контур его уха пальцем, а потом не удержалась и легонько поцеловала заострённый край.    Руки Фрэнка сжали меня чуть крепче, а глаза полыхнули на меня жаром.

–  У тебя такие красивые уши, – пробормотала я в оправдание.

–  А мне они всегда казались слишком большими.

–  Нет, они чудесные! – я вновь провела пальцем по ушной раковине, но тут меня отвлёк гул вертолёта,догоняющего нас. Я огляделась. Остальные гаргульи уже ушли в точку на горизонте.

–  А почему мы отстали?

–  Я не хотел сильно гнать – боялся, что ты испугаешься. Мы, действительно, летаем ОЧЕНЬ быстро.

–  Но одежда-то не загорается? Пирс говорил, что нет. Я хочу быстрее!

–  Ну, что же, если ты хо-очешь... – протянул Фрэнк с кривой улыбкой, – не стану возражать.

   Фрэнк резко прибавил в скорости, вертолёт стал заметно отставать и вскоре остался так далеко позади, что его уже не было ни видно, ни слышно. Я взвизгнула от восторга, инстинктивно крепче вцепилась во Фрэнка, хотя разумом понимала, что он ни за что меня не уронит. Мы мчались на невероятной скорости, но мне не было страшно. Только от ветра слезились глаза, и было невозможно разговаривать, поэтому я спрятала лицо, зарывшись им в шею Фрэнка. Так было даже лучше, мне вообще хотелось прижаться к нему как можно крепче, просто закопаться в него. Потому что мы с ним были единым целым, половинками, и это моё желание ощущалось совершенно правильным.

   Я не знаю, как долго мы летели, мне показалось, что совсем чуть-чуть, я бы предпочла, чтобы наш полет длился дольше, потому что понимала – в Долине я уже не смогу быть так близко к Фрэнку. Всё же я живу с родителями... Но, в любом случае, я понимала, что с Фрэнком мы теперь вместе навсегда.

   Я почувствовала, что наш полет стал замедляться и, оторвав лицо от шеи Фрэнка, огляделась. Под нами, насколько хватало глаз, расстилался лес, а впереди высились скалы, за которыми и находилась наша Долина.

Тут до меня дошло, что мы летели совершенно одни, а прежде Фрэнк в Долине не был.

–  Как ты нашёл дорогу? – спросила я, поскольку мы летели уже настолько медленно, что ветер больше немешал говорить.

–  Отец показал мне направление. Кроме того, при желании мы можем найти любого члена семьи, это что-товроде встроенного радара. Я просто знал, в какой стороне находится отец, и летел в ту же сторону. Именно так Коул отыскал Рэнди.

–  Как удобно! А мы ничего такого не умеем – ни телепатии у нас нет, ни встроенного радара. А жаль. Я вотдумаю, если бы Гвенни была вашим ребёнком, её бы нашли сразу же. А так... Если бы не Рэнди...

–  Да, эта телепатия – наш несомненный плюс, наследие от моего космического деда. Хотя порой она можетдоставить и некое неудобство. Но плюсов, несомненно, больше.

   В этот момент мы перелетели скалы, и перед нами раскинулась Долина во всей своей красе. Расположенная в котловине среди гор, практически неприступная и отрезанная от всего и всех, она представляла собой уголок покоя и безопасности в этом безумном и опасном мире. Ближе к нам расположился коттеджный посёлок, дальше шли поля, пашни, река и питающие её ручьи, сады, огороды и пастбища, обрамлявшие их скалы терялись на горизонте. Окна домов были темными – посёлок спал.

–  Так вот она какая, ваша Долина! – восхищённо протянул Фрэнк.

–  Да! Это мой дом! – гордо ответила я. – Добро пожаловать.   – И где мне спуститься.

–  Мы живём вон там, – я ткнула пальцем в нужном направлении. – Вон в том доме, с голубыми наличниками.Но мне кажется, что нам лучше опуститься на вертолётной площадке, что-то мне подсказывает, что нас ждут именно там.

–  И где эта площадка?

–  За домом дяди Гейба. Вон он, самый большой, с башенками, видишь?

