Глава 14. Подруга
Лиза сидит в кровати, глядя на чашку холодного чая на тумбочке. Зачем мать продолжает приносить ей чай? Лизе не нравится больничный чай. Он странно пахнет.Рука еще болит после капельницы. Сначала Лиза не понимала, почему вся кутерьма тянется так долго. Она-то думала: промыть желудок, поблевать как следует. Извиниться. Пойти домой. Но нет.
И никто не говорит правду. Любой, кто прибыл с передозом, считается самоубийцей. Хуже всего, понимает Лиза, все еще глядя на холодный чай, что она даже не помнит, чтобы ей всерьез хотелось умереть. Не помнит вообще, о чем думала, принимая таблетки. Просто перепугалась – что может всплыть на новом телеобращении. И всем станет известно, что случилось в поезде. Что на самом деле произошло в клубе…
Да. Просто запаниковала. Хотелось все прекратить. Но не было сознательного желания умереть. Покончить с собой. Нет. И уж точно она не хочет умирать сейчас. Поэтому так страшно сталкиваться с деталями. Беспокойство о ее печени. Анализы. Шепот. Консультант, читающий ее карту с пугающе серьезным видом.
Лиза чувствует, как дрожат руки. Зря она читала столько в Интернете. Интересно, каково умирать? Это действительно больно? Ты все понимаешь?
На мгновение вспыхивает мысль об Эллис, но Лиза запрещает себе думать. Нет. Ее найдут. Ее должны найти. Она хочет, чтобы Эллис вернулась, только не хочет, чтобы обо всем узнали…
Мать пытается говорить про анализы небрежно и своим певческим голоском повторяет, что все будет хорошо. А анализы по-прежнему на грани. Наступил четвертый день.
Лизе вернули телефон, так что да, она посмотрела в Интернете. Очень многие умерли – отказала печень – на четвертый день. Получается, что выжить после передоза парацетамолом – еще не всё.
«Мам, у меня откажет печень?»
«Перестань, Лиза. Все будет хорошо».
Неправда. Результаты анализов такие… пограничные, что может понадобиться пересадка. Как пойдет. С печенью не угадаешь.
Она принимала уголь, лежала под капельницей. Лекарства должны помочь печени справиться. Однако гарантий никаких. Только ждать…
Больше всего Лизе нужна ее сестра. Сара. Однако мама не желает и говорить о ней. Удалось послать ей сообщение в «Фейсбук». Сара пока не ответила. И статус не обновляла веками… и последнее фото из какого-то странного йоговского убежища…
Звук сдвигаемой ширмы. Мать вернулась из магазинчика внизу.
– Вот, я тебе купила. – Она держит в руке два журнала и стандартное больничное угощение – виноград.
Лиза смотрит на мать, переживая знакомые смешанные чувства. Любовь. Гнев.
– Я бы позвонила папе. Расскажи ему, как дела.
– Нет. Не буду. Я не хочу, чтобы он приходил. Хочу Сару.
– Перестань, Лиза. Он имеет право знать, и если решит прийти…
– Нет. Я сказала, что не хочу. Я серьезно. Почему ты не желаешь говорить о Саре?
– Сара сделала свой выбор. У нее теперь своя жизнь. А папа… он очень переживал.
Лиза отворачивается. Очень плохо, что он настоял и приехал в лондонский отель. И поговорил с полицией. И продолжает звонить. Проверяет.
Наверное, беспокоится, что она может рассказать полиции.
Мать возится с виноградом и журналами. Переставляет упаковку салфеток и капает себе сердечные капли из пузырька.
Сколько раз Лиза пыталась начать разговор. Поговорить с матерью. Выдернуть чеку из гранаты. Увы, кончается всегда одинаково. Она сдается. Замолкает. Чека возвращается на место. Продолжают делать вид, что у них обычная расколотая семья. Все очень просто. Печально, но ясно. В конце концов, разводятся очень многие.
«Хотя твой папа ушел, с нами все будет в порядке. Мы оба по-прежнему тебя любим…»
Иногда Лиза подумывала поделиться правдой с Эллис. Но у той была совсем другая жизнь. Прекрасная Эллис. И ее прекрасная жизнь.
Лиза откидывается на взбитые подушки и закрывает глаза.
– Вот так, милая. Поспи немножко. А я почитаю.
Они с Эллис познакомились в третьем классе начальной школы. Тогда отец Лизы был дальнобойщиком и подолгу отсутствовал. Мать всегда мечтала жить в деревне, и они купили маленький современный домик на две комнаты с террасой и с небольшим участком на краю поселка.
Лиза помнит, как безмерно поразилась, когда Эллис впервые пригласила ее домой к чаю. Поездка по узкой дорожке к громадному дому с его хаосом, с его собаками и рядом болотных сапог в прихожей… прихожей, которая была больше маминой кухни. Представьте, рассказывала она маме, громадная комната для обуви и для собак. С ума сойти.
