...

Наступило утро следующего дня. Главврач больницы "Оушен-Уорф", Руперт Брэдфорд, собирался выезжать из своего дома - небольшого кирпичного особняка, больше похожего викторианскую версию бунгало. 

Одеваясь на работу, мистер Брэдфорд почувствовал, как что-то соприкоснулось с его ногой. Это был его домашний питомец - пушистый персидский кот. Бело-серый, к глазами цвета коньяка. Его густая шерсть так и вызывала желание погладить его. Что и делали не только Брэдфорд, но и его жена и двое детей, жившие под одной крышей с главврачом инфекционной больницы. Старший сын готовился поступать в университет, а младший ещё учился в школе. 

- Привет, Пушистик!

"Пушистик" - это было не просто ласкательное прозвище, а настоящая кличка кота. Так его нарёк сам Брэдфорд. Он очень любил питомца и щедро кормил и поил его. Молоко, рыба, вода, куриное мясо, конина - это любил есть Пушистик больше всего. 

Руперт Брэдфорд налил любимому коту воду и дал пару кусочков курицы. Тарелки для Пушистика стояли в коридоре рядом с кухней. 

По коридору в восторге шёл старший сын. 

- Папа, мне пришла весть о том, что я поступаю в Университет Северо-Запада! Я так рад! Хочу посмотреть Чикаго, повидать, что вокруг нас происходит! 

- Молодец, Джимми! Смотри, наш Пушистик тоже рад этому... А где твой младший братик, Фрэнки?

- Он уже ушёл в школу. 

- Как у него дела? А то я весь в делах, ты уж извини...

- Да вроде нормально. У него хороший класс. Хорошая школа. 

- Это хорошо. Ладно, собирайся! Тебе пора! И мне тоже! 

Едва проснувшаяся приземистая шатенка лет сорока пяти шла в домашнем халате на кухню готовить завтрак. Это была жена Руперта Брэдфорда. 

- Доброе утро, Руперт! Доброе утро, Джимми! - произнесла женщина.

- Доброе, Глория! - ответил своей жене мистер Брэдфорд. 

- Дорогой, ты поел? 

- Нет, я поем в столовой больницы. Мне надо спешить. У меня очень ответственная работа!

- Только смотри не заразись там гадостью какой-нибудь! 

- Глория, ну я же не дурак, я главный врач больницы!

Главврач и вправду решил позавтракать в столовой своего места работы. Один человек привлекал его внимание последние несколько дней. Слегка смугловатая худая девушка невысокого роста, с овальным лицом, миндалевидными глазами, угольно-чёрными бровями и волосами, уложенными в аккуратную форму вместе с белой лентой. Одежда девушки была точно такого же белого цвета. 

"Эта новая медсестра не внушает мне доверия!" - подумал про себя мистер Брэдфорд. 

А тем временем медсестра ела рыбный суп. Приходилось помогать руками, поскольку в кусках рыбы часто попадались кости. Девушка немного робела и стеснялась, что весьма отчётливо ощущалось по её движениям. Она осматривалась вокруг. Её практически чёрные глаза обеспокоенно ловили чужие взгляды. И одним из таких взглядов оказался взгляд глаз главного врача "Оушен-Уорф".

"Не этот ли чёртов Тосканелли прислал сюда новенькую?" 

В столовую зашёл доктор Томас Экерт. 

- Приятного аппетита, сестра Альварес! - с улыбкой сказал он смуглой девушке-медсестре.

Экерт подошёл к столику, за которым завтракал главврач и сел рядом с ним. 

- Доброе утро, мистер Брэдфорд! Как вы поживаете?

- Неплохо, спасибо! А как вам медсестра, которая недавно здесь устроилась?

- Сестра Паулина Альварес? Хорошенькая. Лучше этого чёртового ниггера, однозначно! - сказал Экерт.

- Откуда она сама?

- Приехала из Мексики, с местности Дуранго вроде... Но она хорошо выполняет свои обязанности.

