Глава 6. "Страх любить"
"Одним взглядом можно убить любовь, одним же взглядом можно воскресить ее".
Уильям Шекспир.
Ночью мне часто снились кошмары. Пламя клокочущего огня разгоралось на месте моего дома. Огонь пробирался в самые отдаленные уголки разума, а я пыталась сбежать от него, ловко виляя по тропинкам кипучего рассудка. Дом горел так живо и чувственно, что мне казалось, будто этот пожар знак чего-то всевышнего. Я смотрела на небо, окутанное дымом, вздыхала запах свежей гари и понимала, что это пламя возникло тут не просто так, кто-то поджог дом. И тогда, в тот самый миг в тени горящего дома я замечала силуэт человека, который приближался ко мне, торжественно поднимая руки ввысь и хохоча, как безумный. Пламя разгоралось все сильнее, пылкость моего разума обострялась. Я бежала от пожара. Все быстрее и быстрее. Безумный смех гнался вместе с огнем, а ноги начинали запинаться о раскаленные камни. Падая снова и снова, я ощущала едкий жар за моей спиной, что разъедал искалеченную душу, изнывающую от неизведанного страха. И тогда, когда смеющийся силуэт настигал меня, я просыпалась.
Палата, омраченная темнотой, вдруг осветилась тусклым сиянием, исходящим от небольшой настольной лампы. Я смогла увидеть человека, кому принадлежал тот таинственный голос. Высокий мужчина крепкого телосложения сидел по-турецки на железной кровати. Его лицо, заросшее щетиной, искривлялось в иступленной улыбке, а черные дикие глаза испепеляли мою испуганную сущность.
- Что движет твоими поступками?
Ах, этот голос, такой желанный и завораживающий, словно обжигающее копье, пронизывал мое холодное сердце.
- Азарт? Страх? Может быть, интерес?
Его правая рука находилась за спиной, закованная в наручники. А левая маячила перед лицом, то и дело, соприкасаясь с острым, словно только-что наточённым лезвием подбородка.
Теперь, вне прежней темноты, когда таинственность открыла передо мной двери познанию, когда мой взгляд начал страстно рассекать острые очертания Дьявола, я, наконец, поняла, что тот страх, который я испытывала прежде, был лишь легкой тенью того страха, которого бы мне следовало ожидать. Этот жуткий страх, словно вспышка смертоносной инфекции, поразил все мое тело. Я не могла дышать, я не могла говорить, я не могла здраво мыслить. А Дьявол все продолжал говорить, разогревая мой интерес на огромном пламене пыток:
- Раньше ты была разговорчивее. Ах, да.... Твоя память. Говорил же, что она тебя до добра не доведет.
-Что с моей памятью? Мы ведь знакомы, правда?- с содроганием в сердце спросила я, отводя взгляд в сторону, пытаясь не смотреть на реакцию моего жуткого собеседника, от слов которого меня бросало в жар.
- Значит, все-таки интерес,- заявил он, расхохотавшись. Его смех было нельзя спутать с чьим-то другим. Смеялся Марк громко и раскатисто, и, вместе с тем, очень естественно. В этом смехе была и детская наивность, и светлая непосредственность. А в самом же Марке ничего перечисленного не было. Потому этот смех казался мне лживым, страшным.
Я стояла подле него; страх переполнял меня, переливаясь за края моего толстостенного разума. «Он в наручниках»,- успокаивала я себя. Но чуткое подсознание подсказывало мне, что если Дьявол захочет что-то сделать со мной, он это обязательно сделает. Сомневаться не стоит.
Его взгляд был прикован ко мне, он смотрел и не мог оторваться, каждый мой вздох он ловил и растерзывал своими острыми коготками, которые он когда-то запустил в мою душу. Я тоже смотрела на него, но по-другому. Интерес не покидал меня. Даже разглядывая его внешность, я пыталась найти ответы на столь мучительные вопросы и победить в этой игре - игре на выживание.
