Контур

Красный

Дверь стонет под тяжестью руки, словно зовет прежних хозяев. Я вхожу в одиночество своего мира, оставляя Счастливчика с самыми дорогими людьми.

– Мам, Алин, я дома!

Но никто не отзывается, с кухни не пахнет домашней едой, из квартиры не веет уютом. Обувь пылится в коридоре и лишь на мгновенье позволяет забыть, что больше не нужна. Темно. Рука тянется к выключателю. Напрасно. В этом доме больше нет света.

Синий

– Привет, сынок. Ну, как первый день? А ты чего, как чушка-то, измазался? Да и рановато ты что-то. Что за вонь? Ты что, пил?! А ну, покажи ладони! Опять тушил об себя сигареты! Я же говорила, прекрати себя увечить! – она укоризненно машет пальцем.

– Это все неважно.

– Как это – не важно? У нас денег на еду едва хватает, а ты, вместо того чтобы найти хоть какую-то работу, попрошайничаешь на улице. Алинины одноклассники тебя видели и теперь над ней смеются. Ты ни с кем не общаешься, и даже Таня, которая была нам как родная, совсем перестала заходить. Она же такая чудесная девочка, а ты умудрился ее упустить. И мои коллеги говорят, что ты просто лентяй и бездарь, мне же стыдно за тебя! – кричит мама.

– Это чужие люди, какое им до нас дело. Вас вообще не должно волновать их мнение.

– Да тебе ни до кого нет дела. Мне все говорят, что тебя нужно сводить к психологу. Ты и дня не можешь продержаться ни на одной работе. Когда ты уже за ум-то возьмешься?

– Мам, успокойся. Я не могу объяснить, что со мной происходит, но я правда стараюсь все исправить. И мне надоело ссориться.

Я хочу добавить, что они единственные, кто мне нужен, но не могу произнести вслух.

– Сынок, я же переживаю за тебя. Ладно, мы что-нибудь придумаем.

Счастливчик с дрожью в руках тянется к маме. Он сопротивляется, но я всеми силами стараюсь завладеть нашим телом.

– Нет! Прекрати! Что еще за нежности, хватит лезть в мою жизнь, – прозвучало в голове.

– Ты не ценил их и сейчас не ценишь. С ними должен быть я, – ответил я мысленно.

С трудом, но он все же обнимает маму. Она сжимает его до хруста в позвонках. Его обдает теплом, и сердце пытается сбежать из грудной клетки.

Красный

Но в моих объятьях оказывается лишь воздух синего силуэта. Я чувствую прикосновения через Счастливчика. Суррогат, фальшивка – это не мои ощущения, всего лишь особая форма эмпатии. Я завидую ему и ненавижу. Ненавижу самого себя.

Синий

Мама роняет слезу, хлюпает носом и переводит взгляд на свой халат.

– Ян! Ты меня извозил! А ну живо мыться!

Она вытирает глаза тыльной стороной ладони. Из своей комнаты выходит Алина и с недоумением смотрит на эту сцену.

– Мам, если он опять кинется со мной обниматься, то я запущу его в окно! – Алина взмахивает рукой.

Месяц назад ей бы исполнилось семнадцать.

Счастливчик ухмыляется и шагает в ее сторону.

– Лучше бы ты так и оставался черствым болваном! – Алина вздрагивает, разворачивается и ныряет в комнату. Дверь хлопает.

– Ты все еще дуешься? Уже месяц прошел. – Я рассматриваю наклейки с коалами на двери. – Мне всегда нравилась вот эта: в цилиндре с моноклем.

Снизу раздается периодичный стук. Должно быть, Алина прислоняется спиной к двери и долбит в нее пяткой.

– Вы обещали.

– А потом перестали общаться.

– Ну и что! Я-то с ней не ссорилась. И день рождения мой, а не твой. Таня из-за тебя не пришла!

– Тогда не стоило приглашать меня.

– Не неси чушь. Думала, она придет, и вы помиритесь. А потом сыграете вместе.

– Ты так и не сказала, что она тебе ответила.

