Часть 3 - Цена правды.
Моё сердце забилось быстрее, как барабан, но я не позволила эмоциям выйти наружу. Сохранённые записи. Это могло быть тем, что нам нужно — неопровержимым доказательством, которое даже Кравен не зачистит. Я наклонилась ближе, чувствуя запах виски и страха, исходивший от Майкла, но мой голос остался ровным.
— Где они? — спросила я. — И что на них?
Он посмотрел на меня, затем на Дэвида, и я видела, как страх борется в нём с чем-то ещё — совестью, или, может, желанием выжить. Он потянулся к карману, и Дэвид напрягся, рука в кармане сжалась, но Майкл вытащил только старый диск в пластиковом футляре, потёртый, но целый, с царапинами, как шрамы.
— Здесь, — сказал он, голос дрожал, как будто он сдавал часть себя. — Встречи. Лица. Имена. Всё, что они хотели спрятать. Но я отдам только с условием. — Он посмотрел на нас, глаза полные отчаяния. — Заберите меня отсюда. Навсегда.
Я посмотрела на Дэвида, его взгляд был твёрдым, но он едва заметно кивнул. Мы знали, что Майкл — слабое звено, человек, который может сломаться под давлением. Но он был нашим шансом, и мы не могли его упустить. Я вспомнила Клэр, её мёртвые глаза в квартире, и почувствовала, как вина сжимает грудь. Мы не могли позволить Майклу стать ещё одной жертвой.
— Договорились, — сказала я, протягивая руку за диском. — Но ты уезжаешь сейчас.
Мы вывезли его той же ночью. Дэвид вёл машину, пальцы сжимали руль так, что костяшки побелели, его глаза сканировали зеркала, ловя каждый свет фар позади. Я сидела сзади с Майклом, который смотрел в окно, как будто тени за стеклом могли ожить. Его дыхание было тяжёлым, прерывистым, как будто он задыхался от страха. Мы отвезли его к мотелю за городом, где ждал контакт Хейзела Марка — человек с лицом, которое забываешь, увидев. Я передала Майклу конверт с наличными и фальшивым удостоверением, подготовленным заранее. Он взял их дрожащими руками, но взгляд был пустым, как будто он не верил, что сможет уйти от прошлого.
— Не возвращайтесь, — сказал он, перед тем как сесть в машину контакта. Его голос был хриплым, как будто слова вырывались с болью. — Они найдут вас. Всех находят.
Я не ответила, но его слова эхом звучали во мне, пока мы возвращались в город. Диск лежал в моём кармане, тяжёлый, как груз ответственности. Мы отвезли его на канал 6 — последний независимый телеканал, ещё не прогнувшийся под систему. Лора, редактор, встретила нас в тесном кабинете, заваленном бумагами и кассетами. Её глаза, усталые, но горящие, напомнили мне Клэр, и я почувствовала укол вины, но отогнала его. Лора взяла диск, её пальцы были твёрдыми, как будто она знала, что держит в руках бомбу.
— Если это настоящее, — сказала она, её голос был низким, но в нём чувствовалась решимость, — мы выпустим репортаж завтра. Но вы понимаете, что после этого за вами придут?
Я кивнула, чувствуя, как холод её слов смешивается с жаром надежды. Мы понимали. Кравен не простит. Но мы были готовы.
Когда мы вышли из здания канала 6, город был тихим, но тишина была обманчивой, как затишье перед бурей. Я посмотрела на Дэвида, его лицо измождённое, с тёмными кругами под глазами, но в них была решимость, державшая нас на плаву.
— Теперь ждём, — сказал он, голос хриплый от усталости, но твёрдый. — Если записи настоящие, Кравен не сможет их зачистить.
Я кивнула, холод ночи проникал под кожу, но я чувствовала тепло диска в кармане, как пульс правды, которую мы несли. Кравен убил Клэр, пытался убить нас, и теперь, с записями, которые могли его уничтожить, он станет ещё опаснее. Но я посмотрела на Дэвида, его профиль в свете фонаря, и поняла, что мы не отступим. Ради Джоанны, чей голос всё ещё звучал в моих ушах. Ради Стеллы, спрятанной в приюте, чья жизнь зависела от нас. Ради Клэр, чья смерть была нашей болью. И ради Майкла, рискнувшего всем, чтобы дать нам шанс. Город молчал, но мы были громче. И скоро он услышит нас.