Ransom

Они дождались сумерек, чтобы покинуть склад, даже не собрав вещи. С затаившимся дыханием и колотящими изо всех сил сердцами — кинулись навстречу всепоглощающей тьме, оба в тайне боясь встретить на пути нежданных гостей в лице других Милковичей.

Оказавшись достаточно далеко от здания — они могли позволить себе совсем немного спокойствия, но всё ещё держа само здание под бдительным наблюдением, так же ожидая появления идиотов-братцев или Тэрри, шныряющих где-нибудь в тени и готовых наброситься в любой момент.

— Ну, а теперь что? — спросил Йен, когда они поспешно спускались вниз по улице, проходя шумный бар, чьим посетителям его было явно мало и они решили устроить дебош посреди улицы.

Микки затянулся сигаретой прежде, чем ответить на вопрос — Первое: найти, хоть какую-то машину, без неё мы никуда, — попутно аккуратно и, как бы невзначай, проверяя дверцу каждого автомобиля на дороге.

— Найти, значит? — сказал рыжий, затем широко раскрыв глаза — Ты имеешь ввиду украсть, что ли?! — сначала взвизгнув, а затем по-детски шепча добавил подросток.

— Блять, вот только не говори, что ты зассал, Галлагер, — сказал Милкович, резко отправив тому разочарованный взгляд — Ты выбрал самое хуёвое, я тебе скажу, время для того, чтобы показывать насколько ты добросовестный гражданин. Либо ты со мной, либо без меня, решай. И помни, что на кону твоя блядская задница, а не чья-то ещё.

Рыжий ухмыльнулся на эти слова, надменно поднимая голову — Я не трус, ясно? Между прочим, я уже угонял машины, — сказал он, как ни в чём не бывало — Дело в том, что я никогда на них никуда не уезжал.

Брюнет наконец нашёл старенькую Хонду Аккорд, которая была не заперта.

— Да, блять, джекпот. Оставить свою машину незапертой в южной части Чикаго? Они, должно быть, блять, рехнулись. Мудилы заслужили того, чтоб их малышку угнали.

Подросток нервно оглянулся, когда парень открыл дверь и завалился внутрь.

— Ты правда хочешь делать это прямо здесь? Вот так вот на улице? В открытую? Может пойдём на соседнюю улицу? Попробуем поискать что-нибудь там, а? Где темнее…

— Галлагер? Закрой свою пасть, сделай одолжение. У нас и так времени в обрез, — сказав это, брюнет наклонился к проводам, дабы вершить своё искусство. Ясное дело, что через несолько коротких моментов мотор уже во всю начал реветь, выбив из Микки гордый смешок, когда тот положил руки на руль — Садись, рыжик.

— Но мы… Ты…

— Сядь, блять, в машину и не беси меня.

Йен спешно занял пассажирское сидение рядом с Микки, лихорадочно оглядываясь по сторонам и сильно захлопнув дверь. Машина двинулась с места, оставляя после себя тонкие клубы дыма.

— Блять. Блять. Блять! — воскликнул Йен, безумно впиваясь в свои волосы, то и дело смотря назад — Это такая лажа. Лажа, да-да, именно она. Ты представляешь, как мы облажаемся, если нас засекут? Мы уже, блять, облажались, боже. Мы угнали блядскую машину, ты понимаешь, Микки?! Машину! Если нас поймают, то я могу поцеловать Вэст Пойнт в задницу. Чао, пока-пока. Как же я похерил свою жизнь, боги, всю свою жизнь. Блять, блять…

— Бля, та остынь ты наконец, Рональд, блять, Макдональд. Нас никто не засечёт, спокойно.

Как только они оказались на безопасной дистанции от места преступления, Галлагер всё же медленно повернулся и сел на кресло, сползая вниз, застегнув ремень безопасности, и кидая растерянный взгляд в сторону Микки — Куда мы едем?

— В Сисеро, наверное, — спокойно проговорил Милкович, не сводя глаз с зеркала заднего вида и снова затягиваясь сигаретой.

Йен наблюдал за ним, долго наблюдал, про себя тайно отметив, что Микки Милкович выглядел очень горячо в этот момент, будучи всё таким же крутым и дьявольски безбашенным засранцем. Но тут же замял все свои мысли относительно этого, считая их нелепыми во всей этой ситуации, попутно схватившись за ручку, когда Микки резко прибавил скорости.

***

После прибытия в Сисеро — Микки и Йен решили бросить машину в каком-нибудь неприметном месте, наспех протерев все места, до которых они могли дотрагиваться. Отпечатки пальцев Микки уже давненько были забиты в коповскую базу данных, так что ему явно не стоило рисковать.

