Ransom

Проснувшись утром, Галлагер снова обнаружил, что находится в комнате совсем один, а Микки благополучно ушёл.

Сейчас прикатило до боли знакомое чувство сгустившегося над головой страха и отчаяния, с которым он не смог бы сделать, ровным счётом, ничего. Он обхватил лицо ладонями, глубоко вздохнул, попутно несколько раз вздрогнув. Он глубоко дышал и выдыхал ещё какое-то время. прежде, чем наконец глянуть на часы и увидеть, что сейчас было одиннадцать утра. Наверняка Микки не был настолько безрассуден, чтобы завалиться в какой-нибудь магазин и ограбить его посреди бело дня. Наверняка. Да… Ха.

Однако, признаться, обычно все его попытки понять как работает мозг брюнета терпели крах.

С непомерными усилиями, но Йен всё же встал с кровати, принял лёгкий, но довольно приятный душ и вышел из ванной с обвёрнутым вокруг пояса полотенцем. И тогда он увидел, что Микки вернулся и сидит за тем маленьких круглым столом, который стоял посреди их номера. А прямо перед ним лежит ствол. Блять. 

Взгляд Йена невольно пал на оружие, от чего его сердце заколотилось с невероятной силой, переместившись в горло. Огромная часть его сознания буквально молила всех известных ему богов, чтобы когда Милкович ходил за утренней газетой и завтраком с кофе — ему внезапно открылось понятие благоразумия и он уже откинул эту чудовищную идею с ограблением.

Брюнет осторожно взглянул на Галлагера, проводя большим пальцем по своим губам и решив первым разорвать эту странную тишину, повисшую между ними — Знаешь, даже как-то стрёмно, что найти ствол здесь даже легче, чем у нас. Я побывал всего лишь в трёх кварталах, прежде, чем встретить чокнутого торчка, который подогнал мне его.

Рыжий продолжал смотреть на пистолет, а его плечи слабо опускались, когда он сел на кровать.

— Я, эм… — а Милкович решил продолжить, всё так же теребя свою губу и сконфуженно поглядывая на Йена — И цена неплохая. Так что, мы, наверное, в скором времени-таки покончим с этим.

Взгляд Галлагера резко взлетел к Милковичу, встретившись с ним.

— Ты, блять, совсем с катушек съехал или ещё есть куда стремиться? — наконец выдал он, начав задыхаться от той ярости, которая в одночасье пронзила его — Что, если это был блядский коп, который затем будет поджидать тебя со своими распростёртыми объятиями возле магазина? Ты об этом, блять, думал? Нет, простите, ты, блять, не умеешь думать!

— Это был не коп, — наотрез произнёс Микки.

— Ох, да? Ну ладно. А что, если, блять, был?!

— А что, если один из тех хуил, которых ты притаскивал домой окажется копом, а?

— Не нужно менять тему, Микки!

Милкович резко поднялся с места, заправляя ствол за пояс.

— Слушай, давай ты успокоишься и не будешь в это лезть, ладно? Ты думаешь, что я первый раз делаю что-то вроде этого? Первый раз незаконно покупаю оружие и граблю? Вытащи наконец башку из своей блядской задницы, Галлагер.

Йен чувствовал, как горячие слёзы подступают к глазам, но сумел сдержать их, не желая ещё больше выглядеть как ребёнок. Он не хотел, чтобы Микки видел то, что сможет использовать против него в дальнейшем.

— Ох, да что ты, я и не сомневался даже, что это не первый раз, — решил грубо продолжить рыжий — Но я прекрасно, блять, понимаю, что это вполне может стать последним, потому что ты тупой, Микки! Ты, сука, тупой!

— Ну вот и отлично, пошёл нахуй, — бросил прямо в лицо Галлагера брюнет. Он сверлил его взглядом, ноздри раздувались, а брови были напряжённо выгнуты.

— Это всё, на что ты будешь способен? Ты всегда будешь именно таким? Каким-то ебанутым и никому ненужным преступником? Это всё, что ты будешь делать всю свою ебанную жизнь, Микки. Делать всю самую грязную работу по приказу своего папаши, нарушать грёбанный закон, потому что это всё, что ты, блять, можешь! Ты просто жалкий неудачник и всегда им будешь! — он толкнул Милковича в грудь со всей своей силы.

