2. Снова и снова
Горечь стекала по рукам и ногам. Всё стихло. Я любил, когда ты беспрекословно слушаешь меня, несмотря на то, что я рассказывал, что меня не стоит слушать. Довольна ли ты, что я отпустил тебя? Я тебя не удерживал. Это самое сладкое, что я могу отдать тебе вместо моих рук на твоём ненасытном горле.
Кса Хабара оторвал газетный лист. Кса Хабара дышал на зеркало, протирал пар смятой бумагой. «Откуда берётся грязь? Разводы. Я ведь не чихал на зеркало и не трогал его руками».
Янтарные глаза плавились и растекались. Соринка двоилась так и сяк, раз и два. Я больше не вынужден слушать тех, кого я терпеть не могу.
Он идёт, чтобы они встретились...
— От костей они просто по трещам идут, — сказал Кса, разглядывая растянутые колени домашних штанов. — Если бы я был менее худым, коленки бы так не оттягивались? Наверное, кости сильнее выпирают, чем мягкая кожа.
А Кса Хабара был хорошо сложенным мальчиком. О, бывают молодые люди гораздо худее. Ксе Хабаре тогда было семнадцать лет. Молодые люди. Хрустящие качества.
А он шёл к нему.
Это вечный соблазн. Дают отворот-поворот — это любовь.
Я больше не люблю его, но я напишу эту историю. Кса Хабара жив, он не умер. Иначе кто бы написал эту сонную сказку? Сонливую, как слизни и столовую.
Он приближался. Шаг за шагом.
Столешница. Кса Хабара оперся о край руками. Когда его дядя, Соновайс, — ха-ха! — пожалел о том, что он чувствует, он откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. Кса Хабара никогда не сможет познать, что такое любовь. Кса Хабара никого не любит. Его больше смущали докторской халат, проекты, таблицы, а также его руки. У Ксы Хабары были разные кисти рук. На правой руке большой и указательный палец были одной длины. На левой же — безымянный был гораздо длиннее указательного. Тем не менее Роге Цевал странно поглядывал на его ручки...
Он близко. Ох, хорошее, хорошее личико.
Он шёл. Он подходил. Он скоро придёт.
Сошит... Ох, тяжёл путь хлебопашца. У Ксы Хабары в этот день на ногу был надет носок с открытым горлом. Кса Хабара обещает, что обязательно зашьёт его сегодня вечером.
— Посмотрим, откуда зубы растут! — сказал мальчик, готовясь откусить бутерброд. — Мне так надоели выходные, но трудовые дни не радуют меня, ведь мне опротивело моё самое любимое занятие. Единственное занятие, оно и должно считаться самым любимым?
Но собеседника не было напротив. Кса Хабара думал, что разговаривает с Осонайном или Соновайсом. Кса Хабара надел куртку, чтобы выйти на улицу.
А он шёл к нему.
— Что это у тебя за нолорка такая? — округлила глаза соседка.
— Странно, что вы её не видели. Наверное, мы никогда не пересекались во дворе. Вы каждый раз думаете, что у нас что-то новое, даже если это горшки, иногда битые, на нашем крыльце. Хотя я не знаю, почему Соновайс их оставил. Для красоты? Мне нравится. Ему, наверное, нужно. Хотя зачем украшать улицу? Но не надену же я графин вместо подушечки. Впрочем, это белые с цветочным узором горшки, а не графины.
— Выглядишь, как обрадованный человек...
— Нет...
А дома лежал дневник Ксы Хабары. Это была тетрадь старая, которая никому не была нужна, пока Соновайс не посулил её своему племяннику. Соновайс не любил писать от руки, но ему приходилось делать это на работе. А дома у Ксы была тетрадь жёлтая, старая, но ещё сносная. Как документы, которые заполняет Базосу Бейзсеф. Новые тетради ничем не отличались от старой. Записи были таковы:
4) Почему я увлекаюсь именно этим? Почему именно это меня интересует?
4.1) Ты же можешь заниматься чем-то приятным. Ты можешь читать книжки. Просто интересно. Зачем искать смысл??? Просто делай то, что тебе интересно. Просто интересно. Просто интересно!!!
15) Почему я думаю, что им не может быть весело со мной? Почему я думаю, что между нами какая-то пропасть?
16) Любовь вызывает самые сильные эмоции.
Это история о том, как Кса Хабара будет искать равнодушие, а потом ему вскроют глотку.
— Ещё не поздно остановиться, повернуться и пойти назад, — зачем-то пробормотал себе под ноги Кса.
Куда шёл Кса. Объяснение.
Вчера Кса Хабара впервые поговорил с Базосу Бейзсефом. И тогда началась эта история смятая. Базосу, Базосу, Базосу Бейзсеф, ах, такой лицемер! Вежливо задавал Ксе едкие вопросы, из-за чего Кса хотел уйти. Базосу Бейзсеф знал, что Кса Хабара заканчивает десятый класс, потому что Кса Хабара — ровесник Кравоида, младшего брата Осонайна, который, в свою очередь, был приятелем Базосу Бейзсефа.
Базосу Бейзсеф работал в конторе, как было сказано ранее, занимался вопросами демографии. Иными словами, ему приходилось регистрировать браки, записывать в свою растрескавшуюся книгу учёта рождённых детей и скончавшихся людей. В его обязанности входило не только заниматься бумажной работой, но и непосредственно ходить посмотреть на ребёнка и на труп. Он был доволен своим положением и не мог вообразить себе работы лучше. Но он был недоволен своим положением. У него была мысль: «На мне экономят».
Базосу Бейзсефу хотелось и материала получше, и чтобы чернила не растекались, и чтобы бумага не пахла сырым заброшенным зданием. Из-за этой бумаги и красное кресло было будто промокшее. Было бы прекрасно, если бы лампочка горела светло, белым, не мигала. Если бы она не просто висела на потолке, если была бы ещё в плафоне! Его лампа резала глаза, когда он поднимал их чуть ввысь, она отбрасывала слишком резкие чёрные тени, к тому же она была жёлтая-жёлтая, как и мягкие, будто бы действительно сырые листы его книги учёта. Даже воздух был осязаемый, дрожащий, тяжёлый, тяжёлый, тяжёлый, тёмный, вздыхающими глазами. А ему нужно было писать. Да, не зря он завидовал кассирам. К тому же они считали лишь счётами, а он должен посещать и контролировать всех, будто бы это от него зависит. Базосу Бейзсеф договорился о том, что через третьи руки ему отдадут старую настольную лампу. Но не было лампочек, кроме тех, которые обжигают и глаза, и руки. Хотя, может быть, зимой от лампы накаливания лучше? Даже над табличкой на главной улице висит жёлтый свет. И как же это ещё всё не сгорело?
Деньги на контору выделяет администрация. Знаете, кто председатель Синих Лугов? Соновайс Хабара.
А Кса Хабара вышел из калитки, повернул в сторону. Он смотрел немного под ноги. Кса Хабара замедлил шаг. Он почувствовал, что что-то не так, но сообразил не сразу. Он вздрогнул, резко остановился, из-за чего покачнулся, ведь по причине того, что он собирался ступить шаг, он потерял равновесие. Он стоял прямо лицом к лицу с Роге Цевалом. Кса посмотрел на лицо Роге и вздрогнул снова. Роге Цевал улыбнулся.
— Я шёл к тебе. Пошли со мной!
Роге Цевал взял Ксу Хабару за руку и повёл за собой. Рука Роге была тёплая и сухая.