Глава XXIV
Невене не спалось. Она проснулась в четыре часа утра и больше не смогла сомкнуть глаз. Войнович не могла уснуть из-за беспокойства, а беспокойство было вызвано тем, что она не могла уснуть. Девушка приняла решение тихо встать и заняться подготовкой к международной конференции, где студенты-дипломаты были обязаны присутствовать, и о которой им сообщили за два дня до проведения. Подготовка заключалась в составлении очередной презентации на шестьдесят слайдов, что обещало занять весь день.
Она тихо поднялась, чтобы не разбудить Обрада и Добрило. Добрило весь вечер сидел за отчётами по качеству реактивов в университете, а Обрад пришел с подработки и рухнул в кровать. Девушка сварила кофе в турке и принялась за объемы мирового экспорта Сербии, ноо так как презентация должна была быть на английском языке, процесс вдвойне затягивался, и спустя два часа Невена сдалась. Вдруг ее осенила идея - Никола ведь ещё даже не ложился спать! Тем более, он замечательно управлялся с компьютером, так что девушка вполне могла рассчитывать на его помощь. Через пять минут юноша уже был на пороге, и студентка усадила школьного приятеля за компьютерный стол, сама допивая остывший кофе.
– Может, тебе что-то приготовить поесть?
Никола закивал.
– Не помешало бы. У тебя есть овощи? Яйца?
Девушка кивнула, открывая холодильник.
– Могу пожарить чевапчичи, – предложила она.
Тот замотал головой.
– Я же вегетарианец! Выбрал путь просветления и гармонии с природой.
Невена не смогла сдержаться от смеха, приятель надул губы.
– Скажи это своему красному волку, – ехидно заметила она. – Он точно оценит такую диету.
Девушка поморщилась, представив себе сербскую зелень и овощи. Огурцы были болотно-зеленые, да и на вкус отдавали тиной, а о существовании капусты и салата никто даже не подозревал. Сербы гораздо охотнее поедали жирную жареную свинину с не менее жирными сливками.
Томашевич фыркнул и снова принялся воодушевленно стучать пальцами по клавиатуре. Невена допила кофе и принялась делать овощную яичницу.
– Извини, что напрягаю, – вздохнула она. – Я у тебя дома уберусь и что-нибудь приготовлю...
Молодой оборотень махнул рукой.
– Все равно не сплю. Я люблю тебя, мне не сложно.
Невене хотелось думать, что она ослышалась. Она даже не сразу поняла, что только что услышала.
– Ха-ха, несмешно, – откликнулась она, сдавленно улыбнувшись. – Пожалуйста, разыгрывай кого-то другого.
Девушка не хотела смотреть Николе в глаза, но случайно всё же увидела его выражение лица. Оно было до непривычного серьезным, Невена даже не могла подумать, что его лицо может быть таким.
Юноша сжал губы, потом ответил с некоторой обидой в голосе:
– Ты думаешь, я шучу? Я люблю тебя. Ты мне нравишься со школы. Ты очень интересный и яркий человек.
Она вздрогнула, будто ее облили холодной водой. Нет, это не входило в ее планы! Она не была готова к этому, все казалось каким-то ненастоящим, будто дурацкий сон.
Невену захлестнула паника, она была зла на Николу за то, что тот поставил ее в такое дурацкое положение.
«Ну, придумай что-нибудь! Не стой, как бревно!» – в отчаянии выругалась она про себя.
Ей совсем не хотелось причинить Николе боль, но Невена знала, что сделает это в любом случае. Как она ненавидела себя в ту минуту! Захотелось плакать – она закусила язык. Не сейчас, не сейчас.
– Слушай, я не знаю, почему ты думаешь, что любишь меня, – откликнулась она опустошено. – Наверное, тебе кажется.
У Николы сжались кулаки и Невена выпрямилась, думая, что ее сейчас ударят, но тот даже не собирался сделать что-то плохое. Юноша лишь с мольбой поднял на нее глаза.
«Он... Любил меня? Зачем я ему?»
Невену затрясло. Каждое слово давалось ей ужасно тяжело, будто что-то сдавило ей грудь.
– Я не понравлюсь тебе. Я злая. Я сухая. Со мной ты будешь очень несчастен.
Никола смотрел так ошарашенно, будто его ударили, и Невене от этого было ещё больнее.
