Беглецы

Мир Смоук, 13.03.1105 (примерно полгода назад)

На ночных дорогах меж домов стояла невероятная тишина. Ей всегда нравился вид на город с крыши. Отсюда суета и тревога, царящие внизу, казались мелкими и смешными. Люди оставались далеко, и Мэнэми могла почувствовать себя.

Ночью город казался ещё более прекрасным, нежели днём. Каменные стены остывали, застывали в неподвижном воздухе, дым, яростно клубящийся над городом днём, замирал где-то высоко в небе тёмным облаком. Спокойствие и безмолвие...

В свои двадцать семь лет Мэнэми ощущала себя не старше двадцати. Иногда – подростком, которого переполняло чувство несправедливости и желание выразить себя. А иногда – маленьким ребёнком, которому не хватало родительского внимания и тепла. Со своей способностью она, казалось, давно смирилась, но с жизнью в целом... Это ей ещё предстояло.

Мэнэми глянула вниз на пустые дороги. Там всё ещё никого не было, и всё же девушка знала, что скоро эта улица оживёт. Всегда такая тёмная и неприветливая и, тем не менее, достаточно проходимая, эта улочка оставалась загадкой для Мэнэми. Либо здесь, несмотря на пугающую темноту и пустоту, никогда ничего не происходило, либо людей уже невозможно было ничем запугать. И Мэнэми надеялась, что первое предположение правдиво, ведь в противном случае у неё могли возникнуть трудности.

И вот вдали показались два силуэта: стройный юноша, несущий мешок, и сгорбившийся пацан рядом с ним. Пока они шли по главной улице, и с этой крыши Мэнэми плохо видела их, но всё же она точно знала, кто это. Сердце её на мгновение сжалось, а потом заколотилось быстро-быстро. Девушка подалась вперёд, точно это помогло бы ей разглядеть юношу и его спрятанный под козырьком взгляд. Взгляд, который всегда ускорял пульс Мэнэми.

Но обожание и нечеловеческая привязанность быстро сменились ненавистью. Мэнэми не лгала, когда говорила, что не использует способность на детях. Это было для неё единственным правилом, единственным моральным принципом в её изуродованной способностью жизни. Джо всё ещё не было восемнадцати, и Мэнэми действительно собиралась ждать. Она была готова ждать его столько, сколько потребуется, она была готова снова и снова давать ему свободу, пока не убедится, не поверит, что другого способа привязать его к себе не существует. Но вот он, вместо того чтобы работать в мастерской и не лезть на рожон, выходит на самого мейстера...

Если бы у Джо всё вышло, и он действительно получил бы покровительство мейстера, Мэнэми больше не смогла бы подобраться к нему. Именно поэтому сейчас ей пришлось пойти на это. Осознание, что она может вмиг потерять Джо, мучило её.

Юноша и мальчик остановились на перекрёстке. Мэнэми напряглась, готовая уловить даже малейшие звуки, узнать, о чём они говорят. Вот Джо кивнул и свернул на тихую улочку. Мэнэми с облегчением выдохнула. Теперь дело оставалось за малым.

Девушка беззвучно усмехнулась. Джо всегда казался ей смышлёным парнем, всегда настороже. Видимо, беспечная жизнь попортила его. Да и вряд ли он ждал Мэнэми именно сейчас, когда ему ещё только шестнадцать.

Мэнэми затаила дыхание и наблюдала, как Джо медленно приближается к дому, на крыше которого невидимой тенью пряталась она. Вот Джо остановился и замер. Ему навстречу вышел Бен.

Мэнэми пришлось приложить немало усилий, чтобы найти этого безухого юношу. В её голове засела мысль, что никто не подошёл бы на эту роль лучше него. Тот самый мальчик, который тогда избил ещё маленького Джо. Возможно, не именно он, но отрезанного уха, было достаточно, чтобы зародить в сердце Джо страх.

Пока Бен отвлекал Джо, сзади тихо подошёл ещё один юноша, имени которого Мэнэми даже не знала, и занёс руку с камнем. Джо вздрогнул и обернулся, а Мэнэми с ужасом смотрела, как удар пришёлся ему прямо в висок.

Её дыхание сбилось, она подалась вперёд; казалось, ещё немного, и Мэнэми спрыгнет вниз. Первая её мысль была о том, что эти идиоты могли сильно навредить Джо или даже убить. Вторая – что она убьёт их всех, если они посмеют изуродовать его лицо.