- Почему вы так доверяете ей, доктор Экерт? 

- Не знаю. По ней просто видно. Как вам сказать... Она сама по себе такая.

- Чернозадый придурок... Итальяшка, который теперь ваш конкурент. Теперь и мексиканка ко всей этой космополитской братии прибавилась. Вас же не устраивали инородцы среди персонала больницы.

- Она же лишь медсестра, мистер Брэдфорд. Нужно иногда быть гибче. Это же не инфекционисты, хирурги, гистологи...

- Тоже верно. Интересно мыслите, доктор Экерт! А где доктор доктор Льюис Джонсон? Что-то я не вижу его здесь.

- Видимо, он уже поел...

- Или пошёл есть в клетку с обезьянами! - посмеялся Брэдфорд. 

На самом деле доктор Джонсон уже давно смотрели за больными и лечили их. Позавтракав, Брэдфорд и Экерт тоже приступили к своей работе. А сестра Альварес тоже занялась уходом за пациентами, которые в нём нуждались. Она сидела рядом с больным белым рабочим с того самого угольного завода, на котором работал новый сосед доктора Джонсона. 

- Мистер Таггарт, как вы себя чувствуете? - с испанским акцентом в произношении спросила медсестра больного, давая ему выпить аспирин. 

- Уже не так плохо...

Больной мужчина, лежавший на койке, говорил весьма вяло из-за того, что до сих пор ощущал слабость от сильного жара. Он лежал под двумя толстыми одеялами. Потому, что без них его знобило практически до костей. Щёки и лоб были явно покрасневшими. Серо-голубые глаза устремляли свой взор в белый потолок палаты. 

- Вам после первого приёма аспирина стало легче. Примите ещё раз. Вы поправитесь. 

Паулина Альварес с особой заботой относилась к больным. Такая натура появилась в ней не просто так. 

Её отец был врачом в маленьком городке мексиканского штата Дуранго. Мама Паулины была медсестрой, работавшей в приюте. Семья девушки была крайне набожной и относились к больным с особым состраданием. Такое отношение родители сумели передать и своей дочери. 

К тому же Паулина в семье была не одна. Помимо неё, в семье было трое младших сестёр и один младший брат. За всеми приходилось присматривать и ухаживать не только родителям, но и самой Паулине. Ведь она была старшим ребёнком. 

Девушка приехала в Сан-Франциско из мексиканского городка три месяца назад. Поселившись в квартале, где жили мексиканцы, поляки и итальянцы, Паулина устроилась на работу медсестрой в больницу "Оушен-Уорф".

Работала она в этом месте всего чуть больше недели, но за это время уже успела понять, что американские больницы гораздо лучше мексиканских. Она думала, что сможет самореализоваться в новой стране.      

"Здесь очень образованные врачи..." - неоднократно эту мысль крутила внутри себя Паулина.   

Она пересеклась с доктором Экертом, снова поймав его радушную улыбку. 

- Сестра Альварес, вы хорошо выглядите! - произнёс доктор. 

- Благодарю, доктор Экерт... 

Медсестра всё ещё явно стеснялась. Она боялась показать себя ненадлежащим образом. Ведь ей хотелось работать в хорошей больнице. А "Оушен-Уорф" оказалась тем самым отличным шансом. Конечно, пока ей давали довольно простую работу. Часто ей приходилось заниматься нудным перебиранием коробок и документов. 

Коридоры больницы хранили некую дружелюбность к Паулине Альварес. А самое главное - ей помогали и доктор Экерт, и врачи, которые хорошо относились к доктору Джонсону. Только главный врач Брэдфорд всё ещё не очень доверял новой медсестре. Мало того что не особо белая затесалась среди медперсонала, так ещё и то, что она с провинциальной больницы Мексики сразу же перебралась в инфекционную больницу крупного американского города. А ведь здесь лечили и иммигрантов со всего света, и много кого ещё... 

