Глава 16. Ветхий голос. Часть 1 - Люди, которых стерли
Подвал полицейского управления был лабиринтом пыльных коробок и ржавых стеллажей, где старые дела лежали, как кости в забытой могиле. Воздух был тяжёлым, пропитанным сыростью и запахом чернил. Мигающие лампы отбрасывали дрожащие тени на стены, покрытые трещинами, как шрамы на теле города.
Мы с Эвелин сидели за металлическим столом, заваленным папками. Каждое дело по "Красному ворону" было как пазл — кусочки разбросаны, уничтожены, спрятаны. Имена свидетелей — как редкие крупицы золота. И почти все — мертвы. Несчастные случаи. Самоубийства. Исчезновения. Их просто стерли, как пытались стереть Джоанну и Бена. Система зачищала всё — хладнокровно, методично.
— Ещё одно, — сказала Эвелин, вытаскивая тонкую папку. Имя: Генри Стоун. Бывший прокурор. Он пытался поддержать Джоанну. Его запросы были отклонены, а потом он исчез из системы.
— Он жив, — сказал я, глядя на архивную выписку. Дом престарелых на окраине города.
Эвелин крепко сжала папку, как будто держала последнюю надежду. Я видел, как усталость нависла над ней, как тень, но её глаза всё ещё горели. Мы не могли остановиться — после флешки, жетона, угроз Кравена.
— Он может быть последним, кто знает правду, — сказала она. Её голос дрогнул.
Мы вышли из подвала. Снаружи — холодный ветер и серое небо, облака низко нависали, как крышка гроба. Дом престарелых был бетонным, окружён ржавой оградой. Внутри пахло дезинфекцией и чем-то сладковато-тухлым, как цветы, забытые в вазе.
Медсестра провела нас в комнату Стоуна. Он был слеп, но разум его — «остёр, как лезвие». В комнате пахло сыростью. Стоун сидел у окна, худой, с белёсыми глазами, неподвижный, будто смотрел за пределы этого мира.
— Мистер Стоун, — начал я. — Мы здесь из-за Джоанны Ли.
Его губы дрогнули.
— Джоанна... — прошептал он. — Она принесла мне документы. Я хотел выступить. Но они пришли раньше.
Моё сердце сжалось. Те самые документы? Я сделал шаг вперёд.
— Кто? — спросила Эвелин.
Тишина. И вдруг — ответ:
— Кравен. И Карлсон. Пришли ночью. Выбор: молчи или умри. Я выбрал первое. Но каждый день умираю понемногу.