II.
Откинувшись на бархатные подушки, сидел Алистер, дитя ночи, за чьей спиной тянулись века. Его лицо, обрамлённое иссиня-чёрными волосами, казалось высеченным из мрамора - прекрасным, но холодным, как и сама смерть, верным спутником которой он был так долго.
Бессмертие, некогда казавшееся величайшим даром, обернулось проклятием. Он видел, как рушатся империи, как вспыхивают и гаснут звёзды, как сменяют друг друга поколения людей, чьи жизни были подобны мотылькам, кружащихся в глубокой ночи. Он любил, терял, и с каждым разом боль потери, застывая в сердце, превращалась в ледяной осколок, пока вся его душа не стала подобна зеркалу - блестящей, но холодной и безжизненной.
Казалось, в его поведении таилось какое-то загадочное, сардоническое высокомерие, как будто он пришел к выводу, что все люди скучны, потому что вращался среди более странных и могущественных существ.
Моника смотрела в яркие алые глаза напротив и не находила в себе сил отвести взгляд. Мужчина гипнотизировал ее, подчинял, как делал это со множеством других ведьм, но с Моникой было по-другому. Алистер ни раз слышал о ведьме, чья сила превосходит даже Старших, но к сожалению, первородный не смог увидеть Эдору, а потому сейчас наслаждался присутствием этой у-ди-ви-тель-ной девушки.
- Приветствую Вас, дорогие гости. - низкий, бархатный голос с лёгкой хрипотцой, окатил ведьму с головы до ног, словно холодной водой, заставил выпрямиться и напрячься. - Простите, что не уделил Вам должного внимания. Обещаю восполнить его сполна.
|За несколько часов до этого.|
Цокот каблуков о мраморную плитку, отдает глухим ударом в черепной коробке Моники. Ее разрывает изнутри от всех мыслей и чувств. Она задыхается. И единственное, что держит ее в сознание это мужская рука.
Люпен смотрит впереди себя и не подаёт ни единой эмоции, ведь для него это будет равно самоубийству.
Он должен зацепить Алистера.
Он должен.
У дверей в бальный зал стоит пара мужчин, которые явно фильтруют поток гостей, некоторых они разворачивают, сверяясь со списком, а некоторых охотно впускают внутрь. Замечая взглядом Люпена и его советника, мужчины явно напрягаются и начинают глазами бегать по бумагам.
- Какова вероятность, что нас не пустят? - шепотом спрашивает Моника и сильнее сжимает ткань пиджака Альфы.
- С каждым шагом все выше. - брюнет хмурится.
Незнакомые мужчины переглядываются между собой,подбирая слова или попросту надеясь, что Люпен без вопросов уйдет. Но этого не будет.
- Впустите или как? - Альфа постепенно начинает терять терпение.
- Извините, господин Люпен, но... Вас нет в списках, нам жаль. - Моника в изумлении распахивает глаза и делает шаг ближе к охране.
- Как это нас нет в списках? Посмотрите ещё раз, такого не может... - девушка не успевает договорить. Дойл разворачивается и без лишних слов отходит в сторону, пропуская остальных гостей поместья. - Что черт возьми здесь происходит? - злость переполняет тело брюнетки, она крепко сжимает кулаки и подходит ближе к мужчине, заглядывая в его черные злые глаза снизу. - Дойл, почему? Они не могут нас не пустить. Мы так долго...
- Я знаю. - холодно отрезает Люпен и достает из кармана пиджака пачку сигарет.
"Давненько не видела, как он курит.".
Ведьма опирается о стену рядом с Альфой и запрокидывает голову вверх, рассматривая потолок древнего дома. Мужчина обходит советника и встаёт, так, чтобы дым минимально касался ее.
- Что будем делать? - шепотом спрашивает Моника, все ещё не отрывая взгляд от потолка.
"У него точно есть план. Посвятит ли он меня в него?".
Мужчина молчит и кажется даже не моргает. Зажженая сигарета тлеет, все ещё не поднесенная к губам, а дым тонкой струйкой доходит до мужского обоняния. Брюнет прикрывает глаза и качает головой, борясь с собственными мыслями, которые не вели ни к чему хорошему, но это был единственный вариант, который пришел в его голову.
- Пойдем. - мужчина кидает окурок куда-то в сторону и идёт, а брюнетка следует за ним.
Темные длинные коридоры, насквозь пропитанные запахом травы, муската и крови, давят на сознание и путают мысли. Моника заламывает пальцы, не понимая что им делать дальше.
Если сейчас они не добьются встречи с Алистером... То все было зря.
Она зря втиралась в доверие Агнии, зря училась этой странной магии и проводила все свободное время в лесу.
