Лондонские интриги

Лондон конца XIX века был городом, в котором богатство и нищета шли рука об руку, но никогда не встречались взглядом. На востоке трущобы, пропитанные запахом гнили и угля, где люди боролись за каждую крошку хлеба. На западе особняки, сияющие люстрами и позолоченными зеркалами. Кареты с гербами катили по мостовым, а в переулках рядом умирали от голода дети.

Город дышал дымом и жадностью. И казалось, что даже туман, опускавшийся на улицы, делил мир на две половины: густой, удушающий, это для бедняков, и прозрачный, лёгкий, это для тех, у кого было золото.

Детство:

Томас Грейвс появился на свет в узкой комнатушке в доках. Его мать, Элизабет, была женщиной доброй, но слишком измученной, чтобы подарить детям что-то, кроме любви. Отец, Джордж, работал на текстильной фабрике. Его руки были вечно изранены, а спина согнута тяжёлым трудом. Но он всё равно улыбался сыну, обещая, что однажды жизнь станет легче.

Это "однажды" так и не наступило.

Когда Томасу исполнилось семь, отец погиб. В тот день рухнула крыша фабричного цеха, и десятки рабочих оказались под завалами. Хозяин предприятия выплатил вдовам копейки в качестве компенсации, как он выразился и уже через неделю нанял новых дешёвых рабочих. Томас впервые увидел гроб, в котором покоился человек, ставший для него примером мужества. Слёзы текли по лицу мальчика, но где-то внутри уже тогда зародилось чувство, что этот мир не прощает слабости.

Мать держалась, как могла. Она подрабатывала шитьём и уборкой, но болезнь быстро выжигала её лёгкие. Каждую ночь Томас слышал её кашель сухой и хриплый, словно как ткань рвалась на части. В двенадцать лет он закрыл ей глаза и остался единственным, кто мог заботиться о младшей сестре Энни.

Энни была его светом. Маленькая девочка с огромными глазами, которые светились даже в темноте их лачуги. Она улыбалась, когда он приносил домой кусочек хлеба, и прижималась к его руке, словно пытаясь поделиться крошечной теплотой.

Но свет угас слишком быстро.

Однажды, вернувшись после тяжёлого дня на рынке, Томас нашёл её неподвижной на постели. Ей было всего пять. Он сидел рядом, держа её холодную руку, и понимал, что всё, что он любил, всё, что у него было, отнял этот город.

Юность:

С тех пор Томас жил пустотой. Он цеплялся за любую работу: грузчик в порту, подмастерье на стройке, помощник в лавке. Но всюду его использовали и выбрасывали.

- Ты ничтожество, Томас, - сказал однажды надсмотрщик, ударив его по лицу за то, что он упал от усталости. - Таких, как ты, тысячи. Один сдохнет, найдём другого.

Томас не ответил. Но впервые в его голове мелькнула мысль, "почему должен сдохнуть я, а не он?"

Он видел, как господа в дорогих костюмах проезжали мимо, даже не замечая нищих на улицах. Он видел, как хозяин фабрики, на которой он пахал сутками, поднимал бокал шампанского в окружении друзей, пока рабочие задыхались в копоти.

Каждый день в его сердце копилась ненависть. Сначала к отдельным людям. Потом ко всему классу аристократов. Для него они стали лицами зла, символом несправедливости, воплощением того, что отняло у него семью.

На грани:

К двадцати годам Томас был обломком человека. Его глаза потухли, руки дрожали от усталости, а тело было изрезано шрамами и синяками. Он пытался забыться в дешёвом джине, но похмелье лишь возвращало его к боли.

Однажды, зимой, он оказался на мосту. Туман стелился по реке, а под ним вода шумела, будто звала. Томас стоял, опершись на перила, и думал, что если прыгнет, то всё закончится. Никто не заметит и никто не заплачет.

Он уже шагнул вперёд...

- Как жаль, если такой перспективный молодой человек закончит так бессмысленно, - раздался за спиной голос.

Томас вздрогнул. Из тумана вышел мужчина в идеально сшитом пальто, с хищной улыбкой и холодными глазами. Чарльз Огастас Милвертон.

Сделка:

- Кто вы? - хрипло спросил Томас.

- Тот, кто может дать тебе выбор, - ответил Милвертон. - Деньги, крыша над головой, возможность жить. Всё, что тебе нужно сделать, это выполнять маленькие поручения.

Томас горько рассмеялся:
- Мне нечего терять.

- Ошибаешься, мой друг. У тебя есть самое ценное, твоя злость. Злость на тех, кто раздавил тебя и твою семью. Хочешь ли ты, чтобы аристократы, эти паразиты, начали умирать? Чтобы Лондон наконец понял, что они тоже смертны?

Томас замер. Слова Милвертона жгли его сознание.

- А я?.. - прошептал он.

- Ты получишь деньги. Столько, сколько нужно, чтобы больше никогда не голодать. За каждую жизнь плата. Всё просто.

В глазах Томаса вспыхнуло что-то новое смесь страха и надежды.

Его руки дрожали. Он оказался в тупике. Если Томас будет убивать то его посадят, и всю жизнь он будет мучатся, а с другой стороны... Его нет. А может быть и его убийства окажутся не замечены. Он протянул руку.
- Я согласен.

Милвертон ухмыльнулся, пожал её и наклонился ближе:
- Каждую ночь, мой друг. Каждую ночь, новая жертва. И Лондон запомнит твоё возмездие.

Томас чувствовал, как холодная ладонь отпускает его руку. Но было уже поздно, он сделал шаг, от которого не было возврата.

