Волчья метка

«Все, что делает индеец, имеет форму круга, потому что сила мира всегда действует по кругу и все стремиться быть круглым. Небо круглое, и земля кругла как мяч, и таковы же все звезды. Ветер, достигая своей величайшей силы, вращается. Птицы строят свои гнезда круглыми, так как их религия та же, что и у нас. Солнце встает и садится снова по кругу. Так же поступает Луна, и оба круглые. Даже времена года образуют великий круг, сменяя друг друга, и всегда возвращаются в свой черед. Жизнь человека - круг от детства к детству, и так происходит во всем, где движется сила».
Черный Олень, оглала сиу

Так меня и вели с завязанными глазами. Мы сошли с накатанной дороги, я шла, ведомая за руку тетей, постоянно проваливаясь в снег. Рука так и чесалась сорвать эту дурацкую повязку с глаз. Вот совершенно не прониклась таинством момента и чувствовала себя очень глупо.

Вскоре я почувствовала запах костра, но мы все брели и брели. Наконец, когда я услышала треск поленьев, а, помимо дыма, до меня долетел дурманящий запах трав, мы остановились. Никто не спешил снимать с меня повязку, моя рука сама взлетела к лицу, но тетино легкое прикосновение ее остановило.

- Подожди, - шепнула она. Затем я потеряла ощущение ее присутствия рядом.

Я слышала впереди мягкие поскрипывания шагов по снегу и шипение огня. Потом меня крепко взяла за руку морщинистая ладонь - это бабушка Купер - и повела вперед. Идти было проще, видимо, от снега поляну расчистили. Она поставила меня совсем рядом с огнем, с левой стороны я ощущала жар пламени. На несколько секунд я снова осталась одна, пока не почувствовала, как почти впритык передо мной кто-то встал. Дыхание задевало волосы на моей голове, а меня окружил смутно знакомый запах. Рид. Так пах мой ночной сосед.

Это очень странный ритуал. Мне было непонятно, что от меня ждут. Дожидаясь команды, я так и застыла. К нам приблизилась бабушка Рида, она тихо что-то напевала, сложно было разобрать, были ли там слова или это просто звуковой мотив. Ослепленная, способная лишь осязать, слышать и чувствовать, я погрузилась в эти ощущения. И еще одна ткань затянулась на моей голове, связывая нас с Ридом.

- Увидь свой путь в моих глазах. Найди отражение моего пути в своих глазах. Не иди позади меня — возможно, я не поведу тебя. Не иди впереди меня — возможно, я не последую за тобой. Иди рядом, и мы будем одним целым, - торжественно пропела она рядом, а затем сдернула ту повязку, что закрывала мои глаза.

Несколько секунд я привыкала к вернувшемуся чувству, пока не встретилась со взглядом Рида напротив. Ткань, окружающая наши головы, пропускала свет, но закрывала обзор на происходящее вокруг, оставляя только его лицо передо мной. Он смотрел мне прямо в глаза, и я вспомнила только что прозвучавшие слова. Свой путь, мой путь. В его глазах я видела только свое отражение, но Рид так пристально смотрел в мои, будто увидел в них что-то еще.

- Что происходит, - прошептала я Риду. Он моргнул и сфокусировал взгляд на мне.

- Сейчас начнется обряд соединения двух костров, - так же тихо шепнул он, - Слышишь? - я прислушалась, - Стая здесь.

И тогда я действительно услышала их, тяжелое дыхание оборотней, переминание лап, тихое порыкивание. Ткань резко сдернули, и я не смогла сдержать испуганного вздоха. Невероятно. Невероятно, что я бесчисленное количество раз обошла все дорожки этих окрестностей, но в этом месте ни разу не была. Что за таинственные тропы вели сюда, на которые я ни разу не наткнулась!

Мы стояли в кругу, который выложили сосновыми ветками, в центре, слева от меня, было разведено два костра. Совсем рядом, они того и гляди готовы были объединиться, ветер кидал их пламя, соединяя. Это было похоже на своеобразный танец - языки пламени заигрывали друг с другом, то отступая, то вновь соприкасаясь.

