Прозрачно

Виктора тянет спать с четырех утра. С четырех утра он запрещает себе лечь в кровать и прикрыть глаза даже на пару секунд. Гайос более чем верен в правильности своих действий. Он щелкает выключателем лампы снова и снова. Темно. Светло. Ярко. Тускло.

Звук успокаивает, но глаза уже раздражены, и кофе не помогает. Кофеин в сухом виде - тоже. Виктор кинул свой адрес Джейсу два часа назад. И вероятность, что Талис в два часа ночи прочитал сообщение вместо сна, - никакой. Только сообщение помечено двумя галочками, и Виктор сам складывает историю.

Джейс с Оливией.

И ему сейчас совсем не до Виктора. Гайос был слишком готов к такому повороту, но он не дает себе заснуть, дожидаясь чего-то. Возможно, стука в дверь. Возможно, Оливии на пороге. Ведь слежкой теперь заниматься некому за ним, а сама Джонен вряд ли будет тратить время на это.

Виктор щелкает еще раз и остается сидеть при свете тусклой лампы. От неё исходит противный желтый свет, который заполняет маленькую кухоньку. Она мигает иногда из-за перегрева, но также упорно не сдается — продолжает работать. Виктор видит в ней уже человека и очень проникаться уважением...

Он снова смотрит на стрелки часов и понимает, что прошло только десять минут после его последнего взгляда на циферблат. Он вдыхает и расправляет лопатки, чтобы дать позвоночнику немного отдохнуть. Корсет неприятно давит в ребра, трётся о нежную кожу на животе, но Виктор только втягивает его и старается не дышать.

Зачем он ждет?

Сам не знает, но почему-то хочется знать точное время, когда Джейс наконец-то напишет, что не приедет. Сколько времени продет от момента прочтения?

Виктор локтями упирается об стол и лоб укладывает в сгиб ладони, чтобы помассировать нахмурившийся участок. Помогает, но не сильно. Он только сильнее сдвигает брови друг к другу.

Виктор поднимается, чтобы заварить себе новый кофе снова, а не травиться остывшей жидкостью. Хоть что-то горячее будет.

Пока кипит чайник, подсвечивая все синим, Виктор заглядывает в ящик со сладким. Вернее, тем, что могло бы быть там. Сахар, например, но там ничего, пусто. Благо мышь не повесилась. Но в глубине находится открытая пачка крекеров, и Виктор достает её, не раздумывая. На что-то более тяжелое организм устроит бунт. Крекеры - самое то. Он заливает кипятком растворимый кофе и усаживается обратно.

Первый глоток заставляет дернуться и кружку отвести от себя. Язык жжет, и Гайос дует на него не прикрывая рта, чтобы остудить. Выглядит это достаточно смешно, наверное, но в пол пятого ночью никто и не должен следить за ним. Он снова тянет длинные пальцы к переключателю и щелкает. Помешивает кофе чайной ложечкой, чтобы ускорить процесс остывания, считает.

Раз.

Если Джейс не придет до рассвета — он удалит сообщение.

Два.

Если Джейс решит с ним поговорить и объясниться — Виктор вмажет ему по носу.

Три.

Если вместо Джейса явится Оливия — Виктор уйдет из Пилтовера.

Четыре.

Если Джейс решит не общаться с ним больше — Виктор поможет Оливии. Наверное.

Пять.

Если Джейс придет, то...

Звонок трелью разносится по квартире, и Гайос даже не понимает, что за звук в первую секунду, но он вздрагивает от этого и приходит в себя. Он так и не дал себе додумать, что было бы, если Талис пришел к нему. Он даже не знал, зачем написал. Просто написал адрес. Виктор уже успел себя покорить за это. Два часа были очень долгими.

Виктор кривится от очередного звонка, ругает мысленно Джейса за то, что он не думает о соседях, и поднимается, опираясь на трость.

Лампу оставляет включенной.

