Переосмысление
Ибрагим задержался в Топкапы, погружённый в изучение государственных документов, когда вдруг почувствовал под собой дрожь земли. Ему пришлось немедленно отложить все дела и броситься в путь.
Вскоре он мчался по сумеречному лесу на своём жеребце, а спустя некоторое время оказался в знакомом подземелье.
Собравшись с мыслями и переведя дух, Ибрагим вошёл в зал и увидел хранителя, который сидел в кресле в привычной позе. От него исходило железное спокойствие, словно в мире не происходило никаких изменений. Сколько Ибрагим себя помнил, хранитель всегда оставался таким — никогда не позволял себе потерять равновесие. К этому же стремился и сам Паргалы...
— Хранитель, — произнёс он, почтительно склонив голову и встретившись с ним взглядом. — Вы, вероятно, уже ощутили...
Хранитель не спешил с ответом, что было ещё одной его привычкой — держать паузу перед каждым словом.
— Да... Здесь было неспокойно. В последний раз подобное происходило век назад на территории Валашского Княжества, и с тех пор между людьми и магами царит раздор. Понимаешь, к чему всё это сегодня повторилось?
Ибрагим нахмурился, пытаясь собрать воедино все свои знания и свежие сведения. Внезапно его осенило... Визирь напрягся и, неохотно выдвинув свою догадку, произнес:
— Обострение? В городе начали происходить ритуальные убийства...
Хранитель покачал головой, погружаясь в свои мысли, и некоторое время молчал, в то время как Ибрагим терпеливо ждал. Предположение не внушало ему оптимизма. Если конфликт действительно обострится, катастрофы не избежать...
— Надвигается нечто мощное и зловещее... Его пробуждение тревожит землю. Из-за этого некоторые теряют контроль и совершают ошибки. И это касается не только магов... Будь внимателен. Следи за любыми изменениями в настроении. А я пока свяжусь с остальными хранителями, чтобы узнать их мнение.
— Понял, — уверенно ответил Ибрагим и уже собирался покинуть тайное убежище, но хранитель продолжил...
— Больше никаких странностей?
Паргалы замер на месте, внезапно вспомнив Александру, но тут же отогнал эту мысль.
— Никаких. Я начеку.
Будь рыжеволосая одной из них, то давно бы сравняла его дворец с землей. В этом он не сомневался, но у него всё же оставались некоторые подозрения. По своей природе Ибрагим всегда был чутким, и эта странная энергия сбивала его с толку.
— Как знаешь. Но помни, что не всегда всё таково, каким кажется на первый взгляд.
Мужчина вежливо кивнул хранителю и попрощался. Как только он вышел из зала, в его голове вдруг возникла мысль: возможно, Александра не маг, но может быть кем-то другим, тем, кто по своей сути слабее. Это дало ему повод для глубоких размышлений.
И когда Ибрагим вновь оказался в лесу, то глубоко вдохнул свежий воздух и поднял взгляд к небу, где снова сияла луна, изменившая свой привычный бледный цвет. На мгновение он закрыл глаза, подавляя внутри себя искры силы. Относительно спокойная жизнь начала трещать по швам. Долгие годы Паргалы приходилось скрывать свою истинную сущность, играть роли, менять маски — всё ради того, чтобы просто существовать. С одной стороны, это тяготило его, но с другой — без своей силы он не мог представить себя, ведь это была его связь с прошлым, когда он был наивным ребёнком, а рядом была семья...
Ибрагим встрепенулся и подозвал своего жеребца. Ему следовало скорее вернуться, отдохнуть, ведь утром, вероятно, его ждала масса дел, если не прямо сейчас Султан, вскочив после землетрясения, первым делом отправил за визирем.
***
Дворец на ипподроме еще был погружен в предрассветные сумерки. Первые солнечные лучи лишь начинали рассеивать этот полумрак, что хранил таинство ночных сновидений, стелясь по украшенному мозаикой полу и осторожно пробираясь сквозь тонкий полупрозрачный полог дубовой резной кровати.
Здесь, на мягких белоснежных простынях, свернувшись клубочком под теплым одеялом, спала рыжеволосая девушка.
Пока солнечный свет осторожно пробирался во все уголки, прогоняя тени, а ветер доносил через приоткрытое окно свежесть и нежные ароматы цветов и хвои, Александра, слегка поморщившись от ярких бликов, что порождало солнце, распахнула глаза и поскользила затуманенным взглядом по окнам, начиная смутно припоминать, где она и что произошло вчера.