После первого визита в фермерский дом Лиза лежала вечером в постели ошеломленная. Для нее вечерний чай означал спагетти из банки или бутерброды с хрустящим картофелем. Только по выходным бывало разнообразие – да и то консервы.
В доме Эллис все было нереально. Ее мама приготовила невероятное жаркое – богатое и вкусное, с пряными клецками – и яблочный пирог с домашним заварным кремом. Была среда, и Лиза решила, что все эти сказочные приготовления ради нее, но Эллис сказала: Обычный чай. А что?
С полей пришел поесть с ними отец Эллис; очаровательный и веселый, он шутил, сидя за столом в толстых шерстяных носках, и предложил подругам взглянуть на новорожденных ягнят.
Оглядывая стол, обстановку, дом, Лиза как будто смотрела внутрь волшебного пузыря и понимала, что это действительно их версия нормального. Вовсе не спектакль для гостя. Нормальная для Эллис жизнь.
Эллис отличалась и в других отношениях. Была красивой, доброй и терпеливой. Она первая подошла подружиться к Лизе, которая застыла на игровой площадке – новенькая. Эллис позвала ее играть в скакалки. А потом – в «два мяча», когда нужно по очереди петь стишки и жонглировать мячами, не давая им упасть.
В «два мяча» они играли лучше всех в школе. Именно так началась их дружба. Эллис и Лизы. Лучшие подруги на всю жизнь.
Лиза не сразу осмелилась пригласить Эллис в ответ. Она уже приходила в гости в фермерский дом дюжину раз или больше. Жаркое и пироги, лазанья и всяческие деликатесы – и всегда десерт. Эллис больше всего любила сливовый торт – корж с начинкой из печеных слив. Запах был невероятный; она говорила, что это корица. Иногда ели пирог холодным, на перекус, когда играли в «два мяча» в саду, а иногда мама Эллис разогревала пирог и подавала на десерт с топлеными сливками или заварным кремом.
К Лили, сестре Эллис, тоже часто приходили друзья, и тогда за столом собиралась шумная компания, настоящая тусовка. Неизменно приходили Стив и Джек. Лизе было приятно: Стив жил в муниципальной квартире, а значит, не только у нее была совсем не похожая жизнь. Больше того, мать Стива, похоже, вообще не готовила и позволяла ему заботиться о себе самому. Поэтому миссис Крафт и баловала его, да и всех остальных, гостеприимством, жарким и кексами.Очень скоро они превратились в шайку, а фермерский дом стал их игровой площадкой. Они устроили лагерь в кустах у амбаров. В теплые дни миссис Крафт включала разбрызгиватели на лужайке перед домом, и дети бегали в купальниках до самого чая. Мистер Крафт возил их всех в прицепе за квадроциклом, и мальчишки кричали: «Быстрее, быстрее!»
В то лето ферма стала вторым домом для Лизы. Она была безмерно счастлива.
А потом вдруг, незадолго до Рождества, Эллис спросила напрямик:
– Лиза, а не могла бы я прийти к тебе в гости, как ты думаешь?
– Пожалуй.
Лизу обуревали смешанные чувства: тревога, смущение и вина; она хотела гордиться своей семьей, но боялась представить, что может подумать Эллис. Непонятно было, как кому-то, кто живет в таком прекрасном доме, захочется пойти куда-то еще. Впрочем, если Эллис и поразил их крохотный домишко и разогретые готовые бобы с печеной картошкой, виду она не показала.
– Тут тепло, – сказала Эллис, когда они уселись перед телевизором под покрывалом, которое предложила им мать Лизы. – Твой дом такой теплый, Лиза… Наш всегда промерзает зимой.
Они оставались лучшими подругами и в средней школе, где Лиза открыла о себе нечто неожиданное – что она гораздо мудрее, чем думала. В начальной деревенской школе Лиза всегда была первой в диктантах, ее сочинения вывешивали на стене, и по математике она неизменно получала «отлично». В средней школе ее звезда вспыхнула куда ярче. Высшие отметки по всем предметам, даже по математике, которая Эллис давалась с трудом.
И Лиза получила новую роль в их дружбе; она ощущала гордость и собственную важность и могла предложить что-то полезное в ответ семье, которая была так добра к ней. Она помогала Эллис с домашними заданиями по математике. С сочинениями.
Джек тоже блистал, и в шутку их с Лизой прозвали знатоками. Джек был сыном друзей миссис Крафт, и когда он вдруг вытянулся и похорошел, Лиза ждала его визитов с еще большим нетерпением. Мама и папа Эллис продолжали держать двери нараспашку, даже когда дети подросли. И ели больше. И шумно гонялись друг за дружкой, лазали по деревьям, играли в прятки среди амбаров. У других родители жаловались на шум, на непомерный аппетит, на музыку и беспорядок, и только миссис Крафт, похоже, нисколько не беспокоилась.