Привлекательные черты лица не соответствовали образу всеобще ненавидимого злодея. Но спятившие глаза и сумасшедший голос дополняли его фееричную внешность, превращая в нечто совершенное новое, способное своей непредсказуемостью подчинить себе весь белый свет.
Стоя перед ним, закованным в наручники, я чувствовала себя пленницей в его крепких узах. Я чувствовала себя прижатой к стенке, сидящей на холодном полу. Чувствовала пылающее сердце, которое вот-вот должно вылететь из грудной клетки, попадая в его цепкие руки.
-А знаешь что? Присядь-ка ко мне. Я все тебе расскажу, - указав место на кровати возле него, неожиданно сказал он.
И в тот миг я поняла, что отказаться от его предложения будет сравнимо со смертельным приговором. А согласится на просьбу, присев рядом, окончательно повесит надо мной табличку с надписью: « Чокнутая суицидница». Но терять мне было нечего, а желание узнать правду вило из меня веревки страшной длины. Я осторожно присела на уголок кровати, выпрямив осанку, аккуратно поглядывая на Марка, от которого веяло страстным сумасшествием.
-Подвинься ближе!- в приказном тоне произнес Марк.
Если я закричу, успеет ли охранник вовремя прийти мне на помощь?
Я подвинулась ближе к Марку в ярой надежде, что это не угробит меня. Но надежда - лживое чувство, на него полагаться себе дороже. Лучше не надеяться ни на что и жить в полной непредсказуемости и доверии судьбе, чем каждый раз снова и снова задыхаться от боли, когда все, на что ты надеялся, умирает вместе с тобой.
Горячая рука Дьявола резко схватила меня за горло, прижав к стене. Вот он - эффект неожиданности. Жилистая ладонь уцепилась в шею, а надменное лицо предстало передо мной в полной красе. Черные выразительные глаза смотрели на меня бесстрастно и удивительно обаятельно. Тонкие губы расплывались в торжественной улыбке.
Жуткая боль пронзила мое горло. Она сковала меня в смертельных объятиях. Я попыталась двумя руками отодвинуть каменную кисть, что не давала кислороду в полной мере поступать в бронхи. Но добилась лишь того, что хватка руки усилилась, а улыбка на его лица стала шире и надменнее.
Болезненные судороги хватили мое тело, утесненное резкими вспышками боли.
-Куколка, давай без фокусов. Тебе меня не одолеть, ты это прекрасно знаешь.
Кислород в моих легких кончался, а рука Дьявола сжималась все сильнее.
Странно, но в тот злосчастный миг все мои прежние тревоги развеялись, страхи улетучились вместе с бессмысленными переживаниями. Боязнь возможной смерти теперь меня не беспокоила. Пришло смирение. Не знаю, как дать этому разумное объяснение, но сейчас, меня беспокоил лишь Марк. Все это время в психушке я мечтала о встрече с ним. И теперь, когда он находился так близко, я ощутила легкий ветерок негаданного счастья.
Сошла ли я с ума или все это происходит во сне?
-Так откуда мы знакомы?- прохрипела я изо всех сил. Если я и умру, то узнав ответ на этот вопрос.
Той ночью за спиной действительно раздавался голос Марка, теперь я была уверена в этом на все сто процентов. Но значило ли это, что день нашего знакомства случился в период моего недельного беспамятства перед смертью тети? Если да, то это многое бы объясняло. В первую очередь стали бы ясны обстоятельства тех убийств, в которых меня обвинили.
-Вопросы здесь буду задавать я, - отчеканил Марк, все еще сжимая мое горло в смертельных тисках, - Ты помнишь, кто такая Кира Сплит?
Произнесенное знакомое имя повергло меня в шок той силы, что, наверное, смог бы своей мощью вырвать с корнями все леса и превратить в пыль все горы и нагорья.
-Это моя знакомая из психушки.
-Неправильный ответ.
Марк впился своей рукой в мое горло сильнее, приподнимая мое болтающиеся тело выше уровня его головы.
