Выжить, нельзя умереть

Коридор встретил прохладой и темнотой, окутывающей все вокруг. Невербально включив свет, девушка разулась, и, тяжело дыша, отправилась к развилке, где свернула в левое крыло дома. Везде, где появлялась хозяйка, сам по себе загорался приятным желтым цветом теплый свет, болезненно бьющий по красным глазам.

— Я хоть и не любитель, но сейчас мне просто необходимо выпить немного горного чая. — протяжно зевая, подытожила она, ставя металлический, на старый манер, чайник на плиту.

Магический камень, призванный высвобождать тепло, поддатливо отозвался на воздействие небольшого объема магии создательницы, в мгновение ока раскаляясь до желанной температуры. Плавным, слегка заторможенным движением рука отворила висящий на стене старомодный деревянный шкаф и высвободила из самых недр, полных абсолютно разных трав, специй и преправ собственного приготовления стеклянную банку со странного вида листьями травы. Откупорив банку, девушка, при помощи магии, кинула зеленую траву в кипящую воду. Накрыв чайник металлической крышкой и убрав стеклянную емкость с содержимым, собранным как раз у подножья горы дварфов, на место, волшебница переместилась к простенькому деревянному столу.

— Диалог будет тяжелым, в этом я уверена на все сто процентов. — откинувшись на спинку стула, сосредоточенно думала она, в ожидании готовности бодрящего напитка. — Король дварфов и без этого не отличался особым дружелюбием, да и между расой эльфов и расой дварфов, судя по всему, изначально происходил некий конфликт, причины которого мне неизвестны. Хотя, предположение есть. Скорее всего, всему виной разное отношение к природе: дварфы вовсю пользуются дарами природы, разрушая тем самым их, а эльфы же, напротив, заботятся о природе, живя в гармонии с ней. В таком случае, причина столь экзотичной просьбы ко мне вполне очевидна, ибо я не отношусь ни к одной из сторон, представляя собой третью, нейтральную.

Размышления были бесцеремонно прерваны сварившемся чаем. Приятный, но в то же время и резкий аромат заполонил собой небольшую, однако оттого уютную кухню, лаская обоняние черноволосой волшебницы.

— Но, несмотря на все это, в сложившейся ситуации дварфы обвиняют именно эльфов. — отпив терпкий, отдающий противной горечью на языке напиток, в голове плавно чуть прояснилось, отчего мыслить стало хоть немного проще. — Чтож, я бы в это теоретически и поверила бы, если бы не одно «но» — эльфы при всем желании не смогли бы пройти незамеченными к шахтам, да и, собственно, объективных причин для розжига конфликта на пустом месте я не вижу. Им куда сподручнее пойти на сделку, нежели воровать.

Волшебница подошла к зашторенному плотной темной тканью окну, задумчиво вглядываясь в едва-едва выглядывающие из-за границы леса золотисто-алые лучи восходящего солнца, окрашивающего хмурое, по обыкновению, небо в яркие осенние тона. Очередной глоток горячего напитка обжег язык и горло, распространяя приятное тепло вниз по телу, останавливаясь чуть ниже ребер, вызывая приятные мурашки.

— Гадость та еще. — вновь отпив, она ненавидяще поморщилась, с отвращением разглядывая темно-коричневую жидкость, окрасившую внутреннюю поверхность белой кружки в грязные тона. — Но, увы, сейчас выбора у меня нет. — горестно подытожила она, через силу продолжая пить, все так же рассматривая задумчивым взглядом лесной массив вдалеке.

Теории, одна нелепее и страннее другой лезли в прояснившееся сознание, вырисовывая в нем причудливые картины возможно произошедших событий, что и стали причиной чуть ли не объявления войны.

— Вот ведь! — в сердцах воскликнула черноволосая волшебница, с тяжестью вздыхая. — Вот только войны для полного счастья мне еще и не хватает! Проблем и так куча, но еще можно ведь и сверху добавить, чтобы наверняка эта шаткая башня развалилась на части. — с сарказмом и нотками усталости в голосе проговорила девушка, невербально очищая опустевшую кружку.

Свет в кухне потух, погружая ее во тьму с проблесками золотистых лучей на полу и стенах, принявших облик прямоугольной формы стекла в оконном проеме.

— Чем раньше я начну, тем быстрее закончу. — с обреченным вздохом она покинула помещение, плавной поступью следуя чуть правее, прямиком к своей любимой обители — спальне.

Комната предстала пред синим, чуть туманным взором полная беспорядка, в хаосе которого девушка порой находила некую неповторимую красоту, в которой разобраться сможет одна лишь она, ибо любой другой, кто войдет в небольшую спальню, тут же потеряется в этом обилии хаотично разбросанных по всем поверхностям вещах.