Шло время, Лиза и Джек помогали остальным делать домашнюю работу над тарелками с пиццей, пирожными и лепешками. Все было чудесно. Они делились чем могли. Счастливые и довольные.
Да. Лиза вспоминала этот период, первый год средней школы, как самое счастливое в жизни время.
Не считая самого окончания года. Летний семестр. Лизе двенадцать – скоро тринадцать. Мать уехала в гости к старой школьной подруге, а тут, как гром среди ясного неба, у Лизы начались месячные.
Сестра Сара отправилась к подруге с ночевкой, так что Лиза принялась рыскать по ящикам сестры, пытаясь отыскать прокладки. В память запали «с крылышками», виденные в рекламе, – вроде бы очень простые в использовании.
Удалось найти только коробочку маленьких тампонов. В ужасе Лиза начала читать инструкцию, пытаясь разобраться. И тут пришел отец.
Очень быстро Лиза залилась слезами, смущенная и совершенно растерянная. Он уговаривал ее не глупить: совершенно не о чем беспокоиться и нечего смущаться. Все совершенно нормально. Конечно, будут некоторые неудобства. И ему очень жаль, что мать уехала на ночь, но не нужно бояться и расстраиваться. Просто девочка взрослеет.
Он приобнял ее, и на мгновение Лиза почувствовала радость и облегчение, оттого что у нее такой отец, который не впал в панику, который может поговорить о таких вещах, не делая из них кошмара. А потом он взял у нее из рук инструкцию к тампонам. И сказал: дело в том, что они предназначены для девушек постарше, а для нее, возможно, пока не годятся. Лиза собиралась попросить его отвезти ее в аптеку, чтобы купить липучие прокладки, когда отец сказал, что необходимо проверить. «Чтобы не нанести вреда».
«Извини?»
«Ну, мне нужно посмотреть. Насколько ты взрослая. Знаешь, там, внизу. Нужно выяснить, можно ли тебе сейчас пользоваться тампонами».
«Ладно. Я подожду, пока мама вернется».
«Не глупи. Совершенно нечего стыдиться. Все нормально».
Теперь-то Лиза понимает – да в глубине души и тогда чувствовала, – что ничего нормального не было. Но она впала в ступор. И не было времени разобраться.
Она совершила ужасную вещь – позволила ему посмотреть. Проверить, достаточно ли она выросла. И он сказал – нет, тампоны еще рано. Он смотается в магазин и привезет что-нибудь другое. «И незачем стесняться».
Она сидела на кровати; салфетки в трусах пропитались кровью – спекшейся. Не могла шевелиться. Просто сидела в ужасной тишине. Казалось, вся жизнь съежилась до маленького тугого комочка, пронизанного болью.
И проблема в том, что она до сих пор не знает, что делать и даже что думать. Она так и не рассказала матери. Вообще никому не рассказала. Даже Эллис. Никому.
Чека до сих пор в гранате.
Когда родители внезапно разошлись, она отказалась навещать отца.
* * *
– Ты не пила чай. – Мать переставляет чашку на тумбочке, чтобы освободить место для винограда, с которого сняла целлофан.
Лиза смотрит на маму, на чашку остывшего чая в ее руке. Не может выбросить из головы, как ее отец без устали повторял, какая Эллис красивая. На школьных концертах. На родительских собраниях. Честно говоря, так говорили все, но за долгие часы, проведенные в больнице, где нечем было заняться, Лиза поняла, что он говорил это чаще, чем следовало бы.
«Она очаровательна, твоя подруга Эллис. Очаровательная девочка».
– Звонила мама Эллис, Келли; хотела узнать, как у тебя дела. Все шлют приветы. Похоже, ночное бдение прошло хорошо. Показывали в местных новостях. И вся шайка спрашивает, могут ли они навестить тебя. Подбодрить.
– Шайка?
– Да. Лили, Стив и Джек. Они явно очень беспокоятся и хотели бы прийти.
– Нет. Пока – нет.
– Ясно. Хорошо. Раз ты еще не готова… Хотя, возможно, тебе это пошло бы на пользу. Келли все время спрашивает. Ты же знаешь, как она тебя любит.
– Пока нет. Всё. Может, когда буду дома.
Лиза не хочет сейчас об этом думать. Она думает о множестве других более важных и тревожных вещей.
О том, что не сказала полиции правду о случившемся с Эллис в клубе.И никому не рассказала о сообщении от своего отца в ту ночь.
КОНЕЦ 14 ГЛАВЫ!!!
Будьте добры подпишитесь!!!!
Благодарности сюда
5336 6901 7489 3810
07/22