Крылья Андеррейна

─ Давно мы здесь не были, да, дружище? И погляди. За столько лет местечко превратилось в настоящую дыру. Чёртов отстойник на самой границе Империи.

Ин, не докуривая сигару, небрежно уронил её и быстрым движением ноги вдавил в землю, ещё сырую после ночного дождя. Ворон на его плече, ощерившийся, взъерошенный, внимательно следил за движениями хозяина. Услышав обращенный к нему вопрос, глухо издал нечто, отдалённо напоминавшее протяжное «ка-а-а-ар». И, лениво взмахнув крыльями, как будто намеренно хлопнул Ина по щеке.

─ Я понял, что ты не в настроении. Как тут быть в настроении. Всё слишком быстро меняется, словно жизнь пробегает мимо. И ты совершенно за ней не поспеваешь. Раньше этот постоялый двор сиял, словно чистейший лимерит (прим.: лимерит ─ редкий горный самоцвет, открытый в Великую эпоху магов. Выглядит как полупрозрачный голубоватый кристалл, излучающий холодное голубое свечение. Обладает минеральными, магическими и ювелирными свойствами). А теперь...

Ин, стоявший на возвышении, окинул взглядом постоялый двор внизу. Запущенного вида здание, окружённое высокими каменными стенами. А позади ─ чернеющий массив леса, обступивший трактир с трёх сторон. Зрелище вызывало беспросветное уныние. Каменная кладка ограды здесь и там позеленела от наросшего мха, кое-где покрошилась от старости и, судя по виду, попыток её восстановления никто не предпринимал. Деревянный настил, на котором еще лет пять назад любили в хорошую погоду засиживаться постояльцы, обрушился от старости и гниения. Брёвна, подпирающие небольшой навес, были характерно сломаны в нескольких местах. Пострадали в очередной потасовке, не иначе. Некоторые окна на втором этаже зияли провалами битых стекол. Ин помнил это место не таким, но за прошедшие годы постоялый двор безвозвратно обрёл облик неухоженного старика в сносившейся заплёванной одежде, унылого и одичалого.

Ворон хлопнул крыльями хозяина ещё раз и несколько раз вытянул и втянул шею.
─ Ну-ну. Характер свой потом покажешь. Знаю я, что тебе всё это не по нраву. И всё равно, ─ Ин привычным жестом раскрыл сумку, висевшую на плече, ─ залетай. Нам пора внутрь. А то и Тьма не за горами.

Ворон недовольно ткнул хозяина клювом в щёку и, на мгновение замешкавшись на его плече, прыгнул в сумку. Немного не долетая, издал нечленораздельный и скомканный звук, похожий на тяжёлый стон, обратился в чёрный плоский камень и с глухим стуком упал на дно сумки. Ин устало вздохнул, с тоской оглядел долину, раскинувшуюся позади в лучах сумеречного солнца (прим.: сумеречное солнце/сумеречный час ─ время, обозначающее час до и час после наступления тьмы), и направился вниз, к серому и неприветливому «Постоялому двору дядюшки Орсберри».

                                                                                  * * *

Харчевня на первом этаже постоялого двора почившего Орсберри выглядела ещё неприветливее и обшарпаннее, чем снаружи. Не то, чтобы Ин привык к интерьерам получше, особенно за последний год, но дела у этой явно были плохи: стены, запачканные пятнами всех возможных цветов и потерявшие свой первозданный облик, так что уже невозможно было определить, в какую краску дядюшка заботливо выкрашивал свой трактир десятки лет назад, готовя его к открытию. Погасший камин, забитый бутылками и мусором. Заваленная грязными тарелками, кружками и банками барная стойка справа от входа.

Несмотря на ранний для застольных посиделок час, подпитые завсегдатаи кое-где уже преданно сливались в страстных объятиях с ножками столов или поваленными скамьями. Редкие случайные гости, явные путники или подозрительного вида смельчаки, заглянувшие «по делу», или осторожно осматривались, или старались не осматриваться вообще ─ репутация у места была весьма печальной.
«Что ж. Воняет не так невыносимо, как я того ожидал. Конечно, уборка бы не помешала, но вдруг местные обожают похлёбки с тараканами и битым стеклом. Пожалуй, капюшон лучше не скидывать», ─ отметил про себя Ин, разглядывая вереницы насекомых на стенах и ряды битых бутылок у стен. Помотав головой, он вздохнул и направился через зал в самый дальний от входа угол, по пути максимально вежливо попросив драконорожденного с туповатым лицом, стоящего за барной стойкой, принести лунный кофе в чашке почище. Драконорожденный оскалился и принялся за заказ.