— Переговоры, конечно, все нормальные люди обычно начинают вовсе не так, но мне без разницы. — равнодушно пожала плечами девушка, прикасаясь тонкими пальцами к холодному светло-коричневому стеклу среднего размера сферы.

Начиная от плеча, свободно перетекая в предплечье, затем разливаясь по изящной бледной кисти и заканчивая свой путь легкими, теплыми и приятными покалываниями на кончиках пальцев, мана, прямиком из недр, переливалась в прозрачную сферу, что, вмиг отреагировав, раскалилась, но не до критических температур, отвечая на зов создательницы. Тусклый коричневый свет распространился вокруг сферы, поглощая собой еще не убранную руку черноволосой волшебницы.

— Надеюсь, он, как и высшая эльфийка-сова, не спит в четыре утра. — расслабленно откидываясь на спинку стула, мысленно надеялась она, настраиваясь на предстоящий тяжелый разговор, и, скорее всего, крайне длительный.

Секунды тянулись долго, растягиваясь до бесконечности, пока равнодушная ко всему происходящему сфера все так же безучастно продолжала светиться, нагревая воздух вокруг себя. В один момент сфера засветилась ярче обычного, а потом явила четкое изображение мужчины, лицо которого хмурилось, а янтарные глаза застилала пелена четко различимой усталости.

— Ну, начнем же импровизировать невесть что. — предвкушая очередной акт столь привычной импровизации, ввиду того, что толковой речи придумать так и не смогла, удрученно подумала черноволосая девушка, выпрямляясь.

— Здравствуйте, король дварфов Сэндоу. — вежливо поздоровалась Мицуки, склоняя в знак почтения голову.

— Да, Мицуки, и тебе доброго утра. — пробасил мужчина после того, как прочистил першащее и пересохшее горло.

Черноволосая девушка явственно почувствовала, как янтарные глаза тяжелым взглядом прожигают ее насквозь, читают хаотичный ворох мыслей в голове и предвидят все последующие действия.

— Господин Сэндоу, — излишне вежливо начала свою только что придуманную речь собеседница, быстро успокоив бьющее чуть быстрее обычного сердце и охладив голову под все таким же чересчур внимательным взором, — полагаю, Вам уже известна причина моего столь внезапного обращения. — решив не раскрывать все карты сразу, с нотками загадочности произнесла она.

— Мх. — тяжело прикрыв глаза, натужно вздохнул Сэндоу, массируя рукой в белой перчатке переносицу. — Да, отчего же мне не знать. — занавес звенящего молчания повис, казалось, прямо в спальне волшебницы. — Мицуки, к моему глубочайшему сожалению я вынужден откланяться сейчас для решения кое-каких вопросов, что не терпят отлагательств, предлагаю перенести нашу аудиенцию на девять часов вечера. — несвойственная манера обращения мужчины подсознательно насторожила черноволосую волшебницу.

— Хорошо, как Вам будет удобнее. — не показав никаких эмоций, согласно кивнула она, не желая вдаваться в подробности чужих неотложных дел: своих по горло хватает.

— Благодарю, до скорой встречи. — сразу после сказанных с благодарностью слов, сфера потухла, погружая теперь действительно спальню Мицуки в напряженную тишину.

— Вот ведь! — негодование, смешанное с неизбежностью и нежеланием ожидания, приправленное смирением и пониманием соединились воедино в сказанных двух словах.

Голова машинально повернулась в сторону окна, но лишь для того, чтобы вместо утренней зари увидеть плотные, не пропускающие ни лучика внутрь, под стать одежде, черные шторы.

— Делать нечего, раз уж у меня внезапно появилось свободное время, нужно потратить его с пользой. — сменяя одежду на домашнюю, с радостью протянула девушка, под конец фразы в который раз зевая.

Длительное ожидание и воздержание от собственного желания наконец окупились сполна в виде прохладной кровати, объемной и мягкой подушки и теплого, манящего в свои объятия одеяла.

— Очень важные дела. — впадая в омут морфея, прошептала одними лишь губами улыбающаяся девушка.

Шесть часов пролетели как один сладостный миг, наполнивший новой энергией вновь бодрую, будто бы всю ночь Мицуки спала, а не собиралась на переговоры по предотвращению войны. К одиннадцати часам утра волшебница уже вовсю корпела над чертежами-зарисовками рун, брошенными днем ранее в связи с высокой горой неудачных экземпляров, которые, уже не помещаясь на столе, периодически падали с глухим бумажным шелестом на деревянный пол, образовывая еще одну кучу. Сейчас эта башня была значительно меньше, ибо работа только началась. По прошествии трех часов и двух горок, состоящих из скомканных листов бумаги, что стали уже как под копирку одинаковыми, Мицуки, с разочарованием осознав бессмысленность своей затеи, решила прогуляться до семи часов вечера, чтобы потом успеть вернуться домой вовремя.