   Кивнув, Фрэнк полетел в нужном направлении, и вскоре мы увидели пустое пространство за домом, на котором, действительно, стояло несколько человек. Когда мы опустились, я увидела Дэна и Адама – Роб и Эндрю уже ушли, – а так же дядю Джеффри и Филиппа, внука дяди Гейба, и его жену Люси. Ну и конечно – моего отца, который первым кинулся нам навстречу. В следующую секунду я уже была в его родных объятиях, привычно зарывшись макушкой ему под подбородок и обнимая за шею. Какое-то время мы стояли безмолвно, потом он выпустил меня из объятий и внимательно вгляделся в моё лицо, а потом оглядел всю меня, так до сих пор и сидящую на руках у Фрэнка, особо задержав взгляд на моей ноге, где сквозь тонкую ткань брюк отчётливо проступали контуры повязки. Его лицо жалостливо скривилось.

–  Доченька, ты как? Очень больно?

–  Пап, я уже в порядке. – И, видя его недоверчивый взгляд, поспешила исправиться. – Ну, почти. Да, сначалабыло очень больно, но ты знаешь, кровь гаргулий – настоящее чудо. Я на эту ногу уже наступать могу, правда!

И, пап, познакомься, это мой Фрэнк.

   Отец бросил короткий, но пристальный взгляд на Фрэнка, кивнул ему, затем какое-то время вглядывался в моё лицо, словно пытаясь определить, говорю ли я правду или просто успокаиваю его, потом оглянулся.

–  Джеффри?

–  Она, действительно, практически в порядке, – дядя Джеффри, имеющий дар чувствовать чужую боль,подошёл к нам. – Боль ещё ощутимая, но вполне терпимая. Я сделаю тебе ещё укол обезболивающего, Ники, чтобы ты смогла спокойно поспать. Сейчас, когда рану ничто не тревожит, она вроде как и не болит. Но во сне ты можешь ворочаться и задевать её. Так что лучше подстраховаться, к чему лишние страдания, сейчас не средневековье.

   Я согласно кивнула, мысленно улыбаясь. Эта фраза была практически девизом дяди Джеффри. Будучи врачом всю свою долгую жизнь и чувствуя боль всех своих пациентов – не как эмпат, самому ему, к счастью, больно не становилось, он просто знал, где, что и насколько сильно у кого болит, – он был просто фанатом обезболивающих. В разумных пределах, конечно. Но если что-то можно было обезболить, не нанося вреда здоровью – он это делал, даже если это был простой порез или синяк.

–  Это просто невероятно, – говорил он между тем, тоже глядя на контуры повязки на моей ноге. – Последняясерьёзная травма в нашей семье, с которой я имел дело – перелом руки моей жены восемь лет назад.

Романтичная у нас вышла первая встреча, не правда ли? – Это он сказал конкретно для Фрэнка, поскольку мы все эту историю прекрасно знали. – Так вот, с тех пор все «травмы», что мне пришлось лечить у моих родственников, это ссадины, ушибы, мелкие порезы и ожоги. И, слава богу, кстати. Но лишь до недавнего времени. И вдруг – началось. В прошлый четверг – Каро, пулевое ранение бедра. В субботу – Томас, с бедром, разорванным когтями Линды. А теперь и ты, Ники, с ожогом – та-дам! – тоже на бедре. Знаете, я не удивлюсь, если через несколько дней кто-нибудь умудрится обморозить себе бедро, хотя как это возможно технически – я не представляю. Ладно, пойдёмте в мою клинику, я сделаю тебе, Ники, укол. А вот насчёт перевязки – даже не знаю. В обычных условиях я бы предпочёл её поменять...

–  Не стоит, – покачал головой Фрэнк. – Заживление идёт полным ходом, и в данный момент струп на ранебуквально врос в повязку. Отдирать её сейчас – это заново вскрывать рану.

–  Вот и я о том же подумал, – кивнул дядя Джеффри. – Я уже наблюдал действие вашей крови на ранахТомаса и Каро, но там повязки накладывались не на открытую рану. Так что вы предлагаете? Полагаю, в данном случае у вас опыта гораздо больше.

–  Лучше не трогать повязку ещё пару дней. За это время рана заживёт полностью, и струп сниметсябезболезненно вместе с бинтом.

–  Хорошо, так и сделаем. Идёмте.

