Выжить, нельзя умереть

С тихим плавным шелестом стареньких страниц книга закрылась. Простенький коричневый твердый переплет осветила полоса восходящего света. На просторном деревянном столе не было ни единого свободного сантиметра: всю поверхность усеивали самые разные бумаги с магическими среднеуровневыми формулами, описанными на ранее прочитанных страницах. Несколько блокнотов в хаотичном порядке лежали открытыми, куда периодически вносились заметки и корректировки записанного. На левом краю стола, близ окна, гордо возвысились еще две книги, но уже в зеленых оттенках.

— Нет, нет и нет. — тяжело выдохнула Мицуки, не сомкнувшая глаз прошедшей ночью.

Перечеркнув очередную испорченную формулу, девушка с разочарованным и уставшим вздохом скомкала лист бумаги, бросая к остальным таким же на правом краю стола.

Чуть покрасневшие синие глаза с пристальным вниманием анализировали самую удачную попытку, которая по итогу все равно оказалась провальной, но не в таком серьезном масштабе, как все предыдущие.

— Вот ведь! Я уже в который раз допускаю ошибку еще на этапе формирования основы руны! — более тридцати листов бумаги уже были безнадежно испорчены, а на руках по итогу оказался лишь один более-менее не провальный экземпляр, который использовать, разумеется, нельзя.

Откинувшись на твердую спинку деревянного стула и прикрыв глаза от усталости, тело безвольно обмякло.

За окном уже активно светало, ознаменовывая начало нового трудного, но продуктивного дня. На небе не виднелось ни единого облачка, а старенькие листья на ветках деревьев не колыхались от теплого утреннего легкого ветерка, ставшего для волшебницы уже таким привычным за полтора года жизни в этом мире.

Изящные пальцы, до этого просто держащие изрядно потрепанный постоянной работой карандаш, расслабились вместе с остальным окаменевшим от долгого сидения телом. На мгновение тихий стук падения на бумагу нарушил идиллию в пустом доме. И вновь тишина, начинавшая уже давить на голову, словно сильные металлические тиски, окутала все вокруг.

— Не ожидала, что это будет ну настолько сложно. — окинув уставшим и слегка разочарованным взглядом рабочий стол, потерла слегка пересохшие глаза Мицуки. — Мне следует развеяться, не пропадать же такому хорошему деньку напрасно? — глядя в окно, где на редкость была просто великолепная погода, твердо решила волшебница, наскоро заплетая уже ставший привычным и комфортным пучок.

Девушка потянулась, разминая мыщцы, отчего по телу пробежали несколько волн приятных мурашек, от которых улыбка так и сияла на пересохших губах.

Медленными шагами преодолев расстояние до деревянной двери, что уже по привычке всегда была закрыта, даже учитывая тот факт, что дома всегда находился один единственный человек. Коридор встретил хозяйку легкой прохладой и небольшой темнотой.

Только теперь слух начал улавливать тихое, практически неслышное бульканье, доносящееся из лаборатории, где сейчас готовилось новое экспериментальное зелье, рецепт которого оказался единственно доступным на данный момент из найденных в многовековой книге.

— Мне вот, что интересно, где же мне найти все остальные ингредиенты, описанные в книге? — осторожно подув на горячий любимый чай, спросила сама у себя Мицуки, а затем сделала глоток. — Думаю, что Хинако должна знать об ингрединтах больше всех в этом мире, ведь, как никак, эльфы всегда были близки с природой, что уж говорить о высших эльфах. — усмешка сотрясла струйку пара, поднимающегося в воздух.