Хромает до двери, останавливаясь перед этим перед зеркалом и смотрит на себя. Бледный, худой, грубый. Растянутая футболка мешком сидит на фигуре, пижамные штаны не лучше. Он кривит губы от отвращения и ладонью старается пригладить растрепанные волосы, но даже руку не доносит. Ему плевать. Совсем.

Виктор вдыхает перед дверью, давая себе секунду, чтобы собраться и решить, стоит ли впустить Джейса, но тело решает быстрее. Он тянет руку к защелке и проворачивает её.

— Виктор, ты...

Джейс одет странно. На нем джинсовка академии, футболка жутко помятая, но точно из раздела «нарядное», и серые штаны, явно надетые наспех, судя по тому, что они подкатаны на левой ноге выше нужного уровня. И носки разные. Виктор отшагивает назад, безмолвно приглашая и прерывая болтовню Джейса. Гайос даже не слушал. Беспокоиться не нужно — он жив ведь.

Но Талис почему-то так не считает и укладывает ладони ему на плечи. Легонько сжимая, привлекая внимание.

— Ви? Что случилось? — он заглядывает в глаза и ищет подсказку среди наморщенных бровей, но так и не видит.

— Хотел, чтобы ты не лез в это дело с Оливией.

Лгун.

Ложь чистейшей воды. Но Виктор и так это знает, а голос разума слушать не хочется. Он не знает, зачем написал. Джейс виноват в том, что прочел это слишком быстро.

— И всё?

— Дорогой, ты скоро?

Из-за плеча выскальзывает Оливия в одном из своих платьев и с клюквой в волосах. Гайос хмурится. Зачем ей ягоды в волосах? Он отталкивает руки Джейса от себя и отходит. Зачем он её привел?!

— Ви, ты прости, что я с ней, тут просто дело такое... — Джейс мнется и ерошит волосы от неловкости. Виктор сжимает губы в полосочку и качает головой, — Мы просто в ресторане были. Сразу после к тебе поехали.

Виктор продолжает качать головой, усмехаясь с каждым разом. Быть не может, что он раз за разом не замечает нож в руках партнера. Глаза щиплет от слез, рвущихся наружу. Смотрит и ненавидит.

— Ну что ты, Виктор, всё же хорошо. Мы ведь так любим друг друга, — Оливия хищно улыбается и сплетает свои пальцы с пальцами Джейса, — Нам ведь можно любить друг друга.

Гайос ломается на этом моменте. Смотрит на то, как ягоды на голове Джонен превращаются в кровоточащие раны, и не сдерживаясь, ударяет её тростью. И еще. Смотрит, как с каждым ударом через кожу прорывается кость черепа. Но остановиться не может. Его бьет разрядом тока неожиданно, и он косится в сторону за импульсом. Взгляд опускает и видит большую ладонь с зажатым в ней шокером. Поднимает глаза к лицу Джейса и шепчет: «почему». Сломлено. Сил нет для понимания.

А потом Джейс шаг делает к его груди, и Виктор...

Он просто позволяет обнять себя, закрывая глаза. Не понимает, зачем. Не хочет понимать. Только боль внутри становится больше. Больше. БОЛЬШЕ.

Разряд тока ударяет в солнечное сплетение снова.

***

Открывает глаза он в палате. Белой, стерильной. Но темной. В сгиб локтя воткнута игла. Капельница методично булькает от капель раствора. Виктор поворачивает медленно голову наверх, чтобы взглянуть в потолок. Язык осторожно во рту ворочает.

— Джейс?

Тень рядом, шевелится, произносит что-то не членораздельное, но двигается в конечном итоге.

— Виктор, боже, слава богу... Ты как? — теплая ладонь ложится на худую руку. Сил отдернуть нет.

— Что произошло?

Виктор хрипит, и стакан с прохладной водой оказывается у губ быстрее, чем можно было предположить.

— Я не смог уйти, зная, что снова оставляю тебя одного разбираться со всем самому, хотя обещал, что будет наоборот. И вернулся. Ты был без сознания, и... — он на секунду запинается и кидает взгляд на расслабленное лицо Гайоса, поджимает губы, но продолжает с выдохом, — у тебя из носа текла кровь.

