Прозрачно

Он зарывается в темные волосы и целует. Смачно. Страстно. Вылизывает. Ладонь у него большая и удобная. Она очень уместно сейчас лежит на заднице, обтянутой тканью. Талис наклоняет голову вбок, чтобы вылизать чужой рот под другим углом. Пальцем скользит по ушной раковине и обхватывает чужую шею. Душит слегка и отпускает, отходя на шаг назад сразу. Они продолжают держаться за руки. Дышат тяжело и улыбаются глазами.

А Виктор тонет. То-нет. Его затягивает под пол, землю, к ядру. Он смотрит на Джейса и его спутницу в прекрасном зеленом платье. Зелень ткани такая приятная... Темная, как крона дерева ночью. А Виктор любит этот цвет и предпочитает форму именно такого оттенка, а не чисто-белую с золотым. И от этого еще более тошно. Он просто падает.

Все в этой чертовой комнате стоит: столы с едой, подсвечники, дамы в платьях и их кавалеры. А он падает.

Виктор считает, что больше нет смысла оставаться здесь. Он разворачивается к двери, кидая последний взгляд на уже танцующего Джейса и Оливию.

У неё даже имя слегка с оттенком зеленого.

Грустный вздох разочарования и желание поколотить кого-нибудь тростью. Но Виктор Гайос держится хорошо. Прямая спина, словно трость в него вставили, и никак не наоборот. И маска полного безразличия не спадает ни на секунду. Фрак сидит неудобно на теле. Привычнее широкие футболки и рубашки. Но Виктор держится. Держался. Он уходит из зала через огромную дверь, которую открывает для него слуга. По привычке даже кидает «спасибо» и «до свидания». Манеры парнишки из Зауна в нем навсегда.

Благодари старших и будешь цел.

Не сложно запомнить. Особенно когда это спасает жизнь.

Но теперь Виктор — великий ученый. Его лицо украшает стены Пилтовера. Второй после Джейса, но первый для заунитов. И никоим образом Гайос не должен теперь обращать внимания на прислугу. Но он знает о них всё, и это просто не в его силах. Тем более этим, как одним из способов, он заслуживает уважение совета. Одни плюсы от старого наставления. Тем более надо же как-то оправдывать приобретенную фамилию. Гайос.

Виктор кривится. Мистер Гайос. Милорд Гайос. Ребяческое «Вик» ему нравится больше. А лучше — томное «Ви» от Джейса.

Который, кстати, так любезно приветствовал свою партнершу несколько минут назад. Виктор не должен обижаться. Уж точно не должен. И Талис наверняка расстроится, когда не увидит партнера на тематической вечеринке. Джейс же только отошел поприветствовать Оливию, а Виктор исчез. Джейс теперь — в будущем — будет ещё реже отходить от Гайоса. Будет больше (не) нужной заботы и внимания. А Виктор просто хотел стать безумным ученым, капаться в винтиках, придумывать прикольные штуки и продавать их за огромные деньги.

Но теперь он — приличный мальчик. Словно собака на привязи. «Сделай, Виктор, пожалуйста, машинку для печати листовок, а то прошлая сломалась» — просьба какого-то из советников. Настолько скучная и тошная, что Вик даже собирался отказать, пока не понял, что это был приказ, завуалированный под просьбу. Пришлось сделать.

Как и ещё пятьдесят три банальных изобретения для Пилтовера. И только два интереснейших приспособления — ради — для — себя. Первое — это костыль, напичканный полезными функциями, второе — робот-помощник. Он его, кстати, назвал Тейс Далис. Ну а что? И фото Джейса прикрепил в зону, где должна быть голова.

Талис ещё во время учебы в академии порывался из интереса начать работать с Виктором, а потом втянулся основательно. До того, как стал очередным советником. Совет, видимо, дело сложное и забирает много времени. Виктор решил именно так. Совместные проекты были заброшены, а дни в лаборатории стали однообразными. Виктор вообще не понимал, зачем он просыпался изо дня в день и шел что-то придумывать в затхлый кабинетик. Затхлый — это, конечно, преувеличение. Просторный зал, панорамные окна и масса всяких приблуд. Но без Джейса он был не живым. Виктор просто создавал какую-то безделушку к концу дня и уходил в свою квартирку. Иногда, разумеется, работал над необходимыми изобретениями, но после их изготовления всё превращалось в дни сурка снова.