Он ещё не знал, что стал пешкой. Что его действия поднимут шум в высшем свете. Что на его след выйдет человек, чья логика была острее любого ножа - Шерлок Холмс.
И он не подозревал, что в тени за ним уже наблюдает другой - Уильям Джеймс Мориарти, видящий в происходящем уродливое отражение собственных идей.

Лондон замер в ожидании. И вскоре его улицы станут ареной игры, где ставки, жизнь и смерть.

Томас сидел в своём новом укрытии, грязной комнатёнке в районе Лаймхаус, которую Милвертон великодушно снял для него. Крыша над головой, еда на столе, даже новая пара ботинок, всё это казалось роскошью после лет голода и нищеты. Но ни одна вещь не могла заглушить того ледяного чувства, что поселилось в груди, что он теперь убийца.

Пока ещё только в мыслях.

На столе лежал конверт. В нём, адрес и имя первой жертвы. Милвертон сказал, что выбор прост: лорд Генри Уортингтон, известный своей жестокостью к рабочим на своих шахтах. Никто не пожалеет, - сказал он, улыбаясь так.

Томас раскрыл конверт дрожащими руками. Чёрные буквы расплывались перед глазами. Имя и адрес пульсировали в голове, как приговор.

Он попытался есть хлеб, но кусок застрял в горле. Каждая минута казалась вечностью. Внутри бушевала буря, ненависть и страх, злость и отвращение.

Я же хотел справедливости... но это справедливость?

Он вышел на улицу. Туман клубился у мостовой, фонари горели тускло, а запах дыма и гари пропитывал воздух. Лондон жил своей ночной жизнью, пьяные рабочие шатались по переулкам, проститутки зазывали прохожих, полиция лениво обходила кварталы.

Томас шёл быстро, чувствуя, как сердце бьётся в висках.

Каждый шаг отзывался эхом прошлого. Он видел перед собой лицо сестры Энни, её улыбку, когда он приносил ей тёплый хлеб, и её пустой взгляд, когда он пришёл слишком поздно.

Если бы тогда у нас были деньги... если бы хоть один аристократ поделился своим богатством...

Мать, корчившаяся от кашля, отец, задавленный рухнувшей крышей фабрики... всё возвращалось.

И он понял он идёт не убивать. Он идёт мстить.

Он остановился у лавки на Челси. Дверь была закрыта, но окно открыто. Томас знал, что Милвертон уже позаботился обо всём. Внутри его ждал нож, длинный, охотничий и с тяжёлой рукоятью.

Томас взял оружие в руки. Металл был холодным, словно сам воздух смерти. Он сжал пальцы и почувствовал, как под кожей выступает пот.

Это мой инструмент. Это мой путь.

Он засунул нож за пояс и натянул старый плащ.

Особняк лорда Уортингтона возвышался над улицей, словно каменный монстр. Высокие окна, решётки, кованые ворота. Богатство било в глаза.

У ворот скучал охранник. Томас ждал в тени. Сердце гулко билось.

Минуты тянулись мучительно медленно. Он вспоминал слова Милвертона:

- "Не думай. Просто действуй. Чем больше думаешь - тем слабее становишься."

И вот момент настал, охранник отошёл в переулок, справить нужду. Томас проскользнул внутрь.

Тишина дома давила. В коридорах пахло полированным деревом и свечным воском. Каждая тень казалась врагом.

Он шёл медленно, ступая почти бесшумно.

Лорд Уортингтон сидел в кресле у камина, с бокалом бренди в руке. Его лицо было розовым от алкоголя, глаза полузакрыты. Он даже не заметил, как тень приблизилась.

- Кто там?.. - пробормотал он, поворачиваясь.

И тогда Томас впервые ощутил, что значит быть на грани. В руке был нож.

Это он, это дин из них, таких, как он, сотни. Он причина боли и причина смерти.

Лорд поднялся, пошатнувшись.
- Что за... кто ты такой?!

Томас не ответил. Лезвие сверкнуло в свете огня. Один рывок и один удар.

Крик сорвался с губ лорда, но тут же захлебнулся. Бокал упал и разбился, расплескав красное вино, похожее на кровь.

Томас тяжело дышал, глядя, как жизнь уходит из глаз его первой жертвы. Руки дрожали, сердце билось так, будто готово вырваться наружу.

Он отступил, прижавшись к стене. Всё внутри кричало. "Я убийца. Я убийца."

Но вместе с ужасом пришло другое чувство. Да, сила.

Он вышел из особняка, растворяясь в тумане. Впервые за долгое время ему казалось, что он не пешка.

В комнате его уже ждал Милвертон. Сидел в кресле, как хозяин, перелистывая газету.

- Ну? - спросил он, не поднимая глаз.

Томас молчал. Его руки были в крови, дыхание тяжёлым.

Милвертон улыбнулся.
- Молодец. Ты сделал первый шаг. Теперь тебя уже не остановить.

Он бросил на стол мешочек с монетами.
- Добро пожаловать в новую жизнь, мистер Грейвс.

Томас взял деньги, но чувствовал, что его душа продана не за золото, а за возможность мстить.

В ту ночь Лондон спал, не подозревая, что в его сердце родился новый кошмар. Газеты ещё не знали его имени, но скоро весь город заговорит о нём.

А где-то в Бейкер-стрит за чашкой чая сидел человек, который умел складывать улики в картину - Шерлок Холмс.
И в другой части города, в тени, другой ум уже начал подозревать неладное - Уильям Джеймс Мориарти.

Оба они ещё не знали, что их пути пересекутся. Но игра уже началась.