Виктор дергает пальцем от осознания, что это худший из вариантов. Черт. Организм не справляется с нагрузкой.

— Врач сказал, — Джейс продолжает, осторожно сжимая чужую руку сильнее, — Он сказал, что...

— Сколько мне осталось? — Виктор считает, что лучше прямо — в лоб.

Но Талис пораженно охает и мотает головой, шепча тихонько «нетнетнет». Он двигается ближе и утыкается лбом в живот. Гайос вздрагивает и втягивает воздух резко.

— Он не это сказал. Виктор... Ты даже не думай о таком, — он говорит искренне, быстро, словно боится не успеть, — Он сказал, что ты слишком истощен и переутомлен, и нужно воздержаться от нагрузок любого рода, чтобы это не повторилось. Если бы я нашел тебя часом позже, — голос дрожит, — был бы риск того, что ты впал бы в кому... И я так испугался, Ви...

Джейс шепчет слишком громко, а Виктор чувствует успокоительное под кожей и проявить эмоцию сочувствия не удается. Он поднимает свободную руку, укладывая её в чужие волосы.

— Так испугался... Я так боюсь тебя потерять, — Талис замолкает, но через секунду продолжает, — Ты бы знал... Ты просто, пожалуйста, будь осторожен. Я могу обратиться к миротворцам, если надо. Все, что хочешь. Ты только, пожалуйста... — голос ломается, и «будь жив» остается не озвученным, но осязаемым.

Виктор разглядывает лампу на потолке и понимает, что ему снился самый кошмарный сон. Но такой живой и правдивый.

А еще Гайос думает о том, что Джейс вернулся. Не ушел, а вернулся. К нему.

— Сколько времени? — что бы там не было, а этот вопрос сильнее всего интересует.

— Пол пятого было.

Виктор хмыкает. Вот как оно оказывается.

— Ты здесь уже двое суток, — только Джейс продолжает, и Гайос замирает, хотя до этого и не двигался особо. Проекты! — Я доделал и отправил всё, что требовалось. Пришлось повозиться, чтобы разобраться в списке дел, но я справился. Не переживай. Все остались довольны.

Джейс всматривается в расширенные зрачки Виктора и понимает, что его затягивает сильнее. Гайос молчит. Тишина становится неуютной.

— Тебе стоит поспать, Ви. Ты еще должен отдохнуть, — Джейс делает паузу, — А завтра мы поговорим. Уйдем — если захочешь.

Виктор якорем цепляется за последнюю фразу и кивает осторожно, отнимает свою ладонь из захвата, высвобождая её под одеяло, и кивает ещё раз.

— Ты только не уходи никуда, — Виктор не считает, что находится в полубреду, но эти слова он точно не обдумывал.

Джейс смотрит пораженно, но отходит быстро, легонько улыбаясь.

— Буду.

Виктор прикрывает глаза, засыпая почти сразу. Под дыхание Джейса, убаюкивающий шум дороги за окном и гудение приборов в палате.

Почему-то ему хорошо сейчас.

Кошмары до утра не снятся. Только дом на берегу моря.

***

— Простишь меня за все? Или в одежде тихо плакать под твоим окном, чтобы ты знал, что я раскаиваюсь?

Виктор выдыхает в ночной воздух дым сигареты. Джейс подпирает оконную раму в паре сантиметрах от него. Виктор не поворачивается, не отвечает. Есть ли смысл? Его никто не предавал, так как никто ничего не обещал. Значит ли это, что он прав и в выигрышной позиции? Нет.

Гайос не понимает, почему вообще нужно прощать Талиса. За что? За то, что сердце разбиваешь и нож в спину тыкаешь? Виктор мысленно цокает и качает головой, а потом слышит растерянный вздох сбоку и понимает, что повторил это и в реальности. Он застывает, чтобы зыркнуть на Джейса, и отрывается от раммы оконной, смотрит в лицо Джейса. Грозно, ищет правду, раскаяние.

Находит.

Он тушит сигарету, выкидывая её из окна. Талис провожает её недовольным взглядом, только Виктору Гайосу плевать.