Даже подготовка к вечеру не заняла у Виктора много времени. Он просто одним из вечеров зашел в ателье, где сделал заказ, и на следующей неделе получил всё необходимое. Всё. И сейчас эти труды казались немного напрасными. Хотя там и трудов всего на минут двадцать суммарно. Он уходил из просторного зала, украшенного под средневековье, спустя те самые жалкие двадцать минут. Он все равно не понимал, что смог бы получить от этого вечера. Там не было новых лиц или изобретателей-ученых, а значит и время терять не стоило.

Виктор стучит тростью о кафельный пол сильнее, чем обычно. Просто потому, что может. И потому что звук железа об плитку приятный. В пустом коридоре с высокими потолками стук разносится эхом во все стороны и звоном отдаётся в ушах. Прекрасно.

Он не уверен, куда ему стоит свернуть. В жизни. В коридоре. Сейчас. Потом. Налево или направо. А может, вниз. Или вверх. Вниз он сегодня уже опустился. Стоит взлететь. Виктор хмурится от тянущей боли в ноге, хочет остановиться и растереть мышцы (это не поможет, но станет полегче), но слышит сзади стук каблука, женский смех и...

— О, Джейс, ты настоящий джентльмен. Спасибо большое, что согласился на этот вечер. Я бы не отделалась от всех этих прилипал, если бы не ты.

Слышится голос Талиса, но он слишком тих. А может и шум крови, бегущей по венам, слишком громкий. Гайос не знает. Он хочет спрятаться. Он только решил, что хочет посмотреть, что там наверху, а не изучать дно в очередной раз. Виктор в панике оглядывается и скользит в нишу, которая удачно оказывается в паре метров от него. Он даже не успевает понять, как доходит туда сам. Без трости. Тут главное — маскировка. Ниша прикрывает его только благодаря темноте в коридоре и за окном, а само углубление не большое. И если, не дай Бог, эта парочка остановится прямо здесь, то увидят его. А что он скажет им на вопрос:

— Зачем ты прячешься?

Он не знает. Просто инстинкт.

Виктор улыбается глупо, неподходяще для ситуации. Раньше он так прятался в университете с парнями от проверяющих. Минеты в таких каморках были слаще всех на свете. По крайней мере, Виктору так говорили. Ему никогда ничего подобного не делали.

Джейс и Оливия проходят мимо, а Виктор даже не слышит, о чём они болтают, из-за шума в ушах.

Про не сло.

Боже — божебожебоже — мой...

Из груди рвётся смешок, который Гайос гасит кулаком и тяжёлым вздохом. Он выходит из тени на центр коридора и разворачивается в противоположную сторону от выхода. Туда ушел Джейс, а Виктор даже под дулом пистолета за ним не пойдёт. И вообще-то он первым туда направлялся. Просто медленно. В силу своих возможностей.

Плечи уже тянет нещадно. Все же его здоровье не улучшается день ото дня.

Виктор помнит, как рассматривал карту перед тем, как прибыть сюда. Где-то должен быть выход в сад, а уже оттуда — за ворота поместья, которое арендовали ради вечеринки.

Чтобы сохранить атмосферу вечера, Виктор.

Вероятно, он даже не узнал бы об этом. Ему рассказал об этом Джейс. Он появился на пороге лаборатории одним из вечеров, положил приглашение перед Виктором, который спаивал две детали вместе. Рассказал о мероприятии, сказал, что будет ждать согласия от него, и ушёл. Вик согласился еще в ту секунду, когда пригласительное, написанное пером на позолоченной бумаге и в таком же конверте, перевязанное красной бархатной лентой, легло на стол. Но Талису знать об этом не обязательно.

Прыгнем с крыши?

Да.

А один?

Да.

Вот и всё, что нужно знать о Викторе. Вернее, об отношении Виктора к Джейсу.

Ночь встречает приятной прохладой, которая расслабляет уставшее тело. Пахнет сладким ароматом яблони. Всё же май — прекрасный месяц. Всё расцветает.