Микки в ступоре смотрел на Галлагера, вследствие чего был застигнут врасплох. Но стоило ему прийти в себя, он толкнул Йена даже сильнее, чем тот его — Да пошёл ты нахуй, ясно?! Я знаю, как доводить всё, блять, дерьмо до конца! Это именно то, что отличает меня от тебя, блять! Я знаю, сука, как доводить всё до ебанного, мать его, конца!

— Находя решение всему в жестокости? Переступая, блять, закон? Ты похищаешь, даже не задумываясь об этом на секунду, угоняешь машины так, будто это, блять, в порядке ебанных вещей, думаешь о вооружённом ограблении магазина, даже, ебанный ты в рот, не моргнув!

— Иди ты нахуй, тебя это ебать вообще не должно! — уже по-настоящему сорвался брюнет.

— Я… Я… Я, блять, понять не могу, что я только увидел в тебе, — заикаясь и задыхаясь проговорил Галлагер, снова толкнув Микки, а слёзы его начали течь по щекам, ибо сил сдерживать их попросту не осталось. Ему было плевать на всю ту хрень с ребячеством и тем, что он может выглядеть, как ребёнок. Сейчас он был просто напуган, до смерти напуган одной лишь мыслью о том, что Микки могут поймать или что один из тех мудил из клуба может быть копом, или что он автоматически становится мишенью, или о том, что никогда больше не увидит Милковича снова — Ты, блять, просто кусок дерьма, Микки!

Брюнета вернул обратно в реальность удар кулака, прошедшийся по его скуле — Блять, Йен! — крикнул он, ошарашенно смотря на рыжего и схватив его за оба запястья прежде, чем тот снова бы его ударил.

Йен пытался освободить свои руки из хватки Милковича, рыдая и толкаясь — Иди нахуй, Микки! Иди ты, сука, нахуй!

Микки всё так же пытался удержать руки Йена в том состоянии, в котором они были сейчас, осознавая, что всё, что Галлагер держал в себе и терпел в течение последних недель наконец выходит наружу.

— Йен, — сказал Микки, голос его был куда спокойнее, но рыжий всё ещё неугомонно барахтался — Йен, прекрати, успокойся! Просто, блять, успокойся!

Парень сумел ухватить уголок своего разума и немного смягчиться, перестав пытаться ударить Микки. Он оттолкнулся от Милковича, отворачиваясь от него и яростно вытирая свои щёки.

Микки пристально наблюдал за ним, пытаясь уложить в голове всё происходящее. И пробежал своей дрожащей рукой по волосам, а глаза безумно метались по всему помещению.

Рыжий сделал глубокий вдох и выдох, перед тем, как резко развернуться. Его лицо смягчилось, но слёзы всё ещё предательски текли и он не мог ничего с этим поделать, а лишь проговорил — Не делай этого, Микки. Пожалуйста, не надо.

Милкович снова взглянул на него, а грудь его словно сжалась, зарождая в себе некое ужасное и тягучее чувство. Его плечи обречённо опустились, когда он увидел разбитого Йена, на этот раз в пух и прах.

— Н-не делай этого, — на этот раз он уже прошептал.

Микки наконец протянул руку к Йену, притягивая того немного ближе к себе. Сначала чувствовалось слабое, но сопротивление, затем наконец переросшее в то, что Галлагер упал на Милковича, а точнее в его объятия, уткнувшись своим влажным лицом в шею брюнета.

— Мне… Мне нужно всё исправить, исправить всё то, что я сделал, — произнёс Милкович — Ты оказался в центре всего этого хаоса из-за меня. И именно мне нужно тебя из него вытащить.

— Не всё здесь зависит от тебя и рухнет, если ты чего-то не сделаешь. Мы оба в этом, помнишь? Просто… Не уходи.

— Не буду, — всё-таки сумел выудить из себя Микки в плечо Галлагера, зарываясь пальцами в его волосы — Не буду.

Подросток лишь слабо на это кивнул, а тело его наконец расслабилось в Милковических объятиях и он сам обнял парня.

Микки продолжал обнимать Йена пока тот плакал. И он понял, что то, что творится сейчас выходит за рамки просто физического потребительства, для них обоих. Это пугало его на порядок больше, чем то, что может сделать с ним Тэрри.