— Думаю, можно сходить в Коноху, а то я же ее так и не видела в нормальную погоду, только под сугробами, а тогда как-то времени не нашлось для вдумчивой прогулки. — закатив глаза и в очередной раз отложив руны до следующего, более благоприятного раза, девушка одобрительно кивнула своему решению и, быстро собравшись, покинула деревянный дом.

Хмурое небо, хладный осенний ветер и танцующие в такт ему первые опавшие листья, кружащие над головой неспешно проходившей по лесной тропе девушки, окружая ее. Они периодически приземлялись на протоптанную в результате многочисленных прогулок землю и примятую к ней траву, что все еще слегка колыхалась на ветру, точно из последних сил. Сухой хруст, раздающийся из-под подошв, сопровождал ее в пути, проникая глубоко в уши и распространяясь по напряженно работающему мозгу, оседая в нем фоновым, расслабляющим шумом.

Ворох мыслей роился в обдуваемой освежающим ветром голове, не позволяя насладиться лесными видами, которые, впрочем, за все это время были выучены наизусть, вплоть до мельчайших деталей и лишь перелетающие с места на место листья выбивались из общей статичной картины, нарушая собой порядок. Задумки, факты, домыслы, предположения и свежие идеи сливались воедино, рождая примерный план предстоящих переговоров в виде заметок, похожих на те, что делали на пергаменте во время очередной лекции в Хогвартсе студенты всех возможных курсов. Параллельно плану, мозг отчаянно старался воссоздать примерную ситуацию, ставшую катализатором всего происходящего на данный момент.

— Если так подумать, то ситуация далеко не так проста, как кажется, ибо король дварфов выглядел уж слишком взволнованным и уставшим, словно все происходящее и для него стало полнейшим сюрпризом, причем далеко не самым приятным и долгожданным. Пожалуй, Сэндоу показался мне куда более измотанным, нежели Хинако. Хотя, я ведь не знаю полной картины событий, равно как и не знаю, кто здесь жертва, а кто нет, или, к примеру, через что приходится проходить каждому из них в роли лидеров своих народов в стрессовой ситуации. Бунты, протесты и страх… Как же мне это знакомо. — размышления незаметно свернули в более мрачное русло, постепенно смешиваясь с воспоминаниями.

Плавно и незаметно для черноволосой волшебницы, погруженной в который раз в свои размышления, тропа стала приобретать красноречивые черты проживания неподалеку людей. На протоптанной земле явственно виднелись следы обуви шиноби, что Мицуки ни за что и никогда ни с чем не спутает, даже при большом желании. На пути никаких особых препятствий не наблюдалось: листья, слетевшие с деревьев, повинуясь неписанным правилам природы, и те нелепо скиданы в неровную кучу, которая периодически разлетается в разные стороны, подгоняемая прохладным, бодрящим ветром. Некоторые ветки повалены и переломаны на части; кое-где алеют пятна крови, медленно запекаясь вне родной среды и распространяя вокруг противный, бьющий в нос железный, с примесью гнили и внутренностей смрад, от которого в носу щиплет до блестящих бисеринок слез в уголках глаз.

— Сразу видно, кто здесь живет. — красноречиво и с упреком подумала девушка, морщась от вида алой лужицы, где некогда стояло и дышало ни в чем неповинное животное.

Цепкий взгляд зацепился за ближайшее дерево, а, если точнее, за кору, порезанную острым лезвием, по форме напоминая до боли в боку столь любимый шиноби кунай.

— В который уже раз убеждаюсь, что эльфы ненавидят людей не за просто так. — она осуждающе покачала головой и не глядя продолжила путь; мысли вновь омрачили недавние события, нервируя порядком уставшую от всего происходящего волшебницу.

Как и предполагалось, вскоре на горизонте, заслоняемый массивными стволами деревьев показался высокий деревянный забор, окруживший скрытую деревушку.

— Интересно, как все-таки выглядит быт местных жителей? — вполне логичный вопрос проскочил в мыслях. — Удивительно, но я знаю эльфов, дварфов, да даже духов видела, видела как они живут, а вот людей — нет. Удивительный абсурд! — от осознания столь простого факта с губ сорвалась ироничная усмешка.

Обходя заграждение полукругом, она ожидала увидеть что-то, хотя-бы отдаленно напоминающее знакомые пейзажи магической Британии, Хогвартса или Косого переулка.

В груди болезненно защемило.

Однообразные бревна, слившиеся в единую конструкцию разрезали открытые настежь врата под три метра высотой, являвшиеся единственной преградой пред жилыми домами.

— Это, как я полагаю, герб данной деревни? — наверху виднелась аккуратно вырезанная на шершавой деревянной поверхности эмблема, гордо возвышаясь над головами любого путника, заходящего в Коноху.