Любовь должна зарождаться в мае.

Виктор спускается со ступенек на дорожку, и в его воспалённом от усталости сознании мелькает мысль, что он мог бы полежать на траве или пройтись по саду. Но желание уйти сильнее.

Трость глухо стучит от удара о гравийную дорожку, которую освещают луна и непривычно яркие звёзды. Приятно.

Джейс бы точно уговорил Виктора остаться и полюбоваться. Но здесь так спокойно, что щемит в груди. Тревога привычнее. Поместье у моря, а оно всегда буйно. Вот такое Гайос понимает. И потому шагает быстрее. Еще сегодня утром, как только он прибыл сюда, приметил удобный камень на берегу, чтобы присесть на него.

Спуск к морю заставляет поднапрячься. Крутая лестница, скользкая и узкая — не самое удобное для инвалида. Но Вик справляется и уже скоро выдыхает, чтобы набрать грудь полную солёного воздуха. В саду было спокойно, даже ветра, вероятно, не было. А море бушует. Волны раз за разом бьются о прибрежные скалы, о песок. Редкие брызги долетают до Виктора, оседая каплями на чёрном костюме. Свежо.

Гайос скрючивается, упирается локтями в колени, и смотрит. Просто смотрит. Даже не думает. Наверное, в другой жизни, он бы купил домик на берегу. Для одиночества. Изредка ходил бы в деревеньку за продуктами, но в целом все время проводил здесь. Возможно, даже открыл бы небольшое кафе для любителей тишины и нанял бармена, который жил бы под одной крышей с ним. Или нет. Бармен готовил бы самые вкусные коктейли, выжимал сок из граната, разливая его в стеклянные тары. О, Виктор сейчас бы отдал всё за гранатовое вино, хотя не пил никогда. Но хочется хоть раз в жизни опьянеть. Возможно и не от алкоголя.

Бармен помогал бы ему ремонтировать покосившийся от влажности домик, а Виктор в ответ позволял бы тому отдыхать в своём излюбленном гамаке. И иногда удивлял новыми штучками, которые были создан им.

Дни были бы разные. Хорошие и плохие. Солнечные и мрачные. Был бы шторм. Было бы и спокойное море. Было бы все время мира.

Но Виктор сейчас не живёт в домике на берегу. Он не открыл свое любительское кафе у бескрайнего моря. У него нет друга-бармена и он не... И он не там, где хотелось бы.

Очередная волна бьёт о берег. Она сильнее предыдущих и мочит песок у ног Виктора. Туфли остаются влажными снаружи и сухими внутри, но вот штанины промокают достаточно, чтобы поморщиться от холодной влажности. Что ж. Самое время отправиться обратно. Совсем обратно. В лабораторию. В Пилтовер.

Виктор не вернётся на бал. Точно нет. Про него даже не вспомнят.

И Гайос искренне так считает — ровно до того момента, пока не доходит до забора. Его ещё скрывают забор, деревья и тени ночи, но он хорошо видит и слышит, как несколько человек ходят — бегают — по саду, выкрикивая имя... его имя. Виктор.

Гайос замечает Джейса с факелом. Боже, как в тему. Глаза закатываются по привычке. Виктор хотел бы совсем не заходить и не давать знать, что с ним всё в порядке. Пусть волнуется. Но потом вспоминает, как Талис ходил несколько дней потерянным и обиженным после того, как Виктор исчез на пару дней. Вернее, он просто взял выходной и отправился в Заун для... Ну там сложно объяснить. Он не исчезал! Просто Джейсу не сказал, решив, что это неважно. А оказалось — Талис чуть ли не избил Хеймердингера, потому что тот пошутил о «побеге» Виктора (он же просто не знал, куда делся ученый!), но советница Мел его остановила. Она же и объяснила все. И Джейс чувствовал себя преданным, а потому игнорировал ни в чем (!) невиновного Виктора.

Только поэтому Гайос толкает дверь и выходит на свет.

Вот он я! Смотрите и трепещите! Хах.

— Здесь я!

Голос эхом разносится в резко образовавшейся тишине. Виктор видит нескольких слуг с такими же фонарями. А затем — самого Джейса, что так любезно останавливается перед ним.

