В прямом эфире
— Мы опаздываем, — проворчал Йокубас, барабаня пальцами по телефону. — Эфир через двадцать минут, а мы ещё в пробке. Гениально.
— Успеем, — лениво отозвался Аланас с переднего сиденья. — Радио без рок-н-ролльного опоздания — это не радио.
Кейт рассмеялась. Она сидела на заднем сиденье между Лукасом и Йокубасом. Лукас положил ладонь ей на колено и сжал, не глядя. Ей это напомнило, что, несмотря на шум, движение и споры, он рядом. И это её якорь.
— Я не понимаю, зачем я вообще туда еду, — пробормотала она. — Это же радио, интервью. Я не музыкант, не менеджер. Я волонтёр. Бывший.
— Ты — часть команды, — ответила Эмилия, обернувшись к ней с переднего сиденья. — Мы не притаскиваем случайных людей на эфиры. Только тех, кому доверяем.
Йокубас коротко кивнул:
— Это пиар. Слушатели любят личные истории. Мы — давно известны. А вот ты — загадка.
— Я не хочу быть «загадкой».
— Тогда просто будь собой, — тихо добавил Лукас. — Как вчера. Как всегда.
Они прибыли за пять минут до начала. Радиостанция «M1 Plius» — яркий современный офис с неоном в холле. Их встретила девушка с планшетом и бейджем продюсера, оператор с камерой и ведущий — с пышными волосами и рубашкой с принтом кассет.
— Katarsis! Labas! — воскликнул он. — И вы привели кого-то нового?
— Это Кейт, — сказал Лукас. — Она теперь с нами.
Ведущий вскинул бровь:
— В смысле — как новая вокалистка, директор тура, или… девушка Лукаса?
Кейт покраснела. Лукас без паузы ответил:
— Всё, кроме вокалистки. Пока.
Эмилия хмыкнула, проходя мимо.
— Не давай ему микрофон, — бросила она ведущему. — Он и так слишком смелый.
Студия оказалась тесной, но уютной: микрофоны, камеры, большой экран с логотипом станции. Кейт усадили ближе к Эмилии, сбоку от основного круга. Это было даже легче — не в центре внимания. Почти.
— В эфире через десять… девять… — отсчитывал продюсер.
Лукас взял Кейт за руку под столом. Йокубас уже перестал проверять телефон. Аланас что-то шептал Эмилии — та закатывала глаза, но улыбалась.
Кейт выдохнула. Она была с ними.
— Добрый вечер, слушатели! — начал ведущий. — Сегодня у нас Katarsis — сердце литовской сцены, участники «Евровидения», и, по последним слухам, — уже на пороге нового турне! Привет, ребята!
— Labas! — хором ответили все.
— Ну что, как себя чувствуете после международного фурора?
Йокубас заговорил первым, как всегда чётко, с цифрами и статистикой. Аланас оживил рассказ: добавил истории о закулисье, о фанатке с татуировкой их логотипа. Эмилия — про музыку и честность. Лукас — про энергию сцены, про то, как публика возвращает то, что они отдают.
— А вот у нас гостья, которую мы раньше не видели! — ведущий повернулся к Кейт. — Кто вы? Новая сила в команде? Или просто магия, которая держит их в тонусе?
Микрофон перед ней загорелся зелёным.
Она замерла. Почувствовала, как Лукас слегка надавил на её руку.
Кейт подняла глаза. Все четверо смотрели на неё — по-своему.
Эмилия — с лёгкой, сестринской поддержкой.
Йокубас — нейтрально, но внимательно.
Аланас — с искрой, которая, как ей показалось, могла быть флиртом.
Лукас — как будто только она существовала в этом мире.
— Я... Кейт. Я была волонтёркой на «Евровидении». А теперь... просто человек, который верит в Katarsis. Я не играю и не пою. Но... я вижу то, чего не видно со сцены. Я чувствую, как публика замирает от их музыки. И если смогу помочь хотя бы кому-то почувствовать то же — значит, я делаю что-то правильно.
В студии воцарилась тишина.
Ведущий поднял брови.
— Это… было чертовски красиво. Даже немного философски. Знаете, мне кажется, это самая неожиданная фраза эфира. Katarsis, вы где её прятали?
— В толпе, — улыбнулась Эмилия. — Как и все лучшие таланты.
Когда эфир закончился, они вышли на улицу, в прохладный вечер. Свет студии остался позади.
— Ты справилась, — сказал Лукас и поцеловал её в висок.
— Я думала, забуду слова. Или начну заикаться.
— Ты говорила лучше, чем мы все вместе, — вмешалась Эмилия. — Тебе точно не хочется вести подкаст?
— Не смеши, — смутилась Кейт.
Аланас протянул ей пластиковый стакан с водой:
— За дебют. Тебе теперь везде с нами. Интервью, концерты, возможно... даже кое-где ещё.
Он посмотрел чуть дольше, чем надо. Лукас шагнул ближе к Кейт, приобнял её за плечи.
Йокубас усмехнулся:
— Ладно, теперь у нас задача — объяснить фанатам, кто для нас Кейт и почему она не уходит. Готовьтесь к шторму в соцсетях.
— Пускай штурмят, — сказал Лукас, доставая телефон. — Скажу им ещё раз.
Он открыл Instagram, выбрал снимок — их с Кейт за кулисами, свет только на двоих.
Подпись:
"Taip, ji mano. Ir taip, ji — mūsų šeimos dalis.Да, она моя. И да, она — часть нашей семьи. #Katarsis #Katė"
Он нажал «опубликовать».
И ни один из них не оглянулся.