Полюбовавшись с минуту, немигающе глядя вверх с высоко поднятой головой, она спокойно, как ни в чем не бывало продолжила путь, пересекая границу.

— Будто бы Силенцио наложили снаружи по всей территории деревни, явно устав от бескнечного шума, разрезающего умиротворенную тишину леса. — поморщившись от навалившейся враз на слух какафонии из звуков, недовольно подметила девушка, за все время жизни в гордом одиночестве в чаще леса отвыкшая от шума человеческого бытия.

Всюду сновали чем-то занятые жители: у кого в руках деревянные ведра, полные воды, периодически выплескивающейся через край, у кого тканевые свертки с чем-то, по предположению Мицуки, с едой, а кто-то нес в руках, порой царапая земляную, вытоптанную многочисленными парами обуви поверхность, инструменты, предназначенные для обработки земли. Люди носились, чуть ли не сбивая друг друга с ног — так спешили сделать нечто неизвестное для внезапной гостьи.

— Сынок, иди и помоги отцу. — командным тоном приказала девушка в белом, измазанном в грязи, старом платье, усеянном заплатками из разноцветной ткани.

— Матушка, а когда ты придешь? — по-детски наивно спросил тонким, высоким голосом мальчишка с растрепанными каштановыми волосами и одетый в потрепанную, грязную, местами изорванную одежду.

— У нас есть немного денег: отец сегодня получил зарплату, поэтому я смогу купить нам еду. — из-под белого платка выбились пряди каштановых прямых волос, приземлившись на слегка чумазое загорелое лицо.

— Матушка, значит, у нас на ужин впервые за месяц будет мясо? — с надеждой в голосе пролепетал на одном дыхании паренек, сжимая от волнения кулаки до побеления костяшек.

— Если оно еще не закончилось. — на измученном, уставшем лице заиграла по-своему теплая улыбка, какая может быть только у матери, искренне любящей своего ребенка. — А теперь иди, я скоро вернусь. — с этими словами худая женщина развернулась и быстрым, не лишенным элегантности шагом, направилась, как подумала волшебница, в сторону местного рынка.

Мальчик с минуту постоял, глядя вслед удаляющейся фигуре, пока та не скрылась в гудящей, словно растревоженный улей, толпе, сливаясь с остальными прежде, чем опомниться и побежать в направлении своего дома.

В тот же миг синий любопытствующий взор пал на нескольких мужчин, монотонно подметающих от опавших, пока еще редких листьев протоптанную землю, освобождая тем самым путь.

Мимо, обдав черноволосую волшебницу потоком освежающего хладного воздуха, быстрыми шагами пронеслась девушка в бордовом кимоно, приговаривая что-то себе под нос.

— Что за местный праздник в скором времени будет? — с интересом задала вопрос девушка, глядя на красные, висящие у самых крыш одноэтажных простеньких деревянных домов, фонари, что в такт ветру покачивались из строны в сторону.

Некоторые дома пестрили красными пятнами на коричневом, чуть блеклом фоне, но по большей части все так же оставались «голыми» и скучными, сливаясь с серостью пасмурного, недовольного, как и Мицуки, неба.

До ушей доносился гул голосов, смешавшихся в единую, неразборчивую кашу. От переизбытка самого разного рода звуков голова стала пульсировать, отдаваясь тупой болью по кругу, ибо волшебница, сама того не заметив, отвыкла от вечного фонового шума. Мысли спутались в клубок, точно жаждя защититься от волн боли, которые с каждой проведенной здесь минутой становились все сильней.

— Вот ведь! — удрученно подумала она, морщась от неприятных ощущений. — Все-таки в лесу жить куда приятнее, нежели здесь. — слегка презрительный взгляд окинул развернувшуюся перед глазами часть деревни с ее непосредственными обитателями, даже и не думавшими остановиться хоть на мгновение.

Мимо с криками радости и задорным, заливистым смехом пронеслись беззаботные дети, играя в догонялки под возмущенные возгласы светловолосой девушки, которую те, потеряв связь с реальностью, чуть не сбили. На лице волшебницы проступила небольшая улыбка.

— Вот, кто действительно живет и ни о чем не переживает. — мысленный комментарий оказался вполне уместным.

Черноволосая девушка неспешными шагами двинулась вперед, в надежде узнать свежие новости внешнего мира, как про себя его называла она.

— Полагаю, следует сходить на рынок, да посмотреть, чем здесь торгуют. — решение дальнейших действий пришло само собой в голову.

Найти искомый объект не составило особого труда, и буквально через несколько минут она уже шла в толпе, и, подобно остальным покупателям, осматривалась. Простенькие, прямоугольные, без крыш, деревянные, местами шаткие прилавки усеянные самыми разными товарами.

