Высокодумственные

Стоит, не мигает глазами. Да, этот взгляд. Обычных глаз. Обычных взгляд. Улыбчивая, изощряется смехом. Волосы спадают до шеи, такие же тёмные, как и у Ксы. Светлее, светлее, чем у Косу. Здоровается с Косу. Дружелюбная. Кса Хабара описывал её немного так.

Она приходила домой и ложилась на кровать. Она ничего не делала. Синий платок грел ей сердце. Сколько раз она лежала? Дрожала или лежала камнем. Кса Хабара не знает до сих пор.

Зеркало. Её тянуло зеркало. Кса Хабара протирает зеркало. По её зеркалу он бы провёл пальцем. Он бы лизнул её зубы. Дрожит. Дрожит. Дрожит. Вжал бы её в стену. Засунул пальцы в глотку. Чтобы она понимала, что не нужно смущать его своим существованием. Он бы сжал её. Сжал на куски. Чтобы она падала. Обнял бы, чтобы сказала, что больно. А как ему больно. Как ему больно.

Нет, хорошо. А её интересовало зеркало? Стерильная. Как в больнице. Но бездельница. Впрочем, вспомним, как ничего не делает Кса. Собственно, он тогда забросил делать таблички и был готов вылететь с места. Наверное, на совещании ему бы так и сказали. Но есть время.

«Загадочное обнаружение: Вета и Лех...» Сколько он протянет, если будет писать про людей?

***

Затень!!! Идёт сильными, могучими шагами. Поднимает голову. Чувствует силу и лёгкость, словно нужно ходить, ходить, ходить. Лежачий поток разрушается с положением о табличке, десять, десять, девятьсот! Многозначительный глаз ветер редеет. За тем. Родной можно и так надо.

— Я тоже хочу писать статьи.

Кса Хабара вздрагивает. Кравоид. Кравоид. Горло болит. Кашель. Кравоид.

— Да, запишись, — приулыбнулся.

— А как тебе ХН4В? Откуда ты его взял?

— А что?

— Да просто странное событие. Прямо на пальцах буквы?

— На пальцах буквы.

— И пальто?

— И пальто.

***

Роге Цевал чешет щёку. Сидит, сидит. Оттягивает уголок губы, обнажая зубы. Потом пытается что-то написать. Дерёт уголки чего угодно. Скучно сидеть. Занять чем-нибудь руки. Волосы — лохматые. Сложил лист уже несколько раз. Просит постоянно листы у Косу. Просит постоянно у Косу карандаш и рассматривает его. Взгляд на Косу тоже — пристальный. Дружелюбный и с улыбкой. В памяти его улыбка... А на Косу даже смотреть не хочется. Да они чем занимаются вместе. Сидят. Согнулись и сидят. Справа — стоечка. Стоечка... Стоечка...

Руки дрогнули. Разовый осмотр зевает над еловыми верхушками! Заметает буквы и язвительно ест и настоятельно требует высохшие травы. Только осень. Очень хочется запнуться о камень, который схватит и раздробит воздух о малый ствол потупившегося дерева.

— Егрел.

— Кого он грел-то?

— Брат Егрел, — уточняет Косу.

Кса смотрел в плечи Косу. Наверное, они снова нормально общаются. Всё в порядке. Со всеми такое бывает. Они не подрались. Нет, Кса не поднимал на людей руку. Были бы у него...

— Кравоид! — Сарга Ахера громко здоровается. Она его ещё не видела.

Кравоид всё ещё словно соткан из бумаги. Сжал зубы, прищурился — что он сейчас чувствует? Был ли Осонайн?.. Виделись ли они?.. За что же он?.. Красно-светящиеся фонари и горелки.

Кравоид потянулся ближе к стенке... К стоечке. Справа от Ксы. Родное место, смешная парта. Наверное, она накорябала всё тепло в себя. Кса Хабара рассеивается своей температурой... Сарга улыбается прямо в лицо. Своими зубами. Нет, это не та очаровательная улыбка Роге. Улыбнись глазами, улыбнись глазами. Это не привычка. Это свет и порванность внутри. Замолчи! Вообще-то Гравилат был сегодня виден. С его пятном на глазу. Пятном за правом глазу.

Подружка лежит на парте. Закрыла глаза. Открыла их.