— Какого лешего?..

Или ягого.

Есть такое слово? Баба Яга есть, а «я-го-го» — нет? Виктор просто отключается от щебетания Джейса и разворачивается. Ну что ж, он показал, что жив, поиски они могут прекратить. Он вспоминает мерзкий поцелуй Оливии и Джейса и передергивает плечами. Пожалуй, он заслужил право быть сегодня в одиночестве. Гайос делает шаг, чтобы снова скрыться за калиткой, и наконец вызвать машину, чтобы отправится домой.

Джейс что-то кричит, говорит. Наверное, нравоучения для Виктора. И ругань. Вик начинает злиться. Он щелкает шеей, чтобы сбросить напряжение и не врезать кулаком по красивому лицу. Беспокойство - это в духе Джейса. Но Виктор это ненавидит. Не маленький. Не несамостоятельный. А потому - пусть катятся все со своими нравоучениями в пекло.

Прямо так. Буквально.

Чужая большая ладонь грубо хватает за плечо, разворачивая к себе. Так быстро, что Виктор путается в ногах, но справляется с тем, чтобы остаться на месте. Гайос ненавидит грубость. Спасибо, натерпелся. Поэтому ладонь гудит от удара. Вероятно, как и щека Талиса.

Прости, милый, а что ты хотел?

Попытка покинуть территорию — вторая по счёту — оказывается более успешной. Калитка закрывается под громкое:

— Ну и катись нахуй отсюда!

С радостью, если на твой. Но ты остаешься, а значит на никакой.

Джейс — человек эмоция. Тактильный, грубый, нежный, ласковый, вспыльчивый и ещё много чего, что не должно уживаться в одном человеке. Но уживается.

Виктор грустно вздыхает и останавливается, чтобы достать телефон из кармана брюк и отправить сообщение водителю.

«Забери меня».

Геолокацию водитель и так узнает через джи пи эс, потому утруждать себя поиском опознавательные знаков не надо. Вроде вечер был коротким, но таким выматывающим. Возможно (только возможно), пощёчина была лишней. Стоило, наверное, послушать Джейса, а не творить черт знает что. Но — это ключевое правило их отношений, как партнёров — к Виктору нельзя прикасаться без разрешения. Тем более грубо. Тем более со спины.

Не так трудно запомнить, да, Джейс?

Машина подъезжает бесшумно. Виктор садится на заднее сиденье и просит отвезти его домой. Только ведь дома у него нет. Дом — это море. А они наоборот — отъезжают от него.

Дорога занимает немного времени. Квартира встречает не привычной прохладой. Ах да, Виктор не закрыл окно. Но он и не открывал его. Напряжение наполняет тело, заставляет остановиться и прищурится.

— Кто здесь?

Если взломщик ещё здесь, то Виктор готов принять смерть. Если что-то украли — не страшно. Здесь нет ничего ценного, кроме часов, подаренных Джейсом на день рождения. Виктор отмахивается. Подарит ещё.

Но только ему никто не отвечает. Виктор шестым чувством чувствует подвох. Он медленно скользит рукой по трости вниз. Вряд ли он победит, но выиграет время — чтобы оглушить противника и сбежать. Переносит вес на более здоровую ногу, пытается разглядеть что-нибудь в темноте. Ну где же ты?

Щелкает лампа на прикроватной тумбе, заливая помещение светом. Господи, как ярко. Виктор зажмуривается, а потом смотрит. Вглядывается. Наблюдает. Оливия.

В своём блядском зелёном платье и с красными губами.

— Привет, дорогой. Ничего, что я без приглашения?

Губы сжимаются в ниточку. Не отвечает.

— Ну раз — не против, то перейдём сразу к делу, — она поднимается с кресла, разглаживая складки на подоле, и, не поднимая головы, продолжает: — На твоём столе лежит энная сумма денег в конверте. Их хватит на то, чтобы исчезнуть тебе, как Виктору. Навсегда. Из Пилтовера, из Зауна, из памяти твоих преподавателей и, разумеется, Джейса.

Этот вечер становится хуже с каждой секундой. Блядский боже.

— Или?..

Деньги — это хорошо, но Джейс? Исчезнуть? В чём проблема этой дамы?