-Но я не знаю...- промычала я.
Кира Сплит.
Кира Сплит.
Кира Сплит.
-Вспоминай, иначе я тебя не отпущу,- сказал он, злостно ухмыляясь. Меня не пугали его слова и угрозы. Меня не пугала боль, которая последует за ними. Меня пугали его смоляные глаза, наполненные неизведанной страстью и горьким влечением.
Кира Сплит.
Неужели все психиатры, что приходили к Марку, с радостью садились с ним рядом, не подозревая об угрозе, от него исходящей? Как бы иначе он их убил? Есть ли другие способы привлечь внимание человека?
Кира Сплит. Кира Сплит.
Почему она ему интересна?
В тот момент, когда Марк снова безустанно уверенно крикнул мне: «вспоминай», в моей голове что-то резко и смачно лопнуло. Голова закружилась так, будто ее перепутали с шаром для боулинга. Она все катилась по дорожке, а Марк, скрещивая пальцы, загадывал желание, чтобы моя мордашка сбила все десять кеглей.
Кира Сплит.
Перед глазами все затряслось. Тряслась тумбочка со светильником. Тряслось решетчатое окно с ажурными вставками. Затрясся гнилой пол, пропахший плесенью. Цвета словно перестали существовать. Черно-белое месиво начало плавиться, проникая в щели моего обнаженного разума. Боль исчезла. Не было теперь ни палаты номер 666, ни поджарой руки, упирающейся в мою глотку. Появилось нечто новое.
Я вспомнила, кто такая Кира Сплит.
- Зачем ты выбила ей зуб, Лилит?- говорила воспитательница детского дома, причудливо хлопая глазками. - Что она тебе сделала?
Мне было не больше десяти. Я стояла перед девушкой, которая мнила себя отличным детским психологом. И понимала, что Кира слишком легко от меня отделалась. Я была смышленым ребенком, но зло от добра отличала с большим трудом.
-Она нелестно выразилась о моих родителях.
Когда ребенку говорят, что его мать - девушка легкого поведения, а отец ютится на улице, прикрываясь жалкой картонкой, ребенок всеми силами пытается отвергнуть эту чушь. Он доказывает обидчику, что тот не прав, что он лжет. Но оскорбитель начинает лишь смеяться и продолжать говорить глупости. После отвержения приходит злость. Она безжалостно накидывается на ребенка, пытаясь захватить его здравый разум. Она проникает в его окровавленное обидой сердце, кипятя застывшую кровь, и расширяя жилы. Ребенку хочется рвать и метать. Он не может конролировать свою злость.
-Тебе придется посетить комнату для наказанных. Там ты поймешь, что поступила неправильно,- сказала девушка, поправляя очки.
И, о да, посещение этой комнаты пошло мне на пользу. Ведь там я и познакомилась с человеком, что открыл мне глаза на этот мир.
Он заметил меня среди толпы визжащих людей угрюмо и в то же время злостно сжимающей свои окровавленные кулаки. Я мучилась от того, что никто не понимал моих чувств. Никто не понимал, какого мне. Все радовались своей беззаботной жизнью, не обращая внимания на горести и печали тех, кто рядом. Им было все равно, на мое критическое состояние, им были безразличны мои душевные скитания. Но он был другой.
-Привет. Мое имя Марк. А твое?- сказал он, протягивая свою худощавую руку в знак знакомства.
Он неотрывно глядел на меня, а я неотрывно глядела на него.
Черные волосы, невысокий рост, холодный пот, проступающий на бледной коже. Темно-карие, почти черные глаза, несокрушимое и несгибаемое выражение лица. На тот момент ему было семнадцать лет.
-А меня зовут Лилит, - ответила я, оживленно пожимая его руку.
Так и началась эта история. Именно на этом отрезке жизни зародились наши с Марком отношения.
-Выбитого зуба недостаточно, чтобы эта девчонка уяснила, что поступать так с людьми мерзко и очень подло, - заявил Марк, узнав причину моего нахождения в комнате для наказанных.
