Пламенные [Заморожено]

Диана, безусловно, заметила, что именно Алекс, точнее, её Алекс, вывел Белову из толпы. Щеповских считала Веронику скучной и невзрачной девчонкой, а когда впервые столкнулась с ней, хотела поглумиться всего лишь раз. Но разом местная королева так и не ограничилась, потому что за Белову заступился Алекс. Почему?

Девушка все думала, что такого в этой серой мышке, что сам Фридман решил помогать ей. И помог уже не раз. Щеповских это раздражало, ведь раньше она и Фридман считались чуть ли не местной парочкой. Она ласково называла его Сашенька, они часто вместе посещали различные клубы, он всегда был веселым. Чересчур веселым, именно это Диане и нравилось. Но в прошлом году все резко изменилось. Алекс изменился до неузнаваемости.

Сначала он пропал. Диана была девушкой очень гордой, но, несмотря на это, звонила и писала ему несколько недель. Она ходила к завучу, узнавала об ученике, но в руководстве лишь пожимали плечами. Тогда Щеповских решила попросить отчима узнать, куда пропал её бойфренд, ведь именно её «папа» обладал особыми связями. Новый муж матери согласился помочь, но попросил подождать. Шли дни, но никакой информации не было. Тогда Диана спросила у отчима напрямую – что происходит? Именно в тот момент этот властный человек впервые не знал, куда пропал юноша. Сначала он послал запрос знакомым, чтобы успокоить падчерицу, но потом это переросло в какую-то гонку, ведь все давали неутешительные ответы. Вернее, вообще никаких ответов. Пусто, как сквозь землю провалился Ваш Фридман – отвечали они. Ни знакомые из полиции, ни старые друзья нелегалы не могли помочь. Не то, что информации, даже слухов не было.

В один день Фридман пришел-таки в колледж. Щеповских так распереживалась, что накинулась на него с визгами и объятиями, но её Алекс оттолкнул.

Он её оттолкнул. Тогда внутри Дианы что-то треснуло. Почему? Все же было хорошо... Что она сделала не так?

Она продолжала бегать за ним хвостиком, уже наплевав на свою гордость и положение в учебном заведении. Диана была четко уверена – между ними были серьезные отношения и настоящая любовь. Иначе почему её сердце разрывалось, пока он отсутствовал?

Оказалось, Фридман попал в аварию и все это время проходил курс реабилитации в больнице. Выглядел он не совсем помятым, но у не полностью здоровым, однако Диана не верила. Почему из больницы не сообщили в колледж? Почему отчим не мог ничего узнать? Что-то не стыковалось.

И Диана заметила, как изменился Алекс. От излишне веселого и даже безбашенного парня практически не осталось и следа. Фридман превратился в огромное грозовое облако, мало разговаривал, избегал людей, стал чаще попадать в драки, постоянно получал выговоры от учителей. Одно в нем было неизменно – потухший взгляд и излишняя вспыльчивость. Щеповских и раньше замечала, что его глаза будто-бы пустые, безжизненные, но привыкла к этому, как и к взрывному характеру. Одно лишнее слово, и получал любой. Кулаком в челюсть, обычно.

Она больше не видела, как он веселится или смеется. За все это время он никому не улыбнулся, его лицо всегда было спокойным и холодным. Рядом с ним стало некомфортно находиться, и Диане даже не пришлось избегать парня, ведь она его больше не интересовала. Алекса вообще ничего не интересовало.

Но заинтересовала эта идиотка. Что есть в ней, чего нет в Диане? Щеповских действительно не понимала. Она была эффектнее, красивее, интереснее. У её семьи имелся авторитет, деньги, власть. Она – лучшая, и ей это с детства говорили. От ухажеров всегда не было отбоя, она имела много лайков и подписчиков в социальных сетях, постила крутые фотки... А эта дурында? – думала Диана, – Что она имеет? Ничего! Абсолютно ничего!

Её бесила собственная беспомощность в любовном деле. Она не могла ничего узнать о Веронике Беловой. Обычно слухи быстро расходились, а если их не было, то помогали также, как и обычно, связи.