Вдалеке пролетела небольшая птичка, спеша по своим птичьим делам; маленькая белочка, с упорством бежала вперед, перепрыгивая с ветки на ветку, неся в зубах небольшой орешек, найденный неподалеку. Яркие солнечные лучи омывали собой верхушки деревьев, согревая их своим теплом перед предстоящей холодной осенью. Редкие облака быстрым темпом прелетали над головой неспешно идущей Мицуки, вышедшей на улицу не так давно, а, если быть точнее, то сразу после того, как последняя капля ароматного чая упала на язык. Легкий, едва ощутимый ветерок всколыхнул непослушную прядь волос, выбившуюся из прически. Под ногами суетились муравьи, взвалившие на себя груз, что больше их самих раза в три, так и норовя попасть под подошву ботинок. Блуждающий по округе взгляд зацепился за пару очаровательных синих крыльев, по которым не трудно было догадаться, кто именно является их обладателем. Маленькая бабочка, до этого в красивом, но бесцельном танце кружившая по округе, тоже обратила внимание на остановившуюся девушку, точно почувствовав на себе восхищенный взгляд, но, не став задерживаться, полетела дальше, окрыленная свободной. Казалось, все вокруг пыталось насытиться сполна солнечными лучами и успеть насладиться последним днем лета.

— Вот и пришла пора моей второй осени в новой жизни. — вдыхая аромат уходящего лета, с улыбкой думала девушка.

Для Мицуки многое значили тишина, и, в особенности, бесцельные прогулки в одиночестве, ведь во время них время будто бы замирало, давая возможность для полного погружения в себя. Эти ценные мгновения помогали во многом и выручали в трудные минуты нелегкой жизни, что в Хогвартсе, что сейчас. Блуждая часами по одиноким и абсолютно тихим коридорам старого, холодного и мрачного замка, Мицуки чувствовала то самое уединение с собой, что было так необходимо. Из-за своей привычки, которая вызывала недоумение у многих учеников, и которая казалась всем довольно странной, за глаза ее называли странницей, причем не только ученики, но и профессора, только вслух, разумеется, так никогда не говорили, но этого и не требовалось, ведь тогда еще ученица Хогвартса и так все понимала, даже без слов. В такие моменты ноги сами несли девушку сквозь мрачные, старые, хранящие в себе множество загадок и воспоминаний, коридоры, по которым некогда ходили совершенно другие люди, с совершенно другими заботами. Хоть прошло и много лет, но до сих пор их неощутимый дух наполнял собой многовековые проходы, бережно хранящие память об этих людях, словно однажды все они вернутся сюда.

Подобного рода впечатления навевал замок, полный тайн, до которых, если захотеть, можно рукой дотянуться и погрязнуть в них до конца своих дней. И не только Мицуки замечала данную особенность. Не все, конечно, это ощущали, бо́льшая часть учеников предпочитали ничего не замечать дальше своего носа (отчасти поэтому в Хогвартсе случаи травли тихих учащихся или же первокурсников не были редкостью, скорее обыденностью) и спешно удаляться по своим важным ученическим делам. В этом плане профессора знали намного больше, ведь на них не действовали никакие запреты, что со всей строгостью и последующим наказанием за нарушение распространялись среди всех обучающихся, но никто из них, разумеется, не распространялся ни о чем таком, хоть и ходили самые разные слухи и легенды про безмолвные ночные коридоры.

Лично Мицуки в этот бред не верила, благополучно пропуская все мимо ушей. Среди учеников девушка была единственной ночной странницей, бесцельно блуждающей каждую ночь в замке с наложенным заклинанием невидимости. В основном ей попадался (если и попадался) Филч со своей упитанной кошкой, монотонно и без удовольствия выполняющий свои обязанности и лишь изредка оживавший и устремлявшийся вперед со всей прытью, на какую только способно стремительно стареющее тело, предвкушая очередную порцию наслаждения от поимки очередной влюбленной парочки, тайно улизнувшей из своих гостиных или незадачливых авантюристов, которых взяли «на слабо».

Первое время адаптация после смерти проходила тяжело, голова, то и дело забитая кучей проблем, что продолжала в геометрической прогрессии разрастаться, даже не задумывалась о старой доброй привычке для снятия стресса. Но время шло и проблемы постепенно решались — тогда-то и появился новый способ.

Лесная глушь, готовая принять и впустить в свои успокаивающие и бескрайние дебри только избранных (подобно тайной комнате Слизерина в заброшенном женском туалете) покорно расступалась перед юной девой, провожая в самые дальние и сокрытые от посторонних глаз места. За все время подобных нашлось лишь два: уединенная поляна, взятая в кольцо деревьями и залитая золотистым светом, искупавшись в лучах коего все тревоги смывало и небольшая пещера, которую и днем с огнем не сыщешь, если не знать, что и где искать.