На самом деле Паулина проходила курсы медсестры в хорошей по меркам Мексики медицинской школе в городе Гвадалахара. Поэтому она неплохо понимала работу в таком статусном заведении. 

Поэтому доктор Экерт осознавал ценность такого кадра. Ему пришла в голову идея использовать новую медсестру для налаживания контактов между врачами и пациентами-мексиканцами. 

"Они вполне смогут ей доверять... Сестра Альварес на их языке к тому же говорит..." - подумал Экерт. "У меня будет хороший козырь в рукаве, если этот Джонсон или кто-то из его соратников попробует засудить меня..."

Экерт восхищался ещё и тем, что в её больнице - метиска-дикарка, находящаяся под жёсткой пятой англосаксонских джентльменов. К тому же не составляющая конкуренции его научному самолюбию. "Ручная мексиканка" - это не "ниггер" Джонсон или "макаронник" Тосканелли. Медсестру можно сделать своей любимицей. Тогда она охотнее будет выполнять его волю. И даже сможет наслаждаться своим статусом марионетки. Особенно если будет видеть отношение Экерта к доктору Льюису Джонсону.

"Что поделать... Реально работает только один закон - закон джунглей" - думал доктор Экерт. "Сейчас у меня хорошая большая квартира в престижном районе, возможность каждый день ездить на комфортном такси. Скоро куплю себе личную машину. "Форд"... А может "Бьюик". Или "Паккард". Короче, чёрт его знает... Главное сейчас - не подпустить на своё место конкурентов... Ещё какой-то еврюга метит на моё место... Как его... Гольдштайн вроде... Скоро он должен приехать сюда..."

После прокручивания мыслей Экерт взял папку с анализами мигрантов с острова Энджел. Окунув перьевую ручку в чернильницу, доктор стал внимательно смотреть, какие места в бланках он ещё не заполнил. Он только что ходил к тому самому индийцу, которого звали Бхагат Радж Шанкар. Индус с иммиграционной станции находился в одной из одиночных больничных палат. Другие "пациенты" - моряки-китобои из Кабо-Верде, а также рабочие-никарагуанцы - находились в палате неподалёку от мистера Шанкара. Все привезённые со станции на находились в палатах отдела, работавшего с мигрантами. Девушку из Филиппин также поместили в одиночную палату из-за боязни, что она кого-нибудь заразит. Анализы, проведённые уже повторно, в больнице, выявили у девушки возбудителей малярии. Поэтому её не выпускали из палаты. А еду ей подносили опытные врачи и медсёстры, обязательно надев маски и перчатки. 

Томас Экерт вытащил из нагрудного кармана бумажки с записями, сделанными карандашом и принялся переносить их на более "официальные" бумаги. 

"Так! У мистера Шанкара вроде ничего особенного не выявлено... Микаэла Акадо... Эта та самая филиппинка... Плыла на корабле из Манилы... У неё имеется малярия... Ммм... что же с ней делать? Нужен хинин... Но что если к нему подключить сальварсан, о котором говорил доктор-негр?"

Тут доктору Экерту пришла в голову ещё одна гениальная мысль.

"Неплохо было бы использовать возбудителей малярии у этой малайки для лечения сифилиса. Малярия делает повышенную температуру тела и убивает бледную трепонему, которая и возбуждает сифилис... Сильный тропический возбудитель с Филиппин лучше поможет вылечить сильную болезнь..."

Доктор Экерт оставил бланки и решил пойти в лабораторию с анализами для осуществления этой задумки. Нужно было лечить пациентов, больных сифилисом. Каждую неделю их прибывало в больницу более двух десятков. 

Доктор Льюис Джонсон в это время занимался переводом научных статей журналов Венского университета. Одна из них была посвящена исследованию эффективности лечения сифилиса путём заражения больного малярией. Её автор - австрийский учёный Юлиус фон Ярег. Он назвал это лечение словом "маляритерапия".

