Соперник Моей Мечты

Утро Марка Демидова началось не с солнечного света и птичьего пения, а с резкой вибраторации телефона под подушкой. Пять утра. Темнота за окном была густой, как чернила. Он с трудом отлепил лицо от подушки, ощущая во рту вкус прогорклого кофе и двухчасового сна. Курсовая для "Королевы Морей"... – мысль пронеслась туманно. Он брал заказы на написание работ для богатых, но туповатых сокурсников. Быстро, качественно, дорого. И анонимно. Это был его личный фонд "На Операцию Лизке".

С трудом встал, налил вчерашнего кофе из турки в кружку – греть было лень. Глотнул. Горько. Как и жизнь последние пару лет. Заглянул в комнату сестры. Лиза спала, бледная, с синяками под глазами, которые не проходили уже год. Его сердце сжалось. Он поправил одеяло, тихо прикрыл дверь.

Душ, быстрый завтрак (бутерброд с колбасой), и он уже мчался на другой конец города – в больницу с сестрой, где Лиза проходила очередной курс. Утренний обход врача, разговоры, попытка улыбнуться сестре, сказать, что все будет хорошо, пока самому внутри все сжималось в холодный ком. Он оплатил очередной счет. Цифра на его тайном счете снова заметно уменьшилась. Нужно больше заказов. Или выиграть этот чертов конкурс.

В академию он влетел, как ураган, за пять минут до первой пары. Его темно-русые кудри, как всегда, отказывались подчиняться, торча во все стороны после утренней гонки. На нем была темно-серая толстовка хорошего качества, но мятая, и джинсы. "Демидов! Опять опаздываешь!" – крикнул кто-то. Он ответил своей фирменной ухмылкой и махнул рукой, растворяясь в толпе. Маска "баловня судьбы" была на месте. Легкий, беззаботный, вечно улыбающийся Марк. Никто не должен был видеть трещин.

Библиотеку он воспринял как передышку,чтоьы прочитать свой проект и подготовиться к представлению.Не то чтобы он не готовился к Конкурсу – его проект по "Старлайту" был дерзким, рискованным, но потенциально выигрышным. Он делал ставку на слабое звено в договорах, которое все проглядели. Но сидеть, как Лекс, в позе статуи Свободы с идеально выровненными канцелярскими принадлежностями? Нет уж. Он нашел укромный уголок за стеллажом с международным правом, достал ноутбук и... почти сразу задремал. Усталость брала свое.

Пробудил его голос его одногруппника и его знакомых с ними он отправился на занятие. Войдя в аудиторию, он почувствовал взгляд. Лекс Воронцова. Идеальная, как всегда. Костюм, пучок, презрение во взгляде. Их глаза встретились. Марк автоматически выдал улыбку – широкую, чуть вызывающую. Старый рефлекс. Разозлить "Ледышку" было его любимым спортом. Он кивнул, как бы невзначай. Пусть знает, что я ее заметил. И что мне плевать.

Он видел, как она резко отвернулась, сжав ручку. Ну вот, развлек ее. Он потянулся, собираясь снова погрузиться в полудрему, когда услышал свое имя. Петрова. Вызов к декану. Что еще?Предчувствие было нехорошим. Он встал, потрепал кудлатые волосы – бесполезно – и пошел, стараясь сохранять вид беззаботного баловня.

Кабинет Широкова. Запах власти и дорогого дерева. И... она уже тут. Сидит, прямая как штык, сжимая свою папку-щит. Марк небрежно прислонился к подоконнику. Пусть видят, что он не напрягается. Хотя внутри уже зашевелились червяки беспокойства.

Слова декана обрушились на него, как кирпичная стена. Команда? С Воронцовой? Он увидел, как побелели ее пальцы, сжимающие папку. В зеркале ее глаз он прочитал тот же немой ужас, что бушевал у него внутри. Его маска рассыпалась.

"Через... через 48 часов?" – вырвалось у него хрипло. Два дня на проект с ней? Это был путь в никуда.

Уточнение декана про две недели не стало облегчением. Две недели. Четырнадцать дней бок о бок с девушкой, которая смотрела на него, как на что-то, прилипшее к ее идеально начищенному каблуку. А потом задание... Архивы? Поиск улик? Это был кошмар Лекс в квадрате. Марк предпочитал действовать быстро, находить слабые места в живых людях, а не копаться в пыльных бумагах. Он ощутил тяжесть конверта. "Корвус" наблюдает. Провал – и прощай, стажировка. Прощай, надежда на лучших врачей для Лизы.

Он коряво расписался в журнале, видя рядом ее подпись – резкую, как порез бритвой. "Удачи" декана прозвучало как насмешка.

Они вышли. Тишина между ними была густой, взрывчатой. Он видел, как она замерла, ее спина была напряжена до предела. Он чувствовал волну холода, исходившую от нее. Потом она повернулась. Глаза – ледяные глыбы, в которых горел огонь абсолютной ненависти.

"Демидов," – ее голос скрежетал, как снег под колесом. – "Встречаемся в архиве №3 в 15:00. Опоздание будет расценено как саботаж. Принеси мозги, а не только свое обаяние."