–  Подождите! – воскликнула я. – Сейчас прилетит вертолёт, в нем Кайл. Думаю, лучше мы все вместе пойдёмв клинику.

   Честно говоря, мне было просто любопытно, что дядя Джеффри скажет про Кайла, а если меня сейчас уколют и отправят спать – до утра я ничего не узнаю. Но со мной согласились, решив, что так действительно будет удобнее. Дэн и Адам ушли, а мы вшестером, остались дожидаться вертолёта.

   Я расслабленно пристроила голову на плече Фрэнка и бездумно глядела в ту сторону, откуда он должен появиться, когда услышала слегка нерешительный голос отца.

–  Фрэнк?

–  моегоребёнка?

   До меня дошло, что я продолжаю сидеть у Фрэнка на руках. Мне даже не пришло в голову, что вообще-то мой отец тоже мог бы меня держать, вроде как у него было больше прав на это. Но тут я поняла, что слово «было» употребила не просто так. Я очень любила своих родителей, но осознавала, что принадлежу теперь Фрэнку в гораздо большей степени, чем им. Поэтому я, скорее даже инстинктивно, крепче прижалась к нему.

–  Не думаю, что сейчас это было бы разумно, – вежливо возразил он. – Передать вам Ники – значит, лишнийраз потревожить её ногу. Зачем ей лишняя боль?

   Отец лишь вздохнул, но ничего не возразил. Дядя Джеффри с удивлением взглянул на него.

–  Синклер, ты здоров? Это как-то не особо на тебя похоже – вот так сразу уступить.

–  А что я должен делать? – в некотором отчаянии воскликнул тот. – Вырвать её из его рук силой? Я люблюсвою дочь и никогда не сделаю ей больно. Ни в каком смысле. Ты же их видишь!

–  Я-то вижу. Просто несколько удивлён твоим спокойствием. Я ещё помню вопли Гейба, когда близняшкивстретили своих половинок. Это едва не переросло в потасовку, хорошо, что Рэнди вмешалась.

–  Для него это было шоком. Собственно, для меня – тоже. Но у меня, по крайней мере, было время смиритьсяи принять ситуацию, которую я не в силах изменить. Коул взял меня в оборот практически сразу же, как мы узнали про них, – кивок в нашу с Фрэнком сторону. – Он мне за эти полдня плешь проел, читая лекции на тему:

«Кто такие «половинки» и почему их нельзя разлучать». И потом – Ники всё же не четыре года.

–  Мы с Рэнди ровесницы, – тут же влезла я. – А она уже помолвлена с дядей Гейбом.

   Это было не совсем так. Хронологически я была старше Рэнди в два раза – мои пятьдесят против её двадцати четырёх. Но оборотни и гаргульи взрослеют с разной скоростью, и физически нам обеим было где-то около человеческих семнадцати. Это ещё не совсем взрослость, но, определённо, уже и не детство.

–  Неудачный пример, – отец покачал головой. – Рэнди уже переродилась, ты нет. Надеюсь, Фрэнк, тыосознаёшь, что Ники ещё нужно время, чтобы… окончательно повзрослеть. И понимаешь, насколько она хрупкая. Я рассчитываю на твоё благоразумие.

–  Я всё понимаю, – кивнул Фрэнк. – И готов ждать столько, сколько нужно.

   Что? Мне до перерождения ещё лет двадцать пять, не меньше! Он действительно только что сказал, что готов ждать так долго? Хотя, нет, Фрэнк сказал: «Ждать столько, сколько нужно», но кто решает – сколько нужно? Ладно, сейчас не совсем подходящее время, но позже я всё это хорошенько обдумаю. В любом случае – Фрэнк со мной, остальное – детали.

–  Что ж, – отец снова вздохнул. Уже в который раз. – Конечно, я предпочёл бы, чтобы это всё случилосьпопозже, когда Ники станет взрослой, но… В конце концов, ты ей жизнь спас. И за это я буду вечно тебе благодарен. Добро пожаловать в семью, сынок.

–  Дважды, – пробормотала я.

–  Что – «дважды»?

–  Фрэнк спас мне жизнь дважды.

–  Но как?.. Когда?.. – сказать, что отец был ошарашен – значит, ничего не сказать.

