ХРИЗАНТЕМА

- Вам не хватает любви. – сказал психолог спустя минуту молчания после моего рассказа.

- Да...Да. – повторила я, но во второй раз уже более уверенно.

- Что вы хотели от матери? Расскажите все честно.

- Мне хотелось, чтобы она хоть раз в жизни взяла и обняла меня, успокоила, сказала, что любит меня... Но она лишь кричала и ругала, как и умела всегда.

- Почему вы считаете, что она не любит вас? От того, что не обнимает и не говорит признания в любви?

- Не знаю... Скорее всего. Я слышу лишь оскорбления в свой адрес, насмешку, грубый тон.

- Думаю вы знаете, что такое «язык любви»? Он бывает у всех разный. В вашем случае язык любви – это прикосновения, и медовые слова для ушей. Я правильно понимаю?

- Думаю да.

- Ну и вот. А у вашей матери, видимо язык любви – это показывать заботу и переживание о человеке через призму грубости и агрессии. Возможно ее оскорбления таят в себе желание сделать вас лучше. Я к тому, что у всех это по-разному. Все мы разные люди и у всех свой способ выражаться. Мы на это не влияем, мы не можем это контролировать. Нам остается лишь принимать все так, как есть на самом деле. И от этого никто не становится хуже или напротив, лучше.

Я смотрела на свои ногти, на то, как теребила нитку на своей толстовке, и отчаянно пыталась согреть свои ледяные ладони под рукава. Я куда-то ушла. Словно не могла осознать происходящее, не могла спуститься на землю. Меня что-то тащило наверх, как ангел смерти пришел забрать мою душу к небесам. Слова психолога казались мне такими посредственными, как цитаты из Вконтакте. Будто бы, везде об этом говорят, везде кричат об индивидуальности, везде пытаются изменить мышление человека. С каждой мыслью я загонялась все больше и больше. Начала думать, как стала этой жертвой кому пытались изменить мышление, внедрить что-то новое, что-то неправильное, что-то ненужное именно мне. Как по щелчку пальцев я начала тихонько ненавидеть себя. Но за что? Почему я такая? Почему я не могу услышать свои истинные мысли и чувства?!

Я начала тяжело дышать. Смутно осознавая приближение новой волны моей истерики, я отчаянно искала за что ухватиться. Улыбка... Воспоминания... Любовь...

- Ты сильная. Ты очень сильная, золотце. – ну зачем? Зачем ты ворвался в мою жизнь, влюбил в себя, и оставил? Одну. Снова. Я снова одна. В этом оглушающем одиночестве. Оно чувствовалось в воздухе как плотная материя, готовая задушить меня, проникая в нос, уши, глаза. Я ощущала, осознавала, как постепенно начинаю терять над собой контроль. Мне тяжело дышалось. В груди будто глубоко царапали когтями, руки начинали потеть сильнее, а я... сильнее дрожать. Я не знаю, за что ухватиться. Не знаю, как себя успокоить. За что мне удержаться? Кто меня поймает? Кто не даст мне упасть в этот чертов колодец?! Кто?!

- Ты сильная! Не забывай об этом. Сильная, умная, мудрая. – я хотела плакать. Твои слова звенели в голове как колокола. А глаза еле сдерживали море слез. Гроза надвигалась. Туман становился гуще, плотнее, и ощутимее. Это одиночество. Я чувствовала себя одинокой. Только тогда, я искренне призналась самой себе, что чувствовала себя одинокой. Какого черта? Вроде от осознания должно стать легче, но мне... Я хотела плакать. Черт побери, я хотела тебя обнять. Хотела, чтобы обняли меня. Кто-нибудь. Хоть кто-то...

- Повторите, что я сказал. – сквозь туман донеслись слова психолога.

- Слова?

- Именно.

- Мы все разные... У каждого свой язык любви. Мы должны принимать людей такими, какие они есть.

- Все верно. А теперь, скажите, почему по-вашему, мама должна была вас успокоить?

- Я была в истерике! Это разве не причина?! – злобно сказала я.

- Но ведь, мы же сказали только, что у каждого свой язык любви. А у нее видимо прикосновения не входят в ее правила языка. Ваша мама, такой же человек, как и вы. То, что она наорала, отругала, не успокоила – был ее выбор. Она имеет на это права. Так же, как и вы, имеете право поистерить. Ваша мама тоже человек, который имеет права на свои чувства. Имеет права высказать их так, как угодно ей. Вдруг у нее тоже не сложился день? Вдруг у нее были свои проблемы в голове? Вдруг у нее свои переживания? Разве она, не имеет на них права? – впервые за весь сеанс я подняла глаза. И слезы тихо покатились по лицу.

Гроза ушла. А туман в голове начал рассеиваться.