Нужного здоровяка Ин заметил сразу: он, по канонам всех нужных здоровяков, сидел в углу. Но путь туда преграждали беспорядочно стоящие предметы мебели и вполне закономерно лежащие в забытьи тела. «Пройти одни испытания, чтобы предстать пред другими. Ироничное течение жизни, с которым нужно смириться. «...Отчаянья познав границы, я твёрдо в ад решил сойти». Чья, интересно, это была мысль? Я её где-то вычитал или только что придумал сам? Если сам, то у меня почти талант. Как там было..?», — размышлял Ин, огибая и перешагивая преграды. Добравшись до нужного стола и выдержав на себе взгляд довольно неприятного на вид существа, сидевшего справа от здоровяка и напоминавшего гиену, искусственно созданную для запугивания преступников, он слегка откинул полы дорожного плаща и аккуратно сел на самый край, надеясь не испачкаться.

─ Добрый день.

Здоровяк осклабился и, как-то комично то ли кашлянув, то ли невразумительно хмыкнув, просипел:
─ Угмх, в наших краях не принято желать доброго. Хошь дальше бороздить просторы империи на своих двоих ─ желай кровавого или богатого на добычу, а лучше вообще забудь о вежливости и пожеланиях.

Ин стал небрежно отряхивать пыль с брюк на коленях, словно не было в этот момент ничего важнее, и огляделся. Стол, за которым они сидели, довольно высокий и когда-то явно дорогой, судя по качеству и едва сохранившемуся под слоем пятен цвету дерева, но уже многократно расколотый в нескольких местах, стоял в самом углу трактира, практически упираясь правой стороной в деревянную раму окна. На столе лежала уже опустошенная бутылка из-под чего-то весьма прилично стоящего, судя по форме и цвету стекла, а также оставшимся внутри капелькам. Здоровяк напротив, довольно упитанный орк с нетипично умным лицом и ещё более нетипичным, почти человеческим, цветом кожи, выжидающе смотрел в сторону барной стойки. Неприятное существо, нелепо уместившееся на скамейке по правую руку от орка, скалило жёлтые треугольные зубы, не отрывая взгляда от Ина. Можно было решить, что это какой-то совершенно неудачный представитель расы гноллов, если бы не панциревидные наросты на его облезших лапах, странно сплюснутая морда и довольно потрепанные, местами сильно надорванные перепончатые крылья за спиной.

Позади послышались тяжелые шаги и булькающее неровное дыхание. Неповоротливый драконорожденный, по-видимому, с большой неохотой выбравшийся из-за своей стойки, подошёл к столу, грузно отпихнув вместе со стулом нелепое подобие гнолла в сторону, неаккуратно поставил перед Ином стеклянную кружку не самого опрятного вида, наполненную бурлящей серебряной жидкостью, в процессе расплескав на стол не меньше трети содержимого, и протянул лапу. Ин, сдерживая ругательства, но не дрогнув ни одним мускулом лица, бросил в протянутую лапу 5 серебряных монет и переставил кружку чуть правее, провернув её ручкой к себе, стараясь увести фокус нарастающего раздражения с разлитого кофе на упорядочивание пространства вокруг. Ну, насколько это вообще было возможно в условиях настолько отвратительного трактира.

─ Нечего уши греть, Клемрик. Угмх. Нечем заняться ─ катись зажигать священные огни, а как закончишь, займись хорошенькой комнаткой для нашего гостя, ему нужно будет основательно выспаться перед важной поездкой. ─ Здоровяк, снова осклабившись, агрессивно кивнул драконорожденному в сторону двери.

