Глава 2. Свиток в пыли
Склад пах плесенью и старым деревом. Воздух был неподвижен, как будто затаил дыхание вместе со мной. Я шла медленно, шаг за шагом, между рядами стеллажей, усеянных коробками. Каждый шорох резонировал в груди, как пульс, учащающийся от тревоги. Справа и слева — только коробки, картон, иногда — упаковочная лента, и редкие метки на ящиках: шифры, наклейки, непонятные аббревиатуры.
Виктор шёл рядом, молча, его глаза бегали по сторонам. В руке он держал фонарик, но свет от него не рассеивал тьму, а скорее вырезал в ней туннель, освещая лишь то, что находилось прямо перед нами. Всё вокруг будто затаилось, наблюдая.
— Вот здесь, — тихо прошептала я, указывая на один из углов. — Я заметила, что коробки часто перетаскиваются. Пыль всегда нарушена.
Он кивнул, опускаясь на корточки и оглядывая пол.
— И правда... следы. Посмотри. Пыль сбита, и есть отпечатки обуви. Не складской ботинок — скорее кожаные туфли. Офисные.
— Но сюда никто не должен заходить, кроме нас, — сказала я. — Я проверяла журналы входов. Никто не фиксировался в этом секторе.
— Значит, кто-то заходит тайно, — тихо проговорил он. — И не впервые.
Я не могла понять, почему в груди поднимается тревожное волнение. Это был уже не просто интерес, не скука, не желание выбраться из рутины — это было чувство, что мы на грани чего-то опасного. Что любая ошибка сейчас может обернуться последствиями.
Виктор вдруг встал и отодвинул ближайшую коробку. За ней — ещё одна. И ещё. Он начал расчищать пространство, сдвигая ящики, пока не открылся крошечный зазор у стены — как будто кто-то специально вытащил плиту бетона и затем вернул её обратно.
— Поможешь? — попросил он.
Я кивнула, и мы вдвоём осторожно сдвинули плиту в сторону. За ней оказалась ниша. Узкая, пыльная, почти незаметная. Внутри — ничего, кроме деревянного ящика, покрытого слоем пыли и паутины.
Виктор открыл его. Внутри — плотный, свёрнутый в трубочку свиток бумаги, перевязанный бечёвкой.
Я ощутила, как мурашки пробежали по спине. Бумага была старая, желтоватая, с неровными краями.
— Это... что? — прошептала я.
— Сейчас посмотрим, — пробормотал Виктор, разворачивая свиток. — Ох...
Свиток оказался странной смесью заметок и схем. Текст был написан от руки — аккуратный, с элементами шифровки. Некоторые слова были зачёркнуты, другие — вписаны по диагонали. В центре — круглая схема с линиями, как паутина, и в самом центре — слово: «ЗЕРКАЛО». Опять.
— Это не бухгалтерия, — сказал он. — Это похоже на внутреннюю систему. Кто-то создавал сеть. Или описывал её. Здесь есть даты. Почти за год.
— Видишь? Вот — 14 ноября. И рядом — инициалы.
— А тут — "приход без фиксации". Это не просто логистика. Это что-то спрятанное.
— Шифр? — предположила я.
— Возможно. Или отчёт для кого-то. Но явно неофициальный.
Мы переглянулись. Всё внутри меня кричало: «Закрой! Уйди! Не лезь!» Но в то же время было невозможно остановиться. Было ощущение, будто мы приоткрыли дверь — и теперь она не закроется.
— Мы не можем взять это сейчас, — прошептала я. — Камеры.
— Мы сделаем вид, что ничего не нашли. Спрячем обратно. Вернёмся ночью, — тихо сказал Виктор. — Мы должны узнать, что это.
Я кивнула, хотя сердце било слишком громко. Мы аккуратно свернули свиток обратно, положили в ящик и закрыли нишу плитой. Старались не нарушить ни следа, как будто никогда здесь не были.
***
Ночь выдалась длинной. Ни я, ни Виктор не спали. Он писал мне каждые полчаса: "Ты как?", "Живёшь?", "Думаешь о том же, что и я?". Я просто присылала ему фото пустой кружки кофе. С третьей — начала дрожать рука.
Мы встретились в три утра у чёрного входа. Никто не должен был нас видеть. Я выключила телефон — на всякий случай. Он принёс перчатки и тонкие резиновые коврики, чтобы не оставлять отпечатков.
— Это уже звучит как преступление, — хмыкнула я.
— Если преступление — это правда, то я не против, — ответил он.
На складе было холодно, темнее, чем днём, и будто тяжелее дышать. Воздух казался наполненным напряжением. Мы добрались до той же стены. Тишина вокруг была почти священной.
— Тихо, — прошептал Виктор. — Слышишь?
Мы замерли. Где-то в отдалении послышался звук шагов. Один. Второй. И... тишина. Ни фонарика, ни голоса. Только одиночное, мягкое эхо.
— Нам надо поторопиться.
Мы быстро достали свиток и направили свет на схему. На этот раз мы заметили, что некоторые элементы были обозначены цветом. Красный, синий, чёрный.
В центре было слово «ЗЕРКАЛО», а от него отходили линии к фигурам с подписями: «Входной поток», «Груз неучтён», «Куратор», «Ночной цикл».
— Это сеть, — выдохнула я. — Кто-то создаёт параллельную логистику. Схема обхода официального учёта. Скрытая линия.
— Смотри: тут — список инициалов. Это не просто техника. Это люди. В том числе... — он ткнул пальцем в знакомую подпись. — Начальник смены. Твой?
Я молча кивнула. Внутри всё похолодело.
— Это невозможно...
— Похоже, возможно.
Мы знали: нужно уходить. Мы сделали фото каждой страницы, каждого фрагмента. Свиток — обратно. Следы — как были. И мы исчезли с того места, будто никогда не заходили.
Но внутри уже началась новая жизнь. Всё было иначе. Ранее знакомый склад стал теперь полем загадок. Люди — возможными участниками заговора. Работа — маской.
***
На следующий день мы встретились у меня дома. На столе — распечатки фотографий. На стене — маркер и доска, где мы начали соединять ниточки.
— "Зеркало", — повторил Виктор. — Что это значит?
— Возможно, это отражение. Параллель. Или... — я замолчала.
— Или то, что происходит под прикрытием. Отражение настоящей системы. Ложное отражение. Или — сигнал, по которому они распознают своих.
— Мы копаем глубже, — сказала я. — Назад дороги нет.
Он взглянул на меня.
— Думаешь, мы справимся?
Я ответила не сразу. Посмотрела на записи. На имя начальника смены. На дату 14 ноября — дату, когда та партия груза якобы не приходила, а на деле её разгружали в три ночи. Я сама стояла тогда на смене. И видела.
— Думаю, да. Теперь — это уже не просто интерес. Это дело.
И в этой тишине, среди фотографий, схем и слова «ЗЕРКАЛО», родился наш союз. Настоящее начало нашего расследования.