— Или ты просто покинешь это место с позором. В первом случае у тебя есть шанс начать новую жизнь, — о, конечно. Просто, когда я окажусь без защиты, ты убьёшь меня, — А во втором... Ты сам всё понимаешь.

Она глумится. Виктор еле сдерживается от язвительного ответа. Улыбается Оливия с оскалом. Как такая приятная девушка может быть такой... Сукой?

— Зачем вам это?

Обидится ли она на выканье или сочтёт это за проявление страха? Оливия проводит пальцем по лампе и постукивает себе по запястью другой руки. Играет. Виктор кидает взгляд и видит на её руке часы Джейса. Его подарок Гайосу. Так она воровка. Губы сами растягиваются в ухмылке.

— Если вам часы нужны, то забирайте и проваливайте. Я устал, хотелось бы лечь спать.

Она смеётся — натужно, противно и мелодично одновременно. Словно ее правда забавит ситуация.

— Ай-йя-яй, мальчишка, какие зубки у тебя острые. Думаю, тебе стоит подумать ещё раз. Я хочу Джейса всего. Всего и себе. А он слишком зациклен на тебе. Но если не будет тебя, то я... — Он широко улыбается и шагает ближе. Виктор более, чем уверен, что это ложь. Ни Талис ей нужен, — Джейс — прекрасный малыш для меня. Не для тебя. Конверт или кнут?

Как ловко она переделывает знаменитую фразу. Виктор напряжен до предела, но это не мешает ему чувствовать себя спокойно. Поэтому он улыбается. Сладко. Даже ухмыляется. Словно он победил заведомо. А оно так и есть. Он знает об Оливии ровным счетом ничего, но понять ее — не составляет труда для величайшего мозга Пилтовера.

— Милая-милая Оливия. Засунь этот конверт себе в задницу, — Гайос качает головой, — Хотя знаешь, нет, я его оставлю себе, пожалуй.

Он смотрит на её лицо, которое с каждым словом становится всё строже и мрачнее. Виктор не боится боли. Они друзья с детства. Виктор не боится смерти. Она его подруга, с которой он пьёт чай по вечерам. Он не боится жестокости, потому что встречался и с ней, а теперь она — прирученная — защищает его со спины. И придя в дом Виктора, пытаясь играть по своим правилам на чужом поле — Оливия ошиблась. Он был не знаком с ней до этого момента, но Джейс явно проводил с ней время. А Виктор охраняет всё, что ему ценно. И такая змея не имеет права находиться в одной постели с добрым человеком. И поэтому он делает то, что любит больше всего: наступает и атакует.

— Ты сейчас же уберёшься из моей квартиры, жизни Джейса и это ты исчезнешь из Рунтерны, чтобы никто больше о тебе не вспоминал. И сделаешь ты это по собственной воле, поджав хвост. Потому что такие, как ты, отравляют всё вокруг себя, а поступать так с моими друзьями я не позволю. Ты угрожаешь мне, не изучив врага до конца. Сегодня утром отсюда могли бы вынести твой труп. Подумай хорошенько, Оливия. Я не повторяю дважды.

Виктор из Зауна. Его оскорбляли, били, избивали. Насиловали словами и не только. А потом он научился давать отпор и его обходили стороной. Он научился работать с химическими соединениями и травил тех, кто причинил ему боль. Его не боялись, но и не приближались больше. Никогда. А потом он спрятал это и стал просто закрытым умным парнем, что позволило закончить университет в Пилтовере и занять хорошую должность. Но личности не исчезают бесследно. Как и умения. Они прячутся, скрываются. Жить в домике у моря, а вечерами смывать кровь с ножа — это то, что могло стать привычной жизнью. Поэтому Виктор стоит и не улыбается. Фиксирует каждое изменение в лице Оливии. Она храбрится, считает его угрозы пустыми словами. Что ж.

— У меня для вас есть подарок.