Джо гулко упал на землю, и его обступили уличные пацаны. Двое тут же прижали его руки к земле ботинками, а Бен еле слышно бубнил себе под нос ругательства и проклятья в адрес Джо. Тот едва вздрогнул, и Мэнэми с облегчением выдохнула – живой. Теперь ей оставалось только ждать.

Раз ловушка сработала, значит, Бен был правильным выбором. Самое главное, чтобы после это выглядело как случайная стычка мальчишек, а не как спланированное нападение. Но и здесь Мэнэми всё продумала. В конце концов, Бен находился под её влиянием уже несколько месяцев, от силы ему осталось ещё парочка, учитывая его подвижную психику. Если парень сам покончит с собой после сегодняшних событий, было бы идеально. Приемлемо, если спустя пару недель-месяц. Позже Мэнэми пришлось бы думать, как от него избавиться до того, как это сделает её способность.

Большой удачей для Мэнэми оказалось то, что Бен был на пару лет старше Джо, так что она без зазрения совести использовала на нём способность. Если бы он был младше, Мэнэми пришлось бы нелегко. Смогла бы она пойти наперекор единственному своему правилу ради Джо? Хорошо, что искать ответ на этот вопрос не пришлось.

Мэнэми бросила взгляд вниз. С Джо кое-как сняли пальто, всё так же стягивая на его шее петлю и крепко схватив за руки.

Козырёк Джо упал на землю, чёрные кудри выбились из хвоста и теперь беспорядочно падали на лицо. И всё же даже с крыши и сквозь густые пряди были видны белки его глаз, направленных вверх. В какой-то момент Мэнэми показалось, что Джо смотрит на неё, но она быстро прогнала эту мысль.

Вот рубашку на Джо разрезали ножом, сорвали и бросили теперь уже бесполезные тряпки на землю. Мэнэми завороженно уставилась на белеющие на его груди шрамы, тянущиеся тонкими дорожками от плеч, ключицы и почти до низа живота. Когда-то она сама зашивала их на исхудавшем Джо, казавшемся таким хрупким и беззащитным. Теперь Мэнэми смотрела на юношу совсем по-другому.

Когда Мэнэми первый раз увидела упрямого мальчика, который наперекор судьбе отказался сдаваться и умирать, когда она забрала его, умирающего, из того вонючего подвала, она даже подумать не могла, что будет испытывать к нему такие сильные чувства. Что именно её поразило в мальчике, она и сама не смогла ответить, но привязанность к нему росла, и тогда ещё юная Мэнэми впервые в жизни почувствовала, что готова попробовать себя в воспитании ребёнка. Вряд ли она смогла бы стать хорошей матерью – её родители такими не были, и ей вряд ли было суждено, а с подобной способностью было вообще малоосуществимо.

Мэнэми никогда не думала о семье и о детях, но с Джо это казалось возможным. Собранный и не по годам взрослый Джо, тянущаяся к ней малышка Кэрол, такая же несчастная и опасная, как сама Мэнэми... Казалось, они могли стать её семьёй. Не стоило забивать голову глупыми мечтами. Из-за них отпустить мальчика было для неё самым тяжёлым решением за свою жизнь. Но удерживать людей словами или поступками она не умела, а использовать на Джо способность тогда всё равно бы не смогла.

Но она никогда не отпускала его по-настоящему. Она присматривала за ним издалека, смотрела, как он растёт. И чем дольше Мэнэми следила, тем сильнее становилась её привязанность, тем сильнее ей хотелось завладеть им. Она бы отдала всё на свете, чтобы хотя бы раз побыть на месте той девушки, с которой Джо проводил так много времени, с которой ходил гулять, обнимал, прижимал к себе и наверняка целовал в укромном уголке, пока никто, даже Мэнэми, не видит.

Верёвку на шее Джо то стягивали, то ослабляли, изредка давая глотнуть воздух. Мэнэми внимательно следила, чтобы он продолжал дышать, чтобы его случайно не задушили насмерть. Иногда Джо начинал вырываться, колотить ногами и дёргаться в руках нескольких парней.

У него почти получилось вырвать одну руку, но петля на шее затянулась туже, а кто-то врезал ботинком по солнечному сплетению. Следующие несколько секунд Джо не шевелился, только жадно делал крохотные глотки воздуха и трясся всем телом.

Бен поднёс карманный ножик к груди Джо, и Мэнэми задумчиво сдвинула брови.