Окровавленное, только-только освежеванное мясо, сочившееся свежей, еще не запекшейся кровью, оно источало ни с чем не сравнимый аромат, от которого волшебница поморщилась, ускоряя шаг.

Прилавки с овощами и другими культурными растениями, в связи с природными законами, практически пустовали, что, впрочем, быстро исправлялось голодными и крайне запасливыми покупателями.

Находились и редкие умельцы, продающие созданные своими руками деревянные, неповторимые статуэтки разной высоты и ширины. Эти продавцы, как подметила она, зазывали громче остальных, привлекая цепкие, заинтересованные и восхищенные взгляды проходящих мимо.

Чуть поодаль, не пользуясь особым спросом, продавались простые литровые ведра без ручек и плетенные корзинки, в которых Мицуки без особого труда признала корзину Касуми.

Около трех часов девушка плутала по улицам, слушая несвязные сплетни, да разного рода байки, не имевшие под собой никакой реалистичной основы, лишь домыслы, которые, впрочем, в одно ухо влетали, а в другое вылетали.

— Сколько же пустого трепа, голова уже болит. — раздраженно процедила она.

Будучи не слишком разговорчивой, Мицуки испытывала дискомфорт от резкой смены обстановки: лес ей больше по душе.

Посему, ею было принято решение сходить к ратуше Хогаке, в которой решает судьбу своего детища Хаширама Сенджу, хотя сама волшебница так не думала, справедливо полагая, что Хаширама — лишь обложка, за которой скрывается дальновидный и умный Тобирама. Высокое здание, подобно ратуше Хинако, возвышалось над остальными домами, горделиво отбрасывая тень.

— Однако, интересное строение. — мысленно подметила про себя черноволосая девушка, сравнивая в памяти две ратуши.

Деревянное здание с круглой крышей оплетали красные шары, что мерно раскачивались на ветру, разнося по деревне тихий, вопреки всему спокойный шелест. Большое окно на втором этаже щедро пропускало сквозь себя солнечные лучи, а над двойной деревянной дверью расположился навес, под стать всему строению.

— С последнего моего визита все вокруг похорошело, особенно ратуша. — с усмешкой подметила девушка, и, ведомая жаждой узнать что-нибудь новое, вошла внутрь.

Простенькое, пустое помещение с несколькими комнатами по бокам и лестницей в центре коридора предстало перед глазами. Не став долго смотреть, ибо обстановка не могла порадовать чем-то интересным или уникальным, ноги понесли на второй, как показалось девушке, отчего-то важный этаж.

Стоило только подняться, как слух уловил ожесточенный спор, участников которого она узнала сразу же и усмехнулась, в который раз становясь свидетелем их семейной драмы.

— Нет, аники, ты не можешь так поступить. — устало, но оттого не менее серьезно протянул Тобирама, массируя переносицу.

— Отото, ты не понимаешь… — яро возражал Хаширама с настойчивым, свойственным только ему блеском в темных глазах.

— Хаширама, одумайся! — раздраженно прервал старшего альбинос, с силой ударяя кулаком по столу, с которого тут же разлетелись некоторые бумаги, сваленные в одну большую, увесистую стопку, словно ею никто и не планировал заниматься в ближайшее время.

— Что такого в том, что Мадара будет присутствовать на совете пяти Каге? — с искренним непониманием и детской наивностью вопрошал Хаширама.

— Совет пяти Каге? — элегантные брови взмыли вверх, а огонек интереса воспылал в груди с новой силой.

— Что такого?! — воскликнул в гневе Тобирама, исподлобья взирая алыми глазами на упертого старшего брата.

— Получается, что помимо Конохи существует еще четыре скрытые деревни, местоположение которых мне неизвестно. — усталость как рукой сняло от нахлынувшего воодушевления из-за полученной новой, крайне ценной информации.

— Послушай, аники. — тяжелый вздох сорвался с бледных губ. — Мадара — это имя альбинос буквально выплюнул, незримо морщась, словно испил нечто очень горькое, — не является официальным представителем Конохи, в то время как ты являешься Хокаге, основателем деревни скрытой в листве. — тон сделался монотонным от очередной попытки переубедить Хашираму не совершать столт глупую ошибку.

— Тобирама, мы вместе основали Коноху! — вмиг Хаширама кардинально переменился в настроении, помрачнел и быстрыми шагами покинул комнату, громко хлопнув дверью.

Тобирама тяжело и протяжно вздохнул, опустился на стол, заваленный бумагами и прикрыл рукой измученные алые глаза, погружаясь в свои мысли.

— Благодарю за информацию. — усмехаясь, ехидно подумала девушка, аппарируя на улицу.

Девушка побрела по немного опустевшей улице, направляясь куда подальше от деревни.

— Хаширама ведет себя как ребенок. — осмысливая произошедшую ситуацию, закатила глаза черноволосая волшебница.