Они из больницы, то есть он, выписался всего два дня назад. Врачи рекомендовали отлежаться дома, но кто станет их слушать? Виктор так старался сделать вид живого и здорового человека, чтобы поскорее сбежать оттуда. Он собирался добраться до своей квартиры сам, но Талис вовремя заскочил и предложил помощь. Виктор почему-то не отказал. Джейс приходил к нему в течение трех дней к ужину и приносил с собой еду из ресторана. Виктор даже не удивился. Он после капельниц игнорировал пищу любую, даже если хотелось что-то съедобное вложить в рот.

Талис всегда так тепло улыбался, что Гайосу становилось легче выносить полюбившиеся одиночество. Джейс очень любил такое, как оказалось.

Поэтому на четвертый день заглянул и в лабораторию с подарком. Виктор совсем не ожидал. Он смотрел на длинную коробочку из красного бархата и понимал, что наручные часы там не поместятся уж точно. Только что-то тонкое и длинное. Например, украшение на шею. Он тогда отпустил комментарий, чтобы ему бы еще пригодились и часы, а не что-то подобное, чтобы скрыть смущение за сарказмом. Талис только кивнул и шире улыбнулся.

— Будет, — кивнул еще раз и открыл коробочку, — Все что хочешь, Ви.

Гайос посчитал тогда, что Джейс не в себе и слегка ощетинился. Как ему понимать подобную речь? Но он пальцы свои потянул к нити с жемчугом и сдерживался со всех сил от выдохов восхищения. Потому что мелкие бусины были молочного цвета и переливались радугой в некоторых моментах, а по центру был рубин. Ярко алый, сверкал кажется на всю лабораторию, хотя он даже отблеска не откидывал. Гайос посмотрел и прикрыл коробочку через секунду. Прогнал Талиса и только тогда позволил себе изучить всё ещё внимательнее. И застегнуть цепочку на шее, которая идеально подошла.

Виктор не снимал её с того дня. Прошло к слову всего два. И сегодня был очередной ужин с картошкой, грибами и тортом. Виктор съел свою и треть порции Джейса потому, что это было слишком вкусно.

А теперь они стояли на балконе. Вернее, Виктор пошел покурить, а Джейс за ним потянулся, считая своим долгом не отступать от Гайоса ни на секунду.

Поэтому Виктор очень мило ведет себя и старается курить медленнее, чтобы не пугать обилием окурков партнера.

Виктор лезет в карман брюк за пачкой и поджигает очередную сигарету. При этом не отрывая взгляда от Талиса. Совсем.

— Я и не обижался, Джейс. Но я тебя прощаю, — давно простил. Еще когда увидел тебя в бальном зале с Оливией.

А потом Виктор почему-то делает что-то нереальное, заставляя замереть свое сердце и заставить биться новое, то, которое целое, то, которое пылает.

Он вдыхает дым и делает первую затяжку, задерживает дыхание, резко прижимаясь губами к губам Джейса, передавая этот дым из легких в легкие. Джейс вздрагивает, отступает, но быстро находится и отвечает на поцелуй, продолжая стоять, опустив руки по швам.

Виктор отпускает через три секунды после того, как коснулся, только голова кружится неимоверно. Гайос отворачивается к окну и опирается на него вновь, выдыхая воздух яда и вбирая свежий. Джейс прокашливается от сигаретного дума, и, что-то нечленораздельно произносит, хватаясь руками за горло, кашляет еще раз. Чуть ли не пищит, но всё же произносит:

— Что это было?

Гайос не отвечает, даже плечами не пожимает. Он знает, что сделал. Зачем не знает только вот. Но как-то не горестно от этого. От ожидания последствий. Джейс улыбается и пальцы вонзает в ребра Виктора, заставляя его хрипло хихикнуть и двинуть телом, подальше от чужих пальцев. Джейс выдыхает его имя, или же Виктору просто кажется, а потом утыкается лбом между лопатками и шепчет:

— Я пойду сделаю нам чай, партнер.

