Волчья метка

«У каждого есть песня. Бог дает песню каждому из нас. Вот откуда мы знаем кто мы. Наши песни говорят нам кто мы».
Чарли Найт, Юта

Пусть из меня и никудышная племянница, но это мой последний визит в эту чертову дыру! Красивую, но чертову! Все во мне содрогнулось, как только я пересекла границу Ловелла. И вам не послышалось не Лоуэлл, штат Масачусетс, а Ловелл, штат Вайоминг, затерянный городок с населением чуть больше две тысячи человек, площадью чуть меньше трех квадратных километров. Именно здесь я провела самые худшие свои годы, именуемые многими детством. Среди этого крошечного населения есть те, кто за это ответственен. К сожалению, прямо к ним я и направляюсь...

Мой путь лежал к небольшим коттеджным участкам, расположенным в лесу рядом с Ловелл. Так их называли жители Ловелла – коттеджные участки, коттеджный поселок. А местные называли свой дом резервацией. Если и были у них какие-то индейские корни, то очень далекие. Они не отражались внешне, но частично присутствовали в их мировоззрении.

Именно там и жила моя тетя Сара вместе с теми, кто, скрепя сердцем, называл себя моей "семьей". Жила когда-то и я.

Я притормозила у почты Ловелла. Это обязательный для меня пункт перед поездкой в резервацию. Взглядом скользнула и по маленькой закусочной, которая находилась в том же одноэтажном здании, что и почта. Но на это, как ни хотелось бы отсрочить неизбежное, времени не было. Было бы тепло, между почтой и закусочной стояли бы одноногие пластиковые столики, а местные пожилые, и не очень, сплетники, собирали бы свежие сплетни с первых рядов. Но сейчас январь, а это значит, что погодка неприятная даже для местных. Лютый ветер и снег по сменам с изморосью.

Я со второй попытки смогла закрыть свою старенькую темно-бордовую Хонду, которую я еще любя называла Вишенкой. После долгой дороги она плохо соответствовала своему имени – весь низ был покрыт плотным слоем грязи. Мне нужно быть более заботливой хозяйкой.

На почте было тихо и пусто. Четыре часа – конец рабочего дня. Около семи этот городок затихнет до самого утра. Внутри, за одним из трех компьютерных столов, сидел подросток в больших наушниках, на громко хлопнувшую дверь за мной, он не обратил никакого внимания. Я потопала у входа, стряхивая снег с ног, и прошла сразу к почтовый ячейкам, где мы с тетей арендовали ящик. Почтальон высунулся через стойку, чтобы лучше меня разглядеть.

— Добрый вечер, — кивнула я ему. Мистер Коллинз неуверенно кивнул, внимательно рассматривая меня. Он заметно постарел с тех пор, как я видела его в последний раз. Но остался верный свитерам крупной вязки – проявлениям заботы его жены. Его я помнила хорошо, я с интересом наблюдала за жизнью обычных людей. А вот он вряд ли знал мое имя, если вспомнил вообще. Для них мы были все едины – «эти из леса», «эти коттеджники», «эти егеря».

Под его пристальным взглядом я чувствовала себя неуютно. Что он думает, я ограблю почтовые ящики с несвежими новостями и посылками из более цивилизованных мест? Я открыла железную дверку и вытащила оттуда бумажный пакет. Тут распаковывать его не стала, зажала под мышкой и закрыла ящик. На обратном пути, кивнув мистеру Коллинзу, я заметила, что он разочарованно проводил мой пакет взглядом. Увела у него информационный повод.

В машине пакет был отложен на соседнее сиденье с надеждой, что не понадобиться. Дольше затягивать было нельзя. Я вздохнула и вырулила на дорогу в сторону резервации.

Чужих на своей территории они не любили, сами выбирались тоже редко, отсюда и ужасное состояние дорог. Моя старенькая Вишенка едва справлялась с бездорожьем. Еще эта метель! Видимость отвратительная, мне бы доехать засветло. Хоть у меня и был платок тети Сары, который она оставила для меня на почте в городе на случай, если я застряну в лесу в темное время, но это был бы самый прескверный вариант.

Дворники уже не справлялись с осадками, в тот момент, как правый совсем сдался, на дорогу выскочила тень и остановилась под слепящими фарами. Олень. Глупое животное! Я резко ушла направо, что вам скажу во время дождя со снегом на занесенной дороге среди леса - плохая идея. Очень плохая идея.

***

Я очнулась от резкой боли в руке, нет, в висках... Черт, болело, кажется все! Под заунывную песню из барахлящей магнитолы осмотрела повреждения. Сработала только одна подушка безопасности, капот расплющило о здоровенное дерево, которое слегка подсвечивалось чудом выжившей левой фарой. Вот черт! Лес погружен в темноту, только снег, поднятый ветром с капота, виден за окном.