Глубоко задумавшись, она не сразу заметила, как мимо нее прошел мрачный, злой и очень хмурый Мадара Учиха, явно куда-то спеша.

— О, а вот и местный псих идет. — съязвила про себя Мицуки, с ехидной усмешкой на губах.

Мицуки остановилась и обернулась вслед удаляющейся фигуре шиноби в фиолетовом кимоно и с растрепанными, длинными черными волосами. Его поступь была тяжелой, уставшей и слегка прихрамывающей, отчего Мицуки сделала вывод, что Мадара либо ранен вновь, либо его нога так и не зажила ввиду полного отказа от лечения, чему юная волшебница совсем бы не удивилась, зная прескверный характер своего, пожалуй, самого жуткого пациента.

— Маглоотталкивающие чары и чары невидимости воистину творят чудеса. — на тонких губах опять заиграла усмешка, а на душе стало чуть легче, ибо что-то подсказывало, что очередной встречи с этим психом ей не пережить.

Не задерживая надолго взгляд на нем, волшебница продолжила путь до врат, невольно слушая тревожные, напуганные и полные ненависти шепотки, адресованные прошедшему ранее Мадаре Учихе. Из бесчисленных шепотков она услышала множество проклятий, обвинений в бесконечных войнах, оскорблений, откровенно нецензурной брани и даже пожеланий скорейшей и наиболее мучительной смерти. Учиха, скорее всего, слышал их каждый день, просто виду не подавал, полностью игнорируя.

— Вот это да. — в голове невольно всплыли откровенные слова Изуны по поводу Мадары. — Все люди похожи, где бы они ни были: боятся высказать все в лицо более сильному, но вот за спиной говорят все, что вздумается. Пусть я и ненавижу Мадару, но это, как по мне, перебор. — Мицуки нахмурилась, ускоряясь. — Стоп. А с чего бы это я вообще забиваю себе голову мыслями об этом психе? Очень сомневаюсь, что он вообще меня вспоминает, а если и вспоминает, то явно с желанием прикончить на месте, а по поводу чего-то положительного в мою сторону — вообще молчу. — после этого мысли перешли в другое русло, обрисовывая примерный план предстоящих переговоров в голове, напрочь вытеснив все упоминания о злосчастном учихе.

Заливистый детский смех, раздающийся откуда-то справа, вырвал девушку из пучины раздумий.

— Тупая тварь! — донесся особенно бойкий голосок, принадлежащий мальчику лет девяти-десяти.

— Смотрите, она пытается убежать! — с неистовым хохотом прокричал другой голос, похожий на первый.

— Скорее уползти! — вторил первый голосок, то и дело переходя в приступ неистового хохота.

— Ребят, хватит, зачем ее убивать? — воскликнул заговорщически третий голосок, который, как показалось Мицуки, принадлежал не только самому старшему из компании, но и ее главарю. — Давайте оставим ее здесь, а завтра вернемся и посмотрим, выживет она или нет. — мгновенно предложил мальчик своим веселым товарищам.

— А если выживет, то мы ее утопим в знак искреннего уважения! — с явным сарказмом выпалил первый, самый тонкий голос, в котором прослеживались нотки гордости своей чертовски гениальной идеи.

— Точно-точно! — одобрительный возглас разлетелся по округе.

— Ребят, мне нужно помочь родителям, потому я пошел. — внезапно спохватился второй голос.

— Мне тоже. — с грустью протянул другой мальчик.

— Ну, тогда пошли! — третий голосок призвал остальных к активным действиям.

— Вперед! — протянули в один голос синхронно ребята.

И после этого трое мальчиков с шумом и смехом пронеслись мимо безмолвной наблюдательницы.

— Кого это они собираются утопить? — презрительно подумала черноволосая девушка, провожая ледяным взглядом скрывшуюся за вратами троицу.

Решив проверить, о ком все-таки шла речь, Мицуки сменила направление, уходя в ближайшие справа кусты, откуда с задорным смехом вылетели минутой ранее дети. Не успела она приблизиться, как в нос ударил стойкий, противных запах железа.

— Не нравится мне это. — насторожившись и пройдя сквозь не слишком буйную, но оттого не менее колючую растительность, синие глаза стали осматривать все в поисках жертвы.

— Вот ведь! — сердце в груди на мгновение болезненно сжалось, а глаза распахнулись в немом ужасе.

Около дерева, метрах в трех от застывшей девушки лежал маленький котенок, жалобно скуля из последних сил.

— Малышка! — испуганно выкрикнула она, мигом сокращая расстояние и падая на колени перед шевелящимся комочком.

Не став медлить ни секунды, юная волшебница подхватила уже притихшего котенка на руки и аппарировала домой. По пути до своей спальни ею было проведено невербальное сканирование, выявившее множественные переломы, сотрясение, вывихи, а также внутреннее кровотечение.