– Ты не злая! Я знаю, – он мягко взял девушку за руку, словно уговаривая капризного ребенка, та одернулась. – Ты боишься. Я не знаю, чего, но ты боишься.
Девушка вскипела. Этого она не могла вынести. Он сказал правду, и теперь все было кончено, потому что никто не должен знать, что внучка вожака умеет бояться. Ей никогда не должно быть страшно, никто не должен знать о ее чувствах.
– Я боюсь?! – воскликнула она. – И ты смеешь меня в этом упрекать? Я научилась готовить в восемь лет, я всю жизнь тащу семью на себе, а теперь на мне ещё и чужой ребёнок! – она выдохнула и продолжила: – Ты сам, как ребенок, безответственный переросток, только и можешь, что заниматься какой-то ерундой, скачешь с работы на работу, не можешь получить образование и быть, как все взрослые нормальные люди!
Во взгляде юноши появилась боль, смешанная с отчаянием.
– Ах, а ты у нас работящая домохозяйка, которая ничего не боится! Да ты просто боишься разочаровать деда, которого так люто ненавидишь, вот и делаешь всё ему назло, как подросток, но отрицаешь то, какие вы очевидно одинаковые... – он стал захлёбываться словами, ноздри его раздулись. – Ты помешана на контроле. Ты просто не хочешь признать, что боишься, хочешь всем доказать, какая ты сильная. Тебе наплевать, что ты причиняешь боль окружающим своей холодностью!
Последнее было неправдой. Невене вовсе не было безразлично, что чувствуют ее близкие, и это достаточно больно укололо ее, заставив рассвирепеть ещё больше. Она просто ненавидела, когда кто-то сравнивал ее с дедом. Сам того не зная, Никола задел самое больное место.
– Ну вот и проваливай, раз тебе что-то не нравится! Да, я холодная и злая, ты абсолютно прав.
Теперь все было кончено. Сердце было готово разорваться на части. Невена жалела Николу, понимая, что обидела парня ни за что, но ее гордость и упрямство не позволяли ей показать истинные чувства.
«Так будет лучше для нас обоих», – попыталась она успокоить себя.
Дверь хлопнула у нее перед лицом. Невена обессиленно села на пол. Голова шла кругом. Так она просидела какое-то время, не помня себя и трясясь от натуги. Внутри кипела злость, обида, боль. На себя и на него.
«Я буду одинока всю жизнь, – в отчаянии подумала она. – Я буду отталкивать всех, кто меня полюбит».
Через десять минут входная дверь снова открылась. Невена вздрогнула. Странная надежда воспряла в груди. Сейчас она извинится, сейчас все будет хорошо.
Это проснулся Обрад.
Брат тут же сел около нее.
– Ты чего? Голова закружилась? Тебя кто-то обидел?
Девушка замотала головой, не в силах вымолвить и слова. Внутри была зудящая пустота.
– Скорую вызвать?
Невена упрямо замотала головой и поднялась с пола, отправившись за плиту.
– Надо хоть что-то поесть приготовить, – буркнула она сдавленно. – Скоро Бранимир домой придет, а мы тут все с голоду умрем.
Голодная смерть им не грозила: вчера девушка приготовила еды на несколько дней вперёд. Ей просто хотелось сделать что-то полезное. Моральная боль - не оправдание для лентяйства.
– У тебя что-то случилось, – мягко сказал Обрад. – Я же вижу.
Невена набрала в лёгкие побольше воздуха и выдохнула. Спорить с братом она была не готова.
– В посольстве России надоели. Куча бумажек.
Старший брат лишь покачал головой, но ничего не сказал.
***
После окончания конференции Невена молча плюхнулась на переднее сиденье знакомого «Фиата». У нее не было никаких сил и ужасно болела голова.
Автомобиль тронулся с места. Девушка поняла, что в машине очень тихо, и ей это совсем не понравилось. Она с подозрением посмотрела на Ярема.
«Он опять что-то замыслил?» – подумала оборотень, внимательно изучая лицо молодого мужчины.
Дворжак никогда не вез Невену в тишине. То радиоприемник был включен на полную громкость, и студентка всю дорогу слушала невыносимый металл на хорватском, то сам водитель начинал затейливый разговор, чтобы лишний раз подтрунить над Войнович. Сегодня ничего подобного не было.
