Тёплые воспоминания

«Потерпеть фиаско в первой же игре
на людях? Без проблем! Зовите клоуна Агаточку Каменских
и клоуна-придурка Захарушку Ливицкого!»

Вечер начинался с мороза. Не настоящего, конечно, на улице весна, как никак — эмоционального. Агата ещё в прихожей почувствовала, как внутри всё стянулось в узел. Кожанка будто душила, одежда раздражала кожу, и даже свои любимые ботинки казались предательски громкими, стуча в унисон с нарастающим сердцебиением.

— Какого чёрта твои друзья постоянно устраивают тусовки? — негодовала девушка, с силой застегивая молнию кожанки, словно пытаясь запереть в ней свой страх. — Я пожалуюсь завкафедрам юристов и финансов, что вы нифига не учитесь! Из-за вас даже нормально время с семьёй провести не могу!

— Расслабься, — усмехнулся Захар, пока она судорожно пыталась застегнуть молнию. Его взгляд скользнул по её напряжённому лицу, пытаясь уловить причину её волнения. — Ты как будто на допрос идёшь, а не на тусовку.

— А ты как будто слишком радуешься, — буркнула она, исподлобья глядя на него. Его спокойствие раздражало. — Напоминаю: у нас роль. Мы не пара. Мы просто... изображаем чувства. Фейк. Игра.

Он пожал плечами, чуть склонив голову, словно признавая её правоту. В его глазах мелькнула тень усталости.

— Ну, знаешь, некоторые актёры влюбляются в процессе. – подметил Ливицкий младший, лукаво улыбаясь.

— Не смешно, — сухо ответила она, и они вышли в холодный воздух. Ветер тут же растрепал ее волосы, и она недовольно нахмурилась. — Ну вот зачем я согласилась на это всё… — чуть ли не плача бубнела Агата, направляясь к машине.

Вечеринку устраивал их общий знакомый — Павел с факультета рекламы — о чудо! Это были не факультеты юриспруденции и управление финансами —, вечно с камерой и нескончаемым запасом винила. Агата не любила такие сборища, но «появиться» нужно было. Злата сказала: «Раз все уже в курсе, надо как-то узаконить вашу "сладкую тайну"». Агния кивала, прищурив глаза, как будто пыталась выведать тайный смысл слов. Тьфу, блин. Сладкая тайна... Звучит как название дешевого романа.

Квартира у Павла была большой, модной и неудобно белой. Белые стены, белый диван, белые лампы. И белые люди с белыми лицами, где на губах застыли улыбки. Не живые — нарисованные. Агата почувствовала себя пятном краски на безупречном полотне.

Захар, напротив, вошёл как в знакомый зал суда — уверенно, чуть насмешливо, с тем самым видом, как будто всех уже знает и ни с кем не должен здороваться. Он излучал уверенность, как будто это не вечеринка, а его личный триумф.

— Ну всё, пошёл спектакль, — пробормотала она сквозь зубы, чувствуя, как в неё впиваются любопытные взгляды.

Он обернулся и, не спрашивая, взял её за руку. Его прикосновение было лёгким, но Агата почувствовала себя прикованной к нему. Ни тепла, ни уверенности – только обязанность. Обязанность, которая душила её.

— Ты обещала играть. Играй.

— Я могу на гармошке сыграть. — огрызнулась девушка.

Первое, что заметили все — они пришли вместе. Второе — что держались за руки. Третье — что это выглядело, как будто кто-то приклеил кукол Барби и Кена суперклеем, и теперь те делают вид, что всё в порядке. Агата чувствовала себя под микроскопом, а всех вокруг - исследователями, изучающими её фальшивую "любовь".

— О, да вы что, официально теперь? — подлетела к ним девушка с факультета социологии. Её голос звучал елейно, но в глазах читалось злорадство. — Захар, ну надо же, а я думала, ты вообще бездушный. — Она хитро проворковала, проводя острым ноготком по прессу голубоглазого, спрятанного под футболкой.

— Ага, бездушный, но с хорошим вкусом, — ухмыльнулся Ливицкий младший, и все заулыбались. Кроме Агаты. Её челюсть свело от напряжения. — И, будь добра, придержи руки при себе. Я вообще-то занят. Не видишь? Я пришёл со своей девушкой.

Она выдавила в ответ нечто похожее на ухмылку, но это было скорее судорога на лице. В её взгляде промелькнуло разочарование, и Агата почувствовала укол удовлетворения.

— А как вы… типа, как вы поняли, что вам друг с другом хорошо? — включилась другая девушка. Её взгляд был прикован к их рукам, словно искал доказательства их "романа". — У вас же такие разные вайбы.