Никого до встречи с Джо Мэнэми не отпускала, не позволяла уйти и забыть её. Способность сломала её разум – даже она понимала это. Желание иметь над кем-то власть стало для неё необходимостью. Она страдала, если жертва умирала, а она ещё не успела найти новую. Ничто не могло сравниться с упоительным чувством, когда человек полностью подчинялся ей, был готов ради неё на всё, и ничто даже близко не походило на тот кошмар, когда она оставалась одна. Мэнэми пробовала многое, чтобы заглушить эту боль, но только новая жертва могла на время облегчить её муки.

Резким движением нож распорол швы на груди Джо, и из раны лениво потекла густая кровь. Мэнэми с интересом наблюдала за тёмной струйкой.

Способность Джо всегда вызывала у неё нездоровый восторг. Вот и сейчас она наблюдала за происходящим с восхищением. Любой другой бы уже истекал кровью, но кровь Джо вытекала из раны медленно, не спеша, словно никуда не торопилась, а может, чего-то ждала. Если бы не эта удивительная особенность – быстрое заживление ран и слабое кровотечение – Джо бы давным-давно умер. Но Вселенная не была дурой. Она дала Джо способность удерживать кровь в теле, а Мэнэми – умение терпеть и выжидать.

Медленно, периодически то затягивая, то ослабляя петлю на шее, группа парней один за другим вскрыла шрамы Джо. Всё это время он не закрывал глаза. Он смотрел то на ночное небо, то на стены домов, то под ноги своим мучителям – в зависимости от того, как поворачивали его голову. Мэнэми восхищалась его выдержкой, она-то думала, что он потеряет сознание гораздо раньше.

Мэнэми не сомневалась, что рано или поздно Джо отойдёт от произошедшего. Она не могла поверить, что этот непоколебимый мальчик сдастся. Но сейчас ей было важно, чтобы он не попал под крыло мейстера, чтобы Джо сломался и не смог сделать то, что от него требовалось. Можно было бы начать с его опекуна или даже с сестры, но Мэнэми боялась бить по самому больному – был шанс, что после такого потрясения Джо не оправится или, того хуже, наложит на себя руки. Если бы только Мэнэми удалось потянуть время, пока Джо не вырастет...

По ощущениям прошло около получаса, хотя Мэнэми не особо следила за временем. Бен не торопился, но девушка и не собиралась его торопить. В конце концов, поспешность никогда не была её пороком.

Налетел холодный ветер, и Мэнэми плотнее укуталась в свой шарф. Она так и сидела на крыше, свесив ноги и иногда поглядывая на подростков внизу. Бен не успокоился, пока не вспорол все шрамы Джо, не только на груди, но и на спине. Мэнэми льстила его отчаянная верность делу, но она переживала, что безухий мальчик может переступить черту, даже несмотря на строгий наказ не увечить лицо и руки Джо и не убивать его. Её марионетки частенько переусердствовали. Особенно когда ощущали, что жить им оставалось недолго, а цель жизни, внушённая им Мэнэми, всё ещё не была достигнута.

Тело Джо упало на землю. Его наконец-то отпустили, но он даже не попытался сопротивляться или просто пошевелиться. Джо так и лежал на спине с раскинутыми руками, устремив пустой взгляд в небо. Парни недолго перешёптывались, обшарили карманы пальто и штанов Джо, забрали всё, что посчитали ценным, стянули с него ботинки. Когда кто-то решил прибрать к рукам и его штаны, Мэнэми решила, что пора вмешаться.

Словно кошка она спустилась по подоконникам, выступам в стенах и сточным трубам, бесшумно приземлилась за углом и, натянув шарф на голову, чтобы скрыть волосы и лицо, вышла на тёмный переулок. Подростки тут же заметили прохожего, в панике похватали всё, что успели собрать, и разбежались. Когда Мэнэми подошла к Джо, в переулке кроме них уже никого не было.

Кому-то удалось наполовину стянуть штаны, оголив обагрённые бёдра и нижнее бельё. Белая кожа там, где не была залита кровью, покрылась мурашками, а на лице остались высохшие следы от слёз. Глаза Джо были всё также открыты. Он смотрел прямо, явно не замечая уже ничего. Мэнэми предположила, что в таком состоянии он уже вряд ли запомнит её. Пока Мэнэми спускалась, кто-то успел стянуть и перчатки, и теперь она внимательно рассматривала ссадины, оставшиеся на руках от ботинок, и тяжело вздохнула. Оставалось надеяться, что такие следы заживут – Мэнэми очень нравились его невинные тонкие руки, которые так просто можно было изуродовать на всю жизнь.