— ... помнишь каждый фрагмент, каждую минуту наших с тобой прогулок, много лет назад, когда мы были молодыми?.. — пела магнитола с шипеньем на границе двух радиоволн.

Я поспешно выключила радио, звук казался оглушающим среди тишины леса. Подушка безопасности мешала расстегнуть ремень, пальцы едва слушались. Освободившись от ремня, я потянула ручку двери — черт! — заклинило! Не с первой попытки деформированная дверь поддалась, с трудом выбравшись из машины, я, пошатываясь, пошла к багажнику. Повреждена только рука, сложно сказать, что именно с ней, но не сломана. По части сломанных рук я — спец. От сильного толчка все тело ныло, но это наименьшая моя проблема. Нужно найти платок Сары, иначе меня могут не узнать негостеприимные хозяева этих мест.

Идти было не так уж и далеко, большую часть, слава богу, успела проехать на машине. Я вернулась на дорогу — белоснежную полосу, едва накатанную, среди темных деревьев. Либо они давно не выбирались в город, либо снег успел занести все следы. Пурга и сейчас подгоняла меня в спину, не разрешая сменить направление.

Повязав платок на шею, красный, кстати, как символично, похромала по дороге. С собой взяла только рюкзак, на остальные вещи уже не было сил. Нервно оглядываясь, я прислушивалась к недружелюбному лесу. Слышно было только ветер и мои скрипящие шаги. Я окоченела, поэтому, несмотря на боль в теле, решила побежать. Бег для меня — верный вариант, бегаю я хорошо, даже в теплой куртке. Резко затормозив, я огляделась, к вою ветра присоединился волчий хор. А чего я ждала? Я на их территории.

Меня окружали, я сменила бег на шаг, чтобы не провоцировать охотничий инстинкт. Узнали ли меня? Вот уже среди деревьев послышался шорох и рычание. Я замерла, с двух сторон светились их желтые глаза, на дорогу передо мной вышел огромный серый зверь, вожак — Морган. И почему они зовутся волками? Они совсем не похожи на волков. Огромные, в холке мне по плечо, с мордой больше похожей на медвежью, но более жилистые, как волки. Стук сердца заглушил все окружающие звуки. Спокойно-спокойно. Я медленно стянула платок с шей и протянула в сторону Моргана. Почти "белый" флаг! Нюхай-нюхай, это Сарин запах. Зверь Моргана рыкнул в сторону деревьев. Это да? Это, значит, узнал? Или фас? Как мне показалось, остальные поддержали недовольным воем, но рычать перестали. Отступают.

В тот момент, когда я уже поверила, что буду жить, раздался пронзительный вой, и на дорогу выскочил второй зверь. Он был светлее, но размерами не уступал вожаку. Морган зарычал на него, но он, казалось, не слышал, гипнотизируя, крался ко мне.

Что за черт? почему он не слушается Моргана? Новенький? Морган дал команду, и остальные кинулись ему наперерез. Светлый зверь ощетинился и кинулся на своих же, отгоняя их от меня. Преградив им дорогу, он завыл, стая застыла. Они-то поняли, а для меня, пожалуйста, субтитры. Удостоверившись, что ему не мешают, он последний раз рыкнул и снова двинулся ко мне.

— Стой-стой-стой! — не выдержала я. — Я —Ларк, Ларк! Я — своя! — пыталась его убедить я.

Волк на секунду замер, прислушиваясь, но цель не сменил, еще больше принюхиваясь. Так, Ларк, вспоминай, что это значит. На кой ты ему сдалась? Морган узнал, другие признали, он не послушался, других разогнал, завыл, остальные отступили, не рычит, идет, принюхивается... Все года среди стаи промелькнули в голове, все, что я знала об их правилах и естестве. И чего он взбесился?

— Тихо-тихо — просипела я, пятясь назад.

И тут зверь зарычал, увидев, что добыча уходит. К черту тебя! Я рванула в сторону, но не успела пробежать и пару метров, как зверь обогнал меня и преградил дорогу. Он стал обходить меня по дуге, закрывая другие пути - играется за мной. Я кинула в него рюкзак, чтобы отвлечь, но тот только отбросил его зубами, не прекращая свой танец. Расстояние между нами все сокращалось, я незаметно для себя, сошла с дороги и уперлась в дерево спиной. Все, тупик. Мне не победить. Я закрыла лицо руками, только бы не видеть его морду. Волк приблизился ко мне впритык и обнюхал меня. Оттолкнув носом мои руки, он уставился в мои глаза. И снова завыл, так торжествующе, если вы разбираетесь в волчьем вое. Ну, сейчас! Я размахнулась и ударила, отпихивая от себя. Тот в мгновенье оборвал вой, и не успела я выдохнуть, опрокинул меня на холодную землю. Я завизжала, отчаянно молотя невпопад руками, раненую же руку полоснула новая боль - то ли клыки, то ли когти, не успела я разобрать, как в шею впилась волчья пасть. И тут завыла я.