И вот что он писал:

"В первый раз лечение лихорадкой я применил ещё в 1890 году. Недавно, в 1910 году, я провёл лечение малярией сифилиса - "маляритерапию". Я подробно зафиксировал все исследования этой процедуры. Они представлены подробно в таблицах."

P. S. Некоторые исследования мне пришлось делать в Германии, так как там больше новейшего научного оборудования". 

Дальше в статье шла таблица, в которой фон Ярег расписал реакции больных. К этому доктор Джонсон присмотрелся наиболее внимательно. 

"Температура поднялась до 41 градуса по Цельсию... Взятые анализы крови показали, что развитие бледной трепонемы приостановилось, а затем её активность пошла на убыль... Но интересно, выжил ли при такой температуре пациент?? Это же очень рискованно..." - переводя статью с немецкого, думал про себя наш герой. 

"В дальнейшем у пациента сифилис снизил свою активность. Он перешёл в менее опасную фазу. Но мне пришлось дать пациенту дозу хинина, чтобы он не погиб от высокой температуры, вызванной возбудителями малярии. Вскоре я повторил процедуру с вводом малярии ещё раз и точно так же затем дал хинин. Пациент был излечен от сифилиса, насколько это возможно. В дальнейшем симптомов этой болезни у него не появлялось." 

Доктор Джонсон понял, что к чему. Он пошёл к белой молодой пациентке, больной сифилисом. Однако другие врачи его не пустили в палату, где лежала больная.

- Вообще-то вы не можете лечить белых женщин. Вам это запрещено, доктор Джонсон! - сказала одна из медсестёр. 

- Я знаю метод, которым её можно вылечить!

- Цветной доктор знает как вылечить белую даму... Как смешно! 

"Тогда надо рассказать о методе лечения доктору Уилби?" - мелькнула мысль в голове у Джонсона в эту секунду. 

Он пошёл за своим наставником и вскоре вернулся с ним к палате больной сифилисом. 

- Доктор Джонсон - мой помощник! Он имеет право пройти к пациентке со мной! - с напором в голосе произнёс доктор Уилби. 

Медсёстры вздохнули и всё-таки решили согласиться. Но решили проследить за докторами. 

В палате лежала девушка. Лицо её было покрыто бордовой сыпью. На лбу - большая фиолетовая плямба. 

- Я знаю очень действенный метод, недавно применённый австрийским учёным. Он называется маляритерапия. Нужно ввести ей возбудителей малярии...

- Доктор Джонсон, вы с ума сошли? Вы хотите её убить?! - возмутилась медсестра.

- Нет, дослушайте меня до конца. Малярия хорошо убивают бледную трепонему. Это - бактерия, которая является возбудителем сифилиса. Учёный из Австрии провёл несколько таких процедур. И провёл успешно. 

- Доктор Джонсон учился в Австрии несколько лет. Он там немало опыта набрался. К нему стоит прислушаться. - произнёс Уилби. 

- Хорошо, но дотрагиваться до больной он не может! Пусть он инструктирует, если такой умный! А вы будете всё делать, доктор Уилби!

- Хорошо, сестра Пэквуд!

Два доктора направились в лабораторию за анализами с возбудителями малярии. Туда же направлялся и доктор Экерт. 

- Почему мне не разрешают лечить именно белых женщин? При этом я абсолютно спокойно лечу негритянок, мексиканок, малаек и прочих других! Неужели больным белым женщинам не нужна помощь?

- Всё хорошо, просто... просто не все готовы принять цветного инфекциониста в наших кулуарах... У них стойкое мнение, что доктор-негр может лечить только негритянок и других цветных женщин. Что белых женщин могут лечить только белые доктора.

- Всё когда-то необходимо менять, доктор Уилби! - возмутился Джонсон.

На входе в лабораторию двое врачей пересеклись с Томасом Экертом.