–  Взрыв… – задумчиво протянул Филипп. Они с Люси подошли поближе, чтобы она лучше могла слышатьнаш разговор. Сам Филипп услышал бы нас с другого конца посёлка, но Люси была человеком, и слух у неё был соответствующий.

–  Взрыв? Ну, конечно… Значит, свидетель был прав? Ты действительно там была? Господи!.. – отец схватилсяза голову.

–  Эндрю выяснил причину твоего похищения, – пояснил дядя Джеффри. – Кто-то видел, как ты была вовзорвавшемся доме, а потом оказалась снаружи, целая и невредимая. Мы знали, что способностей для подобного волшебного спасения у тебя пока нет, поэтому решили, что этот свидетель ошибся или напутал со временем, и даже если ты и была в том доме, то выбежала до взрыва. А оказывается?..

–  Да. Я была там. И не выбежала. Это Фрэнк меня вынес. Меня и миссис Клиффорд. Он нам обеим спас жизнь.

   Отец тихо застонал, потом шагнул вперёд и, обхватив нас с Фрэнком, уткнулся головой куда-то в нас обоих. Какое-то время он стоял так, слегка вздрагивая, а я, в полной растерянности, поскольку никогда раньше не видела его в подобном состоянии, гладила его по спине. Остальные тоже замерли, не зная, что делать. Наконец, дядя Джеффри шагнул к нам и, взяв отца за плечи, отстранил от нас, приговаривая:

–  Успокойся, Синклер. Ники жива. Посмотри на неё – вот она, здесь, перед тобой. Всё хорошо.

   До меня стало доходить, что произошло. На отца только что обрушилось осознание того, что он мог потерять меня, вот так, просто и неотвратимо. Похищение – это одно. Там не было неминуемой смертельной угрозы. Да, пленников в итоге убивали, но не сразу. К тому же моё похищение было обнаружено одновременно с местом моего заключения – меня не нужно было искать, достаточно было просто пойти и спасти. Даже если бы Фрэнк не вытащил меня оттуда – остальные всё равно успели бы. Скорее всего, я была бы травмирована гораздо сильнее, чем сейчас, но всё же сиюминутной угрозы моей жизни не было.

   Со взрывом всё было иначе. Не спаси меня Фрэнк – сейчас меня бы уже просто не существовало. Это произошло бы мгновенно, и никто ничего не смог бы изменить, исправить. Вся невероятная сила оборотней была бы бесполезна. Я и сама начала осознавать это только сейчас, видя слёзы своего отца впервые в своей жизни.

   В тот момент, когда Фрэнк вынес меня из пылающего дома, укрыв от огня своими крыльями, я, конечно, понимала, что он спас мне жизнь. Но я не до конца осознала, не до конца прочувствовала это. Не сам факт моего спасения, а… мою смерть… Я была настолько потрясена новым обликом Фрэнка, тем, что он оказался гаргульей, тем, что он – бессмертный, как и я, тем, что мне не придётся его терять, так зациклилась на этом невероятном открытии, что даже как-то и не задумалась, что это ОН мог меня потерять. Что меня могли потерять мои родители, все мои близкие. Я бы просто… исчезла…

   Это было так страшно, что меня вдруг стало потряхивать, когда до меня, наконец-то, это дошло. Я не осознавала, что дрожу, вцепившись во Фрэнка, пока не услышала его голос:

–  Солнышко, всё хорошо. Я рядом. Ты в безопасности. Я больше не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Клянусь. Всё хорошо, всё хорошо…

–  Та-ак… – протянул дядя Джеффри. – У кого-то только что закончился весь адреналин. Ники, детка,пойдём-ка всё же, сделаем укольчик.

–  Я удивлён, как долго она продержалась, – продолжая баюкать меня, прижавшись щекой к моей макушке,ответил ему Фрэнк. – Я надеялся, что она успеет уснуть до того, как её накроет. Пока мы были там, в убежище, и даже в пути – Ники держалась. Хотя, кошмары ей, похоже, всё-таки снились. Но я знал, что как только она окажется дома, в безопасности – до неё окончательно дойдёт. Пойдём, Солнышко, твой дядя сделает тебе укольчик, и ты уснёшь, и будешь видеть только счастливые сны.