Солнце клонилось к закату, лес погрузился в темноту. Оборотней не было видно, они скрывались за пределами поляны, куда не дотягивался свет от огня. Но я их слышала, чувствовала их присутствие. Рид тоже огляделся и повернулся в сторону большого тополя, очень старого, растущего обособленно от других деревьев, будто он шагнул на поляну. Это всего скорей был дельтовидный тополь, метров тридцать-сорок высотой. На широком стволе, в диаметре не меньше двух метров, висела причудливая гирлянда из каких-то ремешков. Рассмотреть получше я не успела, так как из-за дерева появилась бабушка Купер.

Она вошла в круг с деревянной плошкой в руках. По случаю "волчьей свадьбы" даже принарядилась - серое мешковидное платье было украшено громоздким ожерельем из разноцветных камней и монеток; на голове яркая повязка, от которой к седому пучку тянулись ленты и бусы. Не обращая на нас внимания и снова напевая, подошла к огню. Из плошки набрала щепотку трав и посыпала ее на небольшое пространство между двумя кострами, а оттуда просеяла дорожку к сосновым веткам, что образовывали круг.

- Да соединяться два пламени жизни в один костер! - среди всего этого действа она напоминала древних шаманов и жриц. Ее громкий голос разлетелся по всей поляне, эхом уносясь к верхушкам деревьев, распугивая птиц. Она взмахнула двумя руками, так что крылья рукавов направили пламя в центр. Этого легкого движения хватило, чтобы горсть сухих трав разгорелась, образуя мостик между кострами и соединяя их. Затем занялась дорожка, по цепочке поджигая сосновый круг. Хвойные ветви вспыхнули вокруг нас, и мы оказались заключены в огненный круг, - Будет дым их светел и чист! А огонь в сердцах не погаснет, если его подкармливать, - она вручила нам по полену и указала на костер.

Рид первым бросил деревяшку в центр, пламя занялось еще больше. Я последовала его примеру, и теперь было не разобрать, что когда-то было два костра. В кругу стало очень жарко, огонь от сосновых веток поднялся высоко и сильно дымил.

- Подтверди свой выбор Ларк, - обратилась ко мне бабушка Купер, - Поставь метку.

Я недоуменно распахнула глаза.

- Тебя отметили, как уанжити, ты должна показать, что принимаешь этот дар, - тем же торжественным тоном пояснила она.

- И как я должна это сделать? Я должна его порезать? - но так как мне не протягивали ничего колеще-режущего, видимо, нет.

- Честно говоря, я буду впервые свидетелем того, как самка в теле человека ставит метку самцу. Но у тебя особого выбора ведь нет, - на минутку она вышла из своей роли, ехидно улыбаясь.

Я испуганно посмотрела на Рида. Тот ответил мне напряженным взглядом, а затем перевел его на мою шею, где до сих пор красовался объемный пластырь.

- Зубками-зубками, - поторопила старушка. Я в ужасе уставилась на шею Рида. Свадебное пончо предоставляло свободный доступ к ней.

- Вы же не думаете, что я смогу так сильно его куснуть, чтобы осталась метка? - попыталась я отговориться.

- Поверь мне, метка будет, - ухмыльнулась наша жрица, - Ну же!

Чтобы я смогла дотянуться до шеи, Риду пришлось наклониться. Одной рукой я ухватилась за его шею, другой держалась за его плечо. Вдохнув, куснула его изо всех сил. Я чувствовала, как быстро колотится сердце Рида, мое колотилось не медленней. Его запах окружил меня вновь. Сказать, что это было странно, ничего не сказать. Чувствовала себя вампиром. Для закрепления эффекта я повисела на нем несколько секунд и отцепилась. Так себе получилось. На шее было небольшое покраснение, я даже прокусить кожу не смогла. Не быть мне вампиром. Мои руки опустились, и Рид медленно выпрямился. Прерывисто выдохнул и быстро отвел свой взгляд в сторону.