Она развернулась и ушла, ее каблуки отбивали четкий, неумолимый ритм. Марк остался стоять, сжимая конверт так, что пальцы занемели. Мозги? Обаяние? Он фыркнул. Самое забавное, что ее презрительная фраза была... точной. В этом проекте его обычные козыри – обаяние, связи, умение находить лазейки в человеческой природе – были бесполезны. Тут нужны были ее мозги. Ее методичность. Ее безумная любовь к пыльным бумажкам. Он был прикован к ней, как каторжник к тачке.

Две недели ада. Мысль крутилась в голове, как назойливая муха. Ему нужно было воздуха. И кофе. Побольше кофе.

Кафе "У Юриста" через дорогу от академии было его убежищем. Душное, шумное, с недорогим, но крепким кофе. Игорь, его друг и главный спонсор его "беззаботного" имиджа, уже сидел за столиком у окна, разглядывая что-то в телефоне.

"Демидов! Ты видом-то какой! Как будто тебя деканом назначили против воли!" – засмеялся Игорь, отодвигая Марку чашку с уже налитым черным кофе.

Марк рухнул на стул, скинул рюкзак, запустил руку в непокорные кудры и сжал их. "Хуже. Назначили партнером."

"Ого! С кем? С Анютой Соколовой? Она тебе давно глаза строит, кстати..."

"Мечтай," – Марк мрачно глотнул кофе. Обжигающе, горько. Идеально. – "С Ледышкой. С Воронцовой."

Игорь поперхнулся. "С Воронцовой?! Той самой, что смотрит на тебя, как на... ну, ты понял? Широков совсем спятил?!"

"Видимо, да. Две недели в одной упряжке. Архивы, улики, весь этот детективщик." Марк с ненавистью посмотрел на конверт, прислоненный к рюкзаку. "И "Корвус" следит за процессом. Провал – и всем крышка."

Игорь присвистнул. "Ну ты и влип. Две недели с мисс 'Принципы превыше всего' в пыльных подвалах... Брат, тебе нужно священника или психотерапевта?" Он задумался. "Хотя... а если подумать? Она же умная. Чертовски умная. Может, если ты не будешь ее доставать..."

"Она меня достанет сама, просто фактом своего существования рядом!" – Марк взвинтился. "Она ненавидит все, что я делаю! Как я говорю, как я одеваюсь, как я дышу! Она считает меня беспринципным торгашом!"

"А ты разве нет?" – Игорь поднял бровь.

Марк замер. Горечь во рту стала еще сильнее. "Не в этом дело, Игорь. Дело в том, что она... она железобетонная. С ней не договоришься. Не найдешь компромисс. Она или ее путь, или никак. А мне... мне нужно выиграть этот Конкурс. Очень нужно." Он не стал уточнять почему. Игорь знал про Лизу, но не знал всей глубины. И не должен был.

"Ну, тогда держись, парень," – Игорь похлопал его по плечу без особого сочувствия. – "Может, она тебя своим перфекционизмом до инфаркта доведет, и ты отмучаешься быстрее? Шутка!" – добавил он, видя мрачное выражение лица Марка.

Они допили кофе, разговор перешел на другие темы, но тяжелый камень в груди Марка не исчез. Он поглядывал на часы. 14:40. Архив №3 был в старом корпусе, минут десять ходьбы. Ледышка убьет меня, если я опоздаю.Мысль была почти утешительной. Быстрая смерть предпочтительнее медленной пытки.

Он расплатился, кивнул Игорю и выскочил на улицу. Солнце слепило. Он зашагал быстро, почти бегом, роясь в рюкзаке на ходу. Где ключи от шкафчика? Папка? Ручка?Его кудры развевались на ветру. Он чувствовал себя нелепо и раздраженно. Вот оно, партнерство мечты. Бегу, как ошпаренный, по первому свистку сержанта Воронцовой.

Он свернул в переулок к старому корпусу. Часы показывали 14:59. Успею!Он прибавил шагу, уже видя тяжелую дубовую дверь архива №3. Она была приоткрыта. Марк влетел в проем, запыхавшийся, с взъерошенными ветром кудрями, роняя рюкзак на пол в попытке его поймать.

И замер.

Прохлада и запах старой бумаги обволокли его. В полумраке высоких стеллажей, за большим деревянным столом, заваленным папками и раскрытыми фолиантами, сидела она. Алиса Воронцова.

Она не смотрела на документы. Она смотрела на него. Ее ледяные серые глаза горели холодным, абсолютным, безжалостным пламенем ярости. Каждая линия ее тела, от идеального пучка до кончиков пальцев, лежащих на столе, кричала о невыносимом оскорблении. Она была воплощением бури, закованной в лед, готовой взорваться.

Она даже не сказала ни слова. Ее взгляд был красноречивее любых упреков. Он опоздал. На минуту? На две? Неважно. Он нарушил ее священный порядок. Он осквернил храм знаний своим хаотичным появлением.

Марк Демидов, мастер улыбок и быстрых ответов, стоял как вкопанный под этим ледяным, испепеляющим взглядом. В голове пронеслась только одна мысль, горькая и откровенная: Ну вот и началось. Добро пожаловать в ад, Демидов. Две недели. Всего две недели... или вечность?