- Милая, - ведьма оторвалась от собственных размышлений и взглянула на Альфу, который остановился у лестницы. - здесь купол энергии, сможешь снять?
- Снять? - девушка прошла вперёд и выставила ладонь вперёд, докасаясь до холодной энергии, которая словно шелк, укрывала проход к Хозяину поместья. - Я смогу пройти. - в голосе советника было слышно удивление. Она резко одернула руку, когда поняла, что именно собирается сделать Люпен. - Проникнуть к первородным? Ты с ума сошел?
- Моника...
- Я не смогу тебе помочь! Ничего не смогу сделать, если вдруг...
- Ничего не случится. Он ждёт этот выпад и я его сделаю. - мужчина подошёл ближе к ведьме и вытянул руку так же как и она. Купол не встретил его так приветливо. Чужая магия обожгла, хлестнула посильнее, надеясь оставить хоть маленький след на красноватой коже, но на лице волка даже бровь не дрогнула. Он не был удивлен. - Он не меня ждёт. - черные злые глаза прошлись по телу советника, выше, к лицу, очертили изгиб шеи и остановились на разноцветных глазах, которые так интимно сверкали под душным жёлтым светом свечей. - Ты права, это плохая... - брюнет подносит пальцы к переносице, собираясь по обыкновению помассажировать ее, давая себе фору на раздумья.
Моника проходит завесу.
Она встаёт напротив Люпена и шумно выдыхает, чувствуя как чужая магия задерживается в ее теле, оповещая хозяйку купола, что кто-то его прошел. Дойл хмурится, открывая глаза и замечая ведьму напротив.
- Моника.
- Он ждёт меня, да? Хочет увидеть именно меня, а надеется, что я одна не пойду и обязательно опущу купол, пропуская и тебя. - девушка теряется в своих словах, чувствуя как ужасно огромная новая энергия подпирает ее, подкрадываясь сзади. - Я буду аккуратна...
- Нет. - черные глаза напротив медленно зажигаются алым, а черты лица становятся острее, злее. - Не делай глупость, вернись...
- Я быстро. - Моника собирает остатки мужества и быстрым шагом убегает наверх, прячась в тенях поместья.
"ДУРА!ДУРА!ДУРА!ДУРА!ДУРА!ДУРА!".
Это глупая идея.
Необдуманная.
Резкая.
Хозяин ждал такой реакции, когда не пустил главных гостей на бал. Он ждал злости, агресси, провокаций, все того, за что Люпена можно было бы выставить революционером, злодеем и съесть его, а Монику шантажировать и ломать, как фарфоровую куклу, пока та сама не присоединится к ним.
При идеальном раскладе Алистер хотел бы заполучить и Люпена и ведьму, но...
Моника врывается в самую дальнюю комнату, отталкивая высокие огромные двери магией, и замирает на месте. Адреналин отпустил, словно его и не было. Сейчас в ее разуме царила мертвая тишина, только стук сердца нарушал молчание.
Откинувшись на бархатные подушки, сидел Алистер, дитя ночи, за чьей спиной тянулись века. Его лицо, обрамлённое иссиня-чёрными волосами, казалось высеченным из мрамора - прекрасным, но холодным, как и сама смерть, верным спутником которой он был так долго.
Бессмертие, некогда казавшееся величайшим даром, обернулось проклятием. Он видел, как рушатся империи, как вспыхивают и гаснут звёзды, как сменяют друг друга поколения людей, чьи жизни были подобны мотылькам, кружащихся в глубокой ночи. Он любил, терял, и с каждым разом боль потери, застывая в сердце, превращалась в ледяной осколок, пока вся его душа не стала подобна зеркалу - блестящей, но холодной и безжизненной.
Казалось, в его поведении таилось какое-то загадочное, сардоническое высокомерие, как будто он пришел к выводу, что все люди скучны, потому что вращался среди более странных и могущественных существ.
Моника смотрела в яркие алые глаза напротив и не находила в себе сил отвести взгляд. Мужчина гипнотизировал ее, подчинял, как делал это со множеством других ведьм, но с Моникой было по-другому. Алистер ни раз слышал о ведьме, чья сила превосходит даже Старших, но к сожалению, первородный не смог увидеть Эдору, а потому сейчас наслаждался присутствием этой у-ди-ви-тель-ной девушки.
- Приветствую Вас, дорогая гостья. - низкий, бархатный голос с лёгкой хрипотцой, окатил ведьму с головы до ног, словно холодной водой, заставил выпрямиться и напрячься. - Простите, что не уделил Вам должного внимания. Обещаю восполнить его сполна.