И если это игра, то Гайос может заявить, что лучшая из возможных. Он даже немножко с ума сходит от удовольствия. Сигарета докуривается и летит вниз следом за первой.

Стоит ли идти на кухню, где его поступок вынесут на обсуждение?

Он идет.

Только вечер к концу подходит, а Талис так и не делает попытки как-то прояснить ситуацию. Виктор по неизвестной причине очень разочаровывается и отвечает односложно на все вопросы, пока его не покидают под предлогом позднего времени.

Виктор не считает свой поступок ошибкой. А вот реакцию Джейса и его поведение — да.

Но он ложиться спать с мыслью, что Талис ответил на поцелуй.

***

Оливия ножиком разрезает печать, вскрывая конверт и начиная читать сразу, даже не разворачивая до конца письмо.

Глаза бегают по строчкам быстро. Она не успевает понять смысл и приходится перечитать еще раз, а потом и еще. В конце концов пустой взгляд устремляется в огонь, и Джонен осмысливает прочитанное, наблюдая за всполохами огня. Черт, как так-то. Только все уже понятно и известно, а потому и хуже становится с каждой секундой. У нее есть семь дней на то, чтобы закончить...

Оливия поднимает лист бумаги и глотнув вина, перечитывает.

«Уважаемая госпожа Марк,

Надеемся, данное послание найдет Вас в добром здравии. К сожалению, нам приходится обратиться к Вам по поводу текущего положения дел, которое, как нам кажется, требует безотлагательного внимания.

События последнего времени заставляют нас предполагать, что достигнуть желаемых результатов Вам становится все сложнее. Однако мы уверены, что Ваш профессионализм не позволит ситуации выйти из-под контроля. Именно поэтому хотим предупредить: у Вас есть неделя для завершения Вашего дела. Любые отклонения от установленных параметров могут привести к нежелательным последствиям, которые, мы уверены, Вы захотите избежать.

С наилучшим исходом и пожеланиями удачи.»

Ни указанного адреса, ни подписи. Как всегда. Учителя никогда не подставляются. А эта их манера уважительных угроз доводит до головной боли. Она даже не уверена, что это письмо прислали ей люди. Оливия разрывает его на части и отправляет в камин, чтобы стереть все следы, и откидывается на спинку кресла, хрустя шеей и пальцами. Звуки эхом заполняют пространство, но Джонен успокаивается.

Неделя.

Семь дней.

Как мало для государственного переворота. Марк нравилось играть с Виктором. И к сожалению, игра подошла к концу.

Она поднимается с кресла, чтобы убрать потухшие свечи в честь погибших Майкла и Локи, и отходит к зеркалу. Пожалуй, ее наряд для убийств залежался в шкафу на слишком долгое время.

***

Виктор ожидал, что Талис больше не будет появляться к ужину на пороге его квартиры, но Джейс его удивляет, появившись прямо на пороге лаборатории. Прямиком из кузницы. Он накинул на себя футболку, которая прилипает к потному телу и совершенно не скрывает запах тела. Талис укладывает изделия на стол перед Виктором и разгибаясь ухмыляется, глядя прямо в лицо тому. А потом разворачивается, уходя в сторону раковины в углу, чтобы умыться и попить прямо из-под крана.

Виктор на это успевает только моргнуть пару раз и не дать раскрыть себе рот в очередном язвительном комментарии.

Ему нужно как-то реагировать на это?

Джейс возвращается быстро, подкатывает к себе стул и усаживается на него, как на коня, упираясь подбородком в спинку и наблюдает за Гайосом, который от внимания пытается скрыться картой с чертежами.

А Виктор старается создать видимость упорного труда. Он с невероятной скоростью хромает с одного края стола к другому, собирая детальки вместе, спаивая их и начинает все по новой. Он даже не присаживается, чтобы передохнуть, хотя спину тянет. Каждый позвонок в теле. Колени дрожат от напряжения. Гайос не поднимает взгляда к лицу Джейса. Сильнее вглядывается в чертежи летающего самолета и конструирует его по новой.