Это был единственный человек, которому было не все равно на мою никчемную жизнь. Его слова заставили меня собраться в кучу и осознать, что не все потеряно.
- А как бы ты поступил на моем месте?
-За такие оскорбительные слова я бы ее .... Убил,- без жалости в голосе произнес он.- Оскорблять родителей - это самое жалкое дело. Это нельзя оставлять безнаказанным.Люди должны понимать, что ты можешь постоять за себя и за своих родных. Если ее убьешь ты, то тебя максимум отправят в какой-нибудь пансион за городом. Ты еще слишком мала, чтобы нести полноправную ответственность. И поэтому самое время что-то предпринять.
Его слова звучали у меня голове. Его мысли стали моими мыслями.
-Но как это можно сделать?
Марк удивленно взглянул на меня. Во всем его виде чувствовалось, что он не ожидал моего скорого согласия. Он был изумлен до глубины души и поражен моей храбростью.
-Есть множество способов, чтобы убить человека. Но для самого проверенного понадобиться что-нибудь острое. Найдется?
-Ножницы подойдут? - спросила я, натягивая ехидную улыбку на свое детское, еще неокрепшее личико.
Во мне словно что-то кардинально и резко изменилось. Я не чувствовала опасений за грядущее. Я стала сильной и ни перед чем непреклонной. Рядом с ним я четко осознавала, чего я хочу. С ним я превращалась в абсолютно другого человека.
-Вполне,- ответил он, улыбнувшись мне в ответ,- и уясни одну простую истину: человек, который смог решиться на убийство, опаснее любого самого страшного оружия. Ведь та сила, которая подвигла его на этот поступок разрушительна и уничтожает все на своем пути.
Марк так усердно добивался того, чтобы я вспомнила, кто такая,на самом деле, Кира Сплит, не просто так. Именно с нее все началось, именно ее поступок подтолкнул меня на встречу с Марком. Именно она стала моей первой жертвой.По неизвестным пока мне причинам, моя память была нарушена.Я глубоко ошибалась, когда полагала, что из моей памяти вылетела лишь одна неделя. На самом деле, из нее вылетела вся та часть жизни, которая хоть каким-либо образом связывала меня с Марком. Я не помнила всю свою жизнь.
Та девушка, с которой я познакомилась в автобусе и с которой я в дальнейшем общалась в психушке, никогда не существовало. Мое подсознание дало сбой в системе. И поэтому выдумало некую воображаемую подружку, история жизни которой в точности совпадала с историей моей.
Это я провела восемь лет в детском доме. А не Кира. Это я убила девочку, воткнув острие ножниц ей в глаз. А не Кира. Это я просидела два года в пансионе для психически больных детей, а не Кира. Это я убила своих приемных родителей. А не Кира. Это я подожгла их дом и сбежала.
Благодаря стараниям Марка, я вспомнила день нашего с ним знакомства. Но сердце подсказывает мне, что в скором времени я вспомню все остальные фрагменты свой жизни, которые наглым образом вылетели из моей памяти. Я вспомню все то, что в конечном итоге привело меня в психушку, в страстные объятия самого Дьявола.
Неожиданно Марк убрал руку с моего горла, пристально вглядываясь в мой недоумевающий взор.
-Я вспомнила, откуда мы знакомы, - задыхаясь,произнесла я.
Сердцебиение ускорилось в сотни раз. Марк ликующе смотрел на меня, ласково дотрагиваясь до моей ледяной щеки. Я смело прижала свою ладонь к его полыхающему лицу и ощутила прилив чувственных эмоций.
-Я очень скучал по тебе, Лилит,- сказал Марк и страстно вцепился своими пылкими губами в губы мои.
-А как же я скучала по вас, Мистер Дэвил!
Мы словно огонь и лед слились воедино. Мы были так отличны. Однако вместе мы дополняли друг друга и обращались в самую могущественную силу, что только могла и может существовать.