– И не скажу. Я-то держу свои обещания. Все, уйди! Сейчас DreamFreedomLove стрим подрубит. Не мешай смотреть.

Я провел ладонью по двери и повернулся к центру комнаты.

– Давай живей. – Мама ставит тарелку супа на стол.

Счастливчик повинуется наваристому запаху мяса и специй.

Красный

Я открываю кран, как будто воду еще не отключили за неуплату. Протираю ладонями лицо и одежду, размазывая грязь. Выхожу из ванной и сажусь за стол. В моей руке только синий контур ложки. Я хлебаю суп из параллельного мира. Тарелка Счастливчика пустеет, но я никак не могу наесться.

Встаю на весы – похудел.

– Посмотри, в кого ты меня превратил. – Счастливчик потирает живот.

– Я не могу есть то, что готовит мама. Должен же я чем-то питаться.

– Зато я могу. Из-за тебя я ем в два раза больше! Лучше бы ты подох с голоду вместе со своими проблемами.

Я иду на балкон и закуриваю. Дым устремляется в небо, присоединяясь к тучам. Я тушу сигарету об ладонь, оставляя очередной ожог. Корчусь от боли, но не отдергиваю руку.

Вновь вспоминаю дни, когда я жил по-настоящему. Когда мои близкие жили по-настоящему. Но эти грезы застилает тот роковой момент.

Зря я не вернулся домой после универа, а поехал на дачу. Рухлядь тянулась крышей к земле, а доски в заборе кривились. Немая калитка сорвалась с крючка и болталась на ветру. Я уселся на бревно во дворе и разжег костер. Зачетка горела не спеша, тлея, как и потраченные годы. Водка обжигала горло, а никотин забирался в легкие.

Вечерело. Позвонила мама. Я не ответил и поставил на вибрацию. Помню, как шел в дом и чуть не упал, споткнувшись об порог. Будь так, я бы уснул в дверях до того, как закурил. И все, что было дальше, не произошло бы. Нелепая случайность. Одна бы меня спасла, а другая погубила.

Помню, как пролил водку на ковер, диван и шторы. Как прилег и достал последнюю сигарету. Как кинул пустую пачку на пол. Моргал медленно, вдыхая дым, и глядел на раскаленный табак. Чувствовал, как жжется пепел. Чувствовал, как...

Меня треснули по щеке. Я проснулся и увидел маму. Повсюду жар. Огонь охватил дом. Тело не слушалось. Мама кричала и пыталась поднять меня. В дом вбежала Алина и подхватила меня за плечи. Мама гаркнула на нее, указывая пальцем на выход. Алина вертела головой и продолжала тянуть меня. Они прикрывали рот мокрыми платками. Я кашлял. Дым резал глаза. Мама с Алиной подняли меня, кряхтя и сгибаясь, дотащили к порогу. Потолок загромыхал. Крыша рухнула, и я вылетел наружу. Ударился затылком. Вход завалило, и из дома донеслись крики. Они становились все тише, пока совсем не пропали. Треск огня снова усыпил меня. Веки стиснулись.

Красный – цвет крови моей семьи. Он Счастливчик, потому что не потерял их. Хотя, наверное, я сошел с ума. Раздвоение личности, галлюцинации — побочные эффекты сотрясения и сильного стресса от потери близких. Так бы объяснил это психолог. Но диплом я так и не получил, так что постараюсь найти другое объяснение.

Человек либо есть, либо его нет. Единица и ноль. Ну, есть и третья позиция: неопределенность. И то, и другое одновременно, как в квантовой механике. Это и произошло с ними. Коробка с котом одна, а варианта два. И меня два, только это уже две единицы, а может, и ноль появился в тот же момент, только я о нем никогда не узнаю.

Мама же всего лишь бухгалтер, а Алина школьница. Не могли же их жизни так сильно повлиять на мир. На людей, которых они даже не знали. На вещи, о которых даже не думали. Поначалу отличий практически не было, но со временем становилось все больше. Даже не знаю, удивлюсь ли я, если завтра один из миров уснет под радиоактивным пеплом.

Как там говорится? Взмах крыла бабочки может обернуться цунами на другом конце света или же предотвратить его.