Только пятна перед глазами начинают плыть быстрее, чем он мог бы ожидать. Они пропадают после моргания сразу, но порядком замедляют работу, и Виктор решается на самое простое, что для него становится труднейшим выбором.

Он останавливается.

Держа в руках очередную конструкцию, вздыхает и прикрывает глаза. Раздражается от своей слабости и зажимает пальцами переносицу. Вдох, выдох, слово.

— Джейс...

Талис угукает в ответ и на стуле подкатывается к Виктору ближе. Их разделяет один единственный длинный стол. Благо Джейс не спешит приблизиться.

— Ви? — переспрашивает, когда пауза затягивается.

Гайос хмурится сильнее, плотнее прижимая к груди железки. Наваливается на трость, снимая напряжение с больной ноги, и выдыхает болезненно.

— Прости.

Гайос осторожно разворачивается, ожидая, что партнер набросится на него с кулаками. Искоса поглядывает, пока на стол складывает сталь и винтики. Распрямляется насколько возможно и отходит подальше от стола. От границы. Поднимает глаза к лицу Талиса и удивляется его спокойному лицу. Джейс приподнимает бровь в вопросе.

А Гайосу кажется удачным моментом сейчас сказать, что он извиняется за то, что окликнул, а на самом деле ничего не хотел.

Но он хотел.

Сильно.

Только поэтому он открывает рот снова:

— Извини, что вчера так поступил на балконе. Вероятно, не отошел от лекарств в крови, — только они знают, что недели достаточно для вывода всех антибиотиков из организма.

Гайос не двигается, лицо заостряется от жестокости.

Джейс же хмурит брови слишком по-детски, по-обидному. Кивает зачем-то. То есть зачем понятно, но Виктор на секунду теряется, чувствуя, что ему больно от признания этого ошибкой и кивает в ответ, разворачивается, чтобы обойти стол и сходить за кофе. Дать себе успокоиться.

Но Талис подает голос.

— Но я приду к тебе сегодня с ужином. Как обычно, ладно? И мы снова покурим на балконе.

Мы.

Мы...

Джейс то не курит. Курит Виктор. Ну а...

Виктор понимает.

Глаза начинает печь от подступающих слез искренности ситуации. Он по струнке вытягивается, вскидывая голову и расправляя позвоночник до хруста. О-о. Вот как.

Он старается не улыбаться, не разрыдаться, хотя ему совсем подобное не свойственно, но он почему-то очень счастлив. Очень-очень.

Гайос кивает, закрываясь, сжимает трость крепче и шагает к двери.

— Я за кофе.

Джейс подрывается, оказываясь рядом слишком быстро. Он кладет ладонь на спину, предупреждая, что Виктору стоило бы отдохнуть, и он очно не отпустит своего партнера одного по темным коридорам.

Виктор разрешает вести себя и ощущать жар чужих пальцев на пояснице.

Джейс уходит тремя часами позже на заседание совета, оставляя Гайоса одного, взяв перед этим слово, что Гайос тоже уйдет через минут двадцать и никак не больше.

Виктор почему-то слушается. Поглядывает на часы все время и собирается на пять минут раньше.

Он не прибирается, не наводит чистоту, натирая все поверхности до блеска. Джейс уже был тут, и нет смысла пытаться казаться лучше, чем он есть. Виктор успевает заскочить в душ после жаркого дня первых дней лета и смыть с себя пот, но не усталость в мышцах. Он включает чайник и усаживается на диван с горячей кружкой кипятка и книгой по физике.

Глаза бегают с букв страниц на цифры часов, но он старается проникнуться чтением на коленях. Только его морит в сон, и он не замечает того, как засыпает за столом, сложив локти на книгу и положив голову сверху.

Трель звонка не поднимает его. Как и последующие. Стуки оказываются даже тише. Виктор не шевелится на это всё и посапывает прямо-таки на той самой кухне, где могло бы быть что-то большее, чем обычный ужин. Все ведь могло быть на этой кухне.

Только телефон неприятно жужжит в кармане пижамных штанов, и Гайос все же вздрагивает, приоткрывая один глаз. Пальцы на автомате тянутся к экрану, и не доставая, он жмет принять вызов.