   Я хотела им объяснить, что просто до меня только что дошло, что я могла погибнуть во время взрыва. А потом подумала – может, они всё же правы? Но… Я ведь, действительно, довольно легко пережила всё произошедшее сегодня и вчера. Я чувствовала себя… нормально. А теперь… Пожалуй, если дядя Джеффри считает, что мне нужен укол – я не стану с ним спорить. У него огромный опыт, человеческим докторам такое и не снилось.    Я собралась согласиться, но тут услышала звук, который сложно было с чем-то перепутать. Подняв голову, я увидела появившийся из-за скал вертолёт, пока ещё совсем крошечный, но быстро приближающийся.

Любопытство – вещь сильная, у меня даже дрожь куда-то отступила.

–  Я согласна на укол, но давайте уж подождём чуть-чуть. Вон он, вертолёт-то. Заберём Кайла и все вместепойдём.

–  Услышала-таки… – недовольно проворчал Фрэнк. – Ладно, ждём.

   Ждать пришлось недолго. Спустя несколько минут вертолёт опустился на площадку. Первым из него выпрыгнул дядя Гейб со спящей Рэнди на руках, кивнул всем присутствующим и исчез в доме. Потом появился дядя Ричард. Эбби, похоже, тоже сморило. Учитывая, что было уже хорошо заполночь, да и день у нас был невероятно насыщенный – это вряд ли кого-то удивило. Я-то неплохо выспалась в самолёте, а вот остальные, похоже, уснули совсем недавно. Дядя Ричард немного задержался, демонстрируя девушку всем присутствующим, едва слышно, но со смесью невероятной гордости и нежности прошептал: «Моя Эбби», после чего тоже исчез.

   Третьим появился Пирс со Стейси на руках и передал спящую девочку подошедшему Филиппу. Люси с нежностью поправила локон, упавший малышке на лицо, и они все вместе тоже ушли, правда, обычным шагом, поскольку Люси всё же была человеком. Теперь мне стало понятно их присутствие среди встречающих.    – Я позвонил отцу и попросил взять пока Стейси к себе, – подтвердил Пирс моё предположение. – У деда сейчас гостят родственники Рэнди, дом полон под завязку, а у нас с Диллоном – холостяцкая берлога, не тащить же малышку туда. Утром решим, где девочка будет жить постоянно, а пока Люси с удовольствием за ней присмотрит – она детей любит.

   В этот момент дядя Джеффри вынес из вертолёта Кайла, который то ли спал, то ли был без сознания. Лицо у него было напряжённым, он, хмурясь, осматривал безжизненное тело парня в своих руках.

–  Как он? – кинулся к нему Пирс.

–  Я ещё не встречал ничего подобного. Похоже, этот парень болен весь, с головы до ног, я даже не могу точносказать – в каком именно месте у него не болит. У него даже суставы ноют, в таком-то возрасте! Утешает то, что сильных болей нет, просто… здоровья я тоже нигде у него не вижу. Ладно, думаю, что смогу ему помочь. Сейчас главное – выяснить, чем конкретно он болен.

–  Наша кровь помогает даже от неизлечимых болезней, проверено на практике, – успокоил его Фрэнк. –Просто поставьте ему капельницу. Насколько я понял – запасы у вас есть. Или, может, нужно сдать ещё? Я готов.

–  Спасибо, но пока не нужно. Сегодня близнецы вновь приходили, чтобы сдать её, после того, как узнали проэтого бедолагу. Так что сейчас у меня вашей крови даже больше, чем требуется. Но в любом случае нужно определить, что же с ним такое. Кровь кровью, но лекарства тоже лишними не будут. И потом – может, ему какая-нибудь особая диета нужна? Так что диагностика точно не повредит.

   Слушая этот разговор, пока мы шли по улице, я с жалостью смотрела на Кайла и думала, что в каком-то смысле ему даже повезло, когда его похитили. Конечно, сейчас он тяжело болен, но попал в нужные руки, и теперь его жизнь изменится. Здесь его вылечат, а шансы заболеть вновь практически равны к нулю. Почему-то мне казалось, что долго «на воле» он бы не протянул. Сколько лет он ещё мог бы прятаться, избегать людей? Ведь ему же нужно было хотя бы продукты покупать. И сколько бы времени прошло до того момента, когда к нему случайно прикоснулся бы человек, больной чем-то смертельным? Но теперь для него всё страшное позади.