И этого хватило, чтобы затихшие страхи вновь пробудились, заставляя девушку резко подскочить на постели, отчего голову обнесло, а из горла вырвался болезненный хрип. А уже в следующее мгновение девушка поняла, что в покоях она не одна, когда сбоку послышался тихий глухой звон, и, обернувшись, увидела рабынь, что хлопотали возле стола.
— Что вы делаете? — проговорила рыжеволосая хриплым от сна голосом.
— Паша Хазретлери приказал накрыть завтрак на двоих, Александра Хатун, — лениво отозвалась одна из девушек, не отрываясь от своего занятия.
Вот так новости...
— Он придет сюда? — пробормотала Александра, хмурясь и пытаясь понять, что происходит, пока сознание уже сложило все пазлы в единую поражающую своей сутью картину.
Вчера визирь оставил ее одну в своих личных покоях вместо того, чтобы отправить в темницу и подвергнуть наказанию за то, что она напала на него с ножом, а теперь, по-видимому, еще и собирался с ней позавтракать...
Нормальные обходят меня стороной...
Судорожно бегая невидящим взглядом по тарелкам, Саша и не заметила, с каким любопытством на нее поглядывают девушки, которые сами удивлялись тому, что Паша уделяет столько внимания обычной рабыне, которая явно не провела с ним даже ночи.
— Тебе бы не мешало привести себя в порядок, Хатун. Наш господин скоро будет здесь, — словно сквозь пелену донёсся голос, вырывая Александру из раздумий, и когда она подняла глаза, рабыни уже скрывались за дубовой дверью, после чего послышался скрежет ключа в скважине.
Имён этих девушек я не знаю. И где Лейла? Почему он решил завтракать здесь, в этой убогой комнатушке?
Оставшись в одиночестве, девушка поднялась с постели и, чуть пошатнулась, вспомнив землетрясение ночью.
Приснилось? Нет, Лейла тоже проснулась в ужасе, как и остальные, но всех успокоила Нурай Хатун. Сейчас же ведут себя так, будто ничего не было...
***
Ибрагиму, в отличие от Александры, поспать не удалось. Султан действительно посылал за ним, потому как во дворце началась паника. Раньше простым людям с подобным сталкиваться не приходилось и смог Паргалы на время вырваться домой лишь около получала назад. И, относительно успокоившись, он почему-то воспроизводил в мыслях слова рыжеволосой...
Я умру, но не позволю пользоваться собой!
...которые неистово мучили его сознание, заставляя раз за разом прокручивать в голове воспоминания. Удивительно, но он в мельчайших деталях помнил свой первый день рабства...
Стоял теплый день поздней весны. То самое время, когда набухшие почки лопаются, выпуская на волю свежую зелень листьев.
Маленький Тео обожал это время за возможность наблюдать за возрождением природы, за мягкое солнце, по которому он скучал всю зиму, за то чувство, что самая прекрасная пора года только впереди, как и вся его жизнь.
И в тот день ранним утром они с отцом отправились на берег. Пляж был окутан предрассветным туманом, что стирал границы между небом и морской гладью. Стоял абсолютный штиль, будто море еще не очнулось ото сна, но, казалось, скоро пробудится от звонкого пения птиц.
В последнее время отец нередко брал его с собой, ведь мальчик стал взрослее, а значит настало время всё больше погружаться в их необычный мир, но для любопытных соседей они занимались ловлей рыбы.
Когда они уже возвращались домой по дороге, им встретился отряд всадников. Уже издалека было видно, что люди облачены в темные одежды, что скрывала даже лица, что не предвещало ничего хорошего, потому, спихнув сына с дороги, мужчина опустил глаза в землю и постарался не привлекать к себе внимания. Но уже через несколько мгновений его настигли и окружили.
— Я простой рыбак, у меня ничего с собой нет, кроме рыбы и сетей, — услышал Тео голос отца, стараясь даже не дышать.
— Это заметно, но проверить никогда не помешает. Выворачивай карманы, — послышался хриплый мужской голос в сопровождении одобряющего гула.
— Что ты возишься? — вновь зазвучал голос спустя несколько секунд, после чего Тео услышал глухой удар и болезненный стон отца.
Мальчик лежал в небольшом овраге и никак не мог увидеть, что происходит, отчего было еще страшнее.