Девушка села на корточки и, надев свои перчатки, заботливо поправила на Джо штаны. В какой-то момент из уголка его глаза выкатилась крохотная слезинка, и Мэнэми поспешила смахнуть её. Она улыбнулась, вспомнив, как нашла маленького Джо в том самом подвале. Тогда он тоже сидел весь в крови, без сознания, крепко прижав к себе умирающую сестру и плача.

Мэнэми тяжело вздохнула, покачала головой и укоризненно проговорила:

– Такой большой, а до сих пор плачешь.

Но Джо никак не отреагировал. Мэнэми думала, что он не запомнит её, и от этого ей стало грустно. Сейчас ей хотелось забрать юношу с собой, позаботиться о нём, вымыть, зашить шрамы и вернуть к жизни, прямо как тогда. Может, тогда Джо вспомнил бы о ней, вспомнил, что она говорила ему, и осознал, что Мэнэми была права. Но ей не хватило бы сил дотащить его, да и она боялась быть снова отвергнутой. К тому же она точно знала, что Джо предпочтёт сестру всем на свете.

Мэнэми убрала волосы с лица Джо, погладила его по щеке. Сама не заметив, как, она склонилась к нему так близко, что теперь на неё невозможно было не обратить внимания. Она почти касалась лица юноши кончиком носа, но тот смотрел сквозь неё. Всё её существо свернулось узлом, а сердце, казалось, вот-вот разорвётся от смертельного соблазна: один поцелуй, и он стал бы принадлежать ей до конца его жизни.

Мэнэми прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

Нет, сейчас у неё никак не получилось бы овладеть им. По крайней мере, пока всё ещё был жив Бен. Она могла бы поцеловать его просто так, но какой в этом был смысл, если после этого он не станет её?

Брусчатка под Джо стала ещё темнее от его крови. Мэнэми бросила короткий взгляд на руку, которой опёрлась о землю. Хорошо, что она надела всё чёрное.

Заставив себя отстраниться от юноши, Мэнэми осмотрела висок, в который его ударили камнем, шею, на которой затягивали верёвку, и более тщательно – запястья, которые оттоптали грубые ботинки. Из этого всего её беспокоил только рубец в опасной близости от виска. Но Мэнэми подумала, что это не так страшно, потому что он был скрыт под волосами. На шее почти не осталось следа от верёвки, а кожа на запястьях была содрана поверхностно. И Мэнэми переключилась на шрамы на теле.

В этот раз она поразилась ещё сильнее, чем в первый – буквально полчаса назад тело Джо изрезали ножом, но вот раны уже затянулись тонкой кожицей, кровь не шла, а та, что успела вытечь, уже начала сворачиваться. Мэнэми не смогла сдержаться от соблазна снять перчатку и осторожно потрогать шрамы. На ощупь они были шелковистыми, точно кожа младенца. Девушка нагнулась к груди Джо и, стараясь не испачкать лицо в крови, прислушалась. Сердце продолжало стучать, и Мэнэми оставалось в который раз удивиться его упрямству.

Лишь бы после этого Джо отказался от своей идеи и остался в мастерской, пока ему не исполнится восемнадцать. Лишь бы он дождался её... Иначе получилось бы, что всё это было зря.

Раздались шаги. Мэнэми опасливо оглянулась. Вдали на улице мелькнул мужской силуэт. Он пока не видел их, и у неё было время спрятаться.

Она в последний раз заглянула в глаза цвета рубиновой крови. Казалось, она снова должна отпустить Джо. Словно Мэнэми снова переместилась в тот вечер, когда он бросил её, а она не смогла остановить его...

Когда незнакомец подошёл вплотную и наконец-то заметил неподвижное тело, Мэнэми уже сидела на крыше. Она молча наблюдала, как уставший мужчина испуганно схватился за голову, как пытался докричаться до Джо, как укутал его в свой плащ и, неизвестно какими силами, поднял и потащил прочь.

Мэнэми наблюдала за этим всем с невероятной выдержкой, с трудом сдерживая желание убить человека, который унёс Джо. Но терпение было её даром от Вселенной взамен на ужасную способность. И Мэнэми, не проронив ни слезинки, выпрямилась, размяла руки и пошла в противоположную сторону. Она была готова ждать столько, сколько потребуется, чтобы в конце концов получить желаемое. Потому что она всегда получала то, чего хотела.