Что-то мне подсказывало, что наша семья возьмёт над ним «шефство» навсегда.

   Проводив глазами улетающий вертолёт, я обнаружила, что мы уже всей толпой поднимаемся по ступенькам в клинику, лишь Пирс, проводивший нас до крыльца, не стал заходить. Он передал отцу мою сумку и босоножки, а потом, поглядев на оставшиеся у него в руках ботинки и чехол с одеждой, пожал плечами.

–  Не думаю, что в ближайшее время Кайлу что-то из этого понадобится. Отнесу пока домой, а там посмотрим.Завтра утром забегу, проведаю, а пока – не буду мешать.

   И он пошёл дальше по улице, а мы вошли в клинику.

–  Несите пока Ники в мой кабинет, – сказал дядя Джеффри, удаляясь по коридору с Кайлом на руках.   Фрэнк занёс меня в просторный кабинет, который одновременно был и лабораторией. Отец зашёл следом, но остановился у двери.

–  Бедный парень, – нарушил он молчание. – Столько на него свалилось, а ведь он совсем ещё мальчишка.

–  Судя по его рассказу, вряд ли ему больше двадцати, – кивнул Фрэнк. – Практически ребёнок.

–  Мне он показался старше, – пробормотала я. А ведь действительно – Кайл скрывался три года, а началосьэто всё, когда он ещё в школе учился.

–  Болезнь никого не молодит и не красит, – покачал головой Фрэнк. – Ничего, наша кровь его быстро на ногипоставит.

   В этот момент в кабинет, позёвывая, вошёл Кристиан, ещё один мой дядя. Вот только, в отличие от других папиных братьев, его я никогда так не называла. Учитывая, что он был старше меня всего на четырнадцать лет, и мы с ним когда-то вместе играли в песочнице, это было бы, по меньшей мере, странно.

–  Привет, Ники, – улыбнулся он мне. – А это и есть твой спаситель?

–  Да, это мой Фрэнк, – кивнула я. – Фрэнк, это Кристиан, предпоследний папин брат. Крис, что ты здесьделаешь?

–  Вообще-то я здесь ночую – присматриваю за Томасом, да и дома пока аншлаг, – пояснил он, надевая белыйхалат и начиная рыться в стеклянных шкафах, доставая оттуда шприцы и какие-то ампулы. – А сюда я пришёл сделать тебе уколы. Джеффри занят парнем, которого притащил, вот и попросил это сделать меня, чтобы тебе не ждать. Так что, готовь.

–  Что готовить? – не поняла я.

–  Место, где твоя спина теряет своё гордое название, – хмыкнул он, набирая лекарство в шприц.

–  Не дождёшься! – набычилась я. – Ты ещё даже не врач.

–  Эй, я закончил медицинский колледж! Для того чтобы сделать укол этого вполне достаточно, иначеДжеффри не послал бы меня сюда. Ой, да ладно стесняться, можно подумать, я никогда твою голую задницу раньше не видел.

–  Даже если ты когда-нибудь присутствовал при том, как мне меняли памперс!..

–  Вот ещё, оно мне надо было? Просто кое-кто очень не любил купаться, и удирал прямо из ванны при любойвозможности, бегая от Элоиз по улицам. И вся Долина регулярно имела возможность любоваться твоей голой мокрой попкой.

–  Крис, кончай смущать девочку, – ухмыльнулся отец, потом пояснил Фрэнку: – Годам к шести эти побегипрекратились, но до этого, действительно, были довольно регулярными.

–  Послушай, Кристиан, – обратился к нему Фрэнк. – Если ты не заметил – рана у Ники расположена спереди.

Так что лечь на живот, чтобы подставить тебе свой… хмм… нижний бюст, ей будет несколько проблематично.

Предлагаю компромисс – обезболивающее уколешь ей в раненное бедро, а успокоительное – в предплечье.

–  Вообще-то я собирался ввести оба лекарства через одну иглу, чтобы не колоть дважды, но… Ники, ты как?

Согласна потерпеть два укола?

–  Согласна! – хоть десять, лишь бы не обнажаться перед Крисом. Не могла я ещё видеть в нём доктора. Приэтом я почему-то совершенно не стеснялась Фрэнка, а отец мог бы выйти.