И, поёжившись, ребенок случайно коснулся ногой сухой ветки, что тут же звонко хрустнула...
С того дня минуло почти двадцать лет, но боль от потери самых родных в его жизни людей не отпускала все эти годы, и Ибрагим не мог понять, почему отец не боролся, когда одним махом имел возможность спасти себя и сына ... Паргалы лишь научился прятать свою уязвимость в глубинах своей души и пресекал любые попытки своего разума вернуться в тот день, добиваясь того, что с каждым разом образы становились все бледнее... но сегодня они будто с новой силой вновь попытались завладеть им.
С силой откинувшись в кресле, мужчина устало провел ладонями по лицу и поправил ворот кафтана. В кабинете было невыносимо душно, или это от размышлений о прошлом сдавливало грудь... Визирь перевел взгляд на окно. На улице стояла темная ночь, но где-то вдалеке уже были слышны первые неуверенные птичьи пощелкивания.
Поднявшись со своего места, Ибрагим направился в сад, словно там, в тени деревьев можно найти укрытие от собственных дум, но давящая ночная тишина только больше мучила его.
Незаметно для себя визирь оказался возле конюшни, откуда доносилось тихое фырканье лошадей, веяло теплом и сладким запахом сена.
Вороной конь визиря был в своем стойле и, заметив приход хозяина, оживился, высунул свой бархатный нос и уткнулся в руку мужчины, требуя ласки. Кожу опаляло горячее дыхание животного, пока конь ластился о ладонь словно кошка, когда в голову пришла мысль... И будто почувствовав его желание сорваться с места и унестись прочь от всех мыслей, конь слегка, кажется, одобрительно фыркнул и переступил с ноги на ногу.
***
Окутанный мягкой тьмой предрассветного часа во весь опор мчался всадник на иссиня-черном коне. Облаченный в черные шелка он был словно одной из теней сумеречного леса. И лишь хрипение жеребца, что-то и дело взмахивал головой в немой просьбе ослабить поводья и позволить мчаться еще быстрее, его громкий топот, от которого содрогалась сама земля, и звонкий треск веток под копытами отличали его, из плоти и крови, от иллюзии ночного видения.
Все осталось позади... усталость, сожаления, гнев, даже собственное имя, что на самом деле никогда не принадлежало визирю, как и вся его нынешняя жизнь. Но сейчас это было неважно. Сейчас все это было втоптано копытами в землю, а мужчина был лишь в объятиях прохлады, пока мощные порывы ветра норовили снести его со спины верного коня. И в голове не было ни одной мысли, ни одного воспоминания. Это было мгновением той самой свободы, о которой он грезил во снах с того самого дня, что навсегда изменил его жизнь. Дня, что стал клеймом на его памяти...
Когда Ибрагим вернулся во дворец, уже светало. На этот день было запланировано несколько важных встреч по поводу разрушений в городе из-за землетрясения, и визирь хотел было поехать в Топкапы, чтобы как можно раньше начать со всем разбираться, но отчего-то его невыносимо тянуло увидеть перед отъездом рыжеволосую бунтарку.
Еще никто и никогда не вызывал в нем таких ощущений... не проникал так глубоко ни в разум, ни в саму душу.
Осторожно приоткрыв дверь в покои, чтобы не потревожить сна девушки, да и не разбудить её соседку, Ибрагим скользнул тёплым взглядом по женскому силуэту под пушистым одеялом. Ее грудь еле заметно поднималась в такт тихому неспешному дыханию. Шелковые пряди рыжих волосы струились по плечам, спине и белым простыням. Пребывая в мире грез, девушка была безмятежна и прелестно улыбалась своим снам.
Стало безумно интересно, что так радует ее в том незыблемом мире, где она чувствует себя спокойно. И в этом порыве желания соприкоснуться с ее снами мужчина подался вперёд, желая войти, и лишь в последний миг удержал себя, чтобы не разрушить волшебство момента. Проснись она сейчас, то вновь превратилась бы в запуганную маленькую взъерошенную птичку.
Разум вновь воспроизвел отрывки вчерашних событий... ее обжигающе дерзкий взгляд, упрямо вздернутый подбородок, до крови искусанные губы, дрожащая рука с ножом. Как же она была обескуражена всем происходящим, раз решилась не просто на убийство, но покусилась на собственную жизнь.