— Ви?!

Взволнованный голос громче, чем будильники по утрам и боль в пояснице. Он подрывается и шипит на боль в позвоночнике.

— Джейс?

— Ты где?

Виктор хмурится. Ну, он дома. Судя по обстановке.

— Дома.

Слышится выдох, смешок на противоположном конце.

— Прости, ты не открыл дверь, я испугался. Болван, прости, — Гайос уверен, что Джейс потирает лицо ладонью, — Откроешь?

— Сейчас.

Виктор отключает трубку и аккуратно поднимается на согнутых коленях, которые затекли слишком сильно, чтобы быть опорой своему хозяину. Он доплетается до двери и проворачивает щеколду. Его встречает улыбка, которая шире чем у чеширского кота. На лице расцветает такая же в ответ, Виктор отступает, пропуская.

— Я очень испугался. Мне теперь нужен дубликат ключей.

Виктор тормозит и тупит в пол, пытаясь понять зачем. Не понимает. Смотрит на Джейса снова и прищуривается.

Пустить тебя к себе на безопасную территорию?

Он моргает, устало вздыхает, но в конечном счете машет рукой и отходит.

Джейс запинается о порог, слишком громко хватаясь ладонью за косяк, чтобы удержаться. Виктор хмыкает и разворачивается. Уснул и забылся. Через зеркало в прихожей косится на Джейса, проверяя, что за спиной никого нет. Потому что в голове еще крутится тот отвратительный сон.

Гайос не зовет Талиса за собой, но тот плетется за ним на кухню. Он достает из пакета два бокса с лапшой и сосисками. Не изысканно, но как оказывается очень вкусно. Виктор разогревает все в микроволновке. Заваривает два чая, но поднять и переставить их не решается. Поворачивается к Джейсу, который уселся за любимый стул Виктора и перелистывает свежий выпуск газеты. Гайос откашливается, но считывает свою реакцию достаточно детской и отворачивается обратно. Резко, быстро, чтобы не заметил.

Только Талис понимает и поднимается. Остается за спиной, а Виктору от подобного не комфортно, и он кренится в сторону, чтобы отойти. Джейс не мешает. Он пальцами цепляется за ручки стаканов и тянет их на себя, переставляя кружки на стол.

Виктор удивляется, не понимая, как Джейс догадался, но Талис слишком нетерпелив и сам отвечает:

— Ты мог и словами попросить перенести горячие стаканы.

Он замолкает и не продолжает нравоучения. Двигает чашки по столу и подходит обратно, чтобы и контейнеры достать и переставить на поверхность. Виктор задумчиво наблюдает за этим и решает, что раз помощь его не нужна, то он может присесть поесть.

Лампа на потолке противно мигает, желтый свет не создает уют, только оттеняет синяки на коже сильнее. Гайос устало проводит ладонью по лицу и засовывает в рот очередную порцию ужина.

Джейс сидит под боком и пережевывает всё в гробовой тишине. Он трясет ногой, но это отражается только на кипятке в стакане, который волнами бьется о стенки. Виктора зрелище гипнотизирует, и он оставляет попытки ударить Джейса по ноге своей.

Будь он и правда свободен от всего, мог бы сейчас наблюдать за морем вживую, а не в стакане. Не в душе. Он доедает остатки из контейнера и тянется за тростью, чтобы покинуть комнату. Хочется успеть побыть одному. Хотя он так ждал этого вечера целый день, но сейчас от чего-то некомфортно.

Виктор вздрагивает, когда чувствует легкое касание на запястье.

— Подождешь меня?

Виктор не поворачивается. Обдумывает ответ, хотя знает его с самого начала. Мотает головой. Джейс грустно вздыхает и кидает тихое:

— Хорошо. Я догоню.

Виктор решает, что догнать не получится — Виктор не любитель бегать, но если понадобится, то догнать его не получится.