Тоже пусто. Ничего. Училась в школе, затем в колледже в каком-то селе за тридевядь земель, а потом вдруг переехала в Питер, перевелась в местный филиал колледжа. Ни информации о семье, ни о друзьях, никаких хобби. Ничего. Она даже пыталась проследить за девчонкой, чтобы узнать хоть что-нибудь маленькое, но как ей сложить свое мнение, распустить слухи, испортить жизнь этой Беловой, если о ней ничего не узнать. Непруха какая-то. Диана очень злилась, больше на себя, чем на новенькую, конечно. Но все свои обиды на собственную личность она выливала именно на Веронику – травить людей она умела. Эта серая мышь не реагировала! Вообще никак! Ни слез, ничего... Что за черт? Почему? Почему-почему-почему?!

Диане хотелось выть и расцарапать эту белоликую девчонку. Она умела определять наперед, какие отношения сложатся у людей. Тут и гадать не надо, ведь Щеповских уже не раз видела, как Фридман искоса поглядывал на Белову, пока та болтала с подружкой-сплетницей. Мышка ничего не замечала, поэтому Алекс каждый раз задерживал свой взгляд на все большее время. А сегодня, стоя в толпе, он просто просверлил эту Белову глазами.

Ненавижу-ненавижу-ненавижу её! Диана точно не могла смириться. Эта дурочка ничего не делала, а Алекс уже западал на неё. Почему жизнь так несправедлива? Нет, она точно не сдастся. Ни за что. Даже если ничего не получится, она хотя-бы попытается. Её этому учили с детства.

***

Дверь под лестницей резко скрипнула и захлопнулась. Алекс втащил Роню в кладовку и, наконец, посмотрел на нее. Девушка сразу опустилась на пол и начала теперь колени окровавленными руками – от злости она проткнула ногтями ладони, теперь из них текла кровь. Выражение лица Беловой было пустым, только лишь зрачки дергались. Они бегали в разные стороны, будто перед глазами девушки стояла альтернативная реальность. Фридман заметил, как громко глотала Вероника, как сжимались её руки в кулаки, как подрагивали её плечи.

Он помахал перед её лицом ладонью – реакции не последовало. Пощелкал пальцами – тоже ноль. Она пришла в себя только после легкой, по мнению Алекса, пощечины. К слову, Фридман не знал, как правильно распределять силу, и как бить «не больно». Вот, например, убить или не убить – разницу он понимал и даже ощущал, а это... Ладно, Алекс хотя-бы постарался, наверное.

Роня дернулась, ведь получать по лицу не привыкла, потом все-таки сфокусировала взгляд, вернулась в настоящее и посмотрела на Алекса. Сначала девушка напугалась, но не из-за того, что действительно боялась человека, находящегося напротив, а из-за неожиданности. Для неё прошло мгновение: толпа пожирала её, а теперь она уже здесь, под лестницей, в компании этого странного, сумасбродного персонажа.

Фридман ухмыльнулся – вид крови ему доставлял удовольствие, ведь это была настоящая услада для глаз. Только его глаз. Он вдруг вздрогнул, голова резко повернулась в сторону и сразу же вернулась на прежнее место. Алекса часто мучили тики – данное действо было похоже на синдром Туретта, однако корни шли не от болезни, а от проблем с психикой и неустойчивой нервной почвы.

— Ты опять меня спасаешь... – первая подала голос Белова. Она говорила полушепотом, с хрипотцой, девушке до сих пор было не по себе. – Зачем?

Алекс едко глянул на нее, наклонил голову вбок и, полуулыбаясь, очевидно неискренне, честно ответил:

— Без понятия. Само получается.

Роня промолчала, потому что знала, извиняться не нужно – Алекс это презирает. На минуту возникла тишина. Девушка уставилась на собеседника: он покачивался на месте, засунув руки в карманы и о чем-то думал. Размышлял, как продолжить разговор.