─ Гостеприимные вы ребята, ─ спокойно произнес Ин и сделал глоток серебряной жидкости, уставившись затем без какой-либо цели в окно справа. Там стремительно темнело, и ландшафт незримо менялся: приближение тьмы словно  сковывало шаг за шагом почти физически ощутимым страхом всю долину и часть леса, видневшиеся из окна. В свете исчезающего сумеречного солнца пейзаж стал казаться искусственным, неживым, будто поддёрнутым полупрозрачным чёрным саваном. Сейчас этого не услышать, не здесь, не в трактире, но если вдруг оказаться в такую минуту там, за дверью, можно услышать отсутствие жизни, ощутить телом небытие, присутствие чего-то, что куда хуже смерти. Сама природа не в силах сопротивляться тьме, она не издаёт ни звука, даже в дождь, даже в бурю. Звуки немеют и перестают существовать. Жизнь перестаёт существовать. Ин вспомнил моменты, когда ощущал это на своей шкуре, оказавшись там, вне защищённых стен и священных костров аккурат перед приходом тьмы, и его пробрала дрожь. «Чёрт. Возможно, наступает момент, когда ты привыкаешь к этому. Но я пока, видимо, даже не близко», ─ вздохнув, он перевел взгляд на орка.
Тот, тем временем, зашелся смехом, напоминавшим смесь хрюканья и гогота. Несмотря на очеловеченное выражение лица, выглядел здоровяк, прямо скажем, неприятно. Но когда вслед за ним подобострастно зашёлся в мерзком хохоте полугнолл, захлебываясь слюнями так, будто вот-вот подавится, Ин впервые за долгое время почувствовал, что не может сдержать гримасы отвращения на лице и перевёл взгляд обратно на окно. «Лучше уж ещё немного страха и ожидания, чем...».  Этот грязный полуразрушенный трактир, пропахший некачественным пойлом, протухшим мясом, устланный клубящейся в воздухе смесью пота местных верзил,  палёной крысиной шерсти и дыма от курения самых низкосортных табачных листьев; омерзительный хохот этих двоих с фразы, которая даже шуткой-то и не была, да и сама необходимость взаимодействовать с ними — всё это заставляло Ина нешуточно содрогаться. Как он докатился до этого? Как променял свою уютную библиотеку, пыльную, тихую, прекрасную, на это?

Но уговор есть уговор, а долг есть долг. И придётся довести дело до конца. Хотя ну вообще не хочется.

Ин вздохнул:
— Итак, к делу.
Одним движением он снял с пояса тяжёлый на вид мешочек и бросил его на стол перед собой. Здоровяк едва обратил свой взгляд в сторону недогнолла и слегка кивнул ему на награду, как тот мгновенно протянул свою облезшую когтистую лапу, непропорционально длинную. Схватив мешочек, гнолл принялся пересчитывать содержимое, писклявым полушёпотом отмечая что-то про себя. Орк, начиная выдавать себя нетерпеливым постукиванием стола довольно бесформенными, однажды явно чем-то придавленными, пальцами, поглядывал то на гнолла, то на Ина. Наконец, неприятное существо скрипуче пропищало что-то утвердительное, и здоровяк расплылся в довольной улыбке, больше похожей на кровожадный оскал.
— Подробностей у меня не так много, но за такое вознаграждение многого и не скажешь, угмх. Наш информатор дня три-четыре назад исчез, аккурат перед тьмой. Ни весточки, ни слова. Или залёг на дно, или помер. Что важного у меня есть тебе сообщить из того, что он успел выяснить: последний раз эту штучку локаторы распознали у Дэфнесских врат, дней 5 назад. В это время года там опасно, путники отсиживаются на перевале неделями в ожидании подходящего момента для перехода. Угмх.  Информатор вместе с караваном и предположительно целью с неделю точно торчали в последнем пристанище, во всяком случае, так он говорил до момента своего исчезновения. Потом он уже не говорил ничего, ─ и здоровяк зашелся неприятным захлебывающимся гоготом, которому тут же стал вторить полугнолл. ─ Как именно твоя цель выглядит, нам до сих пор неизвестно, угмх, но её переносит какая-то невзрачная девчушка, высокая, выглядит аристократично, носит что-то голубоватое под дорожным пальто, не разбираюсь в бабских тряпках. У неё светлые волосы под капюшоном, но она их прячет, длина неизвестна. На пальто, кстати, есть нашивка, что-то вроде герба, но то ли его старались выжечь, то ли вещь древнее нашего императора, потому что герб несчитываемый, сложно распознать. Лицо девчушка старается прятать, похожа на человека, но кто их разберет, может быть и эльфийкой, и кем угодно. После объединения империи эти расы уже на себя не похожи, спят друг с другом, никакой чистокровности не осталось. Все у нас теперь хорошие и достойные, должны начать историю взаимопонимания и добра, даже если полвека назад одна другую вырезала просто потому, что уши у первых были острее или кожа краснее. Стыдно смотреть на это смешение всего со всем, тьфу, ─ в сердцах плюнув на пол после гневной тирады о невзгодах чистокровности рас, которой явно удивил Ина, не ожидавшего такой ярой принципиальности от существа, очевидно являвшегося продуктом этого самого смешения, орк перевёл взгляд на полугнолла и обратно на Ина и продолжил. ─ Она ни с кем не болтает, держится в стороне. Угмх. Явно не бродяжка и, кажется, ещё совсем малютка. Но кто их разберёт. Не похожа на умелого наёмника для перевозки настолько ценного груза. Что выглядит одновременно безопасно и настораживающе. Но вещичка точно у неё, информатор бы не ошибся.