Деревья поддатливо расступались, образуя собой тропинку, ислледование которой помогало развеяться и собраться с мыслями. Большой золотистый шар уже поднялся на середину небосвода, ослепляя собой любого, чей взор устремлялся ввысь. Не изменяя утреннему настрою, ветер так и не появился даже к полудню, когда воздух в последний раз по-летнему тепло раскалился, заставляя ускоряться и прятаться в ближайшей тени величественного дерева. Тропа, по которой и следовала одинокая путница, сменила свое направление, плавно сворачивая влево, где по какому-то недоразумению еще не успела ступить нога обитательницы леса, что сию же секунду было исправлено. Шелест травы и хруст редких опавших листьев сопровождали по-однообразному новый пейзаж перед взором пытливых синих глаз, которые не упускали ни малейшей детали вокруг, отпечатывая, словно на пленке, каждый метр леса в памяти.

Конечно, многие детали выйдут из головы на совсем, стоит только покинуть лес и вновь включиться в работу, полную неожиданностей, радостных взлетов и горестных падений, но общая картина плотно засядет внутри, отголосками отрываясь в сознании при каждом новом посещении.

В островках лучей солнца, прорвавшихся сквозь стену деревьев показался чей-то силуэт, неспешно приближающийся к удивившейся такому повороту событий девушке.

— Человек? — с усмешкой хмыкнув, не сводя глаз с незванного гостя на одиночной тропе, задумалась Мицуки, щурясь в палящих лучах солнца. — Полагаю, что он тоже гуляет.

Постепенно силуэт подошел поближе, являя собой необыкновенной красы юную девушку, чьи красные и слегка волнистые волосы ниспадали на острые плечи, облаченные в белую ткань простенького кимоно с широкими рукавами близ запястий, полы которого закрывали собой щиколотки. На чуть загорелом лице напротив отразилось неподдельное удивление внезапно встреченной девушки.

— Травница? — глядя на аккуратно сплетенную корзину с травами, изящную ручку которой чуть сжимали тонкие пальцы красноволосой незнакомки, предположила Мицуки.

— Ох, я не ожидала, что встречу кого-то в такой глуши. — на мгновение закрыв глаза, прежде, чем широко и приветливо улыбнуться девушка, проявляя живость в общении, с неподдельным интересом вглядывалась в соеседницу, прямо как сама волшебница минутой ранее. — Меня зовут Касуми. — легкий поклон потревожил копну волос, отчего та неровно упала на ключицу. — Могу ли я узнать Ваше имя?

— Мицуки. — повторила Мицуки, мысленно анализируя ситуацию.

— Мицуки, не против, если мы перейдем на ты? — чуть застенчиво поинтересовалась Касуми, прикрывая рот ладошкой. — Признаться честно, я впервые вижу человека, зашедшего так далеко всего лишь ради того, чтобы погулять.

— Много чего случается в первый раз. — проницательность красноволосой не могла не поразить. — Полагаю, ты травница?

— Да, все верно. — в голове понемногу начинал складываться пазл личности девушки, точнее, только первая маленькая деталька, являющаяся в действительности настолько незначительной, в сравнении с общей картиной, что информационная ценность была практически нулевой.

Пронизывающий, казалось, насквозь саму душу, коричневый, местами с оранжевым отливом взгляд точно сканировал человека перед собой, не упуская, подобно затягивающей синей бездне, ни единой детальки. Не мигая она смотрела расфокусировавшимся взглядом на Мицуки, отчего у последней по всему телу прошлась волна липкого и отрезвляющего озноба, несмотря на солнце, что щедро поливало все тело одним из своих лучей.