Только я хотела что-нибудь, чтобы разрядить неловкую ситуацию, как тут со всех сторон послышался волчий вой. Рид даже не дернулся, а я испуганно обернулась, пытаясь разглядеть их за пределом освещенного круга. Тревога скрутила меня, когда волки вышли из своего укрытия, они двигались вокруг огня, будто водили своеобразный хоровод. Я первый раз видела всю стаю вместе, не считая Рида и его бабушку. Здесь были и волчата, которые подбегали к огню слишком близко, затем боязливо отскакивали. Мне сложно было кого-то узнать в этом мельтешении. Пламя круга почти утихло, оставляя пылать один большой костер в центре. Я была участником самого странного обряда, но что все теперь это значит для меня? В этот момент, среди странности всего происходящего, я на минуту поверила, что это не бессмысленный знак, и наши метки повлияют на меня.

- Теперь у тебя свой путь, - Лаура Купер взяла внука за руку и повела к дереву. К тому самому "семейному древу", вероятно. Я рефлекторно двинулась за ними. Гирлянда, как я теперь видела, представляла собой простую веревку, на которую были нанизаны кожаные браслеты. Все они были одинаковы, только два выделялись среди них - вместо широкой кожаной полоски, была продета деревянная пластина. Я подошла еще ближе, почти уткнувшись в Рида. На деревяшках были написаны имена - Люк Вилсон и Рэйчел Вилсон. Все остальные оказались тоже именными - здесь были все имена стаи. Один браслет бабушка Купер сняла и повязала на руку Риду.

- Носи его, пока не найдешь место, что станет тебе новым домом, - я в ужасе смотрела, как из брачного обряд переходил в ритуал прощания. Она затянула узелок на его запястье, затем сжала его ладонь своими руками. А потом отпустила. Рид больше не принадлежал этой стаи. Волки завыли, прощаясь. Сердце мое заныло от жалости к нему. Он потерянно застыл, не сводя взгляд с тяжелой ноши на руке, и так больше не оглянулся на стаю, пока ему не закрыли глаза.

Этим и закончилась церемония - мне вернули повязку, Риду зачем-то завязали тоже. Почему для меня осталось непонятным. Еще одна демонстрация, что он больше не один из них? Или действительно теперь не сможет найти сюда дорогу? Поди разбери эти волчьи штучки.

Заповедную Рощу мы покидали под печальную волчью песню, которая провожала нас до самой машины.

***

Обратно мы возвращались вдвоем, бабушка Рида довела нас до машины, а затем вновь скрылась в лесу. Видимо, пошла заканчивать свои шаманские дела. Кто знает, а, может, тоже бегать под луной.

Рид не сказал ни слов, открыл мне пассажирскую дверь, а сам сел за руль. Он вновь надел свою непроницаемую маску, которую я не могла прочесть, но я видела, что взгляд постоянно останавливался на руке с браслетом. Мне нестерпимо хотелось нарушить эту напряженную тишину, поэтому я озвучила первую попавшуюся мысль:

- Застолья, я так понимаю, не полагается?

- Было бы на следующий день, - ровно ответил он, - Если бы завтра утром нам не пришлось уезжать.

- Значит, завтра утром, - повторила я, глядя во окно.

- Будь готова к десяти, - Рид высадил меня у дома. Он тоже вышел, на нем больше не было пончо, он избавился от него в машине. К вечеру заметно похолодало, и я, еще в шерстяном пончо, зябко ежилась и с удивлением смотрела, как он стоит на морозе в одной байковой рубашке в клетку и в темных брюках.

- Ну... - протянула я неуверенно, - Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - пожелал он мне в ответ. Неловко махнув рукой на прощание, я заспешила к входной двери, не оглядываясь.