- Прошу прощения, но процедуру с вводом возбудителей малярии буду проводить я! - надменным тоном бросил Экерт. - Доктора не допускают негров до белых женщин! И я в том числе!

- Доктор Экерт, если хотите, процедуру проведу я! Доктор Джонсон мне только расскажет о том, как её делать. - сказал Уилби.  

- Ещё чего! Один инфекционист лучше и экономнее! Тем более, я всё-таки главнее вас! Дайте я пройду, доктор Уилби! 

- Хорошо. Тогда доктор Джонсон вас проассистирует.

- В сложной новейшей процедуре меня будет ассистировать негр? Лучше я застрелюсь, чем допущу того, чтоб это произошло! Хотите играть в мираж доброты - пожалуйста! Занимайтесь другими пациентами! 

- Доктор Джонсон занимается переводом новых статей из журналов университетов Европы! Там подробно рассказывается про процедуру маляритерапии!

В этот момент внутренний мир доктора Экерта тронулся сомнением. Здесь он решил немного сбавить обороты. 

- Тогда идите со мной. Вы будете делать, доктор Уилби. А доктор Джонсон будет вас ассистировать. Я же прослежу за ходом процедуры...

В лаборатории врачи набрали в шприцы анализы Микаэлы Акадо с бактериями малярии. Затем троица докторов пошла к больной сифилисом девушке. На сей раз медсёстры уже не имели ничего против.

Доктор Уилби стал нащупывать вену на руке у девушки для ввода. 

- У нас тропическая малярия "Плазмодиум фальципарум", поэтому её микроорганизмы нужно ввести в небольшом количестве. - сказал доктор Джонсон. - Тогда будет получен лечебный эффект. Хинин необходимо дать пациенту через короткое время.

- В каком количестве вводить? - спросил Уилби.

- Примерно 30 миллиграмм...

Нащупав вену у пациентки, доктор Уилби взял свой шприц с необходимой инъекцией и стал её аккуратно вводить. После самого ввода надо было последить за дальнейшей реакцией. 

- Инкубационный период у тропической малярии - примерно от трёх до пяти дней. Надо будет следить за развитием. Через некоторое время после наступления симптомов малярии дадим больной аспирин, а затем взять анализы крови. Таким способом австрийский врач вылечил нескольких больных сифилисом. - сказал Джонсон своему наставнику. 

- Может, поручим присмотр за больной медсёстрам. Это их дело. Как они нас позовут - мы сразу же придём. 

- Доктор Уилби, а они знают что-нибудь об этой процедуре? Я уверен, что нет. Поэтому лучше смотреть нам, разве нет?

- Ммм... Пожалуй, да. Вы правы, доктор Джонсон.

А тем временем медсестра Паулина Альварес осматривала двух рабочих из Никарагуа. Она слушала их стетоскопом с трубкой, смотрела им горло и глаза. С пациентами она общалась на испанском. 

- Вроде у вас никаких признаков болезней нет. Я пойду спрошу докторов, будут ли они делать вам какие-либо процедуры. - сказала медсестра. 

- Нам же вроде делали анализы несколько раз. Мы здоровы. - ответил один из рабочих.

- Сеньор... то есть мистер Чавес, я вас понимаю. Но таков регламент больницы. Я в ней лишь медсестра...

Медсестра постучалась в кабинет доктора Экерта. 

- Сестра Альварес, как вам работа в больнице? - с улыбкой на лице спросил доктор.

- Очень нравится. Здесь хорошее оснащение. И медикаментами, и кадрами... И всем прочим. В мексиканских больницах, где я работала, не хватает лекарств. Многие врачи очень плохо лечат там больных...

- Вот что значит настоящая американская свобода - свобода предпринимательства! Нашей больницей владеет очень талантливый магнат. Поэтому он заботится о притоке клиентов!

- Поэтому мне здесь нравится гораздо больше, доктор Экерт! - восторженно, но всё ещё с некоторой робостью в голосе сказала медсестра.