Они оказались посреди оживлённой улицы и найти мотель не стало проблемой, так как их была целая дюжина по всему участку с неудачно женившимися мужчинами, каждый держал проститутку под боком.

Подростки решили, что сейчас их привередливость будет ни к месту и просто выбрали первый попавшийся мотель, зайдя в фойе, чтобы поскорее согреться.

Мужчина, находящийся за стойкой лишь бегло и высокомерно глянул на них, продолжая ковырять зубочисткой в своём рту.

— Послушай сюда, блять, — начал Милкович, снова поднимая свои брови до такой степени, что казалось они вот-вот пропадут из виду, так как для него в данную секунду это было последней каплей. Мужчина был типичным пятидесятилетним домашним жлобом, с отвисшим пивным пузом, резервуар для женобойни, расхаживающий только с угрюмым видом — Это место буквально пропитано запахом дерьма и я успел увидеть уже двух тараканов, расхаживающих по полу, хотя я только сюда зашёл. И в таких обстоятельствах — ты, блять, что, серьёзно будешь на нас так смотреть?

Йен почесал свой затылок, пока на уголках его губ играла ухмылка, его всё это правда позабавило. По его мнению, у Микки напрочь отсутствовали навыки общения с людьми. И это его нисколько не удивляло.

— У нас свободна только одна комната, с двуспальной кроватью, — безмятежно кинул мужчина в ответ на язвительную позицию Милковича — Пятьдесят пять долларов за ночь, освобождаете её в одиннадцать часов утра.

Брюнет лишь ухмыльнулся на это, доставая свой бумажник и швырнув несколько смятых купюр тому в лицо — Пятьдесят баксов за эту пиздецовую дыру, серьёзно, что ли? Иди найди несколько шалав, которые будут раздавать всем бесплатной дрочки за эти деньги. За деньги, которые я тебе дал можно здесь две ночи провести, мордохуй недоделанный.

Мужчину вся эта речь заставила только ухмыльнуться, потому что он продолжал думать, что это два пидорка ищущих себе местечко для секса.

— И посмотришь на меня так, блять, снова — я тебе твои ебанные коленные чашечки на голову натяну, мудозвон, — плюнул Милкович прежде, чем отстраниться от стойки.

— А… Эм, спасибо, — застенчиво промямлил Йен, когда мужчина снова ухмыльнувшись отдал ему ключи. Он неловко и медленно развернулся, чтобы побежать к Микки, отдаляющемуся от него.

Брюнет всё ещё ворчал и ругался, даже, когда они подошли к своей комнате.

— Это было не очень мило с твоей стороны, поставлю тебя в известность, — пробурчал рыжий.

— Отъебись.

Повернув ключ они вошли в комнату. Запах в ней был ещё хуже, чем в самом фойе. Запах старой еды, спермы и мускуса. Да, блять, мускуса. На полу валялся ковёр с совершенно пошлой расцветкой, а на кровати было расстеленно цветочное постельное бельё с огромной полосой от сока, проходящей по всей ткани.

— Блять, — снова выругался Микки, закрывая за собой дверь — И вот, блять, за это — я отдал свои деньги, заработанные тяжким трудом? Охуеть можно.

— Тяжким трудом? Простите? — поднимая брови спросил Йен, прекрасно зная, что все свои деньги Милкович «зарабатывает» путями, не совсем законными. А точнее, совсем незаконными.

— Пошёл нахуй.

— Всё не так уж и плохо, — пожал плечами рыжий, оглядывая комнату — Во всяком случае, уж точно лучше нашего предыдущего места обитания. Тут хотя бы кровать есть. Тепло… И туалет, в конце-то в концов.

— Находить луч надежды в этом пиздеце оставлю, пожалуй, тебе.

— Ну хоть кто-то должен.

Милкович был по-настоящему ошарашен, как Йен всё ещё держал себя на позитивной ноте, даже находясь в настолько отвратительной ситуации, настигшей его.

— Ты будешь не против, если я первый приму душ до того, как до нас снизойдёт озарение? — голос подростка целиком и полностью вырвал Милковича из своих мыслей — Я не принимал его уже несколько дней и могу чувствовать слой грязи на своей коже.

Микки зарылся в свои волосы, почесывая свой затылок — Да, конечно. Мне всё равно, что ты собираешься делать.

Это заставило Йена мягко улыбнуться и разок кивнуть прежде, чем отстраниться от стены и войти в маленькую тусклую ванну.