Гайос достаёт из нагрудного кармана почти плоскую шкатулку. Открывает её нажатием на крышку и выдувает содержимое прямо в лицо Оливии. Простая трава, которая забивается в дыхательные пути, создавая относительную иллюзию трудности в дыхании. Противоядия нет. Его и не должно быть. Эффект пройдёт через минут десять. Оливия хватается за горло, потом кладёт руку на грудь. Дышится, вроде, привычно, но ух уж эти игры разума. Задыхается быстро, но не на смерти. Жаль.

Виктор чувствует, как в носу начинает свербеть от пыльцы, которая осталась в воздухе и шевелит носом. Это его изобретение. Он не переживает за последствия.

Смотреть на Оливию приятно. Для драмы ей остаётся только опуститься на колени и кашлять. Но она ведь дышит и это сбивает её с толку. Она прикладывает руки к животу, давится воздухом. Красивые карие глаза слезятся. И уж точно от страха. Думается Виктору, что она вспоминает о предложении, в котором фигурировал ее труп.

Ну-ну, милая. Что ты. Ты сама выйдешь отсюда.

Оливия мотает головой в поисках чего-то для спасения. Воды может предложить? Виктор отходит к двери и открывает её.

— Проваливай.

И она выметается из его квартиры. Бежит по лестнице вниз. На свежий воздух. Хоть она сука недобросовестная, но жутко красивая и элегантная. О таких вспоминают и таких запоминают. Она даже под страхом смерти и в спешке слишком грациозно спускается по лестнице. Да еще и в обтягивающем платье и туфлях. Красивая жестокость. Виктор хмурится и закрывает дверь. Анализирует.

Раз на него ещё никто не напал — значит, Оливия была без подстраховки. Вероятно, сразу после того, как Джейс её проводил, она направилась сюда. Чужой машины во дворе он не видел — значит, остановилась за углом. Виктор набирает номер Михаила. Требуется всего два гудка. Синица всегда на связи. На то он и лучший телохранитель в Зауне. Хотя его профессия называлась киллер у других — для Виктора он был защитой.

— Вик? Цел?

Гайос мысленно улыбается. Они общаются ни о чём только лично. Да и в принципе ночью так просто не звонят.

— Цел, — Виктор параллельно стягивает ботинки и, опираясь на трость, мельтешит к раковине, чтобы набрать стакан воды, — Пробей для меня Оливию, пожалуйста. Ничего не знаю, но...

— Найду. Что-то ещё? —перебивает его Михаил и Вик даже не удивляется, как он это сделает.

— Мне нужна защита.

Именно в такой формулировке. Не телохранитель, а призрак, который будет следовать по пятам и защищать его ценой своей жизни. Виктор не богат. Не так, как Джейс, но у него есть сумма для оплаты такого рода услуг.

— Что ты натворил, дружище?

Неформальное обращение. Он согласен. Виктор отпивает холодную воду из стакана и только потом отвечает.

— Сам не знаю, Миш — повисает тишина. Гайос позволяет себе сначала взвесить всё «за» и «против» перед просьбой, — И мне нужен телохранитель для Джейса Талиса.

— Ты же понимаешь, что я не могу быть в двух местах одновременно?

— Не ты. Ты — для меня. Я доверяю только тебе, — Виктор машет рукой со стаканом в воздухе, — Джейсу можно другого. И он знать не должен.

— Понял.

Гайос кивает сам себе и отключается. Он знает, что утром на столе будет досье на Оливию. А конверта от нее — нет.

Пятой точкой он опирается на столешницу и выдыхает наконец-то. Всё тело ноет. Мышцы тянет. Как он докатился до того, что снова достает из архива свои умения злого гения?

Пожалуй, стоит обновить запас афи-пудры. Он потратил всю на Оливию. Пальцами проводит по карману со шкатулкой и тихо смеётся. Мини-истерика. Прикрывает лицо руками, пальцами давит на веки. До темных пятен. А потом и светлых. О, боже. Его. Хотели. Убрать. Не убить, а купить. Боже. Век живи — век узнавай что-то новое о людях.

Виктор позволяет себеотправить Джейсу сообщение: «Не верь ей». Ничего не объясняет. Успокаивается, когдавидит, что Талис онлайн и прочитал. Джейс начинает что-то печатать в ответ, ноВик блокирует телефон и, откинув его на матрас, идёт в душ. Нужно смыть с себяэтот день. Разберётся со всем потом.