   В итоге я получила парочку уколов – благо свободный покрой и лёгкий материал костюма позволяли задрать как рукав, так и штанину, – после чего мы втроём покинули клинику, а Кристиан проводил нас до двери со словами:

–  Пойду, сварю кофе, хорошо, что на меня он пока действует. Что-то мне подсказывает, что лечь спать нам сДжеффри удастся ещё не скоро, если вообще удастся.

–  Пап, ты только маме про взрыв не говори, – попросила я, когда мы уж приближались к дому. – Хватит ей ипохищения.

–  И как ты себе это представляешь? Во-первых, узнав о похищении, она всё равно поинтересуется – чтопослужило его причиной. А во-вторых, даже если это скрыть от неё сейчас, хотя даже не представляю – как, после возвращения домой она это всё равно узнает. Такие новости не скроешь. И тогда мне попадёт от неё намного сильнее, за то, что скрыл это от неё сейчас. Мне и так достанется за то, что вчера молчал о похищении…

–  Но она же будет волноваться. Сильно. А вдруг ей плохо станет?

–  Твоя мама крепче, чем ты думаешь, доченька. Она очень сильная духом. К тому же, если утром мы сначалапокажем ей тебя, це?лую и… хмм… относительно невредимую, то ей будет проще узнать о том, что произошло раньше.

   Ага, проще! Забыл, как сам только что рыдал, хотя я тоже была перед тобой, живая и практически невредимая.

Ладно, как бы то ни было – скрывать, действительно, не вариант.

–  Ладно. Но, может, на всякий случай позвать дядю Джеффри. Просто так… На завтрак…

–  Посмотрим. А пока – нужно поспать, хоть немного. Фрэнк, для тебя приготовлена комната для гостей. Я такпонимаю, ты у нас остановишься?

–  Благодарю вас, сэр. То есть, Синклер. Я, действительно, предпочёл бы быть поближе к Ники. Я понимаю,что здесь она в полной безопасности, но…

–  Понимаю. Просветили меня сегодня, от и до… Да и наглядные примеры перед глазами. Близнецы вонвообще на полу в детской спят. Гейб собирается немного изменить планировку, чтобы превратить соседнюю с детской спальню в смежную, и поселить их там. А пока они вполне довольствуются надувной кроватью.

–  Меня вполне устроит комната в одном доме с Ники, спасибо, – ответил Фрэнк.

   Он так и занёс меня на руках в мою спальню, а потом и в ванную. Дождавшись за дверью, когда я воспользуюсь туалетом, а потом умоюсь и почищу зубы – я решила не переодеваться, костюм на мне был невесомый, а бельё ещё совсем свежее, – он так же деловито отнёс меня в кровать, уложил и заботливо накрыл простынкой. И всё это под внимательным взглядом отца, который наблюдал за нами, привалившись к косяку раскрытой двери, следя за каждым нашим движением, но никак увиденное не комментируя.

   Когда, легонько поцеловав меня в лоб, Фрэнк поднялся, чтобы уйти, я изо всех сил вцепилась в его руку.    – Нет! Останься. Пожалуйста, хотя бы пока я не усну. Мне одной страшно.

   Фрэнк растерянно оглянулся на моего отца.

–  Ники, я могу посидеть с тобой, хочешь? – предложил тот.

–  Нет, хочу, чтобы Фрэнк, – я откровенно капризничала, чего не позволяла себе уже лет тридцать, но знала,что сегодня мне всё сойдёт с рук, и пользовалась этим без зазрения совести.

–  Фрэнк, твоя спальня там, – отец ткнул большим пальцем в нужном направлении. – Спокойной ночи,доченька.

   И вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. А Фрэнк уселся было на пол возле моей кровати, но я помотала головой.

–  Зачем сидеть на полу. Ляг со мной, пожалуйста. Так я буду чувствовать себя в безопасности.

   Фрэнк послушно обошёл кровать и улёгся рядом со мной, поверх укрывающей меня простыни. Мы едва помещались на моей не особо просторной кровати, но мне это совершенно не мешало. Я устроилась головой на его плече, и со счастливым вздохом закрыла глаза, чувствуя его губы на своей макушке и шёпот, шевельнувший мои волосы:

–  Сладких снов, Солнышко. Ничего не бойся. Я с тобой.