Брюнет сел на кровать, в первый раз оставшись один и размял свои кулаки, осмотрев комнату. Он не понимал, как он оказался в этой ситуации. Милкович знал, что его отец придёт в бешенство и никто ему не поможет, но он искренне удивится, если что-то из того, что они сейчас делают - сработает. Кто знает, может он и Йен будут оба мертвы под конец.

Он услышал звуки включённого в ванне душа и глаза невольно стрельнули к двери, ведущей в ванную, так как, видимо, как бы её не закрывали — она всё равно откроется. Сейчас она была открыта на несколько сантиметров. И он повернул свою голову в этом направлении, совсем немного, и заметил молочную кожу с хаотично по ней разбросанными веснушками. Еле сглотнув комок в горле скользнул взглядом по Галлагеровским ключицам, спускаясь к прессу. Он пытался заставить себя отвести взгляд, чтобы дать парню чувство личного пространства и отогнать от себя мысль о том, что он только что подглядывал за ним.

Милкович снова откинулся на спинку кровати, чтобы вытянуть затекшие ноги во всю длину. Он со стоном достал пульт от телевизора, который лежал на краю тумбы рядом с ним. Он был нисколько не удивлён, когда не нашёл ни одного кабельного канала или даже порнухи какой. Были только старые добрые центральные, так что ему больше ничего не оставалось, как остановиться на старом эпизоде «Фрейзьера», который он видел уже раз пятитысячный.

Спустя несколько минут, когда Микки уже был на прямом пути ко сну, Йен вышел из ванной без футболки и суша свои волосы полотенцем.

— Теперь она полностью в твоём распоряжении.

Брюнет действительно не мог ничего с собой поделать, кроме как просто смотреть за тем, что делает рыжий. За его влажным и стройным телом. Он и представить не мог, что всё это может скрываться под слоем из футболки, рубашки и жакета. У него внезапно пересохло во рту и он поймал себя на мысли, что забыл, как люди глотают. Он отвернулся и встал на ноги прежде, чем Йен сможет осознать, что на него сейчас так дико таращились. Он зашёл за спину рыжего, снова кинув сухое «спасибо» и нырнув в ванную комнату, желая остаться наедине с собой.

— И да, просто, чтобы ты знал, напор воды совсем дерьмовый.

— Да, хорошо. Замётано. Спасибо, — раздражённо ответил Микки. Он тяжело вздохнул и повернул свою голову, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Парень провёл рукой по нему, так как оно было напрочь запотевшим, а затем просто уставившись на своё отражение в течение нескольких секунд, продолжая себя всё так же за что-то ненавидеть, а только потом раздевшись.

Включив душ, он был удивлён, что Галлагер оставил ему горячей воды. Брюнет прикрыл глаза, откидывая голову и давая струям воды разбиваться о свою грудь. Это было каким-то совершенно невероятным чувством, пережитым им за все эти дни.

Легонько простонав он потёр свои глаза, спускаясь руками к груди, затем к животу. Конечная остановка была предсказуема. Он сжал свой член, заранее зная, что это всё займёт совсем немного времени, потому что всё это напряжение копилось несколько, чертовски длинных для него дней. Он поднёс кулак ко рту, крепко его закусив, чтобы не издать ни единого звука, в то время, как его тело несколько раз содрогнулось. После того, как смыл это всё, затем вытерев себя полотенцем — он вышел из ванной.

— Нам нужно завтра где-нибудь остановиться, чтобы урвать немного одежды, зубных щёток и прочей хрени, я больше так не могу. Из моего рта несёт за десять миль, если не больше. У меня сейчас есть несколько сотен баксов, думаю, что этого нам хватит на несколько дней. Мы долж… — Микки взглянул на кровать и увидел, что Йен спал всё это время, пока он говорил.

Он стоял на месте, словно вкопанный, в течение нескольких минут. Тот лежал на боку, свернувшись в позу эмбриона с поджатыми к груди ногами, поддерживая рукой подбородок. Его дыхание было таким спокойным и ровным, а губы немного приоткрыты. Микки никогда не видел кого-то, кто бы выглядел столь же невинно и безмятежно. Брюнет провёл по его влажным волосам, устало взглянув на зелёное, выцветшее кресло, которое было создано для каких-то совершенно неясных целей, ибо выглядело оно совсем непригодным для того, чтобы на нём сидели или спали. Но он осознавал, что ему лучше идти к этому креслу-мутанту, ежели делить кровать с мальчишкой.

Милковичу совсем не хотелось думать о том, что он провёл внушительное количество времени наблюдая за тем, как спит Йен. Прежде, чем самому наконец кинуться в оковы, так ему нужного за все эти дни сна.