— Потерпи, малышка. — ласково прошептала Мицуки, плавным движением укладывая едва живую кроху на кровать, которая в тот же момент окрасилась в темно-алые тона.

Приманив при помощи магии черную сумку с противоположного угла комнаты, куда благополучно бросила ее после крайнего выхода из дома, Мицуки достала и открыла необходимый флакончик, а потом слегка приоткрыв чуть подрагивающую мордочку, принялась насильно вливать лекарство, внимательно следя, чтобы слишком много не проливалось мимо. Через минуту отложив наполовину опустевший пузырек в сторону, волшебница принялась за кроветворное зелье, дабы восполнить недостающие запасы крови. Деревянная палочка легла в руку, стоило второму пузырьку опустеть на половину, мгновенно раскаляясь от магического воздействия, освещая бледное лицо. С неприятным хрустом кости вставали на место, возвращая конечностям привычный вид. Вскоре тело приобрело уже явные очертания кошачьего скелета.

— В легких, судя по всему, еще осталась кровь. — хриплое, едва слышное тяжелое дыхание настораживало ее. — Зелье восстановления в комбинации с исцеляющим зельем должны возыметь необходимый эффект в данной ситуации.

Зелье исцеления, приготовленное по рецепту из книги по зельеварению, имело отличное от зелья восстановления эффект, направленное на более детальное заживление, восстанавливая даже самые маленькие повреждения.

Дав необходимую дозировку, Мицуки осторожно изменила положение тела раненого животного, и, надев стерильные перчатки, провела процедуру по извлечению крови из легких, полностью концентрируясь на процессе. Завершив процедуру, девушка удовлетворенно и облегченно выдохнула, наблюдая за мирно спящим котенком.

— Надо бы отмыть ее. — утилизируя отходы, думала девушка, с наполненной радости улыбкой осматривая поджавшего под себя лапки котенка. — Кажется, это девочка, — задумчиво растягивая каждое слово, предположила она, — а, хотя, какая вообще разница? — от собственных мыслей стало чуть веселее.

Синие глаза задумчиво осматривали неожиданную гостью, раздумывая, что же теперь делать. Вздохнув и проверив еще раз жизненные показатели маленького пациента, девушка тихо покинула спальню, предварительно очистив кровать от остаточных пятен крови. В крови горячими волнами бурлила ненависть к тройке малолетних живодеров, думающих, что им все дозволено и они могут безнаказанно претворять в жизнь абсолютно все идеи, сокрытые в самом маленьком и отдаленном темном углу, глубоко-глубоко в извращенном войной подсознании. Девушка с искренней ненавистью, даже яростью вспоминала о невольно увиденном ужасном действе.

Темпус показывал, что до назначенного времени осталось всего каких-то пятнадцать минут и волшебница, уже изрядно уставшая, внутренне сгорала от нетерпения, понимая, что ответы в скором времени будут получены, правда, что-то ей подсказывало, что лучше от них совсем не станет. Скорее напротив, станет только хуже и более запутанно.

За окном кухни протяжно завывал промозглый осенний ветер, то и дело впечатывая в прозрачное стекло опавшие, пока еще сохранившие зеленый цвет, листья. Солнце давно зашло за горизонт, погрузив окрестный лес во тьму.

Все это время Мицуки просидела на кухне, не желая потревожить чуткий сон маленького комочка, свернувшегося на ее кровати, тем самым приватизировав теплую кровать себе. В голове проносились самые разные мысли, объединенные одной единственной целью: наметить планы дальнейших действий и воссоздать примерную модель поведения, подходящую под конкретную ситуацию.

— Как только котенок проснется, ее нужно будет умыть, накормить и обустроить местечко, где она и будет жить. — твердая решимость загорелась в глубине синих глаз. — Так, ладно, в скором времени начнутся переговоры, уже пора идти. — сразу после этого она поднялась и направилась тихими шагами в комнату.

Стоило только открыть дверь и, кинув беглый взгляд на все так же мирно посапывающую гостью, уютно свернувшуюся калачиком на том же месте, где ее и оставили, сесть на стул перед столом, погруженным в хаос, словно по нему только что пронесся торнадо, сметая все на своем пути, как коричневая сфера, будто по щелчку пальца загорелась, извещая волшебницу о попытке связаться.

— Ну наконец-то. — с нескрываемым нетерпением процедила Мицуки, отвечая на зов.

Тут же в стекле отразилось еще более уставшее лицо. Мицуки сразу бросились в глаза темные, ярко выделяющиеся за смугловатом лице мешки под глазами, глубоко засевшие под кожей. Она ничуть не удивилась столь ожидаемым переменам с Сэндоу.

— Здравствуй, Мицуки. — не медля, хриплым низким голосом официально поприветствовал король дварфов.