Любуясь сейчас этим умиротворенном лицом, Ибрагим ощутил ужасное чувство стыда за свои действия. Ведь он видел ее взгляд в темнице, видел, как она была напугана, стоя перед ним вечером. Но накинулся на нее словно дикий зверь, даже не удосужившись поговорить.
***
Вскоре Саша умылась, переоделась и задумалась, что ей делать дальше. Визирю уже должны были сообщить, что она проснулась, а завтрак накрыт, значит он будет здесь с минуты на минуту.
Единственное, о чем девушка могла сейчас думать, это как сбежать из этого места, совершенно не заботясь о том, что она будет делать дальше, оказавшись одна в чужой стране. И в голове быстро созрел план по организации теплого приема для хозяина дворца с участием бронзового подсвечника, что стоял тут же на тумбе...
Ты хотел посмотреть на сколько меня хватит...
Александра широко улыбнулась, подошла к двери, приложила ухо к полотну и прислушалась в попытке уловить хотя бы какой-то звук шагов или отголоски голосов, но в коридоре было удивительно тихо.
Оставалось только ждать, замерев на месте с невидящим взглядом, и каждая минута лишала девушку решимости и уверенности, заставляя руки мелко дрожать и сжимать ножку подсвечника до побеления костяшек, пока в уголках глаз собирались слезы. Но, хотя тело предавало ее, отдаваясь во власть животного страха, рыжеволосая продолжала упорно внушать себе, что она со всем справится, раз за разом делая глубокие вдохи в попытке успокоиться.
Очередной вдох отдался острой болью в груди. Конечности будто окаменели, и казалось невозможным сделать даже малейшего движения, но только заслышав тихий шорох где-то в глубинах дворца, Александра моментально пришла в себя, вновь прильнув к теплому дереву двери.
Далекие неспешные звуки, что перебивались стуком собственного сердца, были будто игрой воображения. Но чем ближе они становились, тем отчетливее девушка понимала, что все это реальность. И когда в замке наконец послышался характерный скрежет ключа, она собрала всю свою решимость, чтобы привести в исполнение задуманное, и со всей силой ударила вошедшего подсвечником, а затем, не думая, рванула в пустой коридор и понеслась по нему, не разбирая дороги.
Вновь она в этом бесконечном лабиринте... и вновь бежит в поисках выхода, подбирая подол платья, но вокруг лишь запертые двери и холодные каменные стены.
— Александра! — в очередной раз послышалось за спиной и подстегнуло бежать еще быстрее без оглядки, пока, преодолев очередной поворот, девушка не оказалась перед огромной дверью.
Дальше дороги не было, а позади слышались приближающиеся спешные шаги, потому Саша резко рванула за ручку, обрадовавшись на долю секунды, что дверь поддалась, но уже в следующее мгновение поняла, что оказалась на балконе...
Обреченно прижавшись спиной к стене, Александра почувствовала, как по щекам полились горячие слезы. Безысходность и бессилие охватили ее с новой силой, и девушка начала медленно скатываться вниз, жадно хватая воздух, когда ощутила прикосновение чужих грубых пальцев, что с силой сжали ее шею, будто собираясь переломить. Но ей было все равно. Остатки сил покинули ее тело... она уже не могла сопротивляться и была готова смириться с чем угодно, лишь бы поскорее закончился весь этот кошмар.
— Откуда в тебе столько безрассудства? Ты думала, что с тобой будет, сбеги ты отсюда? Когда окажешься в лесу, где полно разбойников? Они уже не будут к тебе так снисходительны как я! Воспользуются телом и оставят умирать в канаве! Этого хочешь? — яростно кричал визирь, пока наложница безучастно смотрела перед собой, будто его и не было.
И именно это безразличие быстро остудило пыл мужчины. Ослабив хватку на шее, что теперь была покрыта яркими кровоподтеками, он договорил уже более спокойно:
— Завтрак ждет, мы возвращаемся в покои.
На этот раз его слова привлекли внимание рыжеволосой. Переведя усталый взгляд на мужчину, Александра недоверчиво нахмурилась, не веря своим ушам. Только сейчас она заметила кровь на его лбу, куда, по-видимому, пришелся удар, и это только усилило непонимание. Почему он так добр к ней?
Да по нему психушка плачет!
Задержав взгляд на алой струйке, что стекала вдоль виска к подбородку, девушка подняла руку, ведомая неясным порывом, и осторожно коснулась лица визиря, ощутив кончиками пальцев тепло его крови, будто проверяя реальность происходящего, пока Ибрагим молча наблюдал за ее действиями.