Но он кивает и только потом выходит. Гостиная встречает его прохладой потому, что окно на балконе не закрывается почти никогда. Виктор слишком любит холод. Слишком любит мыслить трезво. Он выключает свет, чтобы это не мешало ему смотреть в окно, и подходит ближе. Достает пачку сигарет и прикуривает первую. Дышать становится просто почему-то. Сразу. Вторая затяжка притупляет острые мысли и слегка туманит разум.

Виктор рассматривает вершины домов, слегка щурясь. Наблюдает ли Оливия за ним сейчас?

Он хмыкает и стряхивает пепел вниз. Вслушивается в задний фон и чуть-чуть сутулится, услышав шаги Талиса. Джейс подходит медленно, словно спугнуть не хочет. И хорошо. Гайос не оборачивается, но фильтр от губ отнимает и руку в сторону отставляет. Предлагает.

— М?

Сил на слова не осталось. И прошлый вечер грузом на плечах ложится. Ожидает ли Талис такого же и сегодня? А нормально целоваться с человеком просто так? Без отношений.

Гайос фыркает на скривленное лицо Талиса и вдыхает дым в себя за него. В двойном количестве. Закашливается. Талис дергается, чтобы подойти ближе и постучать по спине, но его останавливают движением руки.

Виктор показательно поворачивается и делает новую затяжку. Кровью не кашляет - ну и хорошо. Джейс укоризненно качает головой, но отступает обратно к подоконнику и опирается о него пятой точки. Гайос разворачивается следом, чтобы не выпускать с поля зрения. Держится за трость крепче и вытягивается по струнке. Качает головой.

— О чём думаешь?

Банальщина.

Виктор закатывает глаза, не сдержавшись и с большим сарказмом и хрипотцой выдает:

— О новой затяжке, — ожидает осуждения, но Талис никакой реакции не выдает. Виктор принимает правила и добавляет: — Возможно, о том, что ты сегодня останешься без никотина.

Талис обиженно вздергивает бровь и расцепляет сложенные на груди руки, чтобы заключить Виктора в объятья. Вернее, в кольцо своих рук, оставляя достаточно пространства. Только Гайос все равно давится этой близостью.

— Прям останусь-останусь?

— Да.

Джейс хмыкает слишком довольно, заставляя что-то заподозрить, но не успеть это обдумать. Джейс его...

А Гайос хорошо натренирован. Его ладонь между их губ оказывается быстрее. Он смотрит слегка пугливо, но только от неожиданности. Но брови сдвинуты, как и подбородок, а трость автоматически оторвана от пола для удара.

— Не смей.

Хочется добавить «без предупреждения», но и двух слов оказывается достаточно, чтобы Джейс неловко откашлялся и отшагнул. Тупит взгляд в пол и хватается пальцами за край подоконника.

— Извини, я, наверное, все не так понял.

Виктор хочет спросить, что из всего он не понял, но останавливается на кивке и очередной затяжке. А потом он смотрит на Джейса снова. По-новому. Когда на его лицо светит луна и звезды. Когда он честен и добр. Когда безопасно. И решает, что если не сейчас, то когда. Если он умрет завтра, то никак в этих каноничных романах про один поцелуй и смерть. У него их хотя бы два будет.

Только поэтому — только! — Гайос затягивается снова и подшагивает ближе, соприкасаясь коленями. Приподнимает подбородок, а руку укладывает на чужую шею, наклоняя к себе. Целует. Снова. Вкусно. Горько. Медленно. Нежно.

Очень.

Сильно.

Джейсу не дает распускать руки. Контролировать. Сам обрывает прикосновение, когда понимает, что голова кружится достаточно сильно. Пошатывается, отходя назад, но улыбается довольно и остро. Словно хищник, вернувшийся с охоты. Он выходит, задевая Джейса плечом.

У него теперь есть два поцелуя в кармане.

Возможно не самых удачных, если учитывать хлопок входной двери после этого.

Почему Джейс ушел, Виктор так и не понимает. Голова кружится сильнее с каждой секундой. И спать хочется все больше и больше. Он решает, что сумеет разобраться с этим позже.

Только позже почему-то не наступает.