— Она — журналист, я — юрист. Сама судьба свела нас, — сказал Захар без тени смущения. Его слова прозвучали как заученный текст.

Все засмеялись. Агата чувствовала, как внутри у неё всё сжимается. Не от слов — от тона. Ему, кажется, нравилось это. Публика. Внимание. Театральность. Он чувствовал себя как рыба в воде, а она — как кошка в ванне, отчаянно пытающаяся выбраться.

Каменских взглядом пыталась найти подруг. Надеялась, что Марчук и Кинах всё же пришли. Тщетно. Родные лица так и не обнаружила. Она чувствовала себя одинокой и уязвимой.

Она прошлась по комнате, взяла бокал с чем-то игристым. Возвращаться не хотелось. Слышала, как кто-то за спиной шепчет:

— А ведь раньше она всех отшивала. Прям холодная была. А тут — Ливицкий. Кто бы подумал. Сразу кинулась, как в последний вагон.

— Да ладно тебе. Он классный. Просто типа... не для неё. Или наоборот — сдержит.

Сдержит. Как непослушную собачонку на поводке. Прекрасно. Слова обжигали хуже кипятка.

Вдруг, кто-то из гостей Паши громко крикнул:

— Пора развлечений! Парный танец! Проверим, у кого настоящая химия!

Кто-то захлопал, кто-то свистнул.

— Мы с Агатой в деле! — прогрохотал Ливицкий.

— Я тебя сейчас этим салатом накормлю… через ухо, — процедила Агата, резко повернувшись к нему.

— Улыбайся, любовь моя, мы на публике, — прошептал он, уже подавая ей руку. Девушка с сомнением посмотрела. — Да чистая! Я ничем не заразный.

— Ага, идиотизм передаётся воздушно-капельным путём, — заметила зеленоглазая. — Молись, Ливицкий, чтобы я не наступила тебе на горло. Мне даже не будет жаль, — улыбнулась она через стиснутые зубы.

Толпа расступилась, образовав импровизированный танцпол. Кто-то включил трек с томными аккордами. В воздухе запахло липким ожиданием шоу.

Широкоплечий положил одну руку ей на талию, вторую осторожно взял за пальцы. Агата напряглась всем телом. Плечи подняты, губы в прямую линию, глаза чуть прищурены, будто пытается рассчитать траекторию побега. Возможно, даже из окна.

Он повёл, плавно, но с явной игрой на публику. Захар чуть наклонился к ней, намеренно громко прошептал:

— Расслабься. Сейчас будет наш звёздный час.

— Это будет твой звёздный перелом. — бросила на него взгляд зелёных глаз Каменских.

Они попытались закружиться. Но Агата запуталась в собственных ногах, споткнулась, и Захар ловко поймал её за локти.

— Аккуратнее, дорогая, ты же у меня как ветер — непредсказуемая, — произнёс он с фальшивой нежностью, бросая взгляд в сторону публики.

— А ты как заноза: лезешь не туда, куда надо, — отрезала она.

Пытаясь спасти положение, молодой человек развернул её на месте и дернул к себе в объятия. Слишком резко. Агата врезалась в его грудь.

— Зачем ты тянешь меня, как ковер? — шепнула девушка ему в пуговицу и ущипнула за бок.

— Ради искусства. Люди ждут страсти!

Она отстранилась на шаг. Захар попытался сделать финт: плавный наклон её назад. Но ошибся в координации, и Агата в буквальном смысле согнулась пополам, пытаясь не рухнуть. Зрители прыснули со смеху.

— Да что ж ты делаешь, ты же не в «Танцах со звёздами»! — простонала она, уцепившись за него, чтобы не упасть. — Я сейчас спину сломаю, дебил!

Музыка закончилась. Аплодисменты были… сдержанные. Кто-то похлопал. Кто-то переглянулся. Кто-то однозначно подавил смех.

— Это была современная интерпретация? — хмыкнула девушка с бокалом вина у стены.

Позже, на кухне девушка с огненно-кудрявой копной волос сидела на подоконнике и смотрела на ночной город.

Рядом — Мира, её одногруппница, с прищуром:

— Ну и танец у вас. Не слишком синхронный, зато… эмоциональный.

— Мы… спонтанные. — Агата попыталась отмахнуться.

— А фотки у вас есть? Ну, типа… вместе?

Рыжеволосая замерла.

— Конечно, есть. Просто… мы не выкладываем. Это личное.

Мира приподняла бровь:

— Ага. Ну-ну. Только потом не забудь, когда «выкладывать» будешь, даты в эгзиф подправить. Чтобы не спалиться.

И ушла.

Агата закрыла глаза.

— Ливицкий, ты — ходячий крах моей жизни. С элементами хореографии. Тупой дебил.