«Заболел, что ли?» – пришло на ум Невене.
Автомобиль свернул на Панчевский мост. Девушка сглотнула: каждый раз, когда им приходилось пересекать этот мост, её не покидало ощущение, что сейчас он обвалится. Впрочем, такое ощущение посещало не только Невену: Панчево славилось цыганскими притонами, а мост уже давно держался на добром слове.
До Слободы оставалось всего пять минут, но Ярем вдруг свернул на обочину. Войнович-младшая подняла на водителя вопросительный взгляд. Ей показалось, что тот... Взволнован? Невена никогда не думала, что Ярем может так выглядеть. Его глаза бегали, мокрые руки крепко вцепились в руль, не желая его отпускать.
– Что-то случилось? – робко спросила она.
– У меня есть к вам разговор, пани Войнович, – выдохнул Дворжак.
Он отпустил руль и облокотился на сиденье. Невена растерялась.
– Я вас слушаю.
Тот снова тяжело вздохнул.
– Я хочу увезти вас из Сербии. Я не женюсь на вас и не могу заставить быть с собой, но мне бы хотелось, чтобы вы были в безопасности.
Невена онемела. Она не знала, что сказать, и с минуту молчала, до последнего ожидая, что сейчас над ней посмеются. Но Ярем выглядел вполне серьезно.
– Зачем мне покидать Сербию? – в недоумении спросила она. – Вы надо мной потешаетесь?
– В Белграде очень опасно, – севшим голосом ответил Ярем. – А особенно - в Слободе Меласа.
Невена сначала опешила, затем начала злиться. Ей хотелось хлопнуть дверью и сбежать, но девушка сдержалась.
– Я не возьму в толк, чего вы хотите, – отрезала она. – Объясните же.
В этот момент в сумке завибрировал телефон. Глаза Ярема лихорадочно забегали. Невена увидела контакт Обрада и отбила звонок.
Дворжак опер локоть на руль.
– Вы читали сегодняшнюю утреннюю газету?
Невена отрицательно покачала головой. Хорват поджал губы.
– В первой же колонке вышла статья о военных преступлениях, совершенных Милошем Войновичем. Анонимный читатель разослал во все газеты документы и фотографии-свидетельства.
Невена почувствовала, как потемнело у нее в глазах. Она чувствовала злость, недоумение и отчаяние. Ей вдруг одолела жалость к себе.
«Ну почему такой родственник достался именно мне? Почему из-за того, что мой дед совершил когда-то давно, должна страдать я здесь и сейчас? И кто вообще мог прислать эти документы? Откуда они у этого человека?»
Ярем тем временем продолжил.
– Милош встал на пути у одного очень влиятельного человека. И тот выложил приличную сумму только ради того, чтобы опорочить имя вашего деда.
Невена набрала в лёгкие побольше воздуха.
– Что ж, – как можно более спокойно ответила она, – я знала, что рано или поздно он кончит на трибунале. Знаете ведь, как это у нас бывает. Преступники сами выбирают себе тюрьму где-нибудь в Англии или Дании, а потом ещё жалуются, как им там плохо.
Дворжак покачал головой. Он хотел что-то ещё сказать, но телефон снова настойчиво завибрировал.
«Обрад опять взял какую-то мою вещь без спроса, и даже этого не заметил, а потом сломал,» – предположила Невена.
Брат всегда был рассеянным. Семья привыкла к этому и даже не обижалась, ведь в этом не было его вины.
Девушка все же сняла трубку. Голос юноши звучал встревоженно и хрипло.
– Невена, Милоша убили, – произнес он в трубку едва слышно. – Добрило позвонила служанка, которая опоздала на работу. Вся охрана расстреляна.
Студентка ахнула. Она даже не сразу осознала смысл услышанного.
– "Скорую" вызывали?
– Смерть уже констатировали. Его сейчас везут в морг. Но сказали, что у него множественные огнестрельные ранения.
Невена чуть не уронила телефон. Звонок ещё продолжался, но она не могла вымолвить и слова.
– Ждём тебя дома.
Послышался гудок. Невена обессиленно закрыла лицо руками.