— Понятно. А что неважного у тебя есть мне сообщить?
— Не понял, гхм?
— Ты сказал: «Что важного из того, что информатор выяснил». А какая информация о деле, которой ты владеешь, неважная? О чём ты предпочел умолчать, не солгав напрямую? ─ Ин, стараясь оставаться непроницаемым, вертел кружку по столу, оставляя мокрые округлые полосы на грязном дереве, но голос его в эту секунду отдавал металлом, и не грех было бы этот металл собрать да переплавить в какой-нибудь очередной безвкусный и довольно прочный «эльфийский» меч, которыми торгуют кузнецы в каждом крупном городе империи.

Здоровяк понимающе ухмыльнулся:
— А ты умеешь следить за мыслью. Словил меня. Хотя за такую награду тебе бы и важной информации не особо досталось. Будем честны, угмх, твои камушки давненько и сильно упали в цене. Но из уважения к заказчику, если, конечно, ты запомнишь эту мою несвойственную доброту, я расскажу. Если кратко. Ты в игре не один. Есть церковники, угмх, группа не особо скрывается, но действует явно умело. Информатор не успел передать подробностей, я только понял, что они пока выжидают чего-то.
— И это, по-твоему, неважно? — Ин, начиная вскипать внутри от еле сдерживаемого раздражения, устало потёр переносицу и попытался тщательно обдумать услышанное.
— Неважно, угмх. Если дело нужно сделать, какая разница, сколько дерьма придётся на себя налепить, неженка? Но если ты так взбеленился из-за группы каких-то жалких священников, ты не на многое, поди, способен. Тогда от других твоих противников вообще в штаны наложишь, а?

Ин настороженно поднял глаза на здоровяка, услышав в его тоне насмешливо-зловещие нотки, и замер в ожидании.
— Можешь считать, что это слухи, угмх, детские выдумки. Но мой информатор был лучшим в своём деле, если кто и мог это выяснить из всех шестёрок, это был мой человек. Только даже у него после стольких недель слежки ни имён, ни прозвищ. Никаких опознавательных знаков. Угмх. Действуют почти незримо. В игре, кажись, недавно. После слушка о нём, прокатившегося по всем сточным канавам империи, пока мы пытались выяснить, кто он и на чьей стороне, большая часть игроков, о которой тебе стоило переживать ещё неделю назад, просто отвалилась. Точнее сказать, все отвалились. Кроме церковников и, видимо, тебя. У меня нет доказательств, что этот кто-то существует, но именно поэтому он так опасен. На твоём месте я бы тысячи раз подумал, хочу ли я связываться с этим делом.

Здоровяк встал, давая понять, что разговор окончен. Ин перевёл взгляд на окно, но смотрел он сквозь, пытаясь осознать и переварить услышанное. Если у него настолько серьёзный противник, что вся подпольная империя по поиску утраченных артефактов оробела и разбежалась по своим грязным конурам, не многовато ли с него хотят взять в уплату долга?
— Эй, парень, гхм, — вдруг из-за спины снова послышался сиплый голос здоровяка, прерывающийся его комичным покашливанием. — Всё же дам тебе совет. Таких, как ты, спокойных интеллектуалов-добряков, в нашем деле маловато осталось. Беги, пока не поздно. Это не твой уровень, ты птичка пониже, не взлетишь так высоко. Тем более в одиночку. Если слухи о легионе — правда, если это не мифическая легенда идиотов, не знающих, как ещё обокрасть бедняков или прижать тех, кто вне закона, угмх, то девчонке и этой вещичке явно угрожает не невидимое существо из детских бестиариев. И не группка жалких церковников, даже если и выученных в академии для инспекционных идиотов. Этой девочке и всем, кто сунется, крышка. Если это тот самый легион. Или что-то ему подобное. Так что беги. Никто не справится с таким конкурентом. Заляжешь на дно, чтобы заказчик не достал. Через пару лет вернёшься на рынок. Могу подсобить, если решишься, но, конечно, не за спасибо, а в ожидании ответной вежливости.
— Разве не ты полчаса назад меня предупреждал, что вежливость в этих краях не в ходу? — Ин, не оборачиваясь, слегка улыбнулся и принялся, наконец, за давно остывший кофе. Который, к слову, даже холодным оказался весьма неплохим.
Здоровяк захохотал, услышав его ответ, так, что стёкла в окнах слегка задребезжали.
— Идиот поехавший. Ну удачи тебе.
И, ни на секунду не прерывая оглушительного хохота, здоровяк со своим неприятным сопровождением удалился, оставив Ина в углу провонявшего трактира наедине с остывшей кружкой лунного кофе и кучей сумбурных мыслей о том, что тому предстоит пережить в ближайшее время.

— М-да, ну я и попал.