— Здравствуйте, король дварфов Сэндоу. — в тон ему поздоровалась черноволосая волшебница, взглядом давая понять, что разглагольствовать не собирается, ожидая лишь сухую информацию по делу.

— У меня мало времени, буду краток. — резво отчеканил мужчина, набирая в легкие побольше воздуха. — Три недели назад в одной из шахт были найдены залежи редчайшей и ценнейшей руды, которая используется в магическом ремесле. Впрочем, углубляться не стану. — спохватился Сэндоу, прочищая горло. — Разработка велась в секретности, однако, шахту даже не успели полностью подготовить к добыче, как произошел саботаж: одним утром дварфы, прибывшие, чтобы завершить все подготовления, увидели лишь шахту, что изнутри была буквально разграблена, подпорки, установленные совсем недавно, переломаны на части, фонари разбиты и валяются по площади вперемешку с грубо отколотыми камнями, будто добывали в спешке и без знания своего дела. После детального осмотра обнаружили одну стрелу, очевидно, выпавшую из колчана эльфов. — увидев в глазах собеседницы едва заметные проблески недоверия, смешанного со скептицизмом, Сэндоу поспешил добавить пояснение своему столь смелому заявлению. — Дело в том, что эльфы при изготовлении своих стрел используют особую технику, подвластную лишь им. Помимо вышесказанного их стрелы также содержат в себе природную магию, которой владеют только эльфы. — тяжелый вздох разрезал внезапно наступившую тишину. — Часть дварфов, как и следовало поступать в экстренных ситуациях, направились с донесением ко мне, но бо́льшая часть решила действовать самостоятельно. В связи с недавними переговорами, проведенными у леса эльфов, как раз по поводу данной руды, а, если быть точным, цены покупки необходимой им сырой руды, были немногочисленные дварфы, которые знали дорогу к лесу. — вновь тяжелый и уставший вздох сорвался с его губ. — Они и возглавили делегацию правосудия — именно так они назвали разграбление леса эльфов. А дальше ты все знаешь.

Сказав это, мужчина тут же замолчал, сверля потускневшим янтарным взглядом не проронившую за весь длительный рассказ ни слова Мицуки, на бледном лице которой не читалось ни единой эмоции.

— Хинако уверждает, что ни она, ни ее народ не причастны ко всему происходящему. — спокойным, ровным голосом отрезала черноволосая волшебница, скрещивая руки на груди.

— Я и сам, признаться честно, не верю в виновность эльфов, но вот доказательств у меня нет. — понизив голос до хриплого шепота, словно опасаясь, что его сейчас подслушивают, откровенно признался король дварфов, вызвав в глубине девушки искреннее удивление.

— Господин Сэндоу, как я понимаю, Вы согласны на дружественные переговоры, нейтральную сторону которых буду представлять я, как лицо, не замешанное в произошедшей ситуации и знающее все с Ваших и Хинако слов. — риторически не то спросила, не то утвердила своему собеседнику девушка в тишине спальни.

— Признаться честно, иного я и не ожидал. — несколько горько усмехнулся мужчина, тем не менее чувствуя облегчение внутри, ибо войны он как раз таки хотел меньше всего.

— Я передам Ваши слова Хинако. — понимающе склонила голову Мицуки, готовясь к завершению несколько затянувшейся беседы, по скромному мнению юной волшебницы.

— Буду премного благодарен. — в янтарных глазах мелькнул теплый огонек надежды и безграничной благодарности.

— Я сообщу Вам позднее более детальную информацию. — произнесенная дежурная фраза дала понять, что девушка боле не собирается участвовать в разговоре.

— Благодарю, буду ждать дальнейших известий. — уловив суть на полуслове, спокойно согласился с условиями король дварфов.

В ту же секунду сфера потухла, растворяя в себе нахмуренное лицо Сэндоу.

— Ничего себе ситуация. — присвистнув, пораженно протянула девушка, озадаченно обдумывая только что усоышанную информацию.

Решив не откладывать в долгий ящик разговор с высшей эльфийкой, девушка предприняла попытку связаться с ней, однако никаких результатов этого не принесло.

— Вот ведь! — раздражению не было предела.

Прождав еще с полчаса, безосновательно надеясь на быструю реакцию со стороны Хинако, Мицуки начала понимать все отчетливей, что в ближайшие несколько часов ответа ждать уже и не следует.

— Эта неугомонная эльфийка сейчас небось спит, видя десятый сон. — с завистью протянув это, черноволосая волшебница протяжно зевнула, вбирая в себя как можно больше воздуха.

Постепенно за раздумьями вымотанная всеми событиями, что свалились на нее, точно гром среди ясного неба, Мицуки даже не поняла, как тяжелые веки опустились, а тело безвольно обмякло на жестком стуле, произведя перед этим несколько попыток устроиться поудобнее.