Только в своей комнате, решилась выглянуть в окно. И тут же встретилась с ним взглядом. Он стоял одиноко около своей машины, темноту зимнего вечера освещали только фары. Ни в одном доме не горел свет, никто еще не вернулся. Смутившись, что меня поймали с поличным, я отпрянула от окна. Через минуту хлопнула дверь, и машина уехала.

Вот это день! Я аккуратно сняла пончо и повесила на спинку стула, с этой реликвией нужно быть осторожней. Осталось высвободить ленточки из волос. С этим я и провозилась до прихода тети. Она помогла мне распутать последние пряди, а затем взяла расческу и начала бережно расчесывать мои непослушные кудри.

- Помнишь, как ты в детстве просила сильно-сильно тянуть твои волосы, чтобы они выпрямились? - спросила тетя.

- Помню, - улыбнулась я, - Я их ненавидела.

Я всегда просила мне заплетать тугие косички, так что аж голова уставала под вечер, но короткие волоски все равно выбивались сверху и сворачивались в пружинки.

- А я их всегда любила, - погладила она меня по голове, - Такие же пушистые, как у твоей мамы.

Грусть затопила мое сердце. Да, волосы мне достались от мамы, только у нее они были каштановые, она накручивала их на бигуди, и они принимали форму красивых ухоженных локонов. В свои лучшие дни я тоже их укрощала, укладывая феном или вытягивая утюжком, но чаще всего ходила как пудель.

- Тетя, а почему у Люка с Рэйчел браслеты другие, - вдруг вспомнилось мне.

- Такие были приняты в их прежней стаи. Они присоединили их к нашим, когда вступили в стаю.

- И Риду нужно будет найти подобное дерево, чтобы повесить свой?

- Вы сможете повесить, куда угодно, главное, чтобы это место было особенным для вас, - она не заметила моей оговорки, что Риду придется искать это место в одиночестве. Как мне потом рассказать тете, что мы с ним пошли разными дорогами?

За всеми этими событиями, я и забыла, что последний раз ела в обед. Мы спустились на кухню, где тетя разогрела нам ужин. За время моего визита это был единственный раз, когда мы так легко общались. Мы вспоминали мое детство, те наши моменты, которые не омрачала стая.

- Пора ложиться спать, - тетя проводила меня до комнаты, где бережно собрала ленты и пончо, - Перед длинной дорогой нужно хорошенько отдохнуть.

Мы договорились, что она меня разбудит пораньше и поможет со сбором вещей. Особо помогать было не с чем, половину я ведь и не распаковывала. Когда за тетей закрылась дверь, я уже по привычке подошла к окну, хоть сегодня я и не ожидала увидеть гостей. Рассеянно скользнув взглядом по двору, я вначале даже не заметила его. Зверь лежал, свернувшись в клубок, у крыльца. Светлый окрас был почти не виден на снегу. Казалось, что он спит, положив морду на передние лапы. Но нет, вот он дернулся и вяло повернулся в мою сторону. Зверь тосковал, и в этот раз вовсе не по своей паре.

Я уже готова была к нему спуститься, как увидела, что со стороны медпункта трусит другой зверь. Когда он попал под свет наших окон, я разглядела его светло-серую шерсть. Это был Морган. Он подошел к волку у крыльца и боднул его головой, но тот остался лежать, даже не подняв головы. Альфа толкнул его еще раз. Лишь раздраженное подергивание ушами. Тогда старший зверь завыл, из леса ему тут же откликнулись волчьим воем. Стая в последний раз приглашает присоединиться к ним. Волк Рида неуверенно приподнялся, оглянулся на мое окно и, подбадриваемый Морганом, побежал в сторону леса.

Не знаю, вернулся ли мой сторож на свой пост. Я так и уснула со щемящим чувством в груди под безрадостные мысли о завтрашнем дне, об оторванном браслете и одиноком волке.

А ночью мне в первый разприснилась волчица. Она спала среди кустарниковых прерий, которые на много мильтянулись вокруг. Степной ветер играл с ее темной шерстью, но ни жара, ни стужа,ни протяжный вой не тревожили ее сон.