Она испытывала очень смешанные чувства по отношению к деду. Он не был для нее родным человеком, она не считала деда кем-то важным в своей жизни, но невольно пыталась завоевать его уважение, хотя в какой-то момент поняла, что это бессмысленно. Они были похожи, и Невена ненавидела это.
И в то же время она знала, что Милош принес людям много боли и страданий просто из-за своего страха потерять влияние и нежелания сопротивляться системе. И этот конец казался вполне справедливым и ожидаемым.
– Вы знаете, что такое "балканский" героиновый маршрут?
Невена дернулась.
– Это к чему вообще?
Дворжак снова вздохнул.
– Существуют два пути доставки героина из Афганистана: балканский и северный.
Балканский проходит через Пакистан, Турцию, Балканы, Южную Европу и Нидерланды. На Балканах большую часть операций по транспорту и сбыту наркотиков проводит одна организация. Во главе стоит болгарин...
– Деян Гледачев, – догадалась девушка.
Ярем кивнул.
– Никто не знает его настоящего имени. В каждой стране он получает новые поддельные документы, но его называют болгарским Эскобаром. Слобода должна стать одной из точек сбыта наркотиков.
– И дедушка помешал Деяну сделать Слободу притоном, – догадалась Невена.
– Он посчитал, что у Народной Скупщины, МВД и БИА возникнут вопросы, – добавил Дворжак. – А Деян очень не любит, когда у него встают на пути. И решил отомстить, а заодно заказал Милоша мусульманским террористам. У них давние личные счёты.
Девушка промолчала. Ей казалось, будто из нее вытягивают нервы по ниточке. Хотелось исчезнуть из этого мира, спрятаться и стать отшельницей. Ну почему жизнь такая сложная?
– Мне все ещё невдомёк, при чем тут я и Слобода, – растерянно произнесла она. – Ну, отомстил и отомстил, почему нам угрожает опасность?
Хорват покачал головой.
– Деян решил сделать Слободу своей сферой влияния. Он очень заинтересован в ней из-за близости большого города, где легко затеряться и делать закладки, при этом ваша городская община обладает автономией. Народная Скупщина имеет здесь малое влияние, да и МВД Сербии не сует сюда нос. А местные правоохранительные органы легко купить.
Невена почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
– А эти убийства и похищения? Кто пытался похитить меня?
Ярем самодовольно улыбнулся.
– Ну, убийства были нужны, чтобы запугать местное население, настроить его против властей. А похищение - это чисто моя забава, хотелось за вами понаблюдать. Правда, хитро придумано?
У девушки сжались кулаки, она почувствовала, как кровь застучала в висках от подступающей злости.
– А ты сам откуда об этом узнал? И откуда у тебя такая прорва денег на это?
Ярем заулыбался ещё шире, его лицо приняло снисходительное выражение.
– Я посвятил картелю Деяна всю свою жизнь. Сначала делал закладки, заработал первый капитал, а затем вложил деньги в криптовалюту и оружие. Сейчас я поставляю картелю огнестрел и делюсь связями, а за это меня подпускают к кормушке.
Девушка больше не могла терпеть это унижение и взорвалась. Слишком долго она держала в душе злость, раздражение и ярость.
– Так ты с ними заодно! Подонок! – она от всей души ударила Ярема по лицу, тот засмеялся. – Ты столько времени развлекся мной, морочил мне голову, считал меня игрушкой, которой можно поиграть и бросить! Ты просто отвратителен. Меня больше ничего не держит с тобой после смерти деда.
С этими словами Войнович-младшая толкнула дверь автомобиля ногой и вышла, нарочно хлопнув ей как можно сильнее, зная, как это неприятно водителю. Ярем снова засмеялся, наблюдая, как девушка побрела одна вдоль темной трассы.
Она чувствовала себя подавленной, растоптанной, будто над ней поглумились. И грязной, грязной...
Хотелось пойти в душ и смыть с себя все эти месяцы, что она провела около Ярема, каждый миг нахождения с ним в одном помещении. Она была зла на Николу, ещё больше на Ярема, но больше всего - на саму себя.
«Как я могла позволить так с собой обращаться? Как я могла вести себя таким образом? Я такая истеричка, такая глупая и эмоциональная!»
Хотелось вернуться на мост и прыгнуть в Дунай, или дождаться какого-нибудь поезда и выскочить на рельсы. Совершенно разбитая Невена все-таки побрела домой.