— У нас много общего. — мысленно подметила волшебница, не шелохнувшись ни на мгновение под тяжелым взглядом. — Живет в лесу или близ него, хорошо знает местность, равно как и травы, которые нужно собирать в конце лета, после неспешно прогуливается по местности, погруженная в свои мысли. Она проницательна и, судя по свободному времяпрепровождению, вкупе с обычной одеждой, не принадлежит ни к одному клану, значит, она — человек. Ходит без оружия, ведь в вечно пустующем лесу опасаться особо и не кого, кроме, пожалуй, животных — истинных местных обитателей. Идет уверенно, зная точную дорогу, получается, что здесь она бывает регулярно…

— Погода сегодня так чудесна, не правда ли? — глаза, оторвавшись от созерцания Мицуки, устремились ввысь, щурясь от яркого солнца, нещадно бьющего сквозь кроны деревьев. В них, вместе с едва заметной искрой тепла, зародившейся при смене темы, тускло поблескивала тоска неотвратимого.

Риторический вопрос Мицуки проигнорировала, избрав для себя позицию «наблюдателя». С минуту не происходило ничего; не знай черноволосая девушка, что перед ней живой человек, вполне приняла бы ее за статую, пройдя мимо и забыв. Наконец, отмерев, голова с красными волосами, что непослушно колыхались на легком ветерке, слегка щекочущем кожу, вновь обратилась в знакомом направлении.

— Мицуки, — задумчиво протянула красноволосая девушка, поправляя рукав кимоно, — время уж к ночи начинает близиться, поэтому я покину тебя. — вежливо поклонившись, вновь обратила свой проницательный взор на волшебницу Касуми. — Было приятно поговорить с тобой, однажды мы еще встретимся. — последние слова имели пророческую интонацию, словно ей уже известно, что встреча будет, а может и вовсе не одна.

— Взаимно, Касуми. — вежливо попрощалась Мицуки, вновь слегка щурясь.

Синие глаза еще некоторое времяя наблюдали за фигурой новой знакомой, что по мере удаления по тропе становилась все меньше, пока и вовсе не затерялась среди многочисленных деревьев.

— Действительно, я и не думала, что когда-нибудь найду копию самой себя, — девушка скептически огляделась по сторонам, — в особенности здесь…

Погревшись еще немного в кругу света, путь таки был продолжен в направлении, откуда и шла ранее незнакомка, набрав целую корзину самых разных трав.

Несколько листьев слетели с деревьев, и, подгоняемые легким ветром, кружась упали чуть поодаль от прогуливающейся юной волшебницы. Теплые солнечные лучи все так же грели, позволяя напоследок вдоволь насладиться собой.

Две белки с орехами в острых зубках бежали, торопясь добавить очередную единицу еды в свой стратегический запас. Где-то слева ворона, возмущенно каркнув, слетела с ветки дерева, взмывая в небеса. Под ногами, выстроевшись ровной цепочкой, труженики-муравьи, взвалив тяжкий груз на маленькое тело, вальяжно шагали в направлении родного муравейника. Несколько бабочек закрутились в грациозном танце, с профессиональной легкостью, присущей всем летунам, лавируя среди деревьев. Жуки, птицы, насекомые — каждый занят своим важным делом, не отлынивая от него ни на мгновение.

Мицуки ни разу не пожалела, что вышла из дома и пошла в лес на длительную, ровно до заката, прогулку. Ветерок приятно обдувал тело, трава с тихим, почти блаженным для ушей шелестом покорно сгибалась при каждом шаге, солнце в чистом, без единого облачка небе, что само по себе уже было редкостью в последнее время, равномерно грело, согревая и тело, и душу, а приятный лесной аромат расслаблял, понижая бдительность и напряженность.

Мысли очистились, а от былой усталости не осталось ни следа. Решение утренней проблемы самл собой лезло в голову, услужливо собираясь в единое целое без особых усилий.

Мицуки всегда любила странствовать по таким местам, без конкретной цели или четко поставленных задач. Гармония, которую редко кто замечает за бесконечным потоком событий в жизни, таилась, прячась от остальных, создавая идиллию вокруг себя и лишь избранным дано ее увидеть.

По лесу в противоположных направлениях неспешно шли две похожие девушки, погруженные в свои мысли, которым удалось познать гармонию вокруг и найти ее внутри себя.