А как вести диалог, если уже раз он получился жутко странным? Ни то ссора, ни то игра в гляделки. Они оба не понимали, что говорить. У Беловой ступор, у Алекса... Неизвестно, что у него. Человек непредсказуемый.

—  Зачем ты терпишь это все? – вопрос его действительно интересовал. – Ты же можешь ответить. Можешь влегкую унизить эту падаль.

— Почему ты так уверен в этом? – хмыкнула Роня.

— По тебе видно. Не с первого раза, но разглядеть можно. Ты не тихушница, кем притворяешься, Белова. – Фридман оперся о стену, смотря на девушку сверху вниз.

— У меня есть причины. – отрезала она. – Тебе то какое дело?

— Не выдержишь... – протянул Алекс с улыбкой, будто уже видел, как это происходит. – Если у тебя есть причины, то ты либо нормально сдерживайся, а не вот так, либо отвечай ей.

Роня заметила, что Алекс имел привычку протягивать слова. Иногда передразнивая, он мурлыкал, точно настоящий кот. И манеры у него были соответствующие: тихо появлялся, тихо исчезал, подкрадывался, наклонял голову в разговоре. Если бы у него был хвост, он чаще всего вилял бы им, играючи. Но в серьезных вещах, конфликтах Фридман превращался в злобную зверюгу, от хитрого кота не оставалось и следа. Сейчас же он развлекался.

— Не лезь, Алекс. – Роня закинула голову наверх и устало прикрыла глаза. – Думаешь, у меня проблемы с самоконтролем?

— У тебя проблемы с самоконтролем. – он не предполагал, а утверждал. – Посмотри на свои руки и вспомни, как в толпе ты уже замахивалась, чтобы кому-нибудь вмазать.

Белова уставилась на собственные ладони. Пальцы раскрылись, и девушка увидела уже покрытые корками раны. Все руки были измазаны засохшей потемневшей алой жидкостью. А ведь она даже не заметила, когда и как нанесла себе увечия, не помнила, как замахивалась в толпе – тогда перед её глазами простирался непроглядный туман.

— Если будешь соваться, то огребешь самый первый. – Роня вновь начинала закипать.

Кто он вообще такой, чтобы говорить ей, как себя вести и что делать? Зачем он лезет не в свое дело? Для чего? Почему? Опять столько вопросов... И никаких ответов.

— Последствия вывезешь? – Алекс откровенно рассмеялся. Так заливисто, даже не по-злому.

Это был искренний мальчишеский смех. Чистый и почему-то такой завораживающий. Роня еще больше разозлилась: теперь уже на саму себя. Почему ей так симпатизирует его смех? Почему она вздрогнула, затем замерла и перестала дышать? Время вдруг остановилось. Девушка, словно завороженная, смотрела на Алекса, старалась запомнить каждый его смешок. Звенящий голос парня отдавался мурашками по коже. Как можно так реагировать на того, с кем перебросилась словами лишь пару раз. Раздражало.

— Проваливай. – злясь на саму себя, процедила Белова.

— Я то уйду... – Фридман нагнулся, опустился на уровень Рониного лица и посмотрел ей в глаза. – Но ты, бестолковая, подумай все-таки. Мои слова смысл имеют.

Парень быстро щелкнул Роню по носу, выпрямился и бесшумно скрылся. В этот раз дверь ни скрипела, ни хлопала. Будто Алекса в кладовке и не было. Остался лишь легкий ветерок после его ухода.

А Роня снова погрузилась в себя. Накручивая на палец иссиня-черный локон, она размышляла над словами Фридмана и его персоной. Он быстро привлек к себе внимание девушки, а она даже не успела и понять, чем он её зацепил. С одной стороны, было в Алексе что-то неземное, красивое, принадлежащее другому миру. С другой стороны, это же потустороннее настораживало, немного пугало, заставляло опасаться и даже ненавидеть. Все чувства по отношению к этому человеку мешались в полнейший сумбур: положительное и отрицательное сплетались в жгучем танце, боролись, дрались не на жизнь, а на смерть.