И по мне тоже...
***
Завтрак проходил в тишине. Хотя Александра уже и забыла, когда в последний раз нормально ела...
Только пряный запах, расположившихся на подносе блюд, не вызывал никакого аппетита, но сворачивался тугим узлом где-то внизу живота, создавая неприятные тягучие ощущения и заставляя съеживаться. Ее состояние не оказалось незамеченным визирем.
— У тебя круги под глазами и лицо осунулось. Если решила заморить себя голодом, не выйдет, — произнес мужчина, ставя перед ней тарелку с фруктами. Но желаемой реакции на это действие не последовало.
Но при этом меня вчера лишили еды... Хотя, видимо, его об этом не оповестили.
— Ты понимаешь, что я говорю? — продолжил Ибрагим.
На этот раз его голос был насмешливым с явными издевательскими нотками, и ответом стал прямой убийственный взгляд, что был красноречивее любых слов. А у девушки высокое самолюбие...
— Не имею ничего против невербального общения, но, боюсь, изъявлять свои желания так не получится, — рассуждал мужчина, растягивая и смакуя каждое слово.
— Желания? — передразнила его девушка, произнеся словом тем же медовым тоном с придыханием, при этом пройдясь по его лицу скептическим взглядом.
— Есть что-то, чего ты хочешь, и я могу выполнить это прямо сейчас? — на этот раз слова были произнесены абсолютно серьезно, а в черных глазах, что буквально впились в нее, не было ни капли насмешки. И Александра решила поддержать этот странный диалог...
— Я хочу уйти.
— Хочешь покинуть дворец, несмотря на то, что тебя ждет за его пределами?
— Разве здесь меня ждет что-то иное? Какая принципиальная разница, кто распорядится моей жизнью? — практически зло выплюнула девушка, не совладав с эмоциями и абсолютно не заботясь, что ее может ждать за подобное сравнение, чем в очередной раз поразила мужчину и навела на размышления.
— А если я скажу, что не собираюсь принуждать тебя ни к чему, что может вызвать твое неудовольствие? — предложил Ибрагим прежде, чем успел осознать, что им двигает.
— Тогда какой от меня здесь толк? — недоуменно прокомментировала рыжеволосая.
— Что скажешь, если мы будем беседовать два часа каждый день? Остальное время я тебя не потревожу. Если захочешь, можешь зайти в библиотеку или в сад ненадолго...
Ого. Чего это с ним? Неужто стыдно за своё животное поведение?
— С чего такая щедрость? Я одна особенная или других рабынь это тоже касается? — томно произнесла рыжеволосая с нотками сарказма, продолжая считать, что с ней просто играют, и не желала отставать.
— Знаю, первое впечатление обо мне у тебя сложилось не самое приятное. Но я понимаю тебя даже больше, чем ты можешь себе представить. Точнее, таких как ты... Оторванных от дома, лишённых свободы...
Его ответ вызывал у нее абсолютный ступор, отчего девушка удивлённо замерла, чем вызвала у мужчины довольную ухмылку.
Понятно дело... здесь все рабы Султана. Хоть он и Великий визирь, но власть его точно не безгранична и даже более ответственна. Неверный шаг и голова с плеч.
— Ну что, ты согласна?
Хм... наверно стоит уйти в затишье. Со всей этой беготнёй я совсем позабыла о своей потерянной магии. Перестану рыпаться, войду в доверие, выясню всё, что интересует и тогда постараюсь обрести свободу. Пора думать головой, Саша, а не идти на поводу у эмоций.
— Да, — потерянно и еле слышно выдохнула девушка одно единственное слово, продолжая рассматривать визиря в попытке найти признаки насмешки над собой. Но мужчина казался абсолютно серьёзным.
— Хорошо. И раз ты идешь на контакт, прошу тебя поесть. Изнуренный вид никого не красит.
После чего визирь поднялся с подушек и покинул покои, оставляя девушку с ее мыслями. Сегодня ей есть о чем подумать...
***
— Давай, Александра, шевелись — приказала Лейла, стоя над девушкой с руками, скрещенными на груди.
К сожалению, завтрак с визирем не избавил её от обязанностей, и вскоре пришла Лейла, явно недовольная и озадаченная поступком Паши.
Она стала ещё более раздражительной, чем прежде. Но ничего, мои страдания должны принести свои плоды.
Стиснув зубы, Саша усердно терла тарелки в мутной воде.
— А почему ты сама без дела сидишь? С прибытием девочки ты вроде как не получила статус калфы, — вдруг произнесла девушка, вошедшая на кухню с подносом.
Лейла бросила на неё недовольный взгляд и лишь высоко подняла подбородок.
— Занимайся своими делами, Элиф.
— Как скажешь. Но посмотрим, как ты отчитаешься перед Нурай Хатун за невыполнение своих обязанностей. Или перед самим Пашой, если на то пошло. В конце концов, Александра — единственная из нас, кто удостоился чести позавтракать с ним, — непринуждённо ответила Элиф, при этом ласково улыбнувшись.
Кажется, начинается веселье. Жаль, что нет камеры. Хм... единственная?
Лейла стала дышать чаще, но сохранила самообладание и медленно подошла к Элиф, которая, в свою очередь, упрямо смотрела ей в глаза.
— Ты много болтаешь. Я не раз тебе повторяла, — произнесла Лейла, сжимая зубы от раздражения. Элиф лишь усмехнулась в ответ.
— Прими свои ошибки с достоинством, а не лай на других, за то что ткнули в них носом.
Я была бы не против, Элиф, если бы ты ей хорошенько врезала...
Девушки, поглощенные своей перепалкой, не заметили, как Саша широко улыбнулась и чуть не потирала руки в предвкушении следующей сцены.
— Заткнись и убирайся отсюда! — не сдержалась Лейла, повысив голос и угрожающе наклонившись к своей сопернице, которая была ниже ростом.
— О, Аллах... Аллах... наша госпожа Лейла обиделась. Сейчас как топнет ножкой и, наверное, визирю пожалуется? — откровенно издевалась Элиф.
Рыжеволосая тоже не удержалась и хихикнула в кулак, но Лейла это услышала и обратила свой свирепый взгляд на Александру.
— Александра! — взревела она. — Помни, что ты живешь со мной в одной комнате.
Да ты, похоже, только и умеешь разбрасываться громкими словами.
— У меня отличная память, не переживай, — весело ответила Саша, бросив тряпку и вставая, чтобы размять спину.
— Кто тебе разрешил подняться? — не отставала от нее Лейла.
— А кто дал тебе право командовать? — Элиф развернула девушку к себе.
— Нурай Хатун назначила меня ее наставницей!
— Вот именно, ты должна наставлять, а не приказывать!
Здесь ничего делать не нужно. Они сами друг друга перегрызут.
— Замолкните обе! — в комнату, словно грозовая туча, вошла Нурай Хатун, и девушки вжали головы в плечи. — Давно пора вас наказать.
— Простите... Я лишь защищалась, — пролепетала Лейла, пытаясь оправдаться.
— Врёшь и не краснеешь, нахалка, — зло произнесла Элиф.
Александра молчала, опустив взгляд, но на её губах играла улыбка.
Мартышкин цирк во всей красе. Может, тут даже будет весело...
Саша прикусила язык, отгоняя подобные мысли.
Я не собираюсь здесь оставаться. Визирь с биполярным расстройством не внушает доверия. Да и этот курятник — то ещё зрелище...
— Лейла, займись остатками посуды. Элиф, ты возьми Александру и приберитесь в покоях господина, — строго распорядилась Нурай Хатун, внимательно глядя на девушек, ожидая, когда они начнут работать.
Фух. Хоть отдохну от неё.
Кислое выражение лица Лейлы только подняло настроение.
— Скоро привыкнешь, — нарушила молчание Элиф, когда они оказались в коридоре.
— В это трудно поверить, — пробормотала Саша, мельком взглянув на девушку.
— Понимаю, тебе хочется домой. Честно говоря, ты всех здесь на уши поставила, но поверь, служить Ибрагиму Паше – это не самое ужасное в жизни.
Они добрались до покоев, и, когда вошли, Александра содрогнулась, вспомнив, как он прижимал её к себе.
Ну, вы-то, понятно, рады под господина лечь... Но я свою свободу буду зубами выгрызать.
— Ты говорила, я единственная, кто удосужился разделить с ним завтрак. Почему? — заговорила Саша, когда они принялись за дело.
Надо разнюхивать обстановку.
— Прежде он не обращал внимания на кого-то из слуг...
Что же во мне его заинтересовало?
Рыжеволосая замерла, но вскоре её взгляд упал на шкатулку, и любопытство заставило её заглянуть внутрь. Она была поражена, увидев драгоценности.
Ну, явно не он собирается их носить...
— Элиф? — спросила девушка, показывая на шкатулку.
— Это принадлежит Шах Султан, жене господина.
Жене?! Вот кобель! Но... где же она сама?
— Госпожа давно отсутствует? — поинтересовалась Саша, испытывая смешанные чувства из-за этого открытия.
— Как умерла Валиде Султан. Теперь управляет гаремом в Топкапы. Вчера увезли некоторые её вещи. Думаю, отныне она будет жить там, — спокойно ответила Элиф, но про себя усмехнулась, даже умилившись интересом девушки.
Мышь покинула дом, а кот пустился в пляс. Забавно. Возможно, это пригодится.
Когда они закончили, Александра выполнила ещё несколько мелких поручений и, предупредив, что визирь дал согласие, попросилась в библиотеку. Довольная покорностью девушки, Нурай отпустила её.
***
Ибрагим с головой погрузился в работу и опомнился только, когда за дверью послышались голоса, и один из них явно принадлежал Сюмбюлю, который, по-видимому, кого-то отчитывал.
За окном уже давно стемнело, и по кабинету гуляли причудливые тени, порождаемые светом свечей, с пламенем которых играли легкие порывы летнего ветра, что нес с собой солоноватый запах моря.
Раньше визирь остался бы ночевать в Топкапы, чтобы не возвращаться домой в темноте ночи. Хотя он любил свой дворец и лично занимался оформлением главных комнат на европейский лад, чтобы спустя столько лет вновь почувствовать себя дома на чужой земле, Ибрагиму так и не удалось вдохнуть в него жизнь, и порой стены до сих пор казались холодными и чужими.
Но сегодня мужчина впервые почувствовал некое тепло при мысли о доме. Как никогда захотелось немедленно оказаться там... и мужчина прекрасно понимал, что дело ни в чем ином, как в новом жителе его дворца. Поэтому первым делом после возвращения Ибрагим поинтересовался, где сейчас Александра.
— Александра Хатун половину дня провела в библиотеке, Паша Хазретлери. И до сих пор не вернулась в комнату, — отчиталась Нурай Хатун.
— Сегодня она ничего не натворила?
— Нет, Паша, вела тихо и выполняла все, что велено.
Отпустив калфу, визирь немедленно отправился в указанное место. И когда подходил к повороту, за которыми скрывалась библиотека, поймал себя на мысли, что старается идти как можно тише.
Дальняя часть дворца была нежилой и утопала в ночном сумраке, с которым был не способен бороться один единственный факел в руках визиря. На мгновение ему даже стало не по себе, что в таких обстоятельствах с девушкой могло что-то произойти, потому он решил, что если рыжеволосая и впредь будет проявляться такой интерес к книгам, приказать слугам заняться освещением этой части здания.
Еще один шаг, и мужчина оказался в нужном коридоре, и сразу заметил слабый свет, что тонкой полоской разделил коридор на две части, проникая в него через приоткрытую дверь.
Бесшумно прокравшись, Ибрагим заглянул в комнату через щелку, девушки видно не было. Уже оказавшись внутри он обнаружил Александру, уснувшей на тахте с распахнутой книгой на груди.
Совершенно не хотелось тревожить ее сон, но из-за своих размеров помещение было довольно прохладным, и, ночуя здесь, она могла бы простудиться, поэтому выбора не было. Осторожно подхватив книгу, Ибрагим отложил ее в сторону, и поднял рыжеволосую, решив отнести в свои покои на руках иным путём, чтобы не вызвать ещё больше недоумения у слуг. Пробурчав что-то неразборчивое, девушка махнула ногой в воздухе, но так и не очнулась, позволяя Ибрагиму насладиться этим коротким моментом дороги.
Она вновь была в его объятиях, но на этот раз не пытаясь заколоть, а мирно посапывала, вызывая у мужчины совершенно незнакомые до этого момента чувства и желания. И, оказавшись у постели, мужчина с трудом заставил себя выпустить ее из рук, залюбовавшись этим спящим чудом. Аккуратно уложив девушку, Ибрагим накрыл ее одеялом и взглянул в лицо